Поговорили еще немного, но было ясно, что миссис Ричарде не окажет
большой помощи в поисках убийцы. Она ничего не знала ни о жизни матери, ни о
ее деловых связях. Узнав название отеля, в котором поселилась Анна Морисо,
Пуаро и Фурнье распрощались и вышли.
-- Вы разочарованы, mon vieux,--сказал Фурнье.--У вас была на уме
какая-то мысль? Вы подозревали, что эта девушка самозванка! Или, может,
подозреваете и сейчас?
Пуаро обескураженно покачал головой.
-- Нет, я не думаю, что она самозванка. Доказательства ее личности
достаточно правдоподобны... Однако... Странно... У меня такое чувство,
словно я где-то ее уже видел... Или она напоминает мне кого-то...
-- Похожа на убитую? -- с сомнением предположил Фурнье.
-- Да нет, не то. Я хотел бы вспомнить. Я уверен, ее лицо напоминает
мне кого-то... И, разумеется,--продолжал Пуаро, слегка приподняв брови,--
изо всех людей, кому так или иначе выгодна или невыгодна смерть Жизели, этой
молодой женщине она совершенно очевидно больше всего идет на пользу.
-- Верно; но разве это нам что-нибудь дает? Пуаро минуту-две не
отвечал. Он следил за ходом своих мыслей. Наконец сказал:
-- Друг мой, к этой девушке переходит огромное богатство. Понимаете, с
чего я начал размышлять о степени ее причастности к преступлению? В самолете
было три женщины. Одна из них, мисс Венетия Керр, происходит из известной и
достославной фамилии. Но две другие? С тех пор, как Элиза Грандье выдвинула
версию о том, что отец ребенка мадам Жизели был англичанином, я предполагал,
что одна из двух других женщин могла быть ее дочерью. Обе они приблизительно
подходят по возрасту. Леди Хорбари -- бывшая хористка, чье происхождение
неясно, и жила она под сценическим именем. Мисс Джейн Грей, как она мне
однажды сказала, была воспитана в приюте для сирот.
-- Ах, вот оно что! -- сказал Фурнье.-- Вот, оказывается, каким путем
бежали ваши мысли!
Наш друг Джепп сказал бы, что вы слишком бесхитростны!..
-- Что вы, он всегда обвиняет меня в том, что я предпочитаю все
усложнять. Но это не так; на самом деле я действую самыми простыми методами,
какие только можно себе представить. И никогда не отказываюсь от фактов.
-- Но вы разочарованы? Вы ожидали от Анны Морисо большего?
Они как раз входили в отель, где остановился Пуаро. Предмет, лежащий на
столе в вестибюле, напомнил Фурнье о его утреннем разговоре с мсье Пуаро.
-- О! Я не поблагодарил вас,--воскликнул Фурнье,--за то, что вы
обратили мое внимание на ошибку, которую я допустил! Непростительно забыть о
флейте доктора Брайанта, хотя я и не подозреваю его всерьез... Он не кажется
мне человеком, который...
Фурнье остановился. Мужчина с футляром для флейты в руке,
разговаривавший с клерком возле стола в вестибюле, обернулся. Его взгляд
упал на Пуаро, а лицо его посветлело. Пуаро шагнул вперед. Фурнье отступил
на задний план, так, чтобы Брайант не видел его.
--Доктор Брайант!--сказал, поклонившись Пуаро.
-- Мсье Пуаро!
Они пожали друг другу руки. Женщина, стоявшая рядом с Брайантом, отошла
к лифту. Пуаро только мимоходом взглянул на нее, затем сказал:
-- Ну, мсье le docteur, ваши пациенты ухитряются теперь обходиться без
вас?
Доктор Брайант улыбнулся своей привлекательной, так хорошо
запоминающейся улыбкой. Он выглядел усталым, но был странно спокоен.
-- У меня теперь нет пациентов,--сказал он. Затем, шагнув ближе к
столику, спросил: -- Стакан хереса, мсье Пуаро, или что-нибудь другое?
Они присели к столику, и доктор сделал заказ. Затем медленно
проговорил:
-- Нет, теперь у меня нет пациентов. Я оставил должность. Это было
вынужденное решение. Я сам отказался от должности, прежде чем меня
вычеркнули из официального списка.--Он продолжал мягким и каким-то глубоким
голосом.-- В жизни каждого рано или поздно наступает критический перелом,
мсье Пуаро. Тогда человек стоит на перекрестке и должен выбирать. Моя
профессия меня чрезвычайно интересует, и мне очень, очень жаль бросать ее.
