пожалуй, из-за чрезвычайной подвижности, а не из-за подлинной миловидности.
-- Мы не представлены, это верно,-- продолжал молодой человек,--если не
считать убийства и того, что мы оба давали показания у следователя.
-- О, конечно,-- сказала Джейн.-- Какая я глупая! А ведь я подумала,
что мне знакомо ваше лицо. Так вы... мсье?..
-- Жан Дюпон,-- представился молодой человек и презабавно поклонился.
Джейн вдруг припомнилось изречение Глэдис, высказанное, быть может, не
столь уж деликатно:
"Если за тобой, милочка, ухаживает кто-то один, наверняка тотчас
найдется и второй ухажер. Это как закон природы. А иногда их оказывается
даже сразу трое или четверо".
Джейн всегда вела строгую трудовую жизнь (совсем как в книжном описании
скучающей барышни: "Она была веселой, бодрой девушкой, у нее не было друзей
среди мужчин и т. д."). Так вот, Джейн тоже была веселой, бодрой девушкой и
у нее не было друзей среди мужчин. А теперь они так и кружили вокруг нее.
Сомнений быть не могло: когда Жан Дюпон перегнулся через стол, лицо его
выражало более чем простую вежливость. Ему было чрезвычайно приятно сидеть с
Джейн за одним столом. И даже более чем приятно-ему это явно доставляло
наслаждение.
Джейн опасливо подумала: "Он француз. А с французами, говорят, надо
держаться настороже".
-- А вы все еще в Англии,--неловко заметила Джейн и мысленно обругала
себя за нелепую бестактность реплики.
-- Да. Отец читал лекции в Эдинбурге, и мы задержались у друзей. Но
теперь -- завтра -- возвращаемся во Францию.
-- Понимаю.
-- Полиция еще никого не арестовала? -- спросил Жан Дюпон.
-- В газетах ничего не было. Может, они уже бросили все это.
Жан Дюпон покачал головой:
-- Нет, полиция так этого не оставит. Они работают без излишнего
шума...--тут он сделал выразительный жест,--в полнейшей тайне...
-- Не надо,-- попросила Джейн.-- У меня по спине мурашки бегают.
-- Да, не очень приятно оказаться вот так... так близко, когда
совершается убийство...--сказал Жан и добавил: -- А я находился ближе, чем
вы. Я был почти рядом. Даже страшно подумать!
-- А как по-вашему, кто это сделал? -- спросила Джейн.-- Я не в
состоянии разгадать это...
Жан Дюпон пожал плечами.
-- Не я. Уж слишком уродливой она была!
О,--сказала Джейн с ноткой кокетства,--я полагаю, вы скорее убили бы
уродливую женщину, чем красивую?
-- Вовсе нет. Если женщина красива, она вам нравится, она плохо
действует на вас, делает вас подозрительным, вы сходите с ума от ревности.
"Хорошо,-- говорите вы.-- Я убью ее. Это принесет мне удовлетворение,
успокоит меня".
-- И успокаивает?
-- Не знаю, мадмуазель. Не пробовал.--Он засмеялся и покачал головой:-
Но такая уродина, как Жизель? Кого она волнует?
-- Это односторонний подход к делу,-- сказала Джейн, нахмурившись.--
Ведь когда-то она была молодой и красивой.
-- Знаю, знаю.-- Он вдруг стал серьезным -- Это великая трагедия жизни.
-- Кажется, вы слишко много думаете о женщинах и о том, как они
выглядят,-- пошутила Джейн.
-- Разумеется. Возможно, это самая интересная тема для размышлений. Вам
это кажется странным, потому что вы англичанка. Англичанин прежде всего
думает о своей работе -- службе, как, он это называет,-- затем о спорте и,
наконец (в лучшем случае, наконец), о своей жене. Да, да, так оно и есть.
Вот представьте себе: в маленьком отеле в Сирии мы познакомились с одним
человеком. Это был англичанин, у которого тяжело хворала жена. А сам он в
точно назначенный день непременно должен был оказаться где-то в Ираке. Eh
bien, представьте себе, он оставил жену и уехал, чтоб "на службу" явиться
вовремя. И оба -- и он, и его жена -- сочли это совершенно естественным; они
даже считали это делом чести. Но доктор, не англичанин, сказал, что он
варвар. Жена, любимое, родное существо, должна быть на первом месте, а
работа -- то уж менее важно.
