лись на асфальте, одновременно гидравлические рычаги крышу сбрасывают, и
поднимается из кузова остроконечная стрела в серебристой антирадарной
краске.
А ты знай свое дело делаешь: красная защелка, желтый стопор, сейчас
три лампочки зажгутся, ага, вот... Теперь рычаги по порядку: один, два,
три, красная кнопка, ревун - значит, все, три минуты в запасе... Оцепле-
ние расширяет круг и залегает, не переставая осуществлять контроль, а ты
по газам: кабина уже отделена от пусковой установки и на триста метров
отъехать легко успеет, а дальше и не надо: вспышка, грохот, и вот она
уже в небе, пошла родная, ложится на курс, известный бортовому компьюте-
ру... Конечная точка полета никому из группы запуска не известна, да им
и не надо: задача выполнена, сейчас из центра слежения прибудут и их
сменят. Прибывали обычно через пятнадцать минут, без опозданий.
Правда, это только на учениях случалось и настоящий запуск лишь один
раз производили, но отработано все было четко, если бы до дела дошло -
не сплоховали б...
Васильева уже на должность начальника центра слежения представляли,
когда Союз стал разваливаться. Планы поменялись, из сопровождения СРПБ
его отозвали, но опять дали задание исключительно важное и совершенно
секретное.
В руководстве Комитета и Минобороны вовсе не такие дураки сидели, как
по их рожам можно было судить, и хотя водку жрать любили, тут рожи не
обманывали, но решения принимали трезвые, которые до того в аналитичес-
ких отделах просчитывались.
Раз бывшие братские республики суверенитета хотят, значит, обяза-
тельно за атомные бомбы да ракеты схватятся, потому что ни на чем другом
политического веса и международного авторитета сделать не сумеют. И
пусть сейчас клянутся, что атомное оружие им ни к чему, обещания в поли-
тике выполняют еще реже, чем в обычной жизни. Просто пока у них еще ре-
альной власти маловато: наши войска, наши командиры, наше обеспечение.
Но скоро все изменится, приберут к рукам армию... Значит, надо действо-
вать...
Группа, в которую входил Васильев, приземлялась на вертолете прямо в
войсковой части, пользуясь тем, что суверенитет уже был, а контроля за
воздушным пространством и армейскими территориями еще не было. Ночью
снимали ядерные боеголовки, вместо них ставили муляжи, снаряженные отра-
ботанным топливом атомных реакторов, которое создавало соответствующий
радиоактивный фон, но для взрыва использоваться не могло.
Теперь, когда прогнозы аналитиков подтвердились, Васильев не мог без
усмешки слушать рассуждения новоявленных президентов о судьбе располо-
женного на их суверенной территории "ядерного оружия".
Так же усмехался и Якимов после августа девяносто первого, когда за-
щитники никем не атакованного "Белого дома" рассказывали о мерах, приня-
тых для противостояния штурму.
- Кого бы они остановили? "Альфу"? - Уголок рта, подергиваясь, обна-
жал стальную коронку. - Зажигательными бутылками? С мокрыми повязками
против газов? Ну-ну...
Он выразительно крутил головой.
Судьба Якимова была похожа на васильевскую. Отряд боевых пловцов, по-
том "Альфа", когда начались бесконечные, разрушающие Комитет реформы, в
первую очередь развалили его силовые структуры и капитаны попали в одну
бригаду службы наружного наблюдения одиннадцатого отдела Второго главно-
го управления (контрразведки) КГБ СССР.
Одиннадцатый отдел занимался оперативным прикрытием и контрразведыва-
тельным обеспечением наиболее важных технических проектов, осуществляе-
мых в СССР.
Начальник отдела генерал-майор Верлинов получил Героя соцтруда в
группе конструкторов и разработчиков космического челнока "Буран", и на
самом верху знали, что его заслуга в этом проекте неизмеримо выше, чем у
главного конструктора, да и всего авторского коллектива в целом.
Он же сыграл основную роль в так и не утвержденном Политбюро проекте
высадки советского космонавта на Луну.
По его инициативе разрабатывался и совершенно секретный проект текто-
нического оружия под кодовым названием "Сдвиг".
