суровых указов (точь-в-точь как в современной России) заключался в том, что
росла плата за право их нарушать. Только в 1839 г. император Даогуан
решился нанести наркобизнесу реальный ущерб.
Отважный мандарин
Императорским ревизором в особо неблагополучную приморскую провинцию
Гуандун был назначен Линь Цзэсюй - этнический китаец, конфуцианский
книжник. Он почитал предков и Небо, и в иностранцах видел варваров,
нарушающих долг повиновения единственному законному государю на планете -
китайскому императору. Что, впрочем, не мешало ревизору Линю интересоваться
европейской наукой и выписывать из-за океана новые пушки.
10 марта 1839 г. в Кантоне началось изъятие опиума. Торговые суда,
пытавшиеся скрыться с грузом, были перехвачены. Блокировав места проживания
иностранцев, Линь Цзэсюй добился выдачи еще 20 000 ящиков с наркотиком.
Возможно, какие-то данные и преувеличены (в соответствии с традициями
цинского делопроизводства), однако известно, что на отмели Хумынь жгли и
топили в море изъятый опиум три недели. Современная китайская литература
приводит такое количество: 1188 тонн. Утерев слезы, наркодельцы оценили
свой ущерб в два с четвертью миллиона тогдашних фунтов стерлингов.
Ревизор оказался неплохим дипломатом. За добровольно сданный опиум он стал
выдавать компенсацию чаем, весьма ценившимся в Европе. А иностранным купцам
объявил, что не покушается на честный бизнес, но каждый должен дать
подписку, что не станет ввозить опиум. Нарушивший клятву подлежит смертной
казни.
Некоторые англичане пошли на компромисс. Схема наркоторговли начала
разрушаться. Но это затрагивало интересы не отдельных лиц, а всей
Британской империи. Ведь серебро, которым несчастные китайцы оплачивали
собственную мучительную смерть, служило важным источником накопления
капитала. От него зависела не только роскошь правящих классов, но и
модернизация промышленности, а также рост жизненного уровня трудящихся,
позволивший Англии посрамить Маркса и избежать разрушительных революций на
своей территории. Поэтому официальный представитель Британской короны в
Гуандуне Ч.Эллиот направил военные корабли - перехватывать в море тех
купцов, которые соглашались дать вышеупомянутую подписку. В ноябре у форта
Чуаньби произошло первое вооруженное столкновение между английскими и
китайскими моряками. Оно не принесло успеха "владычице морей". И в апреле
1840 г. парламент в Лондоне принимает официальное решение о войне с Китаем,
направляет туда экспедиционный корпус другого Эллиота - Джорджа - и одной
из главных целей войны объявляет взыскание с китайского правительства
убытков за наркотики, уничтоженные Линь Цзэсюем.
В это самое время, в правление королевы Виктории, в Англии утвердилась
образцово-показательная мораль, которая вошла в историю как
"викторианская": слово "проклятый" в публикациях заменяли точками.
Война велась своеобразными методами. Англичане ночью отправляли к побережью
лодки, украшенные соответствующей рекламой, и предлагали всем желающим
наркотики за треть цены, чтобы окончательно разложить и без того не слишком
дисциплинированную цинскую армию. В свою очередь китайцы объявили награду в
100 юаней за каждого "белого дьявола", а за "черного дьявола" (то есть
чернокожего слугу) половину этой суммы.
Линь Цзэсюю пришлось воевать даже не на два, а на три фронта. Придворная
аристократия, вовлеченная в торговлю опиумом, атаковала императора жалобами
на гуандунского "экстремиста" и почтительными просьбами проявить
"миролюбие", то есть капитулировать. Она старалась исключить даже
минимальную возможность победы собственных войск. Одновременно под лозунгом
"Смерть дьяволам!" развернулось движение за прекращение каких бы то ни было
контактов с иностранцами, независимо от того, торгуют ли они опиумом. Эти
национал-патриоты своими глупостями и жестокостями сводили на нет
дипломатию Линя, который пытался противопоставить "хороших варваров"
"плохим". Убивая ни в чем не повинных иностранцев, женщин, миссионеров или
своих же соотечественников, принявших христианство, они дискредитировали
Китай в общественном мнении Европы и Америки, где далеко не все одобряли
торговлю опиумом. Император Даогуан подписывал указы попеременно в пользу
то одной, то другой клики - а Линь Цзэсюй тем временем не мог добиться
денег из казны даже на чай, обещанный купцам. Более подробно вся эта
печальная история рассмотрена в статье, опубликованной в щ 4 журнала
"Записки Rider" за 1996 г.
