лом и стал прикрывать голову портфелем. В результате в морге оказался не
он, а капитан ГРУ Вертуховский и операция "Расшифровка" чуть не лопнула
в самом начале.
Этот жизненный факт опровергал неверие майора Межуева в случайности и
совпадения. И подтверждал существование определенных закономерностей,
именуемых человеческими судьбами.
Красная "девятка" пулей сорвалась с места и уверенно влилась в широ-
кий поток автомобилей.
Глава одиннадцатая
Капитан Васильев медленно брел по мокрой и грязной улице. Он был
отстранен от оперативной работы и переведен на проверку эвакуаторов.
Этим всегда занимались прапорщики.
Понижение вызвано заключением комиссии, проводившей служебное рассле-
дование. Убедительных оснований, объясняющих, почему бригада бросила
объект наблюдения и направилась в квартиру Зонтикова, капитан не предс-
тавил. Центр принял разговор о миллиарде, принесенном Клыку, и именно с
ним связал незапланированную активность наблюдателей, тем более что
деньги исчезли. От более серьезных неприятностей Васильева спасли пока-
зания командира милицейской спецгруппы и подполковника Дронова: оба
подтвердили - из квартиры он ничего не выносил.
Но и того, что оставалось - нарушения задания и смерти напарника, -
оказалось достаточно для вывода о неполном служебном соответствии. Нас-
колько капитан знал кадровую практику, в ближайшее время от него попыта-
ются избавиться. Выслуги, даже с учетом льгот службы на СРПБ - год за
полтора, для пенсии не хватит.
Потому мысли у Васильева были такими же безрадостными, как окружающий
пейзаж: грязная, в ямах и выбоинах улица, ободранные фасады переживших
свой век домов, покосившийся забор вокруг так и не ставшего стройплощад-
кой пустыря, старая, давно не крашенная трансформаторная будка. Она же -
эвакуатор номер семь.
Без особых предосторожностей капитан направился к объекту. На нем был
костюм ремонтника из оперативного гардероба: фуфайка, черные суконные
штаны, брезентовая сумка через плечо, солдатская шапка. Что может быть
естественнее человека в таком наряде, заходящего в трансформаторную буд-
ку?
Специальным ключом он отпер железную дверь. При необходимости она
мгновенно распахивалась от особого нажатия на пластинку с изображением
черепа и надписью: "Не влезай, убьет!"
Внутри было душно, пыльно и тесно, как в настоящей трансформаторной
будке, даже характерный монотонный гул присутствовал, хотя исходил из
специального блока, включавшегося при открывании двери. Одновременно за-
горалась лампочка на пульте дежурного по сектору охраны спецсооружений,
и, если в течение минуты не поступал сигнал отбоя, готовая к бою группа
оперативного реагирования спешно отправлялась на место срабатывания.
Сейчас лампочка не загорелась, у пульта никого не было, не сидели в
машине с включенным двигателем четыре вооруженных бойца. Развал системы
госбезопасности привел к сокращению финансирования в первую очередь ин-
женерных объектов. Даже их еженедельный контроль группой эксплуатацион-
ников на некоторое время прекратился, но умеющий смотреть вперед генерал
Верлинов приказал хотя бы раз в месяц осуществлять проверки: "Иначе в
них коммерческие палатки да платные сортиры пооткрывают!"
Но Васильев действовал так, будто все работало, как обычно, и дежур-
ный сектора охраны, встрепенувшись, смотрел на красный огонек тревоги.
Вставив жетон из титанового сплава с буквой и шестизначной цифрой
личного номера в незаметную щель распределительного щита, он негромко
сказал:
- Капитан Васильев, иду транзитом, помощь не нужна.
При нормальной работе всех систем дежурный услышал бы эти слова, по-
гасил тревожную лампочку и сделал запись в журнале пользования эвакуато-
рами.
Капитан, не вынимая жетона, нашел черную кнопку на щите.
В громадине трансформатора, точнее, искусно выполненного макета, бес-
шумно откинулась часть обшивки. Пригнувшись и высоко подняв ногу, словно
в отсек подводной лодки, Васильев шагнул внутрь. Люк мгновенно закрылся.