Но есть и другие цели и требования... Есть, наконец, счастье, человеческое
счастье, без которого мы ничто, мсье Пуаро.
Пуаро ничего не сказал. Он ждал.
-- Есть одна леди, моя пациентка. Я ее очень люблю. Ее муж причиняет ей
только горе и делает ее бесконечно несчастной. Он наркоман. Если бы вы были
врачом, вы бы знали, что это такое. У нее нет собственных денег, и она не
может оставить его... Некоторое время я колебался, но теперь решился. Она и
я уезжаем в Кению, чтобы начать там новую жизнь. Надеюсь, она узнает
счастье. Она столько страдала в жизни!..
Он опять замолчал. Затем сказал более резким тоном:
-- Я говорю вам обо всем этом, мсье Пуаро, потому, что скоро эта
новость станет достоянием гласности, а чем скорее узнаете вы, тем будет
лучше.
-- Понимаю,--откликнулся Пуаро. Через минуту он добавил: -- Вы берете с
собой флейту, я вижу.
Доктор Брайант улыбнулся.
-- Моя флейта -- мой старейший друг, мсье Пуаро... Когда ничто не
помогает, остается музыка.
Его рука любовно погладила футляр. Затем Брайант встал и поклонился.
Пуаро тоже встал.
-- Мои наилучшие пожелания вам на будущее, мсье, того же самого желаю и
мадам,--сказал Пуаро.
Когда Фурнье присоединился к своему другу, Пуаро, сидя у столика,
договаривался о вызове по междугородному телефону Квебека.
ГЛАВА XXIV. СЛОМАННЫЙ НОГОТЬ
-- Что такое?! -- завопил Фурнье.-- Вы все еще возитесь с этой
наследницей? Решительно, у вас idйe fixe!
-- Что вы, что вы,-- возразил Пуаро.-- Но ко всему следует подходить
методично и последовательно. Нужно покончить с одним, прежде чем браться за
другое.--Он оглянулся.--А вот и мадмуазель Джейн. Полагаю, вы приступите к
dиjeunner. Я присоединюсь к вам, как только освобожусь.
Фурнье молча, неохотно согласился, и они с Джейн направились в
ресторан.
-- Ну,--с любопытством спросила Джейн,-- какова же она из себя?
-- Немного выше среднего роста, смуглая, курчавая, острый подбородок...
-- Вы говорите точно так, как пишут в паспортах,-- усмехнулась Джейн.--
Мой паспорт просто оскорбителен. Весь состоит из слов "средний" и "обычный".
Нос-средней длины; рот-обычный; лоб-обычный; подбородок-обычный.
-- Но глаза -- не обычные,-- сказал Фурнье.
-- Они серые, это не особенно восхитительный цвет.
-- Кто вам сказал, мадмуазель, что это не восхитительный цвет? --
лукаво спросил Фурнье. Джейн рассмеялась:
-- Вы необыкновенно умело владеете английским! Но расскажите мне еще об
Анне Морисо. Она красива?
-- Assez bien, осторожно ответил Фурнье.-- И она не Анна Морисо. Она
Анна Ричардс. Ее муж в Канаде или где-то в Америке. Он рассказал Джейн о
жизни Анны. Как раз когда он заканчивал свое повествование, к ним
присоединился Пуаро. Выглядел он слегка удрученным.
-- Ну что, mon cher? -- спросил Фурнье.
-- Я разговаривал с начальницей -- матушкой Анжеликой. Знаете ли, это
романтично -- трансатлантический телефон! Поговорить вот так запросто с
человеком, находящимся чуть ли не по другую сторону земного шара...
-- Фотография, переданная по фототелеграфу,-- это тоже романтично.
Наука -- величайшая из романтик. Но вы сказали?..
-- Я разговаривал с матушкой Анжеликой. Она подтвердила в точности все
сказанное миссис Ричарде о жизни в "Институте Марии". Она совершенно
искренне рассказала о матери, уехавшей из Квебека с французом,
заинтересованным в торговле вином. Мать Анжелика была успокоена тем, что
Жизель не будет оказывать воздействия на ребенка. По мнению Анжелики, путь,
на котором тогда стояла Мари-Жизель, вел вниз. Деньги высылались регулярно,
но Жизель никогда не искала встречи.
