Холмс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Боюсь, что я ничем не смогу помочь, - заявил он. - Доктор Уотсон
уже сообщил мне основные факты, и они, пожалуй, неоспоримо доказывают
вину Лонгтона. Кто ведет дело?
- Местная полиция связалась со Скотленд-Ярдом. К нам направили
некоего инспектора Лестрейда... Боже мой! Мне кажется, мистер Холмс, у
вас мучительный приступ ревматизма... Может быть, мне нужно было бы
пояснить вам, - продолжал посетитель, - что я - старший компаньон
юридической конторы Винсент, Пиборн и Винсент, в Форест Роу, и Эддлтоны
уже более пятидесяти лет доверяют нам ведение своих дел.
Холмс взял газету и, отметив ногтем статью, передал ее юристу, не
говоря ни слова.
- Сообщение достаточно точное, - сказал грустно юрист, пробежав
глазами газетный столбец. - Но здесь не сказано, что входная дверь
оказалась незапертой, хотя сквайр говорил дворецкому Морстеду, что он ее
закроет сам.
Холмс насторожился.
- Не заперта, говорите вы? Гм! Но это можно объяснить тем, что сквайр
Эддлтон просто забыл это сделать. И все же в этом деле один или два
пункта мне еще не совсем ясны.
- А именно, сэр?
- Убитый был в ночном белье?
- Нет, он был одет. В ночном белье был мистер Лонгтон.
- После обеда сквайр уехал из дома примерно на час. Часто ли совершал
он такие ночные прогулки верхом?
Мистер Винсент перестал приглаживать бакенбарды и бросил пытливый
взгляд на Холмса.
- У сквайра не было такой привычки, - ответил он визгливо. - Но ведь
он вернулся невредимым, и я не понимаю...
- Совершенно верно, - подтвердил Холмс. - Вы считали сквайра
человеком богатым? Прошу ответить точно.
- Матиас Эддлтон был очень богатым. Около сорока лет тому назад он
эмигрировал в Австралию. В семидесятых годах вернулся с большим
состоянием, приобретенным на австралийских золотых приисках. После
смерти своего старшего брата он унаследовал родовое имение в Фаулкс
Расе. К сожалению, я не могу утверждать, что его любили соседи. Это был
очень замкнутый человек. Его боялись как мирового судью. Словом, он был
жестокий, резкий, тяжелый человек.
- А мистер Перси Лонгтон был с дядей в хороших отношениях?
Минуту юрист колебался.
- Боюсь, что нет, - сказал он медленно. - Мистер Перси - сын покойной
сестры сквайра. В Фаулкс Расе он живет с детства. Сейчас управляет
имением дяди. Он, конечно, является наследником всего майората, включая
дом и часть земли. Лонгтон негодовал, когда дядя продавал фермы и
участки. Вот это-то и явилось причиной враждебных отношений между ними.
Хуже всего то, что именно в эту ночь его жены не было дома.
- Его жены?
- Да. Миссис Лонгтон - милая, очаровательная молодая женщина. Она
осталась на ночь у друзей в Ист-Гринстеде и должна была вернуться
сегодня утром. - Винсент помедлил. - Бедная маленькая Мэри, - закончил
он тихо. - Какой ужасный сюрприз для нее! Сквайр убит, а ее муж обвинен
в убийстве!
- Еще один, последний вопрос, - сказал Холмс. - Что говорит ваш
клиент о событиях этой ночи?
- Его версия очень проста, мистер Холмс. Он утверждает, что за обедом
сквайр объявил о намерении продать ферму в Чэдфорде, а когда Лонгтон
стал говорить ему о нецелесообразности такой продажи и о большом ущербе,
который она принесет имению, сквайр очень грубо ответил ему. Это и
вызвало разговор на повышенных тонах. Потом сквайр приказал подать
верховую лошадь и, не говоря ни слова, уехал из дома. Возвратившись, он
потребовал бутылку портвейна и пригласил племянника. Спор возобновился.
Но мистер Перси вскоре пожелал дяде спокойной ночи и удалился к себе в
комнату. Он был очень возбужден и не мог уснуть. По его словам, он
дважды садился на постели, ему казалось, что он слышит голос дяди из
большого холла.
- Почему же он не пошел проверить это? - резко прервал Холмс.