-- Не знаю,-- медленно сказала Джейн.-- По-моему, работа важнее.
-- Ну почему же? Видите ли, у вас такие же взгляды. А по-моему, лучше,
когда за работу получают деньги, но тратят их, доставляя себе удовольствие и
ухаживая за женщиной. На мой взгляд, это и благороднее, и идеальнее.
--Ладно,--Джейн засмеялась.--Я бы скорее хотела быть расточительной и
потакающей собственным желаниям, чем строго выполняющей свой служебный долг.
Глядя на меня; мужчина должен все же испытывать приятные чувства, а не
догадываться, что я тороплюсь на службу.
-- Никому, мадмуазель, не было бы приятно, глядя на вас, узнать, что вы
торопитесь на службу...
Джейн слегка вспыхнула от той искренности, с которой молодой человек
произнес эти слова. Жан Дюпон торопливо продолжал:
-- Прежде я только один раз побывал в Англии. И мне было очень
интересно на... как вы говорите? -- на дознании... увидеть сразу трех
молодых, очаровательных женщин, столь не похожих друг на друга.
-- Ну, и что же вы о них думаете? -- забавляясь, спросила Джейн.
-- Эта леди Хорбари... О, этот тип я хорошо знаю. Очень экзотичный и
дорогостоящий. Таких всегда можно увидеть за столом для баккара: мягкие
черты лица, тяжелое выражение,-- и легко можно представить себе, на кого она
будет похожа, ну, скажем, лет этак через пятнадцать. Такие живут ради
сенсации. Ради большой игры, ради наркотиков, возможно... Au fond --
неинтересно!
-- А мисс Керр?
-- Вот она очень-очень английская. Такая будет пользоваться кредитом у
любого лавочника на Ривьере; о, они проницательны, наши лавочники! Ее одежда
хорошего покроя, но похожа на мужскую. И расхаживает она так, будто вся
земля принадлежит ей. Она не самодовольна, нет; просто она англичанка.
Знает, откуда что берется и что происходит в каждом департаменте Англии. Это
правда. Я с такими сталкивался в Египте. "Что? Что это за дребедень? Из
Йоркшира? Нет?.. Ну, стало быть, из Шропшира".
Он превосходно имитировал. Джейн посмеялась над протяжным произношением
и благовоспитанным тоном.
-- А теперь обо мне,-- сказала она.
-- А теперь о вас. Я сказал себе: "Как было бы хорошо, если б однажды я
встретил ее еще раз". И вот я сижу напротив вас. Боги порою бывают
благосклонны и устраивают все наилучшим образом.
-- Вы археолог, не так ли? Вы откапываете всякие старые вещи? --
спросила Джейн.
Она внимательно слушала, как Жан Дюпон рассказывал о своей работе.
Потом вздохнула:
-- Вы объездили так много стран. Это так интересно. А я, верно, уже
никогда ничего больше не увижу...
-- А вы хотели бы путешествовать, побывать в диких дебрях, в горах? Но
вы не смогли бы там завивать свои волосы.
-- Ах, они у меня от природы вьющиеся,--ответила Джейн, рассмеявшись.
Она спохватилась, взглянула вдруг на часы и, заторопившись, попросила у
официантки счет.
Жан Дюпон сказал немного растерянно:
-- Мадмуазель, если вы позволите... я говорил вам, завтра я возвращаюсь
во Францию... Может, вы пообедали бы со мной нынче вечером?..
-- Сожалею, не могу. Меня уже пригласили.
-- Жаль, очень жаль. Не собираетесь ли вы в Париж?
-- Не думаю.
-- А я не знаю, когда снова буду в Лондоне. Печально! -- Он постоял
немного, держа Джейн за руку.-- Я очень надеюсь еще когда-нибудь увидеть
вас! -- сказал он, чтобы выяснить, как отнесется к этому Джейн.
ГЛАВА XIV. НА МЮЗВЕЛЛ-ХИЛЛ
Примерно в то же время, когда Джейн выходила от Антуана, чтоб
позавтракать в Конер-Хаузе, Норман Гэйль произносил
сердечно-профессиональным тоном:
-- Боюсь, будет чувствительно... Если будет больно-скажите...--Опытной
рукой он искусно направлял тонкую иглу электрической бормашины.-- Ну, вот и
все... Мисс Росс!
