Агата Кристи.
Смерть в облаках
Agatha Christie. Death in the Clouds.
Перевод с английского Наталии КУЛИКОВОЙ
OCR: Андрей Ковалев (smithus@geocities.com)
ГЛАВА I. "ПРОМЕТЕЙ" ВЫЛЕТАЕТ ИЗ ПАРИЖА
Сентябрьское солнце нещадно палило над аэродромом Ле Бурже. Пассажиры,
совершенно разомлевшие от жары, лениво пересекали летное поле и по зыбкому
трапу забирались в рейсовый самолет "Прометей", который через несколько
минут должен был вылететь по маршруту Париж-Лондон (аэропорт Кройдон).
Джейн Грей вошла одной из последних и, без труда отыскав свое место,
опустилась в кресло П 16. Несколько человек успели войти в салон раньше.
Кое-кто даже расположился с удобствами. По другую сторону прохода шла
оживленная болтовня. Разговаривали две дамы, у одной из них был такой
пронзительный голос, что Джейн даже слегка поморщилась.
-- Моя дорогая... совершенно невероятно... Понятия не имею... Где?..
Что вы говорите! Жуан Ле Пэн? О, да!.. ЛЛ Пине? Все такие же толпы...
Нет-нет, конечно же, давайте сядем рядом. Разве нельзя?.. Кто?.. А-а,
вижу...
И тотчас послышался ответ какого-то иностранца -- вежливый и приятный:
-- Да-да, прошу вас, с превеликим удовольствием, мадам!
Джейн украдкой взглянула на говорившего.
Пожилой человек, приземистый и коренастый, с длинными усами и
яйцевидной головой, учтиво уступив одной из дам свое место, пересаживался в
кресло на противоположной стороне, через проход.
Джейн слегка повернулась и увидела двух женщин, чья неожиданная встреча
и вызвала столь корректные действия иностранца. Упоминание о Ле Пине
возбудило ее любопытство: она тоже только что побывала там. Джейн вдруг
вспомнила, где она видела эту женщину с пронзительным голосом -- за столом
для игры в баккара. Но тогда эта женщина в волнении сжимала и разжимала
пальцы, и тонкое лицо ее, похожее на безделушку дрезденского фарфора, то
бледнело, то заливалось алостью. Джейн подумала, что небольшим усилием она
могла бы заставить себя отыскать в памяти имя этой особы. Приятельница тогда
назвала ей эту даму, сказав: "Она хоть и леди, но не настоящая. Кажется,
прежде она служила в хоре..." В голосе подруги явно прозвучала презрительная
усмешка. Подругу зовут Мэйзи, у нее превосходная работа -- Мэйзи
массажистка, которая "снимает" со своих клиентов излишнюю полноту.
"...Но другая,--подумала Джейн,--конечно же, настоящая леди. Экий,
однако, у нее "лошадиный тип..."
Впрочем, Джейн едва ли не тотчас позабыла о двух женщинах и занялась
разглядыванием аэродрома Ле Бурже. Аэродром почти весь отлично
просматривался через окно. Самые разнообразные самолеты стояли рядами. Одна
из машин удивительно походила на огромную многоножку...
Кресло перед Джейн занимал молодой человек в ярком голубом пуловере.
Выше пуловера она заставляла себя не поднимать глаз: чтобы не встретить
взгляд молодого человека.
...Механики перекликались по-французски, трап убрали, моторы взвыли
сильнее, и самолет наконец стартовал.
Джейн затаила дыхание: это был всего лишь второй в ее жизни полет, и
она очень волновалась... Самолет мчался вперед, и ей казалось, что они с
ходу проломят ограду аэродрома... Но еще несколько мгновений, и они были уже
над землей... Самолет кругами набирал высоту, Ле Бурже остался далеко внизу,
и вот он едва виден...
Самолет совершал обычный дневной рейс. Летело не так уж много народу:
двадцать один пассажир. Десять человек в первом салоне и одиннадцать -- во
втором. Первый и второй пилоты и два стюарда. Шум моторов в пассажирских
салонах был столь искусно приглушен, что не нужно даже закладывать уши
ватой. Но все же разговаривать трудно, и оставалось только одно -- думать.
Взяв курс на пролив Ла-Манш, "Прометей" гудел над Францией, и каждый из
пассажиров размышлял о своем.
