Клык подтвердил принадлежность к высшей преступной касте, и шестеро
за столом задвигались беспокойно, осуждающе посмотрели друг на друга,
как бы отыскивая того, кто посмел усомниться в неприкосновенности паха-
на. Не найдя такого, шесть пар глаз сошлись на мертвом Угрюмом.
- Давайте вынесем этого демона и закопаем поглубже, - сказал Гвоздо-
дер. Виновный в посягательстве на авторитет был обозначен.
- Подождите копать, - обычным голосом продолжил Клык, и все поняли,
что инцидент исчерпан. - Кто наших ребят побил - дело ясное. Я этому бе-
су Седому сказал, что всех их людей в зонах в петушатник загонят, если
бабки не отдаст...
Авторитет обвел взглядом преданно внимающих каждому его слову блат-
ных.
- Это я наперед забежал, на "понт" взял. Может, бабки менты забрали,
может, Федор спрятал где... Пока на хате засада, - не разберешь... На
зонах мы-то действительно можем их на парашу посадить, а как на воле
разбираться будем?
Все молчали. На воле с "новыми" тягаться сложно. Биографии чистые,
связи крутые и вообще руки развязаны... Если ты не судимый - участковый
к тебе в дом так запросто не зайдет и опер из уголовки нос не сунет.
Храни хоть автомат, хоть гранатомет.
И на разборки заявляются спортсмены: борцы, боксеры, есть и совсем
знаменитые. А тут здоровье в карцерах да штрафных изоляторах подорвано,
и ржавый "наган" боязно в карман сунуть - спалишься, глазом не моргнешь!
Нет, на воле с ними лучше не схлестываться.
- Или без крови попробуем, по Закону? - сказал уловивший общее наст-
роение Клык. - Позовем авторитетов со стороны, пусть разберут...
- Правильно, - одобрительно кивнул Гвоздодер. - Может, только главно-
го ихнего замочить?
- А с этим, что приходил, как? - спросил Рваный.
- Да как... - Клык равнодушно пожал плечами. - Хотите - можно на перо
поставить. Только... Если он сам по себе - за что его резать? А если на
Седого работает - достать будет трудновато... Посмотреть за ним надо, а
там решим...
Когда Гвоздодер и остальные потащили закапывать труп, Клык набил мас-
тырку и закурил. Анаша расслабила нервы, и пальцы перестали дрожать мел-
кой дрожью.
Бунт на корабле подавлен. Но это еще не все. Получив чемодан, он поз-
вонил Хранителю и разрешил отдать шестьсот миллионов из общака грузинс-
ким ворам. Те вкладывают деньги в войну, у них свои расклады, но обещали
вернуть летом с процентами да плюс наркоты, оружия добавить. Люди авто-
ритетные, надежные, помогать им полезно... Но если теперь чемодан ушел,
а в кассе - пусто, то восемь зон и четыре крытых без подогрева останут-
ся. А такое на тормозах не спустишь: соберут всеобщую сходку и поставят
его. Клыка, на правило... Это если захотят Закон соблюсти. А могут и
просто замочить, как рядового урку. Потом, конечно, придется ответ дер-
жать, да строгости сейчас большой нет, отмажутся. Скажут - потерял благо
воровское - и все тут... Кто там будет разбираться да спрашивать...
Авторитет вора на двух вещах держится: на деньгах и на крови. Но за
большие деньги и свою кровь потерять недолго.
Примерно в то же самое время лидер Юго-Западной группировки Седой
размышлял о том же самом. Он сидел в большом зале у камина и смотрел в
окно на четверку бойцов, прогуливающихся вдоль высокого бетонного забо-
ра. Дачу в Малаховке он выстроил недавно и участок земли, почти с гек-
тар, выкупил, и все дело в гору шло... И надо же такой неудаче слу-
читься!
Теперь, конечно, компаньоны спросят: "На хера ты им деньги давал?
Послал киллеров - и дело с концом! Нет, надо умничать, психологию разво-
дить... И что в результате? Четверых положили, деньги пропали. Клык жи-
вой и невредимый, грозится в зонах беспредел учинить. И учинит - зоны
они держат, там их сила. Значит, ответить кому-то за этот прокол на-
до..."
Про случайности ничего не объяснишь и куда деньги исчезли - тоже.
