тому же мы - товарищи по несчастью. Но...
Комитетчик стал серьезным.
- Вы же понимаете, Виктор Васильевич, что я пришел сюда не просто
так. Возникла государственная необходимость в помощи со стороны гражда-
нина, страдающего болезнью Боткина. Ответной помощью являются эти совре-
менные препараты. По историям болезни я выбрал вас. А уже с момента зна-
комства возникло чувство симпатии, тут я не соврал. Кстати, вы заметили,
что я говорю совершенно откровенно?
- Да, это вообще характерно для вашего ведомства. .
- Еще раз могу оценить ваш юмор. - Валентин Сергеевич больше не улы-
бался. - Конечно, открытость не в наших правилах. И во всем мире анало-
гичные службы не грешат откровенностью. Но к людям нужен индивидуальный
подход, а вы должны оценить доверие.
- Чем вам может помочь больной желтухой?
Клячкин устал сидеть, он положил ноги на диван и откинулся на боковую
спинку.
- Дело в том, что в нашей стране выполняет разведывательное задание
офицер ЦРУ.
Комитетчик очень внимательно следил за реакцией Клячкина.
- Мы наблюдаем за каждым его шагом. Вчера он почувствовал себя плохо
и сегодня отправился в (посольство к врачу. По симптоматике у него начи-
нается желтуха. Это тем более вероятно, что он только прибыл из Африки.
Мы не должны спускать с него глаз ни на минуту. Но если его госпитализи-
руют в инфекционное отделение... Мы не можем рисковать здоровьем сотруд-
ников, да и вряд ли найдутся охотники провести несколько недель в кон-
такте с острозаразным больным. Но главное даже не в этом, в конце кон-
цов, мы люди военные... Просто здоровый человек вряд ли способен сойти
за больного. А нам нужно полное правдоподобие!
Откровенность контрразведчика удивляла, но внушаемое им чувство сим-
патии усилилось.
- Почему выбрали меня?
- Уровень образования, работа в солидной режимной фирме, диагноз и
стадия болезни, - четко ответил Валентин Сергеевич. - Это главные осно-
вания, есть и второстепенные, всякие мелочи.
- И что я должен делать?
- Лечиться новейшими импортными препаратами в гораздо более комфорт-
ных условиях, чем сейчас. Общаться с соседом по палате - он прекрасно
владеет русским. Наблюдать за его действиями, контактами...
- Неужели вы думаете, что он нарочно заразился, чтобы уйти от наблю-
дения? - усмехнулся Клячкин.
- Такие случаи тоже бывали, - невозмутимо ответил контрразведчик.
Почти не раздумывая, Клячкин согласился и прямо из кабинета заведую-
щего отделением был отправлен в двухместный "люкс" с кондиционером,
цветным телевизором и холодильником. На прощание, после короткого
инструктажа, Валентин Сергеевич крепко пожал ему руку. Когда дверь за
больным закрылась, контрразведчик тщательно вымыл руки и обильно протер
их спиртом.
Роберт Смит поступил в больницу только утром следующего дня. Он был в
полубессознательном состоянии.
- Американец вроде культурным должен быть, а ни в какую не хотел ло-
житься, - рассказывала молоденькая медсестричка. - "Скорая" за ним раз
приехала, два - бесполезно! А в посольстве ни капельницы, ни специалис-
тов... Вот и запустил болячку...
Незаметно разглядывая мечущегося в бреду американца, Клячкин размыш-
лял: какое задание заставило его не щадить собственное здоровье? И удив-
лялся: оказывается, и у них есть самоотверженность и чувство долга.
Через несколько дней соседу стало лучше, они познакомились, стали
разговаривать на разные темы. Валентин Сергеевич думал, что разведчика
заинтересует место работы Клячкина, но он не проявил к известному ави-
астроительному конструкторскому бюро ни малейшего интереса. Шел обычный
больничный треп обо всем и ни о чем. Смит говорил без малейшего акцента,
и, если бы он не связывался дважды в день по радиотелефону с по-
сольством, переходя на английский, его вполне можно было принять за ко-
ренного москвича.
"Эссенциале" и "Силибан" творили чудеса. Клячкин чувствовал себя поч-
ти нормально, а кормили в "люксе" так, что он отказался от домашних пе-
редач. Смит тоже поправлялся. Окрепнув, он обошел инфекционное отделе-
ние, разговаривал с пациентами, заглядывал в палаты, в обед побывал в
столовой.
