-- Конечно! Ты второй том возьми себе, а первый, для разбора, будет у
меня.
Славка обрадовался:
-- Давай сейчас забежим к тебе за книгой!
Мама в этот вечер была хмурая. Может быть, получила письмо из
Усть-Каменска? Или ее рассердила Славкина случайная тройка по ботанике?
Мама сказала, что если Славка целыми днями будет где-то болтаться, это
кончится печально.
Чтобы не накликать лишних печалей. Славка поскорее сел з;1 уроки. Их
много задали, и он просидел до темноты.
Пора было бежать к телефону.
Славка придвинул к себе синий том "Свода".
Какую флагограмму составить для Тима? Надо передать что-то важное.
То, что не скажешь просто так... Или то, что не решаешься сказать? "Тим,
мы одной крови-ты и я..."
Может быть, в самом деле?..
Славка открыл книгу на букве "м". "Мы"... "Кэбек-Фокстрот -- Оскар".
Теперь слово "один". Вернее, "одинаковый", это ближе по смыслу...
"Фокстрот -- Сьерра -- Зулу".
"Кровь"... "Чарли -- Браво -- Зулу"...
Слова "ты" в книге не нашлось. Международный свод сигналов требовал
безукоризненной вежливости. Ладно, Тим поймет.
"Кэбек -- Янки -- Лима"... "Браво -- Браво -- Эхо"... "Хотэл --
Джулиэт -- Индия"...
Линия трехбуквенного шифра вытянулась на листке. Но это были не
буквы. Это хлопали на ветру пестрые праздничные флаги. Это был их с
Тимом тайный сигнал.
-- Мама, у тебя найдется две копейки?
-- Опять к телефону! Тим наверняка уже спит! Одиннадцатый час.
-- Он не спит!
-- У меня нет двух копеек.
У бабы Веры их тоже не нашлось. И гривенника не было.
Славка чуть не заплакал:
-- Ну, дайте мелочи, я разменяю в дежурном гастрономе!
-- Еще не хватало! -- сказала мама. -- Ночью бежать за пять
кварталов! Ложись-ка спать.
Славка знал: если у мамы такое настроение, с ней спорить бесполезно.
Он сделал вид, что ему срочно необходимо на двор, и кинулся к телефонной
будке.
Может быть, повезет, как в первый раз?
Нет, не повезло, хотя Славка обшарил в будке весь пол, все уголки. Он
пробовал позвонить без монетки, но, конечно, ничего не вышло. Славка
беспомощно посмотрел на телефон.
А в будке было все привычно и знакомо, словно он и не уходил отсюда с
позавчерашнего дня. Словно до этой минуты шел у них с Тимом
долгий-долгий разговор. И вдруг оборвался. И Славка не успел сказать
всего, что хотел.
"Тимсель -- ты парус..."
"Славка... а какой я парус?"
"Тим, ты замечательный парус. Парус огненного цвета. Их ставят на
спасательных судах, такие паруса, чтобы видно было издалека..."
"Разве я спасатель?"
"Да, Тимсель".
"Потому что хотел спасти "Сатурн"?"
"Потому что ты спас меня. Я думал, у меня никогда не будет настоящего
друга... Была только Анюта, но она большая была, а я маленький. И она
ушла... Тим, ты никуда не уходи! Я все время боюсь: вдруг что-нибудь не
так скажу или не так сделаю, а ты обидишься. Или вдруг я тебе надоем.
Тим... ты все равно меня не бросай. Я уже не смогу один... Тим, это не
скажешь флагограммой. В трехфлажных сигналах даже нет слова "друг". И я
все равно не решусь тебе сказать про это ни сигналами, ни словами.
Тим, ты для меня как Город, как море... Как мама. Потому что без тебя
я не смогу жить так же, как без них...
Тим, ты не сердись, что я не позвонил, ладно?
Спокойной ночи, Тим...
До завтра, Тим!"
Тим примчался в восемь часов утра.
-- Ты почему не позвонил?
Славка с суровым упреком глянул на маму и рассказал Тиму, как было
дело.
-- Ты, Тим, не обижайся...
Когда шли в школу, Тим спросил:
-- Артемка с тобой?
Славка хлопнул по портфелю.
-- Давай вытащим, -- попросил Тим.
Они извлекли Артемку на свет и ухватили за уши. Артемка обрадованно
заболтал растопыренными лапами.