- Я задал ему тот же вопрос. Он ответил, что дядя сильно пил, и
поэтому Лонгтон предположил, что сквайр разговаривает сам с собой.
Дворецкий Морстед показал, что это не раз случалось и прежде...
- Продолжайте, пожалуйста.
- Часы над конюшней только что пробили полночь, и Лонгтон стал
понемногу засыпать. Вдруг раздался ужасный вопль. Соскочив с кровати,
Лонгтон надел халат, схватил свечу и побежал в холл. Открыв дверь, он в
ужасе отпрянул. Сквайр Эддлтон лежал в большой луже крови. Мистер
Лонгтон бросился к дяде и увидел орудие убийства, топор палача. Лонгтон
почувствовал слабость и тошноту. Сам не сознавая, что делает, он
наклонился и поднял с пола топор. В этот момент Морстед и перепуганные
горничные ворвались в холл. Такова версия моего несчастного клиента.
- Так-так, - сказал Холмс.
Некоторое время мы с мистером Винсентом безмолвно сидели, устремив
взгляд на Холмса.
Голова моего друга была откинута на спинку кресла, глаза закрыты.
Только тонкая ленточка дыма, поднимавшаяся из глиняной трубки Холмса,
свидетельствовала, что за пассивной маской его орлиного лица скрывается
напряженная работа мысли. Через минуту он вскочил на ноги.
- Воздух Эшдона, наверно, не причинит вам вреда, Уотсон, - сказал он
энергично. - Мистер Винсент! Мой друг и я в вашем распоряжении.
Было уже за полдень, когда мы сошли с поезда на полустанке Форест
Роу. Мистер Винсент телеграфом заказал нам помещение в гостинице
"Зеленый человек" - старом, потрескавшемся каменном здании. Воздух был
пропитан ароматом леса, покрывавшего Сассекские холмы. Лес окружал
селение со всех сторон. Когда я глядел на этот зеленый пейзаж, мне
казалось, что на фоне безмятежных окрестностей трагедия Фаулкс Раса
приобретает еще более зловещий оттенок.
Почтенный юрист, очевидно, разделял мои чувства, в то же время Холмс
был целиком погружен в раздумья. Он не принимал никакого участия в
разговоре, если не считать его краткого замечания о том, что начальник
станции, по-видимому, несчастлив в браке и что он недавно изменил
положение своего зеркала для бритья.
Наняв в гостинице одноконный экипаж, мы отправились в поместье Фаулкс
Рас, расположенное в трех милях от деревни. Дорога шла по лесистым
склонам Пиппинфордского холма.
Мы поднялись на его вершину, и я залюбовался видом чудесной торфяной
равнины, поросшей вереском. Мистер Винсент коснулся моей руки.
- Фаулкс Рас, - сказал он.
Это был длинный дом из серого камня. Поля, начинающиеся прямо от стен
старинного здания, переходили в глубокую лесистую долину, над ней
вертикально поднимался столб дыма, и оттуда слышалось гудение паровой
пилы.
- Эшдонская лесопилка, - пояснил мистер Винсент. - Эти леса
расположены за границами поместья. В радиусе трех миль здесь нет других
строений.
Когда мы ехали по подъездной аллее, в дверях дома появился пожилой
слуга. Узнав Винсента, он бросился нам навстречу.
- Слава Богу, вы приехали, сэр! - воскликнул он. - Миссис Лонгтон...
- Она вернулась? - прервал его мистер Винсент. - Бедняжка! Я сейчас к
ней пройду.
- Здесь сержант Клэр и инспектор из Лондона.
- Прекрасно, Морстед.
- Одну минутку! - сказал Холмс. - Перенесли ли куда-нибудь тело
вашего хозяина?
- Его положили в оружейную комнату, сэр.
- Надеюсь, больше ни к чему не притрагивались? - спросил Холмс резко.
- Нет, сэр, - пробормотал Морстед. - Все осталось как было.
Из небольшого вестибюля, где Морстед забрал наши материалы и палки,
мы попали сразу в большую комнату с каменными стенами, сводчатым
потолком и несколькими узкими, заостренными кверху окнами. Их стекла
были расписаны цветными гербами, через которые еле пробивались лучи
вечернего солнца. Тощий мужчина, сидевший за письменным столом, увидя
нас, вскочил и покраснел от негодования.