- Послушайте, Витя, наша комната сильно отличается от других, - ска-
зал он, глядя в упор внимательными серыми глазами. - И кормят здесь сов-
сем по-другому, и лекарства гораздо лучше. Это можно объяснить так: я
иностранец, журналист, и мне надо "пустить пыль в глаза" и "запудрить
мозги". Но вы кто такой? Откуда у вас такие лекарства? Почему рядовой
инженер лежит здесь, а не в шестиместной палате, где люди задыхаются от
жары?
Этот вопрос Валентин Сергеевич предусмотрел и научил, как надо отве-
чать.
- Если бы я не знал, что вы журналист, то подумал бы, что вы - раз-
ведчик, - сказал он, улыбаясь. - Знаете, у нас пишут, что каждый амери-
канец работает на ЦРУ.
Смит растерянно молчал.
- Вам действительно пускают пыль в глаза. И я нужен именно для этого.
Чтобы запудрить вам мозги, мне дали лекарства, хорошо кормят и я не му-
чаюсь от жары. Так что мне повезло. Зато вы у себя дома расскажете, как
хорошо в советской больнице.
- Но я же видел и все остальное...
- Потому-то вы и похожи на разведчика. Но если на Красной площади нет
ни одной лужи, ямы и мусорной кучи, то все это вы можете найти в Химках,
или Бирюлеве, или совсем рядом, на соседней улице. И что же? Не поддер-
живать в безукоризненном состоянии Красную площадь? Нет, наши власти
рассчитывают на доброжелательных гостей, которые не ищут специально не-
гативные факты.
- Задача журналиста - собирать все факты.
Вскоре Смит перевел разговор на нейтральную тему, а пару часов спустя
Клячкин, поддавшись интуиции, попросил продать ему немного долларов.
- Зачем вам? - удивился американец. - Вы же не сможете ничего купить
в валютном магазине. Лучше я вам куплю что надо!
Вечером в разговоре с посольством Смит упомянул фамилию Клячкина. Сам
Клячкин в это время был в туалете и ничего не слышал. Но "люкс" находил-
ся на аудиоконтроле, и Валентин Сергеевич, с которым Клячкин каждый день
встречался в процедурной, сказал:
- Он тебя подозревает. Просил навести справки
- Почему? - насторожился Клячкин. - Что я сделал не так?
- Да ничего, - равнодушно отозвался чекист. - Профессионал и должен
всех подозревать. Проверка ничего не даст и подозрения останутся, но все
равно ему некуда деваться. Пусть подозревает.
Но получилось по-иному.
Через день Смит вернулся к прерванному разговору.
- Я знаю, кто вы, Витя, - радостно улыбаясь, сообщил он. - Вы один из
тех лихих парней, которые перепродают валюту! Рискуете, но зато хорошо
живете. Даже в больнице. - Он обвел рукой богатое убранство "люкса". -
Вы кого-то подмазали и оказались в палате с иностранцем, в лучших усло-
виях, чем другие. Это понятно...
Американец был явно удовлетворен.
- Честно скажу, я не верю в случайности. А потому подозревал, что вы
работаете на КГБ: у нас ведь свои стереотипы...
- Значит, вы все-таки разведчик, - сказал испытывающий явное облегче-
ние Клячкин. - Жалко, нам нельзя выпить за то, что мы наконец узнали
друг друга.
- У него хорошие коммуникативные способности, умение быстро ориенти-
роваться в обстановке, уместный юмор, - отметил начальник отдела, прос-
лушивая пленку. - Надо взять его на постоянную связь.
Через три недели Смита и Клячкина выписали. Они обменялись телефонами
и расстались друзьями. А еще через несколько дней Клячкин дал подписку о
добровольном сотрудничестве с органами госбезопасности и получил псевдо-
ним Асмодей. Работа со Смитом вошла в его послужной список первой и
весьма успешной операцией.
Клячкин-Асмодей аккуратно промокнул губы салфеткой, не спеша распла-
тился с официантом и медленно направился к выходу. В руке он держал кра-
сивую дорожную сумку.