-- Фактически, ваш разговор был повторением всего сказанного сегодня
утром.
-- С той только разницей, что обо всем говорили более подробно. Анна
Морисо покинула "Институт Марии" шесть лет назад; стала маникюршей; затем
работала горничной у какой-то леди и в конце концов уехала с ней из Квебека
в Европу. Письма она писала не часто, обычно матушка Анжелика получала от
нее известия раза два в год. Когда она прочла в газете сообщение о дознании,
то подумала, что Мари Морисо, по всей вероятности, та самая...
-- А как насчет мужа? -- спросил Фурнье.-- Теперь мы знаем, что Жизель
была замужем, он мог быть главным...
-- Я подумал об этом. Это и было одной из причин моего звонка. Подлец
Джордж Леман был убит в первые дни войны.
Пуаро помолчал, затем, запинаясь, проговорил:
-- Что же я только что сказал?.. Не последние мои слова... раньше...
по-моему, я, сам того не ведая... сказал что-то значительное.
Фурнье, как мог, повторил суть замечаний Пуаро, но коротышка-бельгиец
неудовлетворенно качал головой.
-- Нет... нет... не то. Ну, ладно, не беда! -- Они окончили завтрак, и
Пуаро предложил пройти в холл, выпить по чашечке кофе. Джейн протянула руку
за сумкой и перчатками, лежавшими на столе. Взяв их, она слегка поморщилась.
-- Что случилось, мадмуазель?
-- Пустяки, ничего страшного,--улыбнулась Джейн.--Мешает сломанный
ноготь. Надо его подпилить.
Пуаро внезапно опустился на стул.
-- Nom d'un... nom d'un...--сказал он спокойно Джейн и Фурнье удивленно
глядели на него.
-- Мсье Пуаро! -- воскликнула Джейн.-- В чем дело?!
-- А в том,-- ответил Пуаро,-- что я вспомнил, почему мне знакомо лицо
Анны Морисо! Я видел ее раньше... в самолете, в день убийства. Леди Хорбари
посылала ее за пилочкой для ногтей!.. АННА МОРИСО БЫЛА ГОРНИЧНОЙ ЛЕДИ
ХОРБАРИ!..
ГЛАВА XXV. "БОЮСЬ, ЧТО..."
Неожиданность совершенно ошеломила троих людей, сидевших вокруг стола,
за которым проходил завтрак. Открывалась совершенно новая сторона дела! Ведь
до сих пор предполагалось, что Анна Морисо -- человек, не имеющий ни
малейшего отношения к трагедии! Но, оказывается, она была на месте
преступления. Прошло несколько минут, прежде чем каждый смог привести в
порядок свои мысли. Пуаро, зажмурившись, делал руками какие-то безумные
жесты, лицо его исказила напряженная гримаса.
-- Минутку... минутку...--умоляюще бормотал он.--Мне нужно подумать,
изменит ли все это мои представления о деле! Нужно подумать... Я должен
вспомнить... Тысяча проклятий моему животу! Я был занят только моим
желудком!..
-- Так, выходит, она была в самолете..--вслух думал Фурнье.-- Кажется,
я начинаю понимать.
-- Да, я помню,-- сказала Джейн.-- Высокая такая, смуглая девушка.--Она
прикрыла глаза, напрягая память.--Леди Хорбари назвала ее... Мадлен.
-- Совершенно верно, Мадлен,-- произнес Пуаро.
-- Леди Хорбари еще послала ее в конец самолета за шкатулкой, алой
шкатулкой...
-- Вы хотите сказать,--медля, спросил Фурнье,--что эта девушка...
прошла мимо кресла, в котором... сидела ее мать? Мотив. И удобный случай...
Да, все так,--вздохнул он. Затем с неожиданной горячностью, совершенно
противоречащей обычному состоянию его умиротворенной меланхолии, инспектор
грохнул кулаком по столу: -- Но, parbleu! Почему никто не заявил об этом
раньше? Почему ее не включили в список подозреваемых?
-- Я же говорил вам, мой друг,-- устало сказал Пуаро.--Это я все
позабыл из-за моего несчастного живота!..
-- Да, да, вполне понятно. Но были и другие животы, не затронутые,-- у
стюардов, у пассажиров!
-- Думаю,-- робко заметила Джейн,-- все оттого, что самолет тогда
только вылетел из Ле Бурже и Жизель была жива и здравствовала еще около
часа. Похоже, что ее убили гораздо позже.
