- Что у вас на уме, месье Пуаро? - грубовато спросил он. Я ответил на
ваши вопросы. Это был мой долг, поскольку вы показали мне свое
удостоверение. Но я нахожусь в неведении, что же случилось.
Пуаро медленно проговорил:
- Обычная смерть в результате несчастного случая, так вы сказали. Моя
мысль не менее проста - его просто столкнули.
Доктор Мак-Эндрю озадаченно взглянул на Пуаро.
- Другими словами - убийство! У вас есть какие-нибудь основания это
утверждать?
- Нет, - ответил Пуаро, - только подозрения.
- Но должно же быть что-нибудь... - настаивал его собеседник.
Пуаро ничего не ответил.
Мак-Эндрю сказал:
- Если вы подозреваете племянника, мистера Рамзея, то должен
предупредить вас, что вы идете по ложному следу. Рамзей играл в бридж в
Уимблдоне с восьми тридцати до двенадцати ночи. Это выяснилось во время
дознания.
Пуаро пробормотал:
- И, конечно, это было проверено. Полиция работает весьма тщательно.
Доктор спросил:
- Может быть, у вас есть что-нибудь против него?
- До разговора с вами я вообще не знал о существовании такого
человека.
- Значит вы подозреваете кого-нибудь еще?
- Нет-нет. Дело вовсе не в этом. В основе человеческого поведения
лежат привычки. Это очень важно. А смерть мистера Гаскона нарушает цельную
картину. Похоже, здесь что-то не так.
- Я не совсем вас понимаю.
Эркюль Пуаро улыбнулся. Он встала, и доктор тоже встал.
- Видите ли, - произнес Мак-Эндрю, - оказать по правде, я не нахожу
ничего подозрительного в смерти мистера Гаскона.
Маленький бельгиец развел руками.
- Я настойчивый человек. У меня есть идея в ничего в ее
подтверждение. Кстати, доктор Мак-Эндрю, у Генри Гаскона были вставные
зубы?
- Нет, его зубы были в прекрасном состоянии. Весьма похвально в его
возрасте.
- Он за ними хорошо следил? Они были белые и вычищенные?
- Да, я это отметил.
- И никоим образом не окрашенные?
- Нет. Не думаю, чтобы он курил, если вы это имеете в виду.
- Я имел в виду не совсем это. Мой вопрос был задан с дальним
прицелом, хотя, возможно, это и ложная версия! До свидания, доктор
Мак-Эндрю, спасибо нам за вашу доброту и терпение.
Он пожал доктору руку и удалился.
- А теперь, - проговорил Пуаро, - проверим эту версию.
Пуаро вошел в ресторан "Гэлант Эндивор" и уселся за тот же самый
столик, за которым они когда-то обедали с Бонингтоном. Но обслуживала его
не Молли. Молли, как сказала ему официантка, уехала в отпуск.
Было еще только семь часов, народу в ресторане было немного, и Пуаро
не составило труда втянуть официантку в разговор о старом мистере Гасконе.
- Да, - говорила она. - Он приходил сюда в течение многих лет, но
никто из официантов не знал, как его зовут. Мы прочли о расследовании в
газете и там была фотография. "Посмотри-ка, - сказала я Молли, - похоже,
это наш Пунктуальный Старичок", - мы здесь его так называли между собой.
- Он ужинал здесь в день своей смерти, не так ли?
- Совершенно верно. Это было в четверг, третьего числа. Он всегда
ужинал здесь по четвергам. Его дни были вторник и четверг, и он был точен,
как часы.
- Я полагаю, что вы уже не помните, что он ел на ужин?
- Дайте-ка припомнить. Это был суп с пряностями, да-да, точно, и
пирог с говядиной. А, может, жареная баранина? Нет, конечно, это был
пирог. И еще шарлотка с яблоками и черной смородиной. И, конечно, сыр.
Подумать только, что в тот же вечер он упал с лестницы и погиб. Говорят,
что он запутался в халате. Конечно, его одежда была жуткого вида:
старомодная, местами разорванная, да и одевал ее он весьма небрежно. И все
же, что-то было в его облике. В нем чувствовалась личность... О, у нас
здесь бывает много интересных посетителей.
