он будет разбираться с ними как частное лицо, ибо власть его никак не
защищает и даже пистолета не выдает во внеслужебное время. И если разоб-
раться, то на хер ему это нужно?
Прощаясь, Рудик протянул дознавателю несколько десятитысячных купюр.
- Себе оставь. Мне зарплаты хватает. А ты ведь "временно не работа-
ешь", - мрачно сказал старлей.
Кожаные куртки весело заржали, явно не поняв насмешки.
- Хороший парень, правда? - Эдик протянул крепкую лапу, и, хотя стар-
лей не собирался прощаться за руку с бандитом, его ладонь, словно загип-
нотизированный удавом кролик, против воли прыгнула в железный захват.
- Слышь, друг, пушку жалко, классная пушка, - жарко зашептал Эдик. -
Я завтра ржавый "браунинг" принесу - поменяемся. Лады? Ну, будь здоров!
"Быки" Рваного просидели под стражей по пять суток. Оружие было приш-
пилено к ним намертво отпечатками пальцев, его исправность удостоверена
при изъятии, из Главка уголовного розыска несколько раз интересовались
ходом дела, потом они трое суток провели в изоляторе временного содержа-
ния, потом прокурор санкционировал арест.
Однако и сами арестованные, и их адвокат посчитали такую меру пресе-
чения слишком суровой и обжаловали ее в суд по новому, ориентированному
на правовые модели западных государств закону. Друзья арестованных обош-
ли их соседей, которые вначале готовы были упасть в обморок при виде ви-
зитеров, но, узнав, что только и требуется подписать характеристику,
ставили подписи с большим энтузиазмом.
Судья учел доводы, жалобы и прекрасные характеристики с места жи-
тельства и изменил меру пресечения на более мягкую - подписку о невыез-
де.
Имеющие по три судимости граждане Лепешкин и Медведев оказались на
свободе и получили полную возможность "поломать" свое дело. Для этого
надо было воздействовать на свидетелей, которые обычно не проявляют нес-
говорчивости, особенно в последнее время. Адвокат легко выписал из про-
токолов адреса всех очевидцев происшествия. Их было четверо: два "волко-
дава" из уголовного розыска и двое понятых. У "волкодавов" в графе "Мес-
то жительства" стояло одинаковое: Огарева, 6 - официальный адрес Минис-
терства внутренних дел.
- Подстеречь бы ментов и заколбасить, - мечтательно проговорил Лепеш-
кин, более известный в своей среде под кличкой Дурь. - Ухо до сих пор не
слышит.
- Они тебя сами заколбасят, - возразил Медведев, он же Скокарь. - У
меня яйца чуть не отвалились, и сейчас спать не могу. Я с ними вязаться
не подписываюсь. А на тех двух фуцанов давай наедем.
Адрес у понятых тоже оказался один: Чехова, дом восемь, квартира
двадцать три.
Но когда блатные добрались до места, то обнаружили, что после дома
номер два начинался сплошной бетонный забор длиной в целый квартал, а
следующее за ним здание имело номер двенадцать. По верху забора шли
изогнутые внутрь кронштейны - скорее всего державшие колючую проволоку.
Контрольно-пропускной пункт не имел какой-то вывески, но на зеленых во-
ротах краснели выпуклые пятиконечные звезды.
- Так они вояки, - догадался Дурь. - Значит, голый вассер!
- Да, облом, - согласился Скокарь. - Давай хоть по мастырке забьем...
Они сидели на ящиках у забора воинской части, использовавшейся один-
надцатым отделом КГБ для маскировки сотрудников и секретных операций,
затягивались папиросами с анашой и молча глядели перед собой.
Место было уединенным: бетонная стена с одной стороны, глухие торцы
домов - с другой. В полусотне метров пролегала оживленная магистраль.
- Глянь, чего-то?
Кривой палец с расплющенными суставами указал вперед.
- Тю! Подвал какой-то...
В торце дома напротив были устроены бетонные ступени, уводящие на па-
ру метров ниже уровня земли, где виднелась основательная даже на вид же-
лезная дверь, ведущая в спецсооружение: эвакуатор номер двадцать шесть.
- Хрен там, подвал! Склад это. И место подходящее. - Скокарь подоб-
рался. - Не зря же мы сюда притащились!