Отдел Верлинова уже давно оброс лабораториями, институтами и полиго-
нами, по статусу он фактически являлся отдельным управлением. Верлинов
был хорошо известен Андропову и Брежневу, потом Горбачеву, он непос-
редственно, в обход председателя КГБ СССР, выходил на своих кураторов в
ЦК и Совмине, имел прямое финансирование. Став генсеком, Андропов узако-
нил фактическую самостоятельность одиннадцатого отдела. Понятно, что
председателю КГБ это не нравилось, но в последние годы они сменялись
очень часто, и среди них не было настолько авторитетной фигуры, которая
смогла бы изменить положение.
К тому же могущественное ведомство подвергалось весьма болезненным
ударам, связанным с распадом СССР и желанием новой, называющей себя де-
мократической власти разделаться с главным органом охраны прежнего режи-
ма.
Монолит КГБ СССР начал трескаться и трансформироваться: КГБ России,
Агентство федеральной безопасности, словно гальванизированный монстр
тридцатых годов - Министерство безопасности и внутренних дел, - заведомо
несоединимое образование развалилось, и появилось Министерство безопас-
ности России, но не успели обновить вывески, как оно превратилось в Фе-
деральную службу контрразведки...
За всю историю отечественных спецслужб вывески менялись пять раз: ВЧК
- ОГПУ - НКВД - МГБ - КГБ, - причем на внутренней структуре это практи-
чески не отражалось.
Теперь за три года пятикратно поменялись не только названия, но уст-
ройство ведомства: огромными кусками отвалились Служба внешней разведки,
Федеральное агентство правительственной связи. Главное управление охра-
ны, отпали ударные спецподразделения "Альфа", "Вымпел", "Гром", рассыпа-
лись система сопровождения СРПБ и отряд боевых пловцов.
В водовороте перемен закрутились тысячи сотрудников, теряющих привыч-
ную работу, ощущение элитарности, хорошую зарплату и уверенность в завт-
рашнем дне.
Одиннадцатого отдела катаклизмы системы не коснулись. Свой комплекс
административных зданий, свои полигоны и институты, свои спецобъекты.
Госбанк, как и было заведено десятилетиями, осуществлял финансирование
особо ответственного счета, правительство выделяло требуемые ресурсы по
соответствующей графе подлежащих первоочередному удовлетворению заявок.
Верлинов не счел нужным менять бланки удостоверений, его сотрудники
по-прежнему предъявляли красные книжечки с надписью "КГБ СССР", и, что
самое интересное, ни у кого это не вызывало недоумения или расспросов.
Поскольку кураторы из ЦК КПСС и Совмина СССР канули в Лету, одиннад-
цатый отдел существовал самостоятельно, никому не подчиняясь. Кадровики
тщательно подбирали новых сотрудников, обращая особое внимание на тех,
кто хорошо зарекомендовал себя, служа Системе, и безвинно стал жертвой
новейших реформации.
Так капитаны Якимов и Васильев оказались в одной машине службы в/ч
одиннадцатого отдела.
Наружное наблюдение - это долгие часы ожидания, которые, когда позво-
ляет обстановка, заполняются разговорами - от обычного трепа и анекдотов
до серьезных, если, конечно, напарники друг другу доверяют.
Биографии Якимова и Васильева практически совпадали, они быстро сдру-
жились и говорили откровенно.
- Нет, не так все идет, не так, - начинал Якимов, обводя взглядом
бесконечные вереницы коммерческих ларьков. - На спекуляции всяким говном
миллионы делают, снизу доверху взяточничество, простому человеку выбор
простой: или нищенство, или иди в преступность. Вот они и выбирают... А
те рекламы дают - чем кошек да попугаев кормить. Героев сегодняшних по-
казывают - банкира, коммерсанта да как пацаны с них пример берут. О кос-
монавтах и пограничниках уже разговора нет, из нас вообще уродов сдела-
ли, про покаяние твердят. Вот тебе есть в чем каяться?
- В том, что дурак, - мрачно отзывался Васильев. - Шесть лет эту елду
возил; там хоть прослойка свинцовая, а все равно достает. И потом с бое-
головками этими долбаными... Сашка Леденецкий давно ушел в банковскую
охрану, квартиру в центре купил, дачу выстроил, на "Вольво" ездит...