Официантка удалилась.
Эркюль Пуаро в одиночестве поглощал свою рыбу.
Вооружившись рекомендациями от влиятельных лиц, Эркюль Пуаро без
труда получил у районного следователя материалы дела о смерти мистера
Гаскона.
- Этот покойный Гаскон был забавной личностью, - заметил следователь,
- одинокий эксцентричный старик. Но, похоже, его смерть привлекла к себе
необычно большое внимание.
Произнося все это, он с любопытством поглядывал на своего посетителя.
Эркюль Пуаро тщательно подбирал слова.
- Видите ли, месье, есть некоторые обстоятельства, возможно,
связанные с этим делом, которые указывают на необходимость дополнительного
расследования.
- Хорошо, чем я могу вам помочь?
- Насколько я понимаю, в вашей компетенции принимать решение:
сохранять материалы по окончании следствия или нет. В кармане халата Генри
Гаскона было найдено некое письмо, не так ли?
- Совершенно верно.
- Письмо от его племянника Джорджа Рамзея?
- Именно так. Письмо было включено в материалы дела, что бы уточнить
время смерти.
- Это письмо сохранилось?
Пуаро с волнением ожидал ответа следователя. Услышав, что письмо
можно получить, он с облегчением вздохнул. Получив, на конец, этот
документ, он внимательно изучил его. Письмо было написано перьевой ручкой
весьма неразборчивым почерком. Оно гласило:
"Дорогой дядя Генри!
Я с сожалением должен сообщить вам, что я не добился успеха у дяди
Энтони. Ваше предложение встретиться с ним не вызвало у него никакого
энтузиазма. И он ничего мне не ответил на ваше пожелание забыть прошлые
обиды. Конечно, он очень болен и постепенно теряет рассудок. Боюсь, что
его конец близок. Похоже, он с трудом вспоминает, кто вы такой.
Весьма сожалею, что я не справился с вашим поручением, но, уверяю
вас, я сделал все, что мог.
Ваш любящий племянник
Джордж Рамзей".
Само письмо было датировано третьим ноября. Пуаро взглянул на
почтовый штемпель. Там было указано время шестнадцать тридцать.
Он пробормотал:
- Все идеально сходится.
Теперь он отправился на Кингстон Хилл. После непродолжительной
борьбы, в которой он использовал все свое добродушие и настойчивость, он
добился беседы с Амелией Хил - кухаркой и домоправительницей покойного
мистера Гаскона.
Миссис Хил поначалу держала себя высокомерно и недоверчиво, но
чарующая вежливость этого необычного иностранца дала плоды. Миссис Амелия
Хил стала приветливой. Она обнаружила, как и многие женщины до нее, что
рассказывают о своих несчастиях действительно заинтересованному и
доброжелательному слушателю.
Четырнадцать лет она вела хозяйство в доме мистера Гаскона, а это
вовсе не легкая работа! Конечно, нет. Многие женщины спасовали бы перед
той ношей, которую ей пришлось тащить на себе. Бедный старик был весьма
эксцентричен и к тому же очень скуп - он был просто охвачен манией
экономии, а ведь был очень богат. Но миссис Хил ему преданно служила и
мирилась со всеми его чудачествами, и, вполне естественно, она
рассчитывала на благодарность. Но нет, ничего подобного! Старик не изменил
своего старого завещания, в котором оставлял все свои деньги жене, а в
случае, если умрет раньше брата, то своему брату Генри. Это завещание было
составлено много лет назад. Все это было не слишком-то красиво со стороны
мистера Энтони.
Постепенно Пуаро удалось увести разговор от неудовлетворенной
алчности миссис Хил и задать интересующие его вопросы. Конечно, поступок
мистера Энтони был бессердечен и несправедлив! Никто не может упрекнуть
миссис Хил за ее негодование и обиду по этому поводу. Всем известно, что
мистер Гаскон был скуп. Говорят даже, что покойный отверг помощь своего
единственного брата. Возможно, миссис Хил что-нибудь об этом известно.
- Вы спрашиваете о разговоре, ради которого сюда приезжал доктор
Рамзей? - уточнила миссис Хил. - Насколько мне известно, разговор
действительно шел о его брате, но я полагаю, что брат мистера Энтони
просто хотел с ним помириться. Они поссорились много лет тому назад.
