- Да, я понимаю, - кивнула Валерия. - Анна Марьяновна рассказывала мне
про Димирчяна. В школе его звали то Плюшевый, то - Плешивый. Он не обижался.
Был слабовольным, хотя и способным. Ласковый, это Сазончик о нем сказала.
Если не секрет: что он натворил?
- По пьянке запустил ракетой в окно, сжег квартиру вместе с жильцом. А в
тюрьме вскрыл себе вены.
Розовые щеки Валерии побледнели.
- Какой ужас! Но раз он умер, зачем все это следствие?
- Кто-то из его друзей причастен к убийству водителей на Южном шоссе...
"Сладкая ловушка" - самый эффективный способ добывания информации, -
всплыли в памяти слова Мамонта. - Мужчина хочет показаться значительнее и
развязывает язык на сто процентов. Особенно в постели".
"Точно!" - подумал Денис, но все же договорил:
- Возможно, это друзья еще по школе.
- Что ж, - тихо произнесла Валерия. - Примерно это я и ожидала услышать.
Друзья Димирчяна... - девушка подняла лицо и снова посмотрела на Дениса. -
Признаюсь: я не удержалась и учинила Анне Марьяновне небольшой допрос. Это
Агата Кристи виновата, конечно. Так вот, Димирчян водился со всеми, кто был
сильнее его, - а таких в классе оказалось немало. Не помню всех фамилий, но
Анна Марьяновна довольно много говорила о некоем Есипенко.
- Павел Есипенко? - переспросил Денис.
- Наверное. Она говорила: этот дебил Есипенко. Ложка дегтя в бочке меда.
Он воровал ручки и часы, был просто помешан на всем блестящем. Особенно -
часы. В шестом классе его чуть не исключили за мелкое воровство. И в восьмом
тоже.
Денис заметил, что пенка нетронутого кофе в чашке у Валерии редеет и
шоколад постепенно обрушивается в черную жидкость.
- А какие у него отношения были с Димирчяном? - спросил он.
- Димирчян бегал за ним, как собачонка. Как это называется... сшибал,
нет? Сигареты для него доставал. Деньги. Есипенко был очень развит
физически, для Димирчяна это имело решающее значение.
Последняя шоколадная крепость рухнула. Кофе, наверное, успел замерзнуть.
Денис подумал: а зачем мне нужен этот Есипенко? Валерия сидела в метре от
него, ее нога в потрепанной туфельке во время разговора несколько раз
коснулась его ноги. Денис вспомнил девиц, которых несколько раз сопровождал
в "Гуляй-Поле" и "Пурпурный"; с некоторыми из них он спал. За ужином девицы
никогда не забывали о своих бокалах и тарелках, а ложась в постель, не
забывали предупредить, что через задний проход обойдется немного дороже.
- Ваш кофе остыл, - сказал он.
Валерия встрепенулась:
- Да, в самом деле. Наверное, мне пора идти.
Она быстро выпила кофе и поднялась.
- Подождите. Видите, там за стойкой стоит бармен? Его зовут Проша. Он
обидится: ведь вы ему понравились, он даже приготовил для вас капуччино,
хотя я заплатил за обычный кофе. Это немалая разница, бармены в маленьких
кафе на такие жертвы обычно не идут. А вы выпиваете его залпом, холодный. И
- уходите.
- Так что я должна сделать? - удивилась Валерия. Денис подумал: вот
сейчас она рассердится и точно уйдет.
- Главное - не показывайте вида, что собираетесь куда-то уходить, -
сказал он. - Сядьте. И давайте закажем что-нибудь еще. Как насчет мартини и
оливок с лимоном? Проша будет просто счастлив.
Валерия села.
* * *
Раз в неделю, по пятницам, Ираклий кормит грузчиков бесплатно -
отваливает по полной тарелке свиных отбивных. Постный день, но на это всем
плевать, и Сергею в том числе. Сегодня вечером Вал Валыч будет вправлять ему
мозги за нарушение трудовой дисциплины ("Почему вы не кончили того идиота на
складе, я вас спрашиваю, Курлов?! "), и можно было ожидать, что Ираклий
предложит Сергею обойтись на этот раз без дармовой свинины. Но Ираклий не
предложил. Сергею досталась обычная порция из четырех толстых, в палец,
котлет и глиняная плошка с помидорным салатом. Он сел в сторонке, ел и
думал.
Думал.