Он находился в небольшом - два на полтора - помещении со стальными
стенами, полом и потолком. В одной стене имелась незаметная щель для же-
тона. Моделируя ситуацию, когда жетон потерян, капитан резко провел ру-
кой от щели вниз. Пол дрогнул и провалился, через секунду его заменил
выдвинувшийся из стены стальной лист. Если бы Васильева преследовали
враги и им удалось взломать входную дверь и обшивку люка, они увидели бы
пустой отсек без всяких следов на толстом слое пыли.
Открытый с одной стороны стальной лифт скользил под землю. При ярком
свете внутренней лампы капитан видел шероховатости уходящих вверх бетон-
ных плит и стыковочные швы между ними. Спуск был недолгим - словно с
четвертого этажа. Бетонные плиты сменились железной дверью. Васильев по-
вернул ручку. Свет автоматически погас. За дверью простиралась чернота с
красными огоньками вдали. Эвакуатор номер семь выходил в тоннель метро в
трехстах метрах от узловой станции "Парк культуры".
Капитан на секунду задумался: не продолжить ли путь под землей? И от-
казался от этой мысли. Без необходимости не стоило рисковать на рельсах.
К тому же если кто-то заметил монтера, входящего в будку, то может заин-
тересоваться - а почему он не вышел обратно? Да и вообще - прогулки под
землей никакого удовольствия не доставляют.
Через несколько минут ремонтник вышел из трансформаторной будки. Рас-
положенная в малолюдном месте, она находилась вблизи двух крупных ма-
гистралей, а следовательно, занимала стратегически выгодную точку. Как,
впрочем, и все остальные эвакуаторы.
Задержанные при наблюдении за Каймаковым люди Седого вышли на свободу
через четыре часа. Как только доставившие их омоновцы написали рапорта и
ушли, они утратили сдержанность и молчаливость.
- Тачку бросил возле кабака с открытыми дверцами. - Круглолицый, с
наглыми круглыми глазками Рудик, по-хозяйски развалившись на стуле, да-
вал показания замордованному жизнью и службой старлею, заведомо неспо-
собному купить "Ниссан-Патрол" на те деньги, которые он заработает, до
конца жизни.
- Я ее никогда не закрываю. Зачем? Нас все знают, кто полезет? Разве
самоубийца...
И тон, и поза, и подтекст уверенной речи были призваны оказать соот-
ветствующее воздействие на дознавателя. И оказывали его.
- Вот какие-то сволочи и подложили эти железки. Я могу, конечно, ад-
вокату позвонить или еще кому, но думаю, вы и сами разберетесь...
Рудика сменил Эдик. Та же уверенная поза, та же наглая физиономия,
тот же пугающий, с подтекстом, тон.
- Пообедали, зашел в сортир - отлить, а за бачком газетный сверток...
Разворачиваю из интереса: пушка! Не наша, как в кино! Что делать? Дай,
думаю, отвезу в милицию. И повезли... Заявление не успел написать о доб-
ровольной сдаче. Давайте листок, сейчас все как надо нарисую...
И поскольку дознаватель замешкался, Эдик навалился грудью на стол и
со значением произнес:
- Она и неисправная к тому же! В ней бойка нет, а без бойка - хрен
выстрелишь! А вынимается он очень просто, минутное дело, принесите - по-
кажу!
Оставив задержанных в дежурке, дознаватель поднялся к начальнику от-
деления милиции и доложил собранные материалы.
- Так прямо и говорят: из группировки Седого? - переспросил тот без
особого, впрочем, удивления. - Наглецы...
Начальник пролистнул рапорта и объяснения.
- Не судимы? То-то и оно - честные граждане, за жабры не возьмешь.
Завтра они адвоката приведут да семь свидетелей...
Начальник задумался.
Еще десять лет назад взятые с таким арсеналом отправлялись прямиком
на нары следственного изолятора, а потом за колючую проволоку зоны. Пис-
толет, автомат и граната перевешивали любые объяснения: пусть хоть мар-
сиане из летающего блюдца сбросили - получите свои четыре года, а может,
и пять - по максимуму. Тогда он рулил тяжелым асфальтовым катком, и сто-
ило чуть повернуть руль, чтобы расплющить человека в лепешку. И тогда
задержанные скрывали принадлежность к преступной группировке, а не бра-
вировали ею.