Джейн Грей окончательно решила: "Ни за что не стану смотреть на него!..
Не буду! Нельзя. Лучше смотреть в окно и мечтать. Это самое верное. Буду
вспоминать все с самого начала и успокоюсь".
Мысленно она вернулась к тому, что называла началом -- ко времени,
когда покупала билет для поездки. Билет стоил так дорого, но это было так
восхитительно...
Смех и оживленный гомон наполняли парикмахерский салон, в котором
работала Джейн и еще пятеро таких, как она, молоденьких девушек.
-- А что бы ты предприняла, если б выиграла, дорогая?
-- Трудно сказать... Планы, мечты, споры...
"Большой приз" она не получила, но выиграла целых сто фунтов!
-- Истрать половину, а другую прибереги. Никогда не угадаешь, что может
произойти.
-- На твоем месте, Джейн, я бы предпочла всему хорошую меховую шубку!
-- А не лучше ли прогуляться по морю?!
При мысли о морской прогулке сердце Джейн дрогнуло. В конце концов она
твердо решила остановиться на таком варианте: неделю она проведет в Ле Пине.
Многие из ее подруг уже побывали в Ле Пине или собирались ехать туда...
Джейн своими чуткими, умными пальцами ловко перебирала и распределяла
пряди, укладывала их в послушные локоны и, задавая клиентке обычные вопросы:
"Сколько времени вы не делали прическу, мадам?", "Почему ваши волосы такого
неодинакового цвета, мадам?" "Чудесное лето, не правда ли, мадам?"-думала:
"А почему бы и мне не отправиться в Ле Пине?" Теперь, выиграв сто фунтов,
она могла бы позволить себе подобное удовольствие.
Одежда не представляла для нее проблемы. Джейн, как и большинство
лондонских девушек, работала в таком месте, где почти все умеют хорошо
одеваться; она могла модно и нарядно одеться, истратив совсем немного денег.
Ногти же, безделушки и прическа всегда были у нее безупречны.
И Джейн отправилась в Ле Пине... Но неужели вся поездка сведется лишь к
той единственной встрече? К тому, что произошло во время игры в рулетку?
По вечерам Джейн позволяла себе поставить небольшую сумму, которую
твердо решила ни под каким видом не превышать. Но с самого начала Джейн
попросту не повезло. Она играла уже четвертый вечер. И то была ее последняя
ставка. Джейн ставила на цветные. Она мало выиграла, больше проиграла. И
теперь выжидала, стиснув монеты в руке.
Оставалось еще два свободных номера -- пятерка и шестерка. Поставить на
один из этих номеров? Если поставить, то на какой? На пятерку или на
шестерку? Как угадать?
Пятерка перевернулась. Шар был пущен. Джейн протянула руку: она ставит
на шесть.
Как раз вовремя. Она и игрок визави поставили одновременно: она выбрала
цифру шесть, он -- пять.
-- Rien ne va plus,-- произнес крупье. Шарик щелкнул и замер.
-- Numero cinq, rouge, impair, manque. Джейн едва не вскрикнула от
досады. Крупье забрал ставки, выдал деньги. Игрок, сидевший визави Джейн,
спросил:
-- Почему же вы не берете свой выигрыш?
-- Но я ставила на шесть.
-- Да нет же. Это я ставил на шесть, а вы -- на пять.
Он был весьма привлекателен: белые зубы, смуглое лицо, голубые глаза,
короткие курчавые волосы.
Джейн недоверчиво взяла выигрыш. Не ошибка ли это? Ей не верилось.
Неужто она случайно поставила на пятерку? С сомнением взглянула на
незнакомца. В ответ он вновь улыбнулся:
-- Все верно,-- ободряюще сказал он, угадав ее состояние.-- Оставите
деньги на столе, и их тотчас заберет кто-либо, кто вовсе не имеет права на
них! Это ведь ясно.
Вскоре, приветливо поклонившись, он ушел. Это было в высшей степени
тактично с его стороны. Ведь иначе Джейн могла бы подумать, что он уступил
ей выигрыш, лишь бы завязать знакомство. Но он оказался и впрямь славным и
деликатным человеком... И вот в самолете его место оказалось перед ее
креслом!..
Впрочем, все деньги были уже растрачены, промелькнули два последних дня
в Париже (ах, как жаль, что последних!), и теперь-домой...