Потом он забыл, о чем думал, потому что увидел за столиком в
противоположном конце зала Светку Бернадскую. Перед Светкой стояла
пластмассовая тарелка с горкой хрустящего картофеля. Она накалывала
картофель вилкой и осторожно отправляла в рот, стараясь не испачкать губы.
Ираклий, как истинный закавказец, сердцеед и радушный хозяин, сам подал ей
кофе и мороженое; при этом он улыбался и отпускал шуточки. На Светке белый
облегающий свитер в темную горизонтальную полоску - нечто морское,
ледовитое. Сергею показалось, что за последние месяцы, пока они не виделись,
Светкина грудь увеличилась раза в полтора.
Но главное не это. Главное, что рядом со Светкой сидел Чумаченко. Чума. В
костюме густого болотного цвета и черном шелковом галстуке. Он тоже лопал
жареный картофель и выглядел совершенно счастливым.
Сергей допивал в своем углу пиво, продолжая рассматривать эту парочку.
Что их угораздило вдруг заявиться в "Лабинку"?.. Перерыв кончался, Гога и
Дрын уже пообедали, поднялись из-за своего столика и вышли на улицу, чтобы
выкурить на крыльце по послеобеденной сигарете. Проходя мимо Сергея, Гога
отвернулся: злился за вчерашнее.
...Честно, Светка очень изменилась. У нее стало другое лицо. Черты
утончились, оформились, губы стали капризными, глаза сверкают, как звезды.
Может, Чума посадил Светку на кокаин? Яйца ему открутить за такие дела.
Сергей подумал: стоп, я что - ревную?!
Нет, ты что.
Просто жаба душит. Он бросил Бернадскую как раз накануне ее превращения в
роскошную женщину. Грудь, лицо, повадки, все такое... Угадал прямо. Зачем он
ее бросил?
Надо было придушить.
- Серый, ты?
Это Чума. Кричит через весь зал. Заметил.
- Привет, - вежливо ответил Сергей, не поднимаясь с места. - Твое
здоровье.
Он думал. Чума не подойдет. Но Чума - вольный сын степей, он намеков не
понимает. Чума подошел и протянул руку.
- Мне кто-то сказал, ты в "Московский комсомолец" устроился собкором, -
произнес он.
Ладонь у Чумы широкая, сухая и твердая, ладонь потомственного
земледельца. Зато на нем хороший костюм, если честно - просто классный
костюм, без всяких. Сидит прекрасно. "... И, закатив пиры да балы, восславим
царствие Чумы!" Сергей невольно покосился на свой комбез. Родной,
провонявшийся потом и уделанный сверху донизу рабочий комбез, который
мамочка никак не может постирать, потому что она разводится с папочкой и ей
не до того.
- В "Комсомолец" меня никто не приглашал. Я работаю грузчиком, -
улыбнувшись, сказал Сергей. В последнем слове он попытался изобразить
фрикативное гхэ. Чума не просек подвоха.
- Серьезно?
- Да. И у меня кончается обеденный перерыв.
- Ты сбрендил, Серый, - покачал головой Чума.
- Журналисту бывает полезно.
- Кинь дурное. Пошли за наш столик, обмозгуем...
Светка, повернув голову, глянула в сторону Сергея. Она даже не
улыбнулась, не кивнула, давая понять, что узнала его. Но и не
отворачивалась. Смотрела как на афишный столб. Читала. Потом поднялась.
Черт возьми, подумал Сергей, кажется, ноги у нее стали длинней
сантиметров на пять. Или на десять. Целый дециметр, мать моя женщина. Когда
она подошла поближе, Сергей вспотел. Заволновался. Такой бабец... Сейчас
скажет: "Ну как, Сережа? Что-то ты похудел, зарос. Может, позвонишь сегодня?
Позвони обязательно, я буду ждать". Тогда он пошлет ее на весь зал. Как
пошлет!.. Чтобы Ираклий слышал, чтобы Гога с Дрыном на крыльце слышали.
Чума, конечно, возникнет - Чуму в грязный стол мордой: такова жизнь, старик;
пиджачку итальянскому сразу хана, никакая химчистка не поможет. Чума побежит
к таксофону звать своих урок отмороженных. Очень хорошо, пусть приезжают
урки отмороженные, всем хватит...
Но Светка ничего такого не сказала. Она остановилась в нескольких шагах
от его столика, надула капризные губы и обратилась к Чуме:
- Ну, ты долго еще?