Ведь с квартиры глаз не спускали. Но ребят перебили, а как и кто - дело
темное. Он наблюдателей послал, те в толпе терлись, в подъезд заходили,
вынюхивали, выспрашивали, с понятыми поговорили, с судмедэкспертом. По-
лучается, кроме Клыковых людей, там еще ктото был. Классный стрелок, а
может, двое... Скорей всего они казну и взяли. Больше некому. А чего
этот хрен от Клыка приходил? Тоже случайность? Нет, он и есть ниточка,
связующее звено... За ним смотреть надо, он и выведет на деньги...
Седой откинулся на спинку кресла и отхлебнул горячего молока из высо-
кого узкого стакана.
Глава пятая
Дверь сектора статистики была заперта на хлипкий крючок, и Каймакова
не оставляло ощущение, что, если кто-то толкнет посильнее, крючок сор-
вется. Эта неотвязная мысль снижала терапевтический эффект "утешения и
снятия стресса".
Процедура проходила по зимнему варианту - паровоз с вагончиком: Вер-
ка, согнувшись, грудью лежала на своем рабочем столе, лицо утыкалось в
мохеровый платок, что само по себе было хорошо, потому что заглушались
крики, хрипы и стоны, способные перебудоражить половину института. Летом
она садилась на крышку стола, но тогда лица почти соприкасались и прихо-
дилось зажимать ладонью жадный кусающийся рот.
Паровоз с вагончиком подходили к конечной станции. Каймаков отвлекся
от крючка, крепко сжал округлые бедра, скользнул ладонями по гладкой ко-
же ягодиц и наконец перевел дух. Ноги слегка дрожали, он со вздохом
опустился на стул.
- Ну как, помогло? - спросила Верка, заправляясь.
Каймаков опустошенно вздохнул.
- Вроде да.
- То-то! Стресс снимается сексом и алкоголем. Но пить на работе
нельзя...
- А трахаться можно?
- Трудовой кодекс, кстати, не запрещает, - засмеялась Верка. - А что:
запаха нет, ничего не видно. И производительность труда повышается...
Она тщательно натягивала колготки, чтобы не оставалось складок.
Каймаков наблюдал - внимательно и не без удовольствия.
- Правда, у меня фигура хорошая? Я раньше хотела лицо изменить... И
имя взять покрасивее...
- Не надо ничего, и так все нормально, - неосторожно сказал умиротво-
ренный Каймаков.
- Я правда тебе нравлюсь? - тут же зацепилась Верка.
Она расправила комбинацию, опустила и, вильнув бедрами, разгладила
юбку.
- Мне надоело все время так, - плачущим голосом девушка завела обыч-
ную песню. - Давай хоть раз по-человечески, в постели... Приходи ко мне,
тем более тебе дома страшно...
"Может, действительно?" - подумал он, но тут Верка повернулась, и
Каймаков стал поспешно собираться.
- Как-нибудь обязательно...
Он откинул крючок.
- Ты всегда так говоришь. Хочешь еще чаю?
- Некогда. И перерыв закончился, сейчас все набегут.
Каймаков пошел к себе в отдел. Левин куда-то внезапно смылся и до сих
пор не вернулся, Игорь догуливал отпуск, Даша готовила опрос населения
по перспективам экономических реформ. Запершись. Каймаков извлек кастет
и шило. Вещественные доказательства вчерашнего происшествия всколыхнули
улегшуюся было тревогу.
Каймаков поднял к свету прозрачные прямоугольники дактилоскопической
пленки и пристально рассматривал несколько минут отпечатки пальцев чело-
века, который пытался его убить. Потом попробовал спрятать зловещие же-
лезки в сейф, но он был забит бумагами с грифом "ДСП" и "Секретно", ко-
торые по инерции ставились на результатах социологических исследований.
Чтобы не испачкать документы. Каймаков сунул в сейф только дактопленку,
а кастет и шило завернул в газету и опять положил в "дипломат".
Капитан госбезопасности Васильев считал, что в жизни ему не повезло.
В тридцать два года нужно готовиться получать подполковника, иметь в
подчинении отделение или даже отдел, а на худой конец, если уж отвечаешь
лишь сам за себя, то лучше делать это за кордоном, в чистой, цивилизо-
ванной и комфортной стране.