И тут Славка сказал слова, в которых уместились все неотправленные
флагограммы и вчерашний молчаливый разговор у телефона. Он сказал:
-- Тимсель, хочешь, это будет наш общий Артемка?
Тим просиял.
Денис и Валентина
Шли дни. Летние, хорошие. Почти без огорчений. Только мама порой
тревожила Славку. После очередного письма или телеграммы из
Усть-Каменска она ходила то задумчивая, то раздраженная. Но Славка
прогонял тревогу. Все равно они не уедут! Об этом даже думать смешно.
Куда он денется от Города, от моря, от Тима?
И от школы...
В этой школе Славка будто все годы учился, а не две недели. Его даже
успели выбрать в редколлегию. После заметки про Артемку Люда сказала,
что у Славки журналистские способности...
В субботу Люда предупредила:
-- Скоро будет линейка, ты про нее напиши.
Линейку объявили после четвертого урока. Все классы выстроились во
дворе. На середину вышли директор Юрий Андреевич, завуч Мария Павловна,
а с ними майор милиции, похожий на Тараса Бульбу.
"Что-то случилось", -- подумал Славка.
Но директор начал говорить о самых обычных делах: о том, что пятый
"Б" неплохо подежурил на этой неделе; о том, что санитарная комиссия
разваливает работу; о том, что совету дружины пора взять на себя
подготовку ко Всесоюзной радиолинейке, а не взваливать это дело на
классных руководителей.
В конце речи Юрий Андреевич сказал:
-- Теперь еще один вопрос. Пусть выйдет сюда первоклассник Денис
Васильченко.
"Ого..." -- с опаской подумал Славка.
Наездник вышел. Видно, не хотелось ему идти. Брел он, понурив голову.
Остановился в пяти шагах от директора.
-- Ближе, ближе, пожалуйста... Ну, Денис, что же было в прошлый
вторник?
Денис переступил своими белыми сандалетками, помолчал и заревел:
-- Я его только один раз стукнул! Он сам... Я же извинился...
Юрий Андреевич испуганно оглянулся на завуча. Мария Павловна быстро
села перед Динькой на корточки.
-- Денис, Денис! Что ты! Ну-ка перестань, никто тебя не ругает...
Юрий Андреевич смущенно заговорил:
-- Тут недоразумение. Речь не о том, что Васильченко стукнул
кого-то... Тем более что он извинился. Дело в том, что во вторник Денис
Васильченко помог предотвратить аварию. Один шофер оставил на улице
грузовик с металлоломом, а тормоза оказались неисправные. Машина стала
потихоньку двигаться назад, под уклон. Представляете, что она могла
натворить, если бы набрала скорость? Денис проходил мимо, увидел такое
дело и тут же сунул под заднее колесо сумку с капустой и картофелем...
Ты с рынка шел, Денис?
Денис хмуро пробормотал:
-- От дедушки.
-- Молодец... -- продолжал директор. -- Грузовик шел еще очень тихо,
сумка его на минуту задержала...
-- Люблю капустные шницели, -- прошептал Славке Женька Аверкин.
Однако Славке было не до смеха.
-- ...А Денис побежал и позвал морской патруль, который проходил
недалеко, -- закончил Юрий Андреевич.
Усатый майор открыл папку и неожиданно тонким голосом сообщил, что
Денис Васильченко за смелость и находчивость награждается грамотой от
имени городской автоинспекции.
Все захлопали, но торжественности не получилось: аплодисменты были
вперемешку со смехом. Всех развеселило, как перепуганный Наездник пустил
слезу.
Майор вручил насупленному Диньке грамоту и пожал руку. А Мария
Павловна сказала:
-- Ступай, Денис, в строй, ты молодец. Только старайся больше никого
не стукать. По крайней мере, без причины.
-- А я не без причины. Я его за дело, -- мрачно объявил Денис.
-- Тогда зачем же ты извинялся?
-- Тамара Алексеевна велела.
По рядам прокатился хохот... После линейки Славка сказал Тиму:
-- И про эту комедию я должен писать заметку.
-- А ты не пиши про линейку, -- посоветовал Тим. -- Расскажи, как он
машину остановил, вот и все. "Подвиг первоклассника".
-- Тим, ну их к черту, такие подвиги, -- озабоченно сказал Славка. --
Он же сам под колеса мог сыграть. Вместо сумки...
