табличкой "ЭСТЕР-ЛЮКС. Работаем с 9-00 до 23-00" отлетела в сторону, сбив
какую-то женщину, из проема вылетело облако пыли, пара и вынесло с собой
обломки стульев, кучу какого-то хлама и тряпья, повалил дым, вместе с ним
стали выскакивать на улицу черные обгоревшие люди, они выли, кричали,
отталкивали друг друга. И не понять было, кто из них мужчина, а кто -
женщина. У них были одинаковые темные лица и дымящиеся лохмотья вместо
одежды.
- Денис оглянулся: тетка в шерстяном платке уставилась на прачечную
пустыми глазами-виноградинами, ее нижняя челюсть подпрыгивала. Голова матери
лежала на голых досках.
- Поднимите голову, - сказал Денис.
Тетка посмотрела на него, как на пришельца.
- Поднимите ей голову, пожалуйста. Я побегу за "Скорой". Что ж вы раньше
не вызвали-то, ей-Богу?
...Где-то далеко, за два квартала отсюда, девушка в блестящих колготках
открыла дверцу подъехавшего к обочине автофургона.
- И как помывка? - негромко спросил ее мужской голос.
- Все чисто, - ответила девушка.
- Где он?
- Стоял у машины.
- А контроль результата?
- Чего зря светиться... Там никуда не денешься.
Когда она забиралась на высокую ступеньку, предусмотрительно подняв край
юбки, проходящие мимо мужчины невольно оглядывались. Ноги у нее и в самом
деле были красивые.
Денису пришлось долго ждать, пока разберутся с тяжелоранеными. Врачи в
испачканных кровью и копотью халатах огрызались на Дениса:
- Подожди со своим обмороком! Не видишь, что делается?!
Денис готов был волосы рвать на себе: девять карет "Скорой", толпы врачей
- а помощи ждать неоткуда! Тетка в платке куда-то смылась, мама лежала
неподвижно, лицо, постарело лет на десять, глаза ввалились, щеки серые.
- Я следователь прокуратуры! - неожиданно закричал он и вырвал из кармана
удостоверение, показывая коричневую книжечку сразу всем и никому конкретно.
- Немедленно окажите помощь этой женщине!
Отсутствие конкретики дает и неконкретный результат. Хаотическое движение
белых халатов не изменилось. Сердечный приступ уступает по зрелищности
рассеченному лбу: чем больше крови, тем активнее реагируют доктора "Скорой
помощи".
- Что у вас произошло?
Денис поднял голову. Молодая сестричка, не дожидаясь, пока он ответит,
склонилась над матерью, прямо через платье приложила к груди фонендоскоп,
одновременно оттянула вниз веко, пощупала пульс.
- Она сознание потеряла, - сказал Денис, хотя это было и так видно. - Еще
до этого всего...
- Раньше такое бывало?
- Нет. Правда, у нее сердечная аритмия, я как-то пару раз "Скорую"
вызывал...
Вокруг продолжался кошмар, резко пахло горелым мясом и кровью, под
обломками что-то протяжно гудело: то ли агонизирующие машины с бельем, то ли
голоса раненых. К прачечной сбегались все новые и новые люди, пожарники во
всю глотку матерились на шофера, требуя прибавить "напругу". До Дениса
постепенно доходило, что было бы с ним, не упади мать в обморок.
- Да, тахикардия, и давление упало, - сказала сестричка. - Кардиоспазм.
Сейчас все сделаем...
Она убежала к машине, вернулась с чемоданчиком. Денис слышал, как вслед
ей что-то раздраженно крикнул врач, закатывающий в "Скорую" носилки с
раненым. Сестричка, нахмурившись, сказала Денису:
- Подними рукав повыше. Живей...
Отбросив пальто, он взял руку матери, закатал рукав до плеча, обнажив
овальную оспинку, - возможно, еще с детства осталась, от ветрянки. Денис
попытался представить мать маленькой девочкой, всю в веселых зеленых
пятнышках. Не смог.
Сестра проворно протерла ваткой маленький пятачок на плече, тонкое жало
шприца легко вошло в кожу. Денис невольно вздрогнул.
- Кареты переполнены, - скороговоркой произнесла девушка. - Машину ищи
сам. Седьмая больница здесь ближе всего, через два светофора - но лучше
езжай куданибудь на окраину. Ничего страшного нет, а в седьмой сейчас
наверняка все на ушах, там не до нее будет.
