бумаги, хотя на самом деле сожгли их значительно позже, не так ли?
-- Это верно, мсье,--со вздохом призналась Элиза.-- Пока они
рассматривали сейф, я достала из сундука бумаги. И сказала, что сожгла их,
да.
Но, в конце концов, это было почти правдой. Я сожгла бумаги при первой
возможности. Я должна была выполнить приказание мадам. Видите, мсье, с
какими трудностями мне пришлось столкнуться? Вы не сообщили об этом в
полицию? Это очень важно для меня.
-- Я верю, мадмуазель Элиза, что вы действовали с наилучшими
намерениями. Но все равно жаль... Очень жаль, что так получилось. Однако
сожалениями делу не поможешь. Я не вижу необходимости сообщать точное время
уничтожения бумаг нашему великолепному мсье Фурнье. А теперь позвольте мне
посмотреть, не может ли книжечка чем-нибудь нам помочь.
-- Не думаю, мсье,--сказала Элиза, покачав головой.-- Здесь личные
заметки мадам, одни только цифры. Без документов записи не имеют никакого
значения.
Элиза неохотно вручила книжечку Пуаро. Он взял ее и полистал. Это были
карандашные записи сделанные наклонным почерком. Они все, казалось, были на
один лад -- номер и несколько деталей.
"CX 265. Жена полковника. Останавливалась в Сирии. Фонд полка".
"GF 342. Французский депутат. Знакомый Ставинского".
Казалось, все записи были одинаковыми. Всего их было около двадцати. В
конце книжки находились пометки, также карандашные, с указанием места и
времени:
"Ле Пине, понедельник. Казино, 10,30. Отель "Савой", 5 часов. А. В. С.
Флит-стрит, 11 часов".
Ничего не было записано полностью, и записи воспринимались как заметки
в помощь памяти мадам Жизели.
Элиза с беспокойством следила за Пуаро.
-- Это не имеет никакого значения, мсье, или мне только так кажется?
Все это было понятно мадам, но не постороннему читателю.
Пуаро закрыл книжку и сунул ее в карман.
-- Книжка может оказаться весьма ценной, мадмуазель. Вы умно сделали,
что отдали ее мне. Можете быть абсолютно спокойны. Мадам ведь никогда не
просила вас сжечь книжечку?
-- Да, верно,--согласилась Элиза, и ее лицо немного посветлело.
-- А так как вы на этот счет не получили указаний, то ваш долг --
отдать книжку полиции. Я все устрою, вас никто не упрекнет в том, что вы не
сделали этого раньше.
-- Мсье так добр.
Пуаро направился к выходу.
-- Теперь я должен присоединиться к моему коллеге. Только еще один,
последний вопрос: когда вы заказывали билет на самолет для мадам Жизели, вы
звонили на аэродром Ле Бурже или в контору компании?
-- Я звонила в контору, что на бульваре Капуцинов, 254.
Пуаро записал номер в свой блокнот и, дружески кивнув старой служанке,
вышел.
ГЛАВА XI. АМЕРИКАНЕЦ
Фурнье, между тем, был удручен беседой о привратником Жоржем.
-- Ох, уж эта полиция! -- ворчал старый привратник простодушно.--Тысячу
раз задают один и тот же вопрос! И на что только надеются?! Что рано или
поздно человек перестанет говорить правду и начнет привирать? И ложь,
разумеется, будет приятна а ces messieurs, потому что она их устраивает?!
-- Я не хочу лжи, мсье, я хочу правды!
-- Ну, хорошо, я же говорю вам правду! Да, да, вечером, как раз
накануне отъезда, к мадам приходила женщина. Вы показываете мне эти
фотографии и спрашиваете, нет ли среди них той женщины. Я говорю вам снова
то, что говорил и раньше: у меня никудышное зрение, а тогда уже стемнело, и
я ее не рассмотрел. Я не узнаю леди. Даже если я столкнусь с ней носом к
носу, и тогда не узнаю все равно! Вот так! Вы уже это слышали раза четыре
или пять! Как вам не надоест?!
-- И вы даже не можете вспомнить, была ли она высокой или низенькой,
старой или молодой, светлые или темные были у нее волосы? Невозможно
поверить! -- Фурнье говорил с сарказмом.
