мочку... На пороге обернулась.
- Посмотри в зеркало и перестань страдать! Ты сейчас похож на нес-
частного ежика из мультфильма. Не скучай!
Сливин машинально последовал совету супруги. На него смотрел унылого
вида мужик с растрепанными волосами. Чем-то он действительно напоминал
ежика. Недаром именно так обозначил его в своих отчетах агент ЦРУ
"Восьмой".
За дверью загудел лифт. Сливин постоял неподвижно еще несколько се-
кунд, потом лихорадочно засобирался. Прямо на спортивный костюм надел
пальто, влез в ботинки на толстой подошве, схватил ключи. Застегивался
он уже на лестнице, прыгая через несколько ступеней. Его вела внезапно
вспыхнувшая ревность, в основе которой лежали оскорбленное самолюбие и
неудовлетворенная физиологическая потребность. Если бы он получил то,
что хотел, то сейчас умиротворенно сидел бы с газетой в глубоком кресле
либо вернулся к мыслям о заботивших его делах. Маша проявила недально-
видность.
Но она действительно опаздывала. Стройная фигурка двигалась быстро,
слегка наклонившись вперед и иногда оскальзываясь. Представления о на-
ружном наблюдении Сливин имел лишь по детективным и шпионским фильмам,
но интуиция подсказала логику слежки: он перебежал на другую сторону
улицы и держался метрах в семидесяти, старательно прячась за спинами
прохожих. Одного он не знал: нельзя буравить взглядом ведомый объект,
потому что человек, даже неподготовленный, это чувствует. Дважды Маша
обернулась, но она не умела проверяться и ничего не заметила.
"Куда она направляется? - думал Сливин, приноравливаясь к мелким се-
менящим шагам идущей впереди грузной женщины. - Машину не попросила, а к
метро в другую сторону..."
Через три минуты он получил ответ на свой вопрос. Маша свернула за
угол, заливисто пропел клаксон спортивного двухдверного "БМВ-850" цвета
"металлик", и она направилась к похожему на остроконечную каплю автомо-
билю. Широкая дверца предупредительно распахнулась, и изящная фигурка
нырнула внутрь. В этот миг щелкнул затвор фотоаппарата, снабженного
длиннофокусным объективом. Дверца захлопнулась. Сильно затемненные,
стекла не давали возможности рассмотреть ни водителя, ни того, что про-
исходит в салоне. Мощно рыкнул двигатель, из-под широких шипованных ко-
лес брызнули крошки льда, и автомобиль мгновенно набрал скорость.
Прячущийся за толстой теткой Сливин рассмотрел только характерный
фирменный знак на капоте. Он слабо разбирался в иномарках, не мог опре-
делить модель и не знал, что восемьсот пятидесятая стоит сто сорок тысяч
долларов, но почувствовал, что столкнулся с другим уровнем жизни, други-
ми деньгами, другими возможностями. И остро ощутил свою неполноценность.
Ему всегда было наплевать на раскатывающих в шикарных лимузинах нувори-
шей, он презирал недоучек, воров и торгашей, но так обстояло дело еще
минуту назад. Щелкнувший еще раз фотоаппарат зафиксировал растерянное
лицо конструктора-атомщика, переживавшего переоценку жизненных ценнос-
тей.
Он оглушенно добрел до дома, запер на все замки стальную дверь и отк-
рыл шкаф. После перестрелки у дома, страшного оскала Лечи и его крика:
"Ружье есть?" - Сливин посчитал нужным завести оружие и, получив разре-
шение, купил восьмизарядный "моссберг" двенадцатого калибра. Взяв уве-
систый дробовик в руки, он медленно ввел в приемное окно толстенькие
красные цилиндры, похожие на тюбики дорогой губной помады, с лязгом пе-
редернул цевье, досылая патрон в ствол. Ну и что дальше? Он любил играть
с ружьем перед зеркалом, оружие придает уверенность и, если верить кру-
тым боевикам, помогает решать сложные жизненные проблемы. Но как может
оно помочь сейчас?
Кинуться в погоню и ткнуть ствол под подбородок коварному соблазните-
лю? Именно так поступают герои боевиков... Но в реальной жизни этот спо-
соб не годился. Неизвестно где искать негодяя, да и не угонишься за ним
на старенькой "тройке", а самое главное - он не приучен действовать та-
ким образом. Беда интеллигента в неумении применять насилие. Он и в мор-
ду-то никого не бил, а уж пугать ружьем... К тому же в крутых тачках
обычно водятся и соответствующие железки: или пистолет под сиденьем, или
компактный автомат... Нет, "моссберг" не являлся козырем в этой игре.