- Ей станет лучше?
- Да. Только не тряси особо, слышишь?.. Сейчас носилки дам, попросишь
кого-нибудь, помогут.
Денис побежал вслед за сестричкой, через минуту вернулся с носилками. По
дороге прихватил с собой какого-то красноносого зеваку.
- Червонец заработать хочешь?
Тот остервенело закивал головой.
- Давай помогай!
Они вдвоем погрузили мать на носилки и пошли к дороге. Стоянка такси
оказалась пуста; частники, стоявшие у обочины, качали головами: "Извини,
мужик, рад бы, да не могу". Денис с горем пополам тормознул пустой "пазик" с
табличкой "ТЭЦ-2", бросившись под самые колеса.
- Блин, - пораженно сказал водитель, высовываясь наружу. - Что тут,
война?
В салоне автобуса мама открыла глаза. Глаза были почти черными и
испуганными - будто она увидела страшный сон.
- Денис?..
- Все нормально, мама, не волнуйся. Тебе сделали укол, сейчас все
пройдет. Мы скоро приедем...
Когда отъезжали, Денис снова увидел в окне хлопочущую над чьими-то
носилками сестричку. Он высунулся из окна, крикнул: "Спасибо!" Сестричка
подняла голову - хотя вряд ли что услышала; кажется, кого-то из своих
подзывала, чтобы помогли. У медиков действительно было работы невпроворот.
* * *
На другой день вечером домой Денису неожиданно позвонил Мамонт.
- Куда ты пропал? Надо бы хоть встретиться, переговорить.
- О чем? Ведь свиньи вернулись к кормушкам.
- Какие свиньи? - удивился тот. - И какие кормушки?
- Такие. Я звоню Агееву, его нет. А больше ни с кем не соединяют.
- Агеев в командировке. А с кем тебе соединяться? Мне чего не звонишь,
напрямую?
Действительно! Ведь Мамонт был его первым наставником, он его многому
научил, и полученные от него знания не раз пригодились и даже спасали ему
жизнь. От Мамонта он видел только хорошее, и логично было позвонить ему и
узнать, почему свиньям стало так вольготно... Он просто стеснялся, не хотел
надоедать, считал, что все в Конторе заодно и раз от его услуг отказались,
то никому он больше и не нужен. Но этот звонок показывал, что дело обстоит
не совсем так.
- Да вот как-то... - промямлил Денис.
- А чего голос такой кислый? - Мамонт говорил как всегда энергично и
напористо.
Денис вздохнул.
- Чего веселиться! Мать в больнице. Вчера были в "Эстер-Люкс", ей стало
плохо, мы вышли на улицу за минуту до взрыва...
- Ты там был?! - Мамонта будто иголкой укололи.
- И я, и мать. Говорю же: вышли за минуту до взрыва.
На другом конце провода наступила длинная пауза.
- Давай-ка я к тебе сейчас подъеду. Годится?
- Годится, - обрадовался Денис. Одиночество угнетало его очень сильно.
Мамонт приехал через сорок минут. Денис успел сварить картошки, когда он
позвонил в дверь. Оживленный, румяный, с плоской бутылкой джина под мышкой.
Но в глазах Денис прочитал озабоченность. Впрочем, контрразведчик ее никак
не демонстрировал, а наоборот - старательно скрывал.
- Давай за встречу, - он быстро наполнил рюмки, наколол на вилку
маленький крепкий соленый огурец.
Денис раньше не пил джин. Он напоминал густой хвойный самогон. Денис
поморщился и закусил картошкой.
- Неправильно пьем, - тоже сморщившись, сказал Мамонт. - И закусываем
неправильно. Раньше за это из партии выгоняли.
- Правда? - спросил Денис.
- Анекдот такой есть. Так что там произошло, в прачечной? - будто между
делом спросил Константин Иванович.
Денис пожал плечами.
- Черт его знает. Говорили, что газ взорвался.
- Вот так, да? - Мамонт налил еще по рюмке. - Разбавить нечем? Ну ладно,
обойдемся... За что пьем?
- Мама всегда говорит: "за здоровье"...
Мамонт покачал головой.
- Давай лучше за удачу. На "Титанике" ведь все здоровые были. Ане
повезло... Ты не помнишь, в каком барабане стирал?