А что дальше?..
"Надо ли загадывать, что будет потом,-- остановила себя Джейн,-- к чему
зря тревожиться?"
Женщины, занимавшие друг друга болтовней, затихли;
"Дрезденско-фарфоровая" дама раздраженно разглядывала сломанный ноготь. Она
позвонила и, когда перед нею остановился облаченный в белоснежное стюард,
сказала:
-- Пришлите ко мне мою горничную. Она во втором салоне.
-- Слушаюсь, миледи.
Стюард, подчеркнуто услужливый, быстрый и знающий свое дело, исчез. Тут
же появилась темноволосая молодая француженка в черном строгом платье. Она
принесла небольшую шкатулку с драгоценностями. Леди Хорбари по-французски
приказала девушке:
-- Мадлен, подайте мне красный марокканский ларчик.
Горничная ушла туда, где в хвосте самолета был уложен багаж, какие-то
ящики и коробки. Вскоре девушка возвратилась с небольшим ларцом. Сисели
Хорбари приняла от нее ларчик и отпустила служанку:
-- Хорошо, Мадлен, это останется у меня. Ступайте.
Горничная удалилась. Леди Хорбари откинула крышку и извлекла из ларца
пилочку для ногтей. Затем она долго рассматривала в овальное зеркальце свое
лицо: то добавляла немного пудры, то освежала помаду...
Джейн презрительно скривила губы и занялась другими обитателями салона.
В кресле позади встретившихся в самолете дам сидел маленький
иностранец, вежливо поменявшийся местом с одной из высокопоставленных леди.
Излишне тепло укутанный вязаным шарфом, он, казалось, дремал. Пристальный
взгляд Джейн, видимо, потревожил его. Он взглянул на Джейн и снова сомкнул
веки.
Рядом с ним сидел весьма импозантный седой мужчина. На коленях у него
лежал раскрытый футляр с флейтой, куском замши мужчина любовно вытирал
инструмент. Забавно, но он вовсе не походил на музыканта, скорее на адвоката
или доктора.
Дальше разместились двое французов: один бородатый, уже в солидном
возрасте, другой гораздо моложе, должно быть, его сын. Они коротали время,
оживленно беседуя о чем-то и еще более оживленно жестикулируя.
Но все же внимание Джейн явно привлекал пассажир в голубом пуловере,
тот, на которого она почему-то решила не смотреть.
"Глупо, нелепо волноваться так, будто мне семнадцать!" -- с сердитым
негодованием бранила себя Джейн.
А занимавший ее мысли Норман Гэйль-человек в голубом пуловере --
размышлял: "А ведь она мила! Право же, чрезвычайно хороша! И, похоже, меня
запомнила. Тогда она выглядела такой удрученной -- все ее ставки
проигрывали. И сколько же удовольствия принес ей тот выигрыш! Все же я верно
поступил!.. Она так привлекательна, когда улыбается: здоровые зубы и крепкие
десны... Черт возьми, а ведь я волнуюсь. Будь стойким, мальчик!"
Он обратился к стюарду, проходившему мимо:
-- Я бы чего-нибудь съел. Нет ли у вас холодного языка?
Графиня Хорбари думала: "Боже мой, что же делать? Эта неожиданная беда,
страшная беда. Я вижу лишь один выход. Только бы мои нервы выдержали. Смогу
ли я это сделать? Смогу ли обмануть? Нервы не выдерживают. Это все кокаин. И
зачем только я его приняла? Мое лицо ужасно, просто ужасно!.. И эта кошка,
Венетия Керр, здесь, это еще ужаснее. Она всегда так смотрит на меня, будто
я грязнуля. Попробовала зацапать Стивена -- ничего не вышло. Только она его
и видела! Ненавижу этих великосветских дам. Боже, что мне делать? Надо же
что-то придумать! Старая ведьма выполнит свою угрозу..."
Сисели Хорбари достала из портсигара сигарету, вставила ее в длинный
мундштук. Руки ее дрожали.
Всеми уважаемая Венетия Керр раздумывала:
"Ах, зловредная колючка! Вот оно что! Ну, ладно, допустим, она
превосходно разбирается в обстановке, но ведет она себя самым неподобающим
образом. Бедный старина Стивен... Если б только он сумел от нее
избавиться!.."
И она в свою очередь также достала сигарету и прикурила от сигареты