-- Ну и не верьте! Да мне на это наплевать. Хорошенько дело --
связаться с полицией! Я опозорен! Если б мадам не была убита высоко в
облаках, вы бы еще чего доброго заявили, что это я, Жорж, отравил ее! Все
вы, полицейские, такие!
Пуаро предупредил сердитую реплику Фурнье, тактично зажав ему рот.
-- Пойдем, mon vieux,-- сказал он.-- Желудок напоминает о себе.
Простая, но сытная еда -- вот что я предписываю. Давайте-ка отведаем
omelette aux chamgignons, solй a la Normande, портсалютского сыру и красного
вина. Вот только какого именно?
Фурнье поглядел на часы.
-- Пожалуй,--согласился он.--Уже час дня! Но чего стоит поговорить вот
с этим...--Он взглянул на Жоржа.
-- Ясно,-- Пуаро одобряюще улыбнулся старику- Безымянная леди была ни
высокая, ни низкая, ни светловолосая, ни темноволосая, ни толстая, ни худая,
но вы ведь можете сказать нам: была ли она шикарной?
-- Шикарной? -- пораженный вопросом, повторил Жорж.
-- Я отвечу,-- сказал Пуаро.-- Она была шикарной. У меня есть мыслишка,
мой друг. Мне кажется, эта леди чрезвычайно хороша в купальном костюме!
Жорж уставился на него.
-- В купальном костюме? А при чем здесь купальный костюм?
-- Это и есть моя мыслишка. Очаровательная женщина выглядит еще
прелестнее в купальном костюме. Вы не согласны? Смотрите.
Он передал старику страницу, выдранную из "Sketch".
На минуту наступило молчание. Старик слегка, почти незаметно вздрогнул.
-- А они неплохо выглядят, эти двое,-- сказал он, возвращая страницу
Пуаро.-- Если бы они даже вовсе ничего не надели, получилось бы то же самое.
-- А,-- сказал Пуаро.-- Это все благотворное действие солнца на кожу.
Очень полезно.
Жорж издал какое-то лошадиное ржание и удалился, а Пуаро и Фурнье вышли
на залитую солнцем улицу.
Как и намеревался Пуаро, они завернули в ближайшее бистро, заказали
еду, и маленький бельгиец достал из кармана черную записную книжку. Фурнье
чрезвычайно разгневался на Элизу, хотя Пуаро и убеждал его не сердиться.
-- Это естественно, вполне естественно. Полиция -- всегда страшит людей
этого класса. Она впутывает их в неприятности. Так повсюду -- в каждой
стране -- полиция устрашает, отпугивает, ее боятся и избегают...
-- И в таких случаях вы достигаете успеха!-- воскликнул Фурнье.--
Частный следователь получает от свидетелей куда больше информации, чем можно
получить официальным путем. Мы можем делать все только официально, под нашим
началом целая система крупных организаций, и все же зачастую мы бессильны...
-- Давайте-ка дружно поработаем,-- примирительно улыбаясь, предложил
Пуаро.--Омлет превосходен.
В интервале между омлетом и языком по-нормандски Фурнье полистал черную
книжечку. Переписал кое-что в свой блокнот и взглянул на Пуаро.
-- Вы уже прочли все это? Да?
-- Нет, только просмотрел. Разрешите? -- Он взял книжечку у Фурнье.
Когда перед ними поставили сыр, Пуаро отложил книжку в сторону, и глаза
детективов встретились.
-- Там есть вполне определенные записи.
-- Пять,-- сказал Пуаро.
-- Согласен, пять.
Фурнье прочел из своего блокнота:
"CL 52. А н г л и й с к а я л е д и. Муж.
RT 362. Д о к т о р . Х э р л и -- с т р и т.
MR 24. П о д д е л к а д р е в н о с т е й.
XYB 724. П о х и щ е н и е . А н г л.
GR 45. П о п ы т к а у б и й с т в а".
-- Великолепно, мой друг,-- сказал Пуаро.-- Наш мозг дружно приближает
нас к чуду! Изо всех записей в книжке эти пять, мне кажется, имеют прямое
отношение к пассажирам самолета. Давайте рассмотрим их по очереди.
-- Английская леди. Муж,--сказал Фурнье;- Это может относиться к леди
Хорбари. Она, насколько я понимаю, заядлый игрок. Могла занимать деньги у
Жизели. Слово "муж" может иметь одно из двух значений. Или Жизель надеялась,
что муж уплатит долги своей жены, или же она узнала что-то о леди Хорбари и
решила открыть этот секрет ее мужу.