-- А что ему было делать? -- возразил Тим. -- Стоять и смотреть, как
машина ход набирает?
Славка поморщился.
-- Да нет, он все правильно сделал. Но обидно же: из-за взрослых
дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил,
другой еще что-нибудь не так... вроде того сторожа на стройке... А потом
приезжает мать, спрашивает: "Где мой Динька?" -- "Ах, извините, его нет,
он подвиг совершил..." Весело?
-- Уж куда веселее, -- согласился Тим. -- А где Динькина мама? Она
уехала?
-- Он говорил, что в командировку... Она какие-то аппараты на разных
заводах налаживает... А он, обормот, на продленку ни за что не хочет
ходить. Вроде как я в детский сад. Раньше за ним соседка смотрела, а
теперь он у деда живет. А дед, кажется, старый и глухой. Динька что
хочет, то и делает.
-- Валентина тоже забастовала, -- пожаловался Тим. -- Заявила, что
уволилась из детсада. Сидит дома и читает "Робинзона Крузо". Ничего себе
дошкольница, да?
-- Почему вы ее в школу не записали?
-- Мама спрашивала -- сказали, что рано. Ей только в январе семь лет
исполнится.
-- Так и будет весь год сидеть дома?
-- Ох, не знаю... Славка, давай их познакомим! Вальку и Дениса!
-- Думаешь, польза получится?
-- Хуже не будет. Ей веселее, а Диньку она, может, к рукам приберет.
Он меньше бродяжить станет... И тебе спокойнее. А то, я смотрю, ты из-за
этого Наездника землю копытом роешь.
Славка слегка покраснел.
-- Раз в лошади попал... Лошадь всегда о наезднике беспокоится.
-- Если хорошая лошадь...
-- Иго-го! -- согласился Славка. -- Пошли искать героя. Мне еще надо
подробности узнать. Писать-то придется, хочешь не хочешь. Раз
поручили...
В столовой, где обедал первый класс. Наездника не было. И никто не
знал, где он. Даже молоденькая Тамара Алексеевна, которая, видимо,
раскаивалась, что напрасно заставила бедного Дениса извиняться.
Нашли Диньку в закутке между школьным гаражом и забором. Он сидел на
перевернутом ведре и через бумажную трубу разглядывал свои белые
сандалетки. Очень внимательно. Будто хотел понять, почему они такие
пыльные и потрескавшиеся и почему там, где большие пальцы, появились
грязно-серые бугорки.
Другим, не занятым трубой глазом Динька настороженно глянул на Славку
и Тима. Глаз был мокрый и красный.
-- Нашел где сидеть... -- сказал Славка. -- А это что? Ему награду
дали, а он из нее телескопы делает. Ну-ка, убери грамоту в ранец... Дай
я распрямлю.
Динька отдал грамоту и раскрыл ранец, а сам все смотрел в землю.
-- Надо в альбом положить, чтобы разгладилась, -- посоветовал Тим.
Динька, не глядя, протянул альбом для рисования. Тим открыл его и
удивился:
-- Смотри-ка! Это ты рисовал?
Динька на секунду скосил в альбом влажные глаза.
-- Я...
На рисунке была баррикада -- не то из мешков, не то из крупных
булыжников. Из-за баррикады торчала старинная черная пушка. Из пушки
вырывался желто-красный огонь и синий дым. На баррикаде рядом с огнем и
дымом стоял лохматый мальчишка, в руке его дымился факел для запала.
-- Здорово, -- сказал Тим.
Славка согласился. Мальчишка был, пожалуй, слишком тонконогий и
длинношеий, но лицо хорошее, смелое. Он что-то кричал: наверно,
командовал. Позади мальчишки было голубое море и много парусных
кораблей. Они тоже палили -- из всех пушек. Некоторые шли ко дну...
Конечно, Динька был не такой умелый художник, как Женька Аверкин.
Зато очень старательный.
Славка спросил:
-- Динь, ты это про что нарисовал?
Наездник поцарапал сандалеткой асфальт и нехотя объяснил:
-- Нам про этого мальчика Тамара Алексеевна рассказывала, его Колей
звали. А фамилию не помню. Это давно еще было, когда война с французами.
У него отца убили, а он тогда сам стал вместо него... Стрелял из пушки.
-- Из мортиры, -- сказал Тим.