- Почему вы здесь, мистер Холмс?! - воскликнул он. - В этом деле нет
необходимости применения ваших талантов. - Не сомневаюсь, что вы правы,
Лестрейд, - беззаботно ответил мой друг. - Тем не менее бывали случаи...
- Когда счастье оказывалось на стороне теоретика, мистер Холмс? Кто
же вызвал вас сюда, если полицейскому инспектору будет разрешено задать
такой вопрос?
- Мистер Винсент, юридический консультант семьи Эддлтон, - ответил я.
- Это он обратился за помощью к мистеру Шерлоку Холмсу.
- Ах, вот как! - воскликнул Лестрейд, бросив недобрый взгляд на
маленького человека. - Но теперь уже слишком поздно применять ваши
великолепные теории, мистер Холмс. Преступник арестован. Всего хорошего,
джентльмены!
- Минуточку, Лестрейд, - сказал Холмс решительно. - В прошлом вам
случалось ошибаться, и нет гарантии, что вы и в дальнейшем не наделаете
ошибок. Возможно, в данном случае вы действительно арестовали виновного,
и, должен признаться, пока я и сам так думаю. Однако вы ничего не
потеряете, если мне придется подтвердить вашу правоту. С другой
стороны...
- Ах, это постоянное "с другой стороны"! Впрочем, - неохотно добавил
Лестрейд, - я не считаю, что ваши расследования могут принести вред.
Если желаете терять время, мистер Холмс, - дело ваше. Ах, доктор Уотсон,
какое невероятное преступление!
Я последовал за Холмсом к камину в дальний угол комнаты и отшатнулся
при виде ужасной картины. На дубовом полу - большое черное пятно. Камин
и даже стенная панель вблизи были покрыты брызгами и пятнами
темно-красного цвета.
Мистер Винсент, бледный как смерть, отвернулся и упал на стул.
- Остановитесь, Уотсон, - отрывисто приказал Холмс. - Я полагаю,
Лестрейд, что здесь не было отпечатков ног? - Он указал на забрызганный
кровью пол.
- Здесь были следы только одного человека, мистер Холмс, Перси
Лонгтона, - с кислой улыбкой ответил Лестрейд.
- Вот как! Похоже, что вы кое-чему научились. Между прочим, что с
халатом обвиняемого?
- Как что?
- Посмотрите на стены, Лестрейд, на стены! Конечно, если грудь халата
Лонгтона также испачкана кровью, можно будет быстро согласиться с вашими
доводами.
- Рукава халата пропитаны кровью, если вы именно это имели в виду.
- Ну, это вполне естественно. Ведь Лонгтон помогал поднять голову
умирающего. Рукава мало что дают. Халат у вас?
Инспектор Скотленд-Ярда пошарил в своем кожаном саквояже и вытащил
серый шерстяной халат. - Вот он.
- Гм! Пятна на рукавах и краях халата. А на груди ни одного пятна.
Любопытно, но, к сожалению, неубедительно. А! Это орудие преступления!
Лестрейд вытащил из саквояжа жуткий предмет. Это был топор с коротким
и узким топорищем и широким лезвием. Он был целиком из стали.
- Это, очевидно, очень старинная вещь, - сказал Холмс, рассматривая
лезвие через лупу. - Между прочим, куда был нанесен удар?
- Вся верхняя часть черепа сквайра Эддлтона была рассечена, как
гнилое яблоко, - ответил Лестрейд. - Поистине чудо, что к нему вернулось
сознание хотя бы на миг. Чудо, довольно-таки неприятное для мистера
Лонгтона, - добавил он.
- Говорят, сквайр произнес его имя.
- Стройная молодая женщина, рыдая, вбежала в комнату. Ее темные глаза
лихорадочно горели, руки были крепко сжаты.
- Спасите его! - дико кричала она. - Он невиновен, клянусь вам! О
мистер Холмс, спасите моего мужа!
Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас, не исключая даже Лестрейда,
остался равнодушным в этот момент.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сказал Холмс мягко. - А теперь
расскажите мне о своём муже.
- Он самый добрый человек на свете!
- Не сомневаюсь. Но я имею в виду его внешние данные. Например, могли
бы вы сказать, что он ростом выше сквайра Эддлтона?
Миссис Лонгтон удивленно взглянула на Холмса.
- Конечно, нет, - сказала она. - Ведь сквайр выше шести футов...