- Давай хоть темноты подождем...
- Да нет тут никого. Стань на стреме, я свистну...
Свистнул Скокарь только минут через двадцать. Замок оказался "хит-
рым", какой-то неизвестной системы, что удивило опытного вора. Он никак
не мог подобрать отмычку, но, когда, пропихивая стальные проволочки,
уперся ногой в правый нижний, а рукой - в левый верхний угол двери, раз-
дался щелчок, и она внезапно открылась.
Скокарь и Дурь вошли в помещение эвакуатора, к которому в то же самое
время двигался капитан Васильев.
Рейс из Тбилиси прибыл по расписанию, что было очень удивительно:
график не соблюдался с начала военных действий, а последние полгода изза
отсутствия керосина самолеты не летали вообще.
Официальные лица, встречающие министра внешних экономических связей
Грузии, отнесли такую точность на счет высокого ранга гостя. Представи-
тели московской воровской общины наверняка знали, что министр попал в
столицу вовремя благодаря Резо Ментешашвили, которому надо было срочно
разрешить спор вокруг общаковых денег.
Резо вышел раньше министра, первым спустился по трапу и, ответив на
почтительные приветствия земляков из грузинского постпредства, подошел к
трем осанистым, представительным мужчинам - ворам в авторитете: Крестно-
му, Антарктиде и Змею, обнялся с каждым, троекратно прислонясь щекой к
щеке. Встречающим приходилось нагибаться - рост Очкарика составлял сто
шестьдесят шесть сантиметров.
В одежде гость подражал американским гангстерам тридцатых годов: ост-
роносые лакированные штиблеты, к которым очень подошли бы гетры, длин-
ное, пиджачного типа, пальто с белым платочком в нагрудном кармане и
поднятым воротником, непокрытая голова с тщательно уложенной прической.
Лицо Резо было бледным, вокруг глаз залегали темные круги, из-за которых
он получил свою кличку.
Хотя за безопасность прибывшего на разбор авторитета кровью отвечала
пригласившая община, Очкарика сопровождали два "гладиатора" весом по сто
двадцать килограммов.
Министра ожидала "Чайка" старой модели, вопреки правилам пропущенная
прямо на летное поле. Очкарика усадили в восьмиметровый "Линкольн", так-
же стоящий неподалеку от трапа. Один за другим лимузины выкатились за
ворота контрольно-пропускного пункта. Охрана с большим усердием козыряла
"Линкольну", Резо принял это как должное. В конце концов, министр прибыл
просить кредит в шестьсот миллионов рублей, а он должен был определить
судьбу вдвое большей суммы.
В тот же день с небольшим опозданием прибыл самолет из Еревана, что
тоже было удивительно, так как проблемы авиасообщения со ставшими суве-
ренными республиками Закавказья не отличались разнообразием и сводились
к отсутствию регулярных рейсов. Никаких официальных представителей или
сколь-нибудь заметных людей на борту не было. Трое молодых парней не вы-
делялись в толпе пассажиров, смуглых и по-южному шумных. Им и следовало
не привлекать внимания: боевики Армянской национальной армии прибыли в
Москву для выполнения специальной акции.
Парней никто не встречал, "крутые" извозчики сунулись было со своими
услугами, но что-то их отпугнуло и заставило переключиться на других де-
нежных кавказцев со столь же смуглыми лицами и крупными носами, но без
излучаемой волны явственно ощутимой угрозы.
Парни забыли свои имена и были готовы умереть, выполняя порученное
задание. На время операции они сами выбрали себе прозвища. Поэтому один
назывался Смелый, второй - Мститель, а третий совсем безыскусно - Герой.
На забитой машинами площади они осмотрелись, перебросились гортанными
фразами и подошли к потрепанной "Волге" с дремлющим за рулем пожилым во-
дителем. Смелый постучал в стекло и, не выпуская из рук, показал водите-
лю бумажку с адресом.
- Пятьдесят штук, и поехали, - кивнул тот. Боевики молча сели в маши-
ну.
Они действовали точно в соответствии с полученной инструкцией, потому
что сами думать и принимать решения не умели. Они умели убивать и уми-
рать. Но если в части первого каждый имел определенный опыт, то насчет
второго каждый располагал только предположениями. И очень боялся сплохо-
вать, когда подойдет время. Этим и объяснялось владевшее ими напряжение
и мрачная решимость, устремленность к смерти, остро воспринимаемая окру-
жающими людьми.
