прошел прямо к начальнику, предъявил удостоверение оперуполномоченного
по особо важным делам Главного управления уголовного розыска МВД России
и положил на стол оружие в опечатанных пластиковых пакетах, удостоверен-
ный понятыми протокол изъятия этого оружия у граждан Медведева и Лепеш-
кина, объяснения задержанных, которые пояснили, что нашли оружие на ули-
це, при этом Медведев доверительно сообщил, что носил "наган" для само-
защиты, а опрошенный отдельно Лепешкин настаивал на своем намерении
сдать "ПМ" и стилет властям.
Особенно поразил начальника милиции протокол осмотра вещдоков, удос-
товерявший, что оружие заряжено боевыми патронами и находится в исправ-
ном состоянии, а также дактопленки. За двадцать лет службы он не встре-
чал столь полно составленного первичного материала, не оставляющего ла-
зеек для какой-либо "химии".
- У нас криминалистический автобус, вот и сняли пальцы с пушек да
этих гусей откатали, - пояснил опер. - Да записали на диктофон. Вам-то
это не надо, мы у себя оставим. А вы завтра позвоните в Главк Аркадьеву
и доложите о результатах. Дело будет на контроле.
Начальник проводил опера до выхода.
"Или меня подозревают, или дело чрезвычайное, - думал он. - В любом
случае лучше как можно скорее их в суд направить".
Из машины майор госбезопасности Бородин доложил результаты Межуеву, а
майор позвонил в Главк уголовного розыска и предупредил зонального опера
Аркадьева, чтобы тот взял на контроль данное дело.
А на развилке под путепроводом передвижной пост ГАИ остановил серую
"Волгу" и "Ниссан". К каждой машине подскочили два гаишника и два омо-
новца с короткими автоматами на изготовку. Водитель "Волги" сказал
что-то, и действия сотрудников сразу потеряли жесткую целеустремлен-
ность. Ринувшиеся было к дверцам омоновцы остановились, автоматы безо-
бидно развернулись раструбами стволов в низкое серое небо, но еще сохра-
няли некоторую настороженность, пока водитель извлекал из внутреннего
кармана документы. Но на свет появилась розовая карточка спецталона, га-
ишник, утратив обычную вальяжность, подобрался и, козырнув, пожелал
счастливого пути.
Через секунду раструбы коротких стволов уперлись в кожаные спины двух
молодчиков Седого, привычно раскорячившихся для обыска у капота огромно-
го, как дом, вездехода. Здесь неожиданности не нарушали обычного хода
событий: гаишники сноровисто обшарили салон, обнаружив гранату "Ф-1" и
автомат "АКС-74 У", точно такой же, какие были у омоновцев. За поясом
одного из задержанных обнаружили итальянскую пятнадцатизарядную "берет-
ту", в кармане лежал запасной магазин к ней.
- Отпрыгались, козлы, - прокомментировал ситуацию один из омоновцев.
Имевшие опыт общения с отрядом особого назначения, люди Седого мудро
промолчали.
Верка жила на четвертом этаже блочной пятиэтажки, расположенной в
глубине квартала. Проезды между домами были узкими, поэтому бригада
одиннадцатого отдела поставила свою "шестерку" на площадку для сушки
белья. Серая "Волга" остановилась на пятачке у мусорных баков.
- С нами еще какие-то крокодилы, - передал в Центр Сенченко. - Их по-
чему-то не задержали. Проверь-ка номер...
Серая "Волга" принадлежала оперативному отделу Главного разведыва-
тельного управления Министерства обороны СССР, впоследствии ставшего
Российским.
Ни законы, ни постановления правительства, ни ведомственные приказы и
инструкции не предусматривали возможности действий ГРУ на территории
своей страны. Компетенция этого ведомства предполагала сбор разведдан-
ных, а в некоторых случаях проведение диверсионно-террористических акций
исключительно в иных государствах, причем "острые" формы деятельности
допускались только в военное время или для упреждения удара противника.
Санкцию на подобные действия могло давать лишь высшее руководство стра-
ны. Поэтому наблюдение за Каймаковым являлось грубым нарушением закона.
