Медвин покачал головой:
- Амулет не играет никакой роли, это просто знак принадлежности к
одному древнему роду. Тайлек разыскивает не амулет, а того, кто по праву
является его хозяином.
Норисса удивленно подняла голову:
- Тогда он должен убить тебя, потому что я должна была доставить тебе
медальон!
- Не меня, - ответил Медвин. - Хотя, должен сказать, он бы убил меня
с радостью. Припомни, дитя мое, как звучало послание Сэлет.
Норисса вспомнила дрожащий, неуверенный голос Эдель и повторила ее
слова вслух:
- На перекрестке трех дорог на рынке Таррагона... достань Знак
Дракона...
- По знаку, где Дракон изображен, тебя узнает он, - Байдевин закончил
фразу за нее, когда Норисса запнулась. - Невероятно! Это означает, что
Тайлек со своей армией вторглись в нашу землю и убили много наших людей
просто для того, чтобы погубить крестьянскую девушку и завладеть никчемным
медальоном. Это же смешно!
- Если считать его целью убийство нищей дочери охотника, мой
нетерпеливый маленький друг, то ты прав - в это действительно нелегко
поверить. Но когда ты узнаешь правду, ты поймешь, почему Тайлек и его
хозяйка Фелея так жаждут видеть ее мертвой.
Все время, пока гном и волшебник переговаривались, Норисса хранила
молчание, но тут она вскочила, ее щеки пылали от гнева. Бросив медальон на
стол, она произнесла срывающимся голосом:
- Ни один человек, будь он рабом или господином, не имеет никаких
причин желать мне смерти. Если для того, чтобы завладеть этим амулетом,
кое-кто ни во что не ставит мою жизнь, то, клянусь высшими силами, я
отрекусь от этого амулета и от всего, что с ним может быть связано!
- Тихо! - Медвин подчеркнул свои слова, гулко ударив посохом в пол. -
Не нужно никаких клятв до тех пор, пока тебе не станет полностью и
достоверно известно, от чего ты отказываешься!
Некоторое время они сердито молчали, меряя друг друга оценивающим
взглядом. Лицо Медвина становилось все мягче, а на губах появилась
отеческая улыбка.
- Ты унаследовала красоту своей матери, Норисса, и темперамент отца,
- сказал волшебник.
- Что ты знаешь о моих родителях?
- Гораздо больше, чем тебе кажется, - Медвин махнул рукой, приглашая
Нориссу сесть. - Ты долго боролась с неизвестностью и опасностями, и мне
следовало бы раскрыть тебе загадку амулета, но я этого сделать не могу.
Ключ к этой загадке был в руках Сэлет. Но выслушай мою историю. Когда ты
поймешь, что к чему, ты сможешь сделать свой выбор.
Норисса неуверенно посмотрела на гнома. Тот пожал плечами:
- Для этого ты сюда и пришла.
- Очень хорошо, волшебник. - Норисса пожала плечами, как и Байдевин.
- Я выслушаю твой рассказ, но я не могу обещать, что останусь здесь после
того, как он будет закончен.
Она вернулась в кресло, и Байдевин устроился рядом на скамье. Медвин
устремил взгляд своих светлых глаз в огонь и заговорил. На лице его
появилось отрешенное выражение.
- С той ночи, когда я оставил Сайдру, свой родной край, во власти
зла, обрушившегося на нее, прошло двадцать лет и еще один год. Я бежал не
из страха, а по приказу моей королевы, хотя знал, что она будет мертва
раньше, чем пройдет несколько дней - меньше четверти лунного цикла.
При этих словах мага Норисса зябко поежилась - ей вспомнился
необычный интерес, который всегда проявлял ее отец в отношении любых
новостей из Сайдры. Перед ней был живой участник давней войны, которая для
нее была не более чем страшной сказкой, рассказанной теми долгими зимними
вечерами. Байдевин, по всей видимости, разделял это ее удивление.
Медвин не видел, как вытянулись их удивленные лица, продолжая
пристально всматриваться в огонь камина.