Сергея здесь вроде как и не было. Чума поднял голову. О, как давно он
мечтал погрузить свой кривой узловатый плуг в ее податливую пашню.
- Здесь Серый, смотри, - сказал счастливый Чума.
- Я вижу.
- Мы с ним дернем по бокальчику...
- У меня перерыв заканчивается, спасибо, - сказал Сергей, поднимаясь
из-за столика.
Хлопнув Чуму по плечу, он прошел мимо ледовито-холодной Светки и вышел на
крыльцо.
Глава пятая
ОРГАНИЗАЦИЯ
- Зря я в штаны напустил, - сказал Метла. - Пронесло, кажется.
Они с Родиком Байдаком сидели на скамейке у входа в офис "Визиря". Метла
вытянул свои длинные ноги и ссутулился, на плечо ему свесилась пихтовая
ветка с зелеными глянцевыми не то листочками, не то иголками. Раньше здесь
пихты не росли - вообще ничего не росло, даже трава-мурава. Это потом уже,
когда Хой выкупил здание архитектурных мастерских, начали озеленять крыльцо
и прилегающую к нему территорию: вкопали скамейки, поставили беседку с
круглой остроконечной крышей, землю устлали декоративным мохом и дерном,
навтыкали кругом деревья. Особенно нравились Хою пихты. Говорили, что в
семидесятые годы он сидел под Волковыском (местная зона считалась одной из
самых несчастливых в Союзе), а когда вышел на волю, то первое, что увидел,
были пихты у главных ворот. Огромные пихты с зелеными не то листочками, не
то иголками.
- ...И Машку, выходит, зря бил, - продолжал Метла.
Он посмотрел на Родика.
- Не знаю, - равнодушно сказал Родик Байдак. - Может, и зря.
- Когда она ракетницу из дома снесла, я каждый день ждал плохих новостей.
Родик кивнул.
- Тут хочешь не хочешь ножками перебирать станешь.
- Я и говорю.
Еще один выжидающий взгляд. Метла надеялся услышать от Родика что-нибудь
снисходительно-успокаивающее: да ладно тебе, Машкиным мозгам небольшое
сотрясение только на пользу. Но Родик не собирался его успокаивать, Родик
демонстрировал полный нейтралитет. Если уж на то пошло, Метла сам во всем
виноват - нечего было вообще брать эту ракетницу. Сувенир... Уж лучше бы
сразу отпилил голову одному из тех водителей и тоже прихватил с собой, дома
в конфетнице хранил бы. Нет, Метла человек достаточно разумный и осторожный,
Родик не первый год знаком с ним, - но с тех пор, как на горизонте замаячила
ногастая лярва Машка Вешняк, Метлу бывает не узнать.
- Думал, ладно, что я в говно вляпался, - продолжал Метла. - Так ведь и
вас всех еще...
- Ладно тебе.
- Все из-за Машки, из-за нее. Ладно, отмудохаю еще раз пару, а потом
прощу.
Рбдик хотел сказать, что лучше всего было бы просто переломать лярве
шейные позвонки и не мучить. Но решил, что это не его дело, - и не сказал. О
чем позже всем пришлось здорово пожалеть.
- Так Машку точно потом не вызывали? - спросил Родик. - Может, она втихую
в прокуратуру ходила?
- Нет, - уверенно сказал Метла. - Машка теперь ручная, даже на унитаз без
моего разрешения не сядет. Остальных, кто тогда у Газона гулял, тоже
вызывать перестали. Все тихо. Похоже, и вправду пронесло, так ведь?
Родик размазал свой окурок по ножке скамейки и поднялся. Метла поднялся
тоже. Сегодня пятница, конец недели, Хой собирает летучку. На часах
шестнадцать сорок, все, наверное, уже собрались. Родик может и опоздать, он
ничем Хою не обязан, он - полноправный партнер, неизменная величина, бугор,
босс. Он обеспечивает для "Визиря" легальный статус, снабжает гарантийными
письмами под кредиты и заминает через папочку разные мелкие неприятности.
А вот Метле опаздывать нельзя. Метла, хоть он и друг Родику, но для Хоя
не больше чем цепной пес. Опричник. Специалист по грязным делам.
- Кстати, Курлова Серегу помнишь? - спросил вдруг Родик.
- Кто такой?
- Ты нас возле общаги от Толстого Витька выручал. У Курлова подруга еще