-- Совершенно верно,-- сказал Пуаро.-- Любой из двух вариантов может
подойти. Лично мне больше нравится второй, особенно потому, что я
думаю,--женщиной, посетившей Жизель вечером накануне отъезда, была леди
Хорбари. В характере консьержа, кажется мне, есть черта этакого рыцарства.
То, что он упорствует и настаивает на том, что якобы ничего не помнит о
посетительнице, уже само по себе примечательно. Леди Хорбари необычайно
красива. Больше того, я заметил, как он вздрогнул, когда увидел фото из
"Sketch"! Там она в купальном костюме. Леди Хорбари заходила к Жизели в тот
вечер. Бесспорно!
-- Она последовала за ней в Париж из Ле Пине,-- медленно, раздумывая,
сказал Фурнье.-- Похоже, она отчаялась.
-- Да, да, полагаю, и это верно.
Фурнье озадаченно посмотрел на Пуаро.
-- Но ведь это не сходится с вашими мыслями?
-- Мой друг, я же вам говорю,--это то, что я называю "верным ключом,
ведущим не к тому человеку"... Я, так сказать, пока в кромешной тьме. Мой
ключ не может быть ошибочным, а все же...
-- Вы не хотели бы мне растолковать, в чем дело? -- спросил Фурнье.
-- Нет, Фурнье. Я ведь могу ошибиться и рассуждать совершенно
неправильно. А в таком случае невольно уведу от истины и вас. Нет, давайте
будем работать каждый согласно своим собственным предположениям. Однако
продолжим наш разговор... Что там было в черной книжечке?
-- RT 362. Доктор. Херли-стрит,-- прочел Фурнье.
-- Возможный ключ к доктору Брайанту. Больше ничего, но не надо
пренебрегать и этой малостью.
-- MR 24. Подделка древностей,-- прочел Фурнье.-- Неестественно, но,
возможно, окажется ключом к Дюпонам. Сам я с трудом могу в такое поверить.
Мсье Дюпон- археолог с мировым именем. Репутация вне подозрений!
-- Что очень облегчает дело для него,-- сказал Пуаро.-- Подумайте, мой
дорогой Фурнье, какой безупречной была репутация, какими возвышенными --
чувства, какой достойной восхищения была жизнь большинства
фальшивомонетчиков -- пока они не были раскрыты! Высокая репутация --
первейшая необходимость для шайки жуликов. Интересная мысль. Но возвратимся
к нашему списку.
-- XYB 724. Этот номер очень неопределенный. Что могут значить слова:
"Похищение. Англ."
-- Да, не очень-то ясно,-- согласился Пуаро.-- Кто похитил? Поверенный?
Стряпчий? Банковский клерк? Кто-то, по всей вероятности имеющий отношение к
коммерческой фирме. Едва ли писатель, дантист или доктор. Мистер Джеймс
Райдер -- единственный из пассажиров представитель коммерции. Он мог
похитить деньги, мог взять у Жизели взаймы, чтобы покрыть эту кражу и
избежать наказания. А вот последняя запись -- "GF 45. П о п ы т к а у б и й
с т в а" -- открывает нам широкое поле действия. Писатель, дантист, доктор,
бизнесмен, стюард, ассистентка парикмахера-любой из них может "GF 45"
Пуаро жестом подозвал официанта и попросил счет.
-- Куда теперь, мой друг? -- спросил он у Фурнье.
-- В сыскную полицию. У них должны быть новости для меня.
-- Хорошо. Я пойду с вами. Потом сделаю кое-что по своему плану, а вы,
надеюсь, поможете мне.
В сыскной полиции, пока Фурнье отсутствовал, Пуаро возобновил
знакомство с шефом детективного отдела, с которым встречался и ранее по
поводу одного из своих прежних дел. Мсье Жиль был чрезвычайно вежлив и
приветлив.
-- Восхищен тем, что вы заинтересовались этим делом, мсье Пуаро.
-- Честное слово, дорогой мсье Жиль, все случилось буквально у меня под
носом. Это же оскорбление, вы согласны? Представляете: Эркюль Пуаро спал в
то время, как совершалось убийство!
Мсье Жиль тактично покачал головой.
-- Эти самолеты! В ненастную погоду они так ненадежны. Мне самому
раз-другой пришлось хлебнуть с ними неприятностей...