- Я был Первым Советником Онатха, короля Сайдры, а потом - Первым
Советником его сына, Брайдона. Брайдон был добрым королем, он укрепил мир,
который удалось установить его отцу. Но он был очень молод и вскоре стал
беспокоен и нетерпелив. Ему захотелось укрепить торговые связи с
Тариланом.
Медвин извлек из складок плаща небольшой пергаментный свиток и
развернул его, разложив на столе и придавив углы чайными кружками. Норисса
и Байдевин придвинулись поближе, чтобы взглянуть на реликвию.
- Это - древняя карта континента. Вот Дромунд, а здесь, к востоку -
Сайдра.
- А здесь... - Норисса указала пальцем на верхнюю часть чертежа. -
Это место подписано как Тарилан, но здесь нет никакой страны.
- Так обстоит дело на всех картах Тарилана, - заговорил Байдевин. - В
легендах утверждается, что это была страна колдунов и волшебников, которые
изолировали сами себя от всего мира.
Медвин кивнул:
- Да, это верно. Жители Тарилана посвятили все свое время развитию и
совершенствованию Таланта. Их страна обеспечивала их всем необходимым,
кроме одного - соли. Три раза в год соляным торговцам из Сайдры
позволялось заходить на пустоши Тарилана. После двух дней пути они
попадали в оазис, где и происходил торг. Каждый торговец возвращался домой
богачом, нагруженный грузом экзотических пряностей, драгоценных камней,
резного дерева - плата, как правило, была значительно выше подлинной
стоимости соли. Но никому из посторонних не разрешалось проникнуть в их
земли дальше этой точки, так же как не разрешались и браки с жителями
Тарилана.
- И король Брайдон решил все это изменить? - поинтересовалась
заинтригованная Норисса.
- Да. Никакие аргументы не смогли заставить его изменить решение. На
четвертый год своего правления Брайдон переоделся торговцем солью и
отправился в Тарилан. Однако вернулся он не с новыми торговыми
соглашениями, а с новой королевой. Это была красавица Бреанна, младшая
дочь семьи Зибетх, входящей в клан Драконьей Крови. Вместе с ней приехала
в Сайдру ее служанка Сэлет. Семья Бреанны разгневалась на нее за то, что
она предпочла человека из Внешних Земель, и отреклась от нее. И тогда юный
король и его возлюбленная стали объектом мести со стороны сестры Бреанны,
Фелеи, чьи нежные чувства Брайдон с презрением отверг.
Байдевин понимающе кивнул.
- Смертельный треугольник... древние страсти. Не раз уже отвергнутый
любовник искал способа погубить того, кого, как он клялся, любит больше
всего на свете.
- Действительно, это так, - подтвердил Медвин, - но никогда еще
последствия этой страсти не были столь опустошительны и трагичны. - В его
глазах появилось выражение боли, но голос оставался ровным, ничего не
выражающим, словно история, которую он рассказывал, была трудным уроком,
который он должен был ответить наизусть. - Два года в нашем краю царили
счастье и довольство. Несмотря на репутацию колдуньи и оборотня, мягкие
методы Бреанны завоевали ей симпатии населения так же легко и прочно, как
некогда они покорили сердце Брайдона. Пронесся слух, что королева ждет
ребенка. Радость Брайдона была безгранична, но Бреанну беспокоили дурные
предчувствия, вскоре превратившиеся в беспросветное отчаяние. Она желала
этого ребенка, однако гадание на рунах предсказало великие несчастья,
которые должны были произойти перед его рождением. Сначала ее страхи сочли
всего лишь следствием ее состояния, но не прошло и двенадцати дней, как
стало известно, что восточные границы подверглись нападению.
На пергаментной бумаге Норисса проследила выцветшие чернила, которыми
была проведена восточная граница Сайдры.
- Нападение из Тарилана, - сказала она.
- Нет, это был не Тарилан, - голос волшебника прозвучал сурово и
холодно, а сам он неподвижно застыл на скамье, пристально глядя в огонь. -
Это была Фелея, родная сестра королевы. Ненависть, жгучая обида за то, что
ее отвергли, питали ее все эти годы, пока она совершенствовалась в
овладении темными сторонами своего Таланта. Она выждала время и нанесла
удар именно тогда, когда Бреанна была слабее всего. К тому же среди нас
оказался предатель, который помог ей проникнуть на нашу территорию, Второй
Советник короля Тайлек Эксормский.