Денис наморщил лоб и тут же, будто наяву, увидел залитую мыльной пеной
стойку.
- Помню. В четырнадцатом.
- Тем более, - сказал Мамонт и выпил. Не закусывая.
Холмс тоже выпил, но поспешно сунул в рот огурец.
- Почему "тем более"? - хрустя огурцом, спросил он.
- Потому что взорвался как раз четырнадцатый барабан. Там почему-то
оказалась самодельная бомба. Две армейских толовых шашки и реле от
будильника. Очень простая конструкция, но очень эффективная.
Непережеванный огурец застрял в горле.
- Что? - тонким голосом спросил Денис. - Значит, это из-за меня? Целую
прачечную, столько людей...
Внутри у него все похолодело. Охвативший Холмса ужас не шел ни в какое
сравнение с испытанным в ночь перестрелки.
- Выходит, из-за тебя, - Мамонт рассматривал его в упор тяжелым взглядом.
- Непонятно только, почему ты не написал рапорт. Покушение на нашего
сотрудника - это чрезвычайное событие. А ведь сейчас и версии-то такой нет.
- Я же уже не ваш сотрудник, - криво улыбнулся Денис, хотя ему хотелось
плакать. - И свиньи вернулись к корытам. А в прокуратуре официально
объявлено, что я стукач, даже мой псевдоним назвали.
- Не может быть! - Мамонт посерел. - А ну, давай все по порядку!
Денис принялся рассказывать. Контрразведчик слушал не перебивая. Он был
бледен, желваки на скулах вздувались.
- Ну и суки! - сказал он, когда Денис закончил. - Вопервых,
антикоррупционную программу никто официально не сворачивал, она просто тихо
умерла. Это уже не моя линия работы, но я интересовался: все твои материалы
направлялись в Москву, но никакой реакции не последовало.
- Ну вот. Агеев так и сказал.
- Во-вторых, ты штатный сотрудник органов безопасности, офицер. Если твое
пребывание в прокуратуре не имеет смысла, ты можешь перейти к нам и
продолжить работу по линии контрразведки.
- Этого он не говорил. Он сказал, что надо подождать...
- В-третьих, - целенаправленно развивал свою мысль Мамонт. - Разглашение
сведений о сотруднике, выполняющем секретное поручение, является должностным
преступлением. По каждому такому факту должно проводиться тщательное
расследование. Этот извращенец не зря крутился возле прокуратуры. Сейчас его
отзовут из командировки, и пусть объяснит, как произошла утечка информации!
- Но...
Мамонт предостерегающе поднял руку.
- А в-четвертых, если тебе будет угрожать опасность - звони мне. Какие бы
пасьянсы ни раскладывали наши начальники, я со своими ребятами всегда тебя
прикрою! В крайнем случае - я один приеду, но никому мало не покажется...
Денис чувствовал, что он возвращается к жизни.
- Возьми бумагу и напиши подробный рапорт обо всем, что ты мне рассказал,
- подвел итог Мамонт. - Я завтра же пойду к руководству. Сейчас, правда, за
начальника остался полковник Заишный, а он не любит принимать решения... Но
после этого теракта все стоят на ушах, дело на контроле в Москве, ему
деваться некуда, придется шевелиться...
Мамонт выругался.
- Вот дожили! Все рвутся в начальники, а ответственности боятся!
Должность любят, а решения принимать не хотят! А ведь дело начальника как
раз и есть в том, чтобы принимать решения и нести за них ответственность!
- Кстати о начальниках, - сказал Денис. - Фамилия Байдак вам что-нибудь
говорит?
Мамонт усмехнулся.
- А как же. И Дмитрия Павловича знаю, и сына его Родика...
- Так вот, именно Дмитрий Павлович заинтересован в том, чтобы меня
убрать. А его сынок якобы эти дела устраивает...
- С прачечной вряд ли... Тут другой уровень. Спецы. У нас таких нет.
Видно, пригласили из Москвы или еще откуда...
Да уж. Спецы действительно высококлассные. Он вспомнил лицо и фигуру
девушки из прачечной. И красивые. Только...
- А если бы я не пошел стирать?
Мамонт пожал плечами.
- Тогда бы дом твой взорвали. Пли прокуратуру. Или троллейбус...