Возможно, он допустил ошибку еще тогда, после окончания Школы, когда
согласился пойти в силовые структуры Комитета. Но возиться с бумагами и
продумывать сложные ходы оперативных комбинаций ему никогда не нрави-
лось, а в тирах, спортзалах и на полигонах он чувствовал себя как рыба в
воде. К тому же попал он не в заштатную группу захвата, а в элитное под-
разделение, занимающееся сопровождением СРПБ.
Про СРПБ даже сейчас, когда каждый, кто допущен к какому-то секрету,
считает своим долгом его выболтать, и то ничего неизвестно. Про атомные
подводные лодки-ракетоносцы много раз в газетах писали: как плавают они
в океанской толще, нацелившись ракетами куда надо, и ждут дня "X", когда
поступит команда на упреждающий удар или, если лопухнутся наши, на удар
возмездия. Американцы их своим подводным флотом отслеживают, со спутни-
ков засекают, но рассеянные мобильные пусковые точки обнаружить труднее,
чем потерять, а уничтожить, в случае чего, еще труднее.
Другое дело шахтные установки - те и нам, и им известны; кто первым
начнет заварушку, тот и заткнет бетонные жерла противника.
СРПБ - стратегические ракеты передвижного базирования. Американцы лет
пятнадцать назад хитрую штуку придумали - "MX-100" в готовности номер
один на тягач погрузили и возят по полигону - сорок километров в один
конец, сорок в другой. Вначале хотели подземный тоннель для этого вы-
рыть, но конгресс средств не выделил, так и катаются по поверхности, ко-
лесными протекторами огромный овал в аризонской пыли рисуют. В движущую-
ся цель попробуй попади.
Ну и хитрецы эти "штатники"! А у нас с семьдесят пятого восемьдесят
СРПБ по стране колесят, и маршруты не чета аризонскому полигону - шесть
тысяч километров плечо! И угадай, в каком из тысяч железнодорожных сос-
тавов, в какой речной барже или морском сухогрузе, в каком большегрузном
грузовике смертоносный сюрприз запрятан!
Речной или железнодорожный вариант для обслуги, конечно, комфортней,
но Васильеву пришлось по шоссе мотаться, как заправскому водиле-дально-
бойщику - неделю в рейсе, пять дней отдыха, и снова в дорогу.
Выглядело это так: идет себе по трассе рефрижератор, на вид самый
обычный, про усиленную подвеску, амортизаторы, спецшины и бронированный
кузов никто не догадается.
Васильев или напарник за рулем держат пятьдесят-шестьдесят километров
да каждые четверть часа потайную кнопочку нажимают - радиосигнал "все в
порядке" подают. Весь маршрут разбит на участки, на каждом свой центр
слежения, не поступил сигнал - вертолет с тревожной группой взлетает и
через пятнадцать минут на месте. И контрольные облеты практиковались:
как там на СРПБ - все в норме? Или сзади, или впереди, по обстановке,
второй рефрижератор шел, а там, в кузове, удобный салон оборудован и де-
сять человек в полном боевом.
Гаишники тогда не беспредельничали: изредка остановят, документы в
порядке - поезжайте! Для крайнего случая специальное предписание имелось
с красной полосой: "Воинская перевозка. Контролю и досмотру не подле-
жит!" - и подпись серьезная, и печать плюс удостоверение комитетское в
зубы, тут же под козырек: "Счастливого пути! ".
И про разбойные нападения на дорогах слышно не было. Только раз мото-
циклисты деревенские "ангелов ада" изобразили: догнали с криком и улюлю-
каньем, к кювету прижать пытались, из обрезов стреляли, две тачки попе-
рек дороги поставили: все, амба, поймали!
Напарник за рулем сидел и действовал по инструкции: чуть газанул, мо-
тоциклы в разные стороны, на машине и следов не осталось: пара царапин
да кровь на бампере...
Конечно, утомительно все время в дороге да сухомятка надоела, но пла-
тили хорошо и работа несложная. Если, конечно, сигнал не придет. Тогда
хронометр включается: на выбор ровной площадки - пять минут, если ничего
подходящего нет, прямо на шоссе останавливаешься, в это же время бойцы
машину окружают, два спеца-ракетчика подбегают, но они и без них обязаны
управиться: рычаг на себя - и вылезли из днища шесть упоров, раскорячи-
