просят вернуться на свой корабль.
Праздник подошел к концу.
- Поднимайтесь, сержант Никастро, - бормочу я.
По дороге я задержался у офиса маяка, похожего на овощной склад, взял
полстопки чистой бумаги. Надоело делать записи на клочках.
Штабная разведка предоставила нам изумительно подробную информацию.
Танниан давно задумывал этот налет. У него чуть-чуть побольше ума, чем
признают за ним недоброжелатели.
Данные об орбите Ратгебера уточнены до микросекунды и до миллиметра,
намного точнее, чем нам нужно или можно использовать. С такими данными мы
могли бы сесть на планету, находясь в ноль-состоянии.
Разведка схемы обороны выглядит не хуже. Плоские и голографические
схемы, которые мы можем пустить в дисплей, во всех деталях изображают
активные и пассивные системы, раскрывают их огневые рубежи и дальность
поражения.
Схемы параллельного управления огнем будто бы получены из Центра боевой
информации в Ратгебере. Подробно и рельефно отмечены все изменения,
сделанные противником в построенных флотом конструкциях.
- Там точно есть наш человек! - ликует Пиньяц. Радуется информации.
- Эти суки там небось вооружились до зубов, - цедит сквозь зубы Яневич.
- И замаскировали так, чтобы идиоты вроде нас полезли в капкан, растянув
циферблаты до ушей.
- Вряд ли, - говорю я. - Танниан только с виду плюет на людей. Он будет
швыряться жизнями, как покерными фишками. Но я не видел, чтобы он швырялся
зря.
- На этот раз я с тобой согласен, - говорит Пиньяц. - Все это было
отлично подготовлено. И припрятано до нужных времен.
Яневич не покидает поля боя.
- Да? Интересно, что скажет большой мозг о наших шансах оттуда
выбраться.
- Что мне непонятно, так это насколько нужен этот налет. И почему
посылают клай-мер, - говорю я.
Яневич угоюмо отвечает:
- Хотят набрать очков для пропаганды внутри флота. Это работа для
тяжелых кораблей.
- Регулярным частям не пройти орбитальной обороны, - возражает Пиньяц.
- А может быть, мы не все знаем. Могут быть и другие причины.
Командир говорит:
- Может, до них дошло, что это - классический способ избавляться от
ненужных вещей.
Он засовывает руку под истрепанную непрерывным ношением рубашку, на
мгновение останавливается, смотрит на меня прищуренным глазом. Что-то
мелькнуло у него на лице.
- Мой друг подсунул это вместе с докладом разведки.
Он вытаскивает лист бумаги.
Яневич его выхватывает.
- Так его распротак!
Он передает листок Пиньяцу. Ито читает, смотрит на меня как-то странно,
передает дальше. В конце концов дело доходит до меня.
Типичный пресс-релиз главного управления с описанием битвы с линкором.
О том, что уничтоженное нами судно уже было подбито раньше, не упоминается.
Не упоминается и смерть джон-соновского клаймера. Явной ложью являются лишь
патриотические высказывания, приписываемые моим спутникам...
И мне. Фактически вся эта гадость выдается за мое письмо с фронта!
- Я этому пидору глаз натяну на!.. - Бутылка сока из моей руки с силой
отскакивает от переборки. - Как он мог мне такое подложить!
- Хороший бросок, - замечает Яневич. - Ровный. Запястье не зажато.
Согласно этому релизу я отправил репортаж примерно такого рода: "Плечом
к плечу... Безразличные к свистящей вокруг смерти... Объединенные
неколебимой волей вершить возмездие над разрушителями Броуэна и грабителями
Сьерры..."
- Вот гадюка! Единственное, что тут правда, это: "Плечом к плечу".
Точнее сказать, задницей к локтю. "Свистящей"? Это в вакууме-то? А где этот
Броуэн? Первый раз слышу. А Сьерра - вообще мелочь, мы пальцем не
шевельнули, чтобы ее сохранить.
Яневич с мерзкой улыбочкой вторит:
- "Вершители правосудия"...
Пиньяц хихикает:
- "Вдохновленные воспоминаниями о рабстве у кровососов... Каждый здесь
- герой..." Эй! Да ты офигенный писатель.