Содержимое этой сумки искали сейчас по Москве все члены воровской об-
щины, хотя делали это по-разному, в соответствии со своим авторитетом и
возможностями.
Вернувшись в свою квартиру. Клык сразу же подошел к выходящему в
простенок окну и убедился, что Федор воспользовался амортизатором, попы-
тавшись сохранить казну. Может быть, деньги так и лежат на крыше...
Возможность, ясное дело, призрачная, но Клык, обогнав молодых "бой-
цов" и растолкав скобливших лестницу "шестерок", сбежал вниз, тяжело от-
дуваясь, взобрался на крышу соседнего дома и долго щупал пустой карабин
на конце резинового жгута.
Потом, раздувая ноздри, будто нюхал воздух, осмотрел чердачное поме-
щение. В закутке у трубы лежала куча спрессованного тряпья, на газете
оставался раскрошенный кусок хлеба и стояла алюминиевая кружка.
- Сходи в верхнюю квартиру, попроси кулек, - приказал он. - Да повеж-
ливей! И расспроси, кто здесь жил.
Через несколько минут "боец" вернулся.
- Бомж какой-то... Спокойный, не шумел, не кричал, здоровался. Вот
пакет.
Поддев щепкой за ручку, Клык опустил кружку в пакет.
Через час участковый инспектор Платонов произвел поквартирный обход
подъезда, расспрашивая об обитателе чердака. Собрав полный перечень при-
мет, он довольно толково составил словесный портрет и вручил Зонтикову.
- Благодарствую.
Клык сделал знак, и в кармане шинели оказались пять десятитысячных
бумажек.
- А то повадился камни с крыши кидать. Еще зашибет кого...
Клык откашлялся и протянул пакет с кружкой.
- А вот здесь надо пальчики поискать. Да посмотреть, чьи они...
В карман с хрустом пролез еще десяток купюр.
- Обворовали нас, - с тяжким вздохом пояснил Клык. - Совсем люди со-
весть потеряли. Купюры по пятьдесят тысяч в чемодане старом дерматино-
вом. Если кто что прознает, мы отблагодарим.
Зонтиков опять тяжело вздохнул.
- К кому нам еще обращаться...
- Поможем...
Платонов отвел глаза в сторону. Только что он получил половину месяч-
ной зарплаты. И ничего противозаконного: в конце концов, милиция обязана
раскрывать преступления. Но делать над собой усилие все-таки приходи-
лось.
Клык вздыхал потому, что тоже преодолевал себя. Закон запрещает обра-
щаться к ментам за помощью. Но если мент покупается и помогает неофици-
ально, то с запретом можно не считаться.
В конце концов и Клык, и Платонов успокоились. Убедить самого себя
можно в чем угодно.
Когда лейтенант ушел. Клык позвонил главному майданщику, смотрителю
катранов и положенцам других районов. Густая и крепкая сеть была забро-
шена в бурлящее человеческое море.
Тысячи человек по всей Москве искали Таракана, бомжа под сорок лет,
высокого и худого, в вытертой кроличьей шапке и мятом пальто без двух
пуговиц, со старым чемоданом. Бомж не пользовался ничьей поддержкой и
защитой, деваться ему было некуда: не в подвале, так на чердаке, не в
люке теплотрассы, так на вокзале отыщет его кто-то из общины или прислу-
живающей ей шушеры. Значит, возвращение святого святых - блага воровско-
го - вопрос времени: двухтрех дней.
Респектабельный агент госбезопасности Асмодей вальяжно вышел из "Двух
сов" и сел в оперативную машину одиннадцатого отдела.
- Здравствуй, Семен, - чуть покровительственно сказал он водителю
красной "девятки".
- Здрасьте, - ответил крепкий парень с расплющенным носом и золотой
коронкой на верхней челюсти - старший прапорщик Григорьев. Это он,
представляясь мафией, пугал Каймакова несколько дней назад. Точнее, не
пугал, а осуществлял акцию воздействия, чтобы заставить марионетку опе-
ративного дела "Расшифровка" сделать следующий шаг.
Акция воздействия преследовала вполне конкретную цель: настроить ма-
рионетку на серьезность мыльного дела и подготовить к той информации,
которую должен был принести на другой день капитан Резцов. Но она имела
и очень важный побочный результат: испугавшись, фигурант вооружился ши-