- Но ваш король, - заметил Байдевин, - наверное, он не поручил охрану
королевства своей супруге?
- Нет, он возглавил половину войск и преградил Фелее путь в районе
южной пустыни, у самой границы. На протяжении трех лунных циклов, когда
луна становилась полной, Брайдон, казалось, одерживал победу, но лишь
только луна шла на ущерб, как армия Фелеи продвигалась в глубь страны. Я
провел с Бреанной многие часы, помогая ей при помощи колдовства остановить
ее сестру, но этого было недостаточно. Растущий в ее чреве ребенок отнимал
у нее немало сил, а Фелея прибегала к помощи таких сил, которые моя
королева не решалась призвать. Наши армии таяли, но Бреанна посылала и
посылала людей на помощь Брайдону.
Медвин поднялся и подошел к окну, уставившись на беспорядочную смесь
крыш домов, спускающихся к гавани по крутому склону холма.
- Когда королева была на седьмом месяце, прибыл очередной гонец с
просьбой о подкреплении. К тому времени у королевы оставалось всего около
четырех сотен солдат. Половину она послала Брайдону, а сама, оставив меня
удерживать поместье, отправилась с оставшимися воинами на северо-восток.
Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы прекратить появившиеся слухи,
будто бы королева покинула страну и короля. Прошло два месяца, прежде чем
она и Сэлет вернулись... без армии. Ни слова она не сказала ни о том, что
сталось с ее воинами, ни о том, куда она ездила.
- А что же ребенок? - перебила Норисса. - Ей уже пора разрешиться...
Медвин возвратился на скамью возле стола.
- Мне пришлось сказать ей, что Брайдон пал в битве и что Фелея со
своей армией ускоренным маршем движутся на замок и находятся на расстоянии
двух дней пути. Было очевидно, что Бреанна во время своего путешествия
подверглась суровым испытаниям, а мое сообщение было последним ударом.
Королева слегла в постель, и в ту же ночь родился ее ребенок.
- И вы забрали ее ребенка, бросив королеву? - Байдевин не сумел
скрыть осуждения, прозвучавшего в его голосе.
Медвин поднял голову и встретился с его глазами, но в его взгляде не
было ни гнева, ни вины, а одна только застарелая боль.
- Бреанна знала, что умирает. Передовые отряды Фелеи уже подожгли
деревушку Лингейт и вскоре осадили бы замок. Лишь только я и Сэлет
покинули замок, Бреанна собрала остатки своей волшебной силы и последних
солдат, которые отступили к замку под ударами превосходящего противника,
чтобы заставить Фелею как можно дольше осаждать замок. Время да еще знак
принадлежности к клану Драконьей Крови - вот и все, что могла Бреанна
подарить своему дитя.
- Очевидно, что вам удалось благополучно скрыться, - перебил
Байдевин. - Но что же стало с ребенком?
Норисса взяла со стола амулет и осторожно погладила его поверхность
большим пальцем. Медвин сказал, что медальон принадлежит ей по праву
наследования... Она сжала украшение в ладони и тихо молилась про себя,
чтобы ответ волшебника был другим, не тем, которого она страшилась.
- Мы добрались до Дромунда и расстались, пообещав друг другу
встречаться каждую весну на рынке в Таррагоне. Сэлет забрала ребенка с
собой. Когда мы встретились с ней через год, она рассказала, что поместила
младенца в крестьянскую семью, которая потеряла своего ребенка. Я так и не
узнал тогда, родилась ли у Бреанны дочь, или это был сын, и как было имя
ребенка. Я знал только, что у ребенка, как и у Бреанны, должны быть серые
глаза, прекрасная тонкая кожа и черные как смоль волосы.
Теперь настал черед Нориссы встать и в одиночестве подойти к окну.
Внизу она увидела корабли с высокими мачтами и изогнутыми бортами,