- Это да. Когда рак свистит на горе.
- Скажешь, что ли, я не герой? Я на тебя в суд подам, клеветник. Я
докажу. Здесь ясно сказано. Если адмирал сказал, значит, так оно и есть.
Я больше не могу. Я передаю листок Бредли.
- Вот, Чарли. Больше будет туалетной бумаги.
Вот сука, Танниан. А я только-только начал оправдывать его. Навалял
бумагу под моим именем.
Это удар под дых. Я вовсе не против того, чтобы мое имя
распространялось по всей Конфедерации. Лучше будет расходиться книга, когда
я ее выпущу. Но хотелось бы, чтобы при этом пользовались моими собственными
словами.
Я сам себе подложу свинью, адмирал. Не надо мне помогать.
Возможно, судьба Джонсон и молчание об этом командования сделали меня
слишком чувствительным. Не знаю. Но эти мерзкие репортажи должны
прекратиться.
Кажется, настало время претворить в жизнь проект, который я вынашиваю
уже месяц. Отныне я буду делать копии своих записок и попрошу кого-нибудь
вывозить их контрабандой. Там видно будет. Кого-нибудь, кто вынесет их с
корабля. Кого-нибудь, кто провезет их на Ханаан. Может быть, мой приятель
курьер доставит их на Луну-командную...
Но сначала надо пережить налет на Ратгебер.
Пока же, судя по этому пресс-релизу, обещания, что мне позволят писать,
что хочу, стоят не больше, чем бумага, на которой они написаны.
Подонки. Я вам устрою.
- Не ссы кипятком, - фыркает Вейрес. - В ответ на твои претензии они
сделают удивленные глаза и скажут, что, если бы ты писал репортаж, ты бы это
и написал.
Возможно, он прав.
Командир добавляет:
- Ничего бы не вышло. Они, наверное, печатают статьи под твоей подписью
с самого нашего отлета. То, что ты здесь, - это им такой подарок, что просто
ipex не устроить из этого цирк.
- Вполне возможно, что у них есть и актер для репортажей в прямом
эфире, - говорит Яневич.
- Я им сделаю репортажи. Я им такое напишу, у них задницы разорвутся, у
шарлатанов.
Да, я взбесился, хотя винить должен только себя. Надо было предвидеть.
Достаточно было признаков. Из-за этих мерзких лживых репортажей меня и
воспринимают прежде всего как проныру.
- Ну, ну, - говорит командир. Он улыбается по-настоящему, как в старые
времена. - Ты только подумай, какой материал даст тебе налет на Ратгебер!
- Не могу ждать.
- Об этом они, может, вообще не упомянут, - говорит Яневич. - Они же не
признали потерю этой базы.
- Такая мелочь, как логика, их не остановит. - Старик поворачивается ко
мне. - Удивительнее всего, что Танниан сам верит собственной чуши. В личных
беседах он о том же талдычит. Он живет в каком-то другом мире. А я хочу,
чтобы мы остались в живых. Что бы ни случилось. Я хочу, чтобы ты рассказал
людям правду.
- Это было бы здорово. - Ярость понемно-гу проходит. - Трудность в том,
что людям слишком долго вешали на уши лапшу и правде им будет трудно
поверить.
Пиньяц, Вейрес и Бредли нервничают. У Уэстхауза скучающий вид. Им до
фонаря, чему верит и чему не верит публика. Единственное, что их интересует,
- удастся ли им достаточно прожить, чтобы добраться до дома.
А Яневичу и командиру это важно? Может быть, это игра в шомпол и мясо,
а я - в роли поросенка?
- Я разложил данные по пакетам, - говорит командир. После этой реплики
появляется сержант Никастро с папками в руках.
- Возьмите каждый свою. Как только мы закончим приближение в гипере, я
отдам команду перейти в режим отдыха. Потом будет собрание. Готовьте
вопросы.
Режим отдыха? Похоже на ошибку. Слишком много людей получат слишком
много времени для размышлений.
У одного человека так и вышло - у меня. Я вышел в офицерскую
кают-компанию почти в панике.