- Я так понял, - спросил Пуаро, - что мистер Гаскон решительно
отказался от примирения?
- Совершенно верно, - кивнув, согласилась миссис Хил, - "Генри? -
довольно неуверенно проговорил он. - Так что там с Генри? Не видел его
целую вечность и не имею ни малейшего желания увидеть. Этот Генри -
скандальный тип". Так оно все и было.
И миссис Хил снова заговорила о своих печалях и горестях и
бесчувственности адвоката покойного мистера Гаскона.
Пуаро стоило немалого труда закончить этот разговор, не прервав его,
и удалиться.
И вот, сразу после ужина, он появился в резиденции доктора Джорджа
Рамзея по адресу Уимблдон, шоссе Дорсет, Элмкрест.
Доктор был дома. Пуаро провели в приемную, куда и спустился доктор
Джордж Рамзей. Было очевидно, что Пуаро оторвал док тора от ужина.
- Видите ли, доктор, я вовсе не пациент, - сказал Эркюль Пуаро. - И,
возможно, мой визит к вам можно посчитать наглостью, но во всяком деле я
предпочитаю решительность и прямоту. Не люблю юристов и их многоречивые
окольные методы.
Без сомнения, он заинтересовал доктора Рамзея. Доктор был чисто
выбритым мужчиной среднего роста. У него была коричневая шевелюра и
практически белесые ресницы, что придавало его-взгляду что-то змеиное. Он
производил впечатление человека живого и не без чувства юмора.
- Юристы? - проговорил он, удивленно подняв брови. - Ненавижу их! Мой
дорогой сэр, вы меня заинтриговали. Прошу вас, садитесь.
Пуаро не замедлил воспользоваться приглашением. Он вручил доктору
Рамзею свою визитную карточку с указанием профессии. Повтор заморгал
своими белесыми ресницами.
Пуаро наклонился вперед и конфиденциально сообщил доктору:
- Большинство моих клиентов - женщины.
- Вполне естественно, - подмигнув, ответил Джордж Рамзей.
- Как вы сами признали, это вполне естественно, - согласился Пуаро. -
Женщины не доверяют официальной полиции. Они предпочитают частное
расследование. Они не хотят, чтобы их проблемы были обнародованы.
Несколько дней тому назад у меня консультировалась пожилая дама. Она была
очень опечалена судьбой своего мужа, с которым поссорилась много лет тому
назад. Ее муж - ваш дядя, покойный мистер Гаскон.
Джордж Рамзей побагровел:
- Мой дядя? Что за чушью Его жена умерла много лет тому назад.
- Речь идет не об Энтони Гасконе, но о другом вашем дяде, Генри
Гасконе.
- Дядя Генри? Но он не был женат!
- Вы ошибаетесь, он был женат. - Пуаро лгал, не краснея. - В этом нет
никаких сомнений. Моя клиентка даже принесла с собой свидетельство о
браке.
- Это ложь! - закричал Джордж Рамзей. Его лицо стало цвета сливы. - Я
не верю ни единому слову! Вы - наглый лжец!
- Это ведь ужасно для вас, не правда ли? - сказал Пуаро. - Вы убили
напрасно.
- Убил? - голос Рамзея задрожал. Его прозрачные глаза смотрели на
Пуаро с ужасом.
- Кстати, - продолжал Пуаро. - Я вижу, вы снова ели пирог с черной
смородиной. Это весьма неумная привычка. Говорят, что в ягодах черной
смородины много витаминов, но иногда их употребление может быть смертельно
опасно. Я полагаю, что в настоящем случае они помогут затянуть петлю на
шее человека - вашей шее, доктор Рамзей.
- Видите ли, друг мой, вы допустили ошибку, строя свои рассуждения на
неверном предположении.
Эркюль Пуаро лучезарно улыбнулся через стол своему другу мистеру
Бонингтону, сопровождая свои объяснения жестикуляцией.
- Находящийся в шоке человек никогда не будет делать того что он не
делал раньше. В таком состоянии люди действуют рефлекторно, по привычке.