Не говоря уже о попытке убить его, предпринятой накануне подотделом фи-
зического воздействия с санкции подполковника Голубовского.
Надо признать, что это было не первым нарушением закона со стороны
оперативного отдела ГРУ. Дело в том, что, действуя на чужой территории,
ни одно ведомство не сможет добиться политического веса и значимости в
собственной стране. Именно здесь надо иметь зоркие глаза, чуткие уши и
мускулистые руки, иногда удлиненные двух - или четырехствольным специ-
альным пистолетом "МСП". Потому что лишь владение внутренними секретами
и способность воздействовать на внутреннюю ситуацию позволяют держаться
за рычаги власти и заставляют других с тобой считаться.
Войсковые части и подразделения Министерства обороны не приспособлены
для тонкой работы, потому самое мощное ведомство использует возможности
собственной разведки.
Это делается во всем мире: несмотря на прямые запреты, ЦРУ неоднок-
ратно прокалывалось на проведении операций в США. То газетчики чтото
разнюхают, то конкуренты - ФБР или Агентство национальной безопасности,
а то и просто местная полиция. Каждый раз шум поднимался, скандал, спе-
циальные комиссии конгресса создавали... Глядишь - кого-то от должности
отстранили, кто-то сам подал в отставку...
У нас в былые годы такого случиться не могло, ни один газетчик в тай-
ные операции нос не просунет, а если и разнюхает что - все равно толку
мало: редактор, цензура, да и не в них дело, самоцензура, страх от того,
что секрет узнал, клавиши машинки надежней всего блокировали. За такое
дело запросто посадить могли или "волчий билет" на всю жизнь выписать.
А если конкурирующая служба компромат на тебя сдоит - МВД на КГБ или
Комитет на ГРУ, - тоже никакого скандала, разберутся по-семейному, в
крайнем случае, когда стрельба или другие осложнения, тогда ЦК выступает
арбитром, но они не по закону судили, а по целесообразности и тех, кто
основы строя охранял, никогда не давали в обиду.
Сейчас другое дело. И газетчики не те, и всесильного отца-заступника
- Центрального Комитета - нет, а конкуренты норовят все твое грязное
белье наружу вывернуть, чтобы показать, что сами они совсем не такие, а
перестроившиеся и работающие совершенно по-новому...
Поэтому майор Синаев - старший группы наружного наблюдения оператив-
ного отдела ГРУ - старался действовать аккуратно и не засвечиваться. Тем
более что всем причастным к операции уже было известно: капитан Верту-
ховский, несмотря на блестяще проведенное ушивание сердечной мышцы, умер
сегодня днем в секретном филиале Центрального военного госпиталя. А зна-
чит, предстоят начальственные разборки с поисками виновных, на которых
можно свалить вину за неудачу... К тому же все в подотделе физического
воздействия ломали головы: как мог какой-то штатский заморыш завалить
такую торпеду, как Вертуховский? Один на один, в темном (специально раз-
били лампочку) подъезде, при внезапном нападении... Или он совсем не
тот, за кого себя выдает, или его постоянно прикрывают очень серьезные
люди, умеющие быть невидимыми и способные с одного удара уложить терро-
ристапрофессионала, проведшего не один десяток успешных ликвидации.
И вот, похоже, эти люди материализовались...
- "Вершина", я Пятый, прошу связи, - вызвал Синаев свой Центр и пере-
дал приметы и госномер автомашины "ВАЗ-2106", осуществлявшей парал-
лельное наблюдение за фигурантом Каймаковым, обозначенным в оперативных
документах псевдонимом Унылый.
Служба наблюдения одиннадцатого отдела присвоила Каймакову псевдоним
Кислый. Наблюдатели - хорошие физиономисты, умеющие подмечать характер-
ные черты внешности и определять доминирующие особенности личности.
Но если бы сейчас Синаев или Сенченко заглянули в квартиру номер пят-
надцать на четвертом этаже контролируемого ими дома, они бы не нашли в
облике Каймакова ни кислоты, ни унылости.