Как будто я только что сделал еще шаг по дороге к смерти. Я бросил
делать дубликаты записей почти сразу, как начал. Чего стараться?
- Мистер Яневич?
- Операционный отсек к походу и бою готов, командир.
- Мистер Уэстхауз?
- То же самое, командир. Программа проникновения готова.
Это хорошо. Он много раз ее перепроверил, стараясь снизить вероятность
ошибки. Здорово работает этот Уэстхауз. Чувствую ли я себя увереннее от
этого? Ни фига. Что-нибудь да будет не так, как надо. Закон Мерфи.
Сержант Никастро согласен. И не считает нужным об этом молчать, пока
командир не делает ему замечание.
- Мистер Пиньяц?
- Готовы, командир, хотя с гамма-лазера идут сигналы о незначительных
напряжениях. Они получат четыре ракеты, полный заряд аккумуляторов и то, что
ваш друг сможет запустить из своего пугача.
Меня поставили оператором магнитной пушки. Командир собирается ударить
по ним всей огневой мощью. Ракеты будут нацелены на портовые сооружения
Ратгебера. Лучевое оружие ударит по устройствам обнаружения и связи.
Оставшаяся часть базы за мной.
Первой целью я выбрал башню станции гидролиза. На следующих заходах
буду стрелять по солнечным батареям.
Командир рассчитывает на три ракетные атаки. Каждая должна быть столь
быстрой, что в нас не успеют прицелиться.
К чему эта возня с пушкой? Даже от безупречной стрельбы толку все равно
немного. У той фирмы должны быть какие-нибудь аварийные устройства для
получения водорода из воды. Солнечные батареи - это только аварийный резерв
термоядерной силовой установки.
- Мистер Бредли?
- Эксплуатационный отсек готов, командир.
Он спокоен. Не понимает, куда мы лезем.
- Мистер Вейрес?
- Командир, у меня жуткая нехватка топлива. Если нам надо будет...
И сникает под взглядом василиска.
- Инженерный готов, командир.
Нет ли у командира некоего особого интереса в этом задании? Похоже на
то, что он готов принести в жертву корабль вместе с экипажем, лишь бы
доказать некомпетентность Танниана.
Но единственный настоящий минус плана в том, что такого рода задание
нетрадиционно для клаймера. Наличие прецедента на флоте - важная вещь. Может
быть, даже слишком.
- Ты готов? - спрашивает меня командир.
- Конечно, нет, - отвечаю я с кривой улыбкой. - Высади меня на углу.
Он хмурится. Не время дурачиться.
- Я повторяю еще раз. Опускаемся до пятидесяти метров в ноль-состоянии
над Центральной базой. Четыре секунды в норме. Запуск ракет с интервалом в
одну секунду. Поворот камер. Лучевое оружие в режиме непрерывного огня.
Пушка тоже. Потом двенадцать минут клайминга. Это потребует быстрого расчета
цели.
Позиционные маневры в ноль-состоянии будут соответствовать движению по
орбите, - продолжает он. - Снова выходим в норму в той же точке. Две
секунды. Запускаем четыре ракеты с интервалом в полсекунды. Лучевое оружие и
пушка.
Далее тридцать минут в ноль-состоянии для полного расчета и выбора
окончательных целей. Выберем позицию для атаки, подходящую для нейтрализации
самых важных из оставшихся установок. На заключительный прыжок - две
секунды. Снова полусекундные интервалы. Потом клайминг и расчет.
Если компьютер порекомендует продолжать атаку лучевым оружием,
продолжим. Если нет - уходим. По моим расчетам, максимальная
продолжительность атаки будет равна двум часам... Если мы намерены удрать от
истребителей.
Джентльмены, реальная атака ничем не отличается от учений. Я не вижу,
как они могут нас остановить. Вот удрать будет проблематичнее. Вопросы есть?
О шансах, как обычно, никто не спрашивает. Иногда лучше не знать.
- Прекрасно. Всем заняться работой по расписанию. Через полчаса
начинаем.
Я собираюсь уходить, но он удерживает меня за руку.
- Ничего не упусти на этот раз. Если нам повезет и мы прорвемся... Я