Мисс Росс немедленно оказалась рядом и уже помешивала стеклянной
палочкой на стеклянной пластинке концентрат "Астралита", чтобы придать ему
нужную плотность и оттенок зуба.
Норман Гэйль запломбировал пациентке зуб и спросил:
-- Вы сможете прийти в следующий вторник, чтобы поставить остальные?
Пациентка, отирая салфеточкой рот, пустилась в пространные объяснения.
Она, к сожалению, уезжает, так что следующую встречу придется перенести. Да,
разумеется, тотчас же даст знать, как только вернется. И она поспешно
выскользнула из кабинета.
-- Итак,-- вздохнул Гэйль,-- на сегодня, кажется, все.
-- Леди Хиггинсон звонила и просила передать, что отменяет встречу,
назначенную на следующую неделю. Она не сможет приехать. Ах да, и полковник
Блант занят в четверг и не придет.
Норман Гэйль, помрачнев, кивнул. Каждый день то же самое. Звонят.
Отменяют назначенные визиты. Всевозможные извинения, предлоги: уезжает по
делам, уезжает за границу, просто обстоятельства не позволяют прийти...
Неважно, какой придумывали предлог. Подлинную причину Норман Гэйль
безошибочно угадал в глазах последней пациентки, когда взял в руку бор:
смятение и паника!.. Он мог бы даже записать на бумаге мысли той женщины:
"Ах, боже мой, ОН находился в том самолете, когда убили эту несчастную...
Иногда люди теряют голову и совершают самые бессмысленные преступления...
Как это ужасно. Такие люди -- фанатики, одержимые мыслью об убийстве, А
выглядят они, как и все, я слышала...
Мне кажется, я всегда замечала в нем что-то странное..."
-- Что ж,-- сказал Гэйль.-- Выходит, следующая неделя будет у нас с
вами относительно спокойной, мисс Росс.
-- Да, почти все визиты отменены. О, вы хоть немного отдохнете. Летом
вы так много работали.
-- Похоже, что и осенью будет теперь не так уж много работы.
Мисс Росс промолчала. От ответа ее избавил очередной телефонный звонок.
Она вышла из комнаты.
Норман, укладывая инструменты в стерилизатор, размышлял: "Ну, в каком
же мы положении? Скажем прямо, все это мне явно вредит. Забавно, а вот Джейн
повезло... Дамы валом валят поглазеть на нее. На меня же они вынуждены
смотреть -- но не желают, видите ли... Скверно себя чувствуешь, сидя в
кресле дантиста... А что, если вдруг дантист разъярится?..
Какая все же странная вещь -- убийство! Полагаешь, что это нечто вполне
определенное, а на деле оказывается совсем не так. Оно влечет за собой
всевозможные последствия -- и самые, казалось бы, неожиданные... Но вернемся
к фактам. Как дантист я, кажется, почти разорен... Интересно, а что было бы,
если б они вдруг арестовали эту Хорбари? Повалили бы мои пациенты толпами
обратно? Трудно сказать. Должны же когда-ни будь начаться неудачи... В конце
концов, что за беда? Неважно. А Джейн... Джейн так хороша. Я бесконечно
думаю о ней. Но пока только мечтаю... Пока. Вот досада!--Он
улыбнулся:-Чувство говорит мне, что все будет хорошо. Она подождет... Черт
возьми, уеду в Канаду и попробую делать деньги". Он засмеялся. Мисс Росс
возвратилась,
-- Это мисс Лори. Она очень сожалеет...
-- ...Но она уезжает в Тимбукту,--закончил Норман.--Vive les rats. Вам,
вероятно, лучше подыскать себе другое место, мисс Росс. Кажется, наш с вами
корабль дал течь и идет ко дну!
-- О мистер Гэйль! Я и не подумаю покидать вас...
-- Вы славная девушка. Вы не трусливы. Но я говорю серьезно. Если не
произойдет чудо, я разорен.
-- Что-то ДОЛЖНО случиться!--воскликнула мисс Росс.-- По моему, полиции
должно быть стыдно. Они даже не пытаются что-нибудь сделать.
Норман улыбнулся:
-- Я сам хотел бы попробовать что-нибудь предпринять, хотя совершенно
не знаю, что именно.
-- О мистер Гэйль, вы можете! Вы ведь такой умный!
"Я для нее герой,-- подумал Норман Гэйль.-- Такая девушка, как она,