Капитуляция перед наркомафией была предрешена в ноябре 1840 г.
императорским указом, который остается вершиной юридической мысли, не
превзойденной даже в России 90-х годов ХХ века: поскольку-де невозможно
представить себе, чтобы китайцы не повиновались своему императору, -
значит, наркотики они уже не курят. Цели же указа о запрете опиума, с
которым Линь Цзэсюй поехал в Кантон, таким образом, достигнуты, и нет
никакой необходимости в продлении его действия.
Англичане блокировали Кантон и другие южные порты, в июле 1840 г. захватили
Динхай, а в августе появились в Тяньцзине, в непосредственной близости от
столицы империи. Китайские армии, вооруженные мечами, пиками и луками, в
лучшем случае - допотопными мушкетами, оказались небоеспособны, они сдавали
небольшим отрядам англичан прибрежные форты и города один за другим. Вина
за поражения была возложена на Линь Цзэсюя: он был отстранен от должности и
сослан в отдаленную провинцию Синьцзян.
Сейчас рвы, где сжигали отраву, превращены в живописные пруды, обсаженные
плакучими ивами. Над ними - музей. А на площадке перед музеем стоят шесть
старинных орудий и бронзовая статуя Линь Цзэсюя.
Гибель империи
29 августа 1842 г. Цинская империя капитулировала, подписав Нанкинский
договор, предусматривающий открытие для английской торговли пяти портов,
включая Шанхай и Кантон, выплату контрибуции в 21 миллион серебряных юаней
(около половины составляло возмещение за опиум), передачу Англии острова
Сянган (часть территории нынешнего Гонконга). Победитель проявил
благородство: обещал прекратить импорт отравы. Однако Нанкинский договор
содержал положение о консульском судопроизводстве (то есть об изъятии
из-под действия китайских законов) не только для английских граждан, но и
для китайцев, которые на них работают. Таким образом, побежденные лишались
всякой возможности проконтролировать, выполняет ли Англия свое обещание.
Вскоре по английскому образцу подписали свои договоры с Китаем Франция и
Соединенные Штаты. Импорт опиума достиг в 1850 г. 52 925 ящиков.
В том же году на юге началось восстание тайпинов, которые отвергли не
только "Конфуция ради Нового Завета", как с негодованием писали цинские
чиновники, но и опиум. Курительную трубку их вождь, деревенский учитель Хун
Сюцуань сравнил с мушкетом, из которого человек стреляет в самого себя.
Тайпины всерьез рассчитывали на христианскую солидарность европейцев.
В 1856 году начинается 2-я Опиумная война. Европейские державы рассчитывали
"выжать" из дряхлой империи новые привилегии, в частности - обеспечить
свободный вывоз оттуда дешевой и бесправной рабочей силы - кули, которые
должны были заменить чернокожих рабов-африканцев. В марте 1857 г. в войну
вступила Франция, в декабре пал Кантон, в мае 1858 г. - Тяньцзинь. После
ожесточенных боев у фортов Дагу (едва ли не единственный случай серьезного
сопротивления цинской армии) англо-французским войскам был открыт путь на
Пекин. Разбив 21 сентября 1860 г. отборную императорскую конницу, они вошли
в столицу, где сожгли дворец вместе с бесчисленными сокровищами древнейшей
культуры. То, что было вынесено в ходе грабежа, сохранилось для
человечества в музеях и частных коллекциях Европы.
По новому мирному договору Цинская империя фактически перестала
существовать как самостоятельный субъект международных отношений. Хотя ее
сановников больше беспокоил вопрос о том, будут ли европейские дипломаты
соблюдать церемонии, обязательные при дворе Сына Неба.