- И я не пойму, за что каяться! Что в Персидском заливе наши танкеры
охранял? Там одна дрянь, рыба-змея, подобралась незаметно, чуть мне каюк
не пришел, хорошо, автомат был специальный, подводный... Так у меня по-
том за эти четыре спецпатрона душу вымотали, в конце концов вычли сто
рублей - почти ползарплаты. Может, за это покаяться?
Якимов выругался.
- Или за "Белый дом" каяться? За тот, в девяносто первом...
Он выругался еще раз.
- Вот ведь комедия: в девяносто первом правильно было защищать парла-
мент, а в девяносто третьем, наоборот, - штурмовать его! Ну не мудаки? А
мы крайние - оба раза действовали неправильно...
Капитан зло усмехнулся.
- Ну про первый-то раз все брешут, мы атаковать не отказывались. Тог-
да еще дисциплина была, ответственность - как так не выполнить приказ!
Да это верный трибунал! Другое дело - те, наверху, в штаны наложили при-
каз отдать! Привыкли друг за дружку прятаться, а ответственность на себя
брать разучились. А была бы команда...
Якимов усмехнулся еще злее.
- Сейчас все по-другому бы... И без всякого штурма. Мы уже внутри бы-
ли, среди этих сраных "защитников". Четыре группы. Я возле приемной с
автоматом стоял, они же мне автомат и выдали... И Ельцин рядом проходил,
и Руцкой, и Хасбулатов. А в рукаве - "стрелка", она на пять метров бес-
шумно работает. И спецгранаты - дом развалят! В пуговице приемник, зум-
мер - сигнал атаки. Жду, мокрый весь, сердце колотится, как тогда, с му-
реной... Кто-то успокоил: не боись, отобьемся... Я улыбаюсь благодарно,
но ничего не соображаю - зуммера жду! Так и не дождался.
- Жалеешь? - спросил Васильев.
- Чего мне жалеть... Неизвестно, вышел бы живым... Потом весь сыпью
покрылся на нервной почве, полгода по госпиталям...
А второй раз наши действительно не пошли. Потому что поняли: никто не
поддержит, не защитит. Подставят - и в кусты. Мы ничего не знаем, они
сами по себе... Научены, что надо о себе думать, а все остальное - по
фигу! Неужели те, наверху, не понимают: если у исполнителей такой наст-
рой, то при серьезной заварухе им всем каюк!
Якимов махнул рукой.
- Ну и черт с ними! Раз каждый за себя, то я за Якимова!
Другу и коллеге не повезло. Сунувшись за миллиардом, он очутился в
морге. Васильеву тоже не повезло, но в меньшей степени. Он вышел из пе-
редряги живым, но теперь предстояло пройти чистилище служебного рассле-
дования. И объяснить, какого черта, бросив объект наблюдения, они суну-
лись на квартиру вора в законе Зонтикова. Никакого правдоподобного вари-
анта в голову не приходило, и Васильев стал писать заведомую ерунду:
"... потеряв из виду объект наблюдения и отметив прибытие к дому автома-
шины "БМВ", мы решили проверить обстановку на месте и, войдя в подъезд,
стали подниматься по лестнице..."
Глава шестая
Посетитель - молодой парень лет двадцати трех - пришел к Каймакову в
конце рабочего дня. В потертом армейском бушлате и форменной шапке без
кокарды он производил впечатление издерганного и вконец замордованного
жизнью человека.
- Нигде не слушают, везде врут, никому ничего не надо! - обозленно
сказал он, и Каймаков подумал, что парень ошибся адресом, но тут он изв-
лек из драной сумки газету с его статьей.
- Вы писали? - Тон был напористым и требовательным. - Вот: "Куда же
делось мыло? ". А я знаю - куда! У меня об этом хорошая память на всю
жизнь...
Парень вытянул левую руку. Она напоминала куриную лапу, потому что
безымянный палец и мизинец отсутствовали вместе с половиной кисти.
- Задвижкой отхватило, когда мы это вонючее мыло закачивали, - пояс-
нил он. - Тонн восемьсот. Состав. Это только в одну точку!
Парень привычно достал картонную папку, развязал тесемки и веером