Но пришла новая эпоха. Теперь он сидел за рулем детского трехколесно-
го велосипеда, а вокруг носились "КамАЗы" с номерами личного транспорта,
угнанные где-нибудь в Западной Европе "Вольво" и "Мерседесы" с под-
дельными номерами и вообще без номеров, огромные асфальтовые катки прак-
тически неуязвимых преступных организаций, набитые оружием "Ниссаны", и
надо было держать ухо востро, чтобы они не расплющили в лепешку тебя са-
мого. А уж таранить окружающих монстров дело совершенно глупое, бессмыс-
ленное и смертельно опасное.
Есть, конечно, спецподразделения, вносящие переполох в ряды новых хо-
зяев жизни, - они бэтээрами переворачивают асфальтовые катки, гранатоме-
тами расстреливают обнаглевшие "КамАЗы", у них закрытые масками лица и
непреклонная решимость смести нечисть, стоящую на пути. И сметают: кто
не вовремя дернулся или замешкался выполнить команду - мгновенно получа-
ют ботинком в пах или прикладом между глаз, а кто взялся за пушки - тут
же превращаются в трупы. Поэтому ребят в масках боятся, послушно подни-
мают руки и даже пасть не открывают. Но потом дело передается обычным
чиновникам: следователь, прокурор и судья не носят бронежилетов, не уме-
ют уворачиваться от пуль и стрелять навскидку, а самое главное, не имеют
привычки к личному риску. Они едут на жалких трехколесных велосипедах, а
бэтээры уже ушли, и надо самим заботиться о своей безопасности... Вот и
держись тихонько в ряду следования, выдерживай дистанцию и интервал, ус-
тупай дорогу, когда сигналят. А если попадется какой-нибудь пеший и еще
более жалкий правонарушитель - вот на нем и отыграешься, переедешь вдоль
и поперек и отчитаешься о результатах служебной деятельности.
- И что ты предлагаешь с ними делать? - спросил начальник, глядя пе-
ред собой.
Дознаватель пожал плечами.
- Материал собран, докладываю на ваше усмотрение.
Пальцы начальника выбили дробь по рапортам и объяснениям.
Если он спустит дело на тормозах, то абсолютно ничем не рискует ни в
служебном, ни в личном плане. А если залупится... Действительно, навезут
свидетелей да адвокатов, боек кто-нибудь вынет или подпилит, и пушку
признают неисправной. И хотя неисправность ответственности никак не от-
меняет, прокурор глаза вытаращит: "Сырым материалом дело на корню загу-
били! Подозреваемые не признаются, доказательства дохлые, версия защиты
не опровергнута! Из-за этого приходится бандитов выпускать!" Или судья
заведется: "С такими доказательствами на процесс выходить стыдно! Сейчас
не тридцать седьмой год! Основательней надо дела готовить!" В любом слу-
чае он виноватым и окажется. Прокурор представление внесет или суд част-
ное определение задвинет - вот и готов выговор, а то и неполное служеб-
ное. И это бы ладно, хуже, если гранату в окно закинут... Или автоматом
прострочат у подъезда. Вполне реальный вариант, куда более вероятный,
чем суровый приговор этим ублюдкам.
Потому что сами они, их дружки-приятели, покровители кровно заинтере-
сованы в безнаказанности, любые силы бросят, связи, деньги, ни перед чем
не остановятся... А кто кровно заинтересован, чтобы закон соблюсти да
при этом карьерой и жизнью рисковать?
- Свяжись с руоповцами, может, они этих хамов заберут, - сказал на-
чальник. - А если нет - сам решай.
В РУОПе задержанными не заинтересовались.
- Сейчас у каждого второго оружие, - сказал ответивший по телефону
дежурный. - Разбирайтесь сами.
Старший лейтенант размышлял недолго. Он прекрасно понимал все то, о
чем подумал начальник, и вовсе не хотел брать весь риск на себя. Жена,
мальчик и девочка, тесная двухкомнатка на окраине, стандартная картон-
но-реечная дверь. А под формой у него обычное человеческое тело, легко
пробиваемое ножом или пулей. И, заведя врагов как представитель власти,