Теперь великие державы были кровно заинтересованы в сохранении маньчжурской
династии - и это решило судьбу китайских христиан-тайпинов. Сначала их
истреблением занялась объединенная маньчжурско-европейская армия, названная
по-восточному цветисто "Всегда побеждающая", но возглавляемая американцем
Ф.Т.Уордом. А в феврале 1862 г. на совещании консулов в Шанхае было принято
решение о прямой военной интервенции. Регулярные войска во главе с
английским адмиралом Хоупом и французским - Протэ, а также военная техника:
нарезные ружья, гаубицы и горные орудия, ракетные станки и пять пароходов -
сыграли решающую роль. 19 июля 1864 г. маньчжуры и их союзники овладели
тайпинской столицей Нанкином, перебив в городе около 100 тысяч человек.
Кстати, история Сингапура, гда начался наш рассказ, демонстрирует
поразительные параллели. В 1819 г. там высадился британский губернатор
Т.С.Б.Раффлз, сам назначил одного из джохорских принцев султаном и у него
же за 5 тысяч испанских долларов купил Сингапур. И уже в 1820 г. там
открываются четыре лавки по торговле опиумом. В книге "Сингапурские этюды"
(М.: Наука, 1982) Ю.Б.Савинков не без иронии комментирует: "Раффлз, хотя и
не был сторонником опиумокурения, вмешиваться не стал, полагая, что в
результате протестов общественности их закроют. Он очень радел за свободу
торговли и свято соблюдал принцип невмешательства в любую ее сферу". В 40-х
гг. прошлого века налоговые поступления от наркоторговли уже покрывали все
издержки администрации, "включая расходы на содержание войск".
Опиум послужил своего рода тараном, чтобы открыть китайский рынок для
европейской торговли, в то же время не допуская формирования
конкурентоспособной промышленности (и вменяемого правительства, которое
могло бы модернизировать страну). Но по мере того как европейцы становились
хозяевами Поднебесной, специфическая ориентация торговли вызывала растущую
критику, особенно со стороны своих же фабрикантов. "Препятствием является
вовсе не отсутствие спроса в Китае на английские товары... Плата за опиум
поглощает все серебро, к большому ущербу для общей торговли китайцев... у
фабрикантов нет перспектив торговли с Китаем" - такие комментарии появились
в английской и американской прессе. Опиум в европейской торговле с Китаем
начали постепенно вытеснять "нормальные" товары. Но было поздно. Подданные
Цинской империи, уже неспособные существовать без ежедневной дозы, сами
начали возделывать опийный мак - вместо чая и риса, который к концу века
приходилось ввозить. Свержение маньчжурской династии в 1911 г. не внесло в
эту ситуацию существенных изменений.
Бессмертна ли мафия?
К середине нашего столетия в Китае, пребывавшем в состоянии непрерывных
междоусобий, под опиум был занят миллион гектаров, а только официальное
число наркоманов составляло 20 миллионов человек.
Справиться с бедствием смогли коммунисты, отличавшиеся от своих противников
решительностью, строгой дисциплиной и верой в "революционные идеалы". И как
бы мы ни относились к этим идеалам, принятым в феврале 1950 г. - сразу же
после победы коммунистов в гражданской войне, - антиопиумный закон нельзя
не признать великой заслугой КПК пред китайским народом. Как сказал Иосиф
Бродский, "зло существует, чтоб с ним бороться, а не взвешивать в
коромысле..." Конечно, методы проведения "кампании за полную ликвидацию
яда" не назовешь гуманными. По официальным (видимо, заниженным) данным, 80
000 человек было арестовано, каждый сотый из них - расстрелян. Однако в
результате столетняя система организованной наркоторговли оказалась
сломана. КНР доказала миру, что это зло не носит мистического характера.
Его можно победить.
"В мире, наверное, нет ни одной нации, которая, как китайцы, испытывала бы
глубокое отвращение к опиуму", - писал Сяо Фэн в статье "Борьба с
наркотиками" ("Китай", 1990, щ 9). Законы КНР на Западе считают
негуманными, но заметьте - нравоучения поступают именно оттуда, откуда
десятилетиями доставлялись наркотики. И даже если считать, что китайская