Почувствовал ее и водитель, враз пожалевший, что позарился на пятьде-
сят тысяч.
- Вы проездом в Москву или как? - дрогнувшим голосом спросил он.
- В гости, отец, - отозвался Мститель. - К брату едем.
Смелый развернул вторую бумажку, на которой было написано: "Александр
Каймаков, социолог".
Через час боевики сидели в просторной квартире на Флотской, за зара-
нее приготовленным национальным столом: бастурма, сыр, зелень, лаваш,
ариса, кюфта, "Двин", "Севан". Будто в Ереване в застойные довоенные го-
ды. Пить вообще-то не положено, но Смелый разрешил понемножку.
Хозяин, Арсен, тоже поднял рюмку: за победу выпили, за народ, за вос-
соединение исконных земель, опять за победу...
- Тут у тебя хорошо, - обвел взглядом комнату размякший Мститель. - У
нас ни тепла, ни света, на хлебе и воде сидим...
- В чужих руках всегда балда толще.
Арсен тяжело вздохнул.
- Здесь только на первый взгляд сладко. Недавно у меня всю шашлычную
разнесли, двоих насмерть уложили. Сам еле уцелел - за мангал успел спря-
таться. Да и так... То чрезвычайное положение - и хватают на каждом уг-
лу, носом к стенке ставят, обыскивают, слово скажешь - прикладом между
глаз!
Он налил себе коньяка и, не предложив гостям, выпил - грубое наруше-
ние этикета свидетельствовало, что Арсен не в своей тарелке.
- То чеченцы с русскими разборки устраивают, а те всех кавказцев под-
ряд мочат...
- А у тебя кто стрелял? - поинтересовался Мститель.
- Точно разве скажешь, - уклончиво ответил Арсен. - Тут сейчас шорох
большой: общаковую кассу шопнули, там, говорят, миллиарда три...
- А кто шопнул? - вскинулся Смелый.
Хозяин пожал плечами.
- По-разному говорят. Дело темное... На хазе мясня была, человек де-
сять завалили, а чемодана нету... Может, менты, может, еще кто... Како-
го-то бомжа ищут, да и кент пахана в подозрении. Он чужой - пришел и
ушел, а потом все началось и общак вертанули.
- Чего ж его не спросят? - Смелого тема явно заинтересовала.
- Это их дела, - отмахнулся Арсен. - На толковище с пахана спрашивать
будут. Нас не касается.
Он встал, поднял крышку дивана и вытащил маленький автомат с откидным
проволочным прикладом, пистолет и гранату.
- Вот что я вам приготовил, как просили. Зачем столько? Это ж не в
генерала стрелять?
Боевики осмотрели оружие.
- Чешский "скорпион". - Смелый вскинул автомат, прицелился. - Из та-
кого наши в Ростове генерала и пришили.
Мститель и Герой солидно кивнули, хотя хорошо знали, что в Ростове,
по ошибке, вместо приговоренного генерала застрелили полковника, его за-
местителя. Ничего, все равно молодцы ребята: показали, что у AHA длинные
руки: Правда, уйти не сумели, менты ростовские их уже через два часа по-
вязали. Ну и что? Недаром старшие говорили: не бойтесь, ничего вам не
будет, побоятся - мы за вас и заложников возьмем, и самолет захватим, и
метро взорвем...
И правда - побоялись, ничего не сделали. Ну дали пятнадцать лет, две-
надцать, восемь. Это разве наказание? Если бы русские террористы приеха-
ли в Арцах и на глазах у всех средь бела дня старшего офицера расстреля-
ли, им бы разве простили? Хоть официальный суд, хоть трибунал AHA. Нет!
Настоящее наказание одно - после него уже ни кюфту не кушаешь, ни коньяк
не пьешь, ни с бабами ничего не делаешь. А пятнадцать лет только на бу-
маге строго. Через два года выйдут, через три - самое много. И в зоне
будут хорошо жить: и кушать вкусно, и выпивать, и женщин приведут. Глав-
ное - ребята знают: вернутся героями. И дома им купят, и машины, и денег