После двухсот граммов коньяка и сытной закуски непьющий Каймаков
расслабился, терзающие его страхи и сомнения исчезли, и, глядя на испол-
няющую стриптиз Верку, он блаженно улыбался, хлопая в ладоши в такт нег-
ромкой музыке, льющейся из колонок проигрывателя. Сейчас он не видел
выступающую вперед нижнюю челюсть, крупный плоский нос, огромный выпук-
лый лоб, и внешность девушки не казалась отталкивающей. Внимание сосре-
доточилось на другом: гладкой коже плеч, крепких правильной формы ногах,
округлых бедрах.
Как опытная стриптизерша, она оставила на себе две детали туалета и
оттягивала миг, когда все покровы будут сброшены. Каймаков почувствовал
себя так, будто в обеденный перерыв в закутке сектора статистики ничего
не происходило.
- Давай скорей, снимай все! - Он потянулся к девушке, но она отпряну-
ла, и Каймаков чуть не упал с дивана.
Верка сделала пируэт, приспустила на миг трусики, обнажив гладкие бе-
лые ягодицы, и вновь прикрыла их тканью. Приблизилась, пританцовывая, и,
оттянув трусы на животе, пропела:
- Положи сколько не жалко, хоть десять штучек...
Но Каймаков вместо денег запустил в открывшуюся щель руку, нащупав
пальцами жесткие, коротко подстриженные волосы.
- А это долой! - Верка ударила его по руке, ногтями оцарапав кожу.
Каймаков ощутил раздражение.
- Ну хватит, хватит...
Напевая и пританцовывая, Верка отступила на несколько шагов. "Рабочий
вариант" для многих мужчин института, особенно после вечеринок и всяких
междусобойчиков, когда алкоголь обостряет влечение и снижает требования
к внешности избранницы, сейчас она чувствовала себя королевой, очарова-
тельной и желанной. И хотела как можно дольше продлить это состояние,
для чего следовало максимально отсрочить момент соития, после которого
мужчины немедленно теряли к ней интерес, с брезгливостью смотрели, как
она приводит одежду в порядок, и торопились уйти, категорически отвергая
предложения "заняться любовью как люди" у нее дома.
- Иди сюда, зайка, - сдерживая раздражение, сказал Каймаков. Блажен-
ная улыбка исчезла, он искусственно поднимал углы рта, от чего щеки нап-
ряженно деревенели.
Он знал: выпив, Верка любила выделываться, набивая себе цену. Сколько
раз, прервав минет, она аккуратно заправляла все его хозяйство, застеги-
вала "молнию" и сообщала: "На сегодня - все! Если хочешь - закончим у
меня дома".
Поскольку ценность Верки состояла в возможности быстрого облегчения в
непосредственной близости от рабочего места и при минимальных затратах
времени, перспектива тащиться через полгорода и канителиться весь вечер,
а чего доброго, и всю ночь не могла прельстить его даже в состоянии
крайнего возбуждения.
Подавляя поднимающуюся злобу, он принимался уговаривать Верку, кото-
рая с важным и независимым видом курила длинную черную сигарету и время
от времени отрицательно качала головой и говорила: "Не-а!" Все решала
плоть - если она не успокаивалась, Каймаков продолжал уговоры, фальшиво
улыбался, называл ее "зайкой" и "рыбкой", иногда добивался своего, иног-
да терпение лопалось, и он уходил, хлопая дверью, и давал себе слово ни-
когда не переступать порога будто пропахшей вульвой каморки. Если плоть,
восприняв изменение обстановки, опадала, он спокойно говорил: "Как хо-
чешь, зайка, пока" - и выходил из комнаты с теми же обещаниями. Но через
некоторое время Верка исправлялась, и все возвращалось на круги своя.
- Мы же у тебя дома, есть возможность раздеться и лечь в настоящую
постель, как ты всегда хотела, - ненатуральным медовым голосом убеждал
Каймаков Верку, а про себя думал: "Почему я должен уговаривать эту суку?
Послать ее подальше и поехать домой, что ли..."
Не слушая его, Верка вертела бедрами, сладострастно извиваясь в эро-
тическом, по ее представлению, танце. Потом стала исполнять канкан, вы-
соко вскидывая то одну, то другую ногу. В комнате запахло спортзалом.
"И чего я сюда приперся?" - спросил себя Каймаков и внезапно все