Разве что дождаться неверную жену и всадить заряд ей в сердце... Но на
это он опять же не способен, даже пощечины ни разу не дал, хотя поводы
были: тогда, после институтской вечеринки, и летом на отдыхе, и когда
пришла пьяная в час ночи. Правда, каждый раз следовало невинное объясне-
ние типа "я же не виновата, что мужики ко мне липнут", или "ну засиде-
лись с девчонками у Маринки раз в жизни", да и Маринка позвонила, подт-
вердила все слово в слово.
А почему, собственно, надо думать о плохом? Может, она случайно
встретила знакомого, тот подвез ее, только и всего... Идиот! Откуда у
нее знакомые на таких машинах? И ждал он ее, да и она не к метро же пош-
ла...
Все же для очистки совести Сливин позвонил Маринке.
- Маша не у тебя?
Верная подруга замешкалась. Он никогда не проверял жену.
- Пока не подошла, - изобрела она наконец наиболее обтекаемый ответ.
- Ну ладно... - Он аккуратно опустил трубку на рычаг. В этот момент
атомный гений чувствовал себя одиноким и никому не нужным. Раньше кура-
тор из первого отдела по нескольку раз в день подходил и интересовался
жизнью. Причем предлагалось делиться любыми, абсолютно любыми проблема-
ми, в том числе и сугубо личными. Впрочем, нормальный мужчина не станет
ни с кем откровенничать по поводу измены жены. Даже если жена причастна
к атомным секретам и ее личная жизнь не должна содержать неясностей и
подозрительных моментов. Потому что рогоносец, доносящий на супругу,
отвратителен вдвойне.
Сливин прошел на оклеенную веселенькими обоями кухню и, присев на
краешек табуретки, налил полстакана коньяка из оставшейся после памятно-
го визита Лечи бутылки. Ему почему-то казалось, что с того дня жизнь
пошла наперекосяк. Появилась неотвязная мысль, что стрельба связана с
ним... Если чеченца хотели убить какие-то его враги, то почему надо было
делать это не в ресторане или казино, не на улице возле офиса или в
подъезде при входе в квартиру, а именно в доме Сливина? Значит, Лечи по-
мешал тем людям. Они вполне могли принять его за конкурента - чеченец
занимается коммерцией в ядерной сфере, и маловероятно, чтобы он зашел к
завлабу атомного НИИ просто поболтать. И видно, они очень не любят кон-
курентов! Наверняка они очень не любят и когда им отказывают...
Коньяк не имел того обворожительного вкуса, что неделю назад. С таким
же успехом можно было пить водку. Повинуясь непонятному импульсу, Сливин
резко встал и, подойдя к окну, осторожно выглянул из-за яркой занавески.
У соседнего подъезда приткнулась неприметная серая "Волга". Екнуло серд-
це, и чувство опасности холодом расползлось по телу. "Волга" стояла там
и когда он выбежал из дома в незастегнутом пальто и надетых на босу ногу
ботинках. Но когда возвращался, ее не было. Сливин готов был поклясться,
что неприметная цветом и маркой машина притормозила у газетного киоска
напротив спортивного "БМВ", в который садилась Маша. Значит, за ним сле-
дили. Причем не особенно скрываясь.
Последний раз он ощутил сильный страх в девяносто первом, на Семипа-
латинском полигоне. Испытывалось "изделие М" - ранцевый фугас с механиз-
мом инициации имплозивного типа и мощностью, эквивалентной пятистам тон-
нам тринитротолуола. Шел обратный отсчет, Сливин находился в заглублен-
ном командном пункте перед экраном монитора. Каждый раз, когда срабаты-
вала его "игрушка", он чувствовал себя сказочным богатырем, способным
сотрясать землю и сокрушать горы. Хотя на КП находилось много важных
персон - три генерала и не меньше десятка полковников, Сливин остро ощу-
щал свое превосходство. Без него высшие офицеры были бы не нужны на по-
лигоне. Да и вообще не нужны. Сейчас они с умным видом ждут взрыва, не
имея понятия, как именно он произойдет. Сливин являлся здесь единствен-
ным человеком, который представлял физику предстоящего процесса.
"Девять, восемь, семь..." Он как будто на цветном экране видел девя-
тикилограммовый шар урана235, заключенный в сферическую оболочку из три-
нитротолуола с тридцатью шестью электрическими детонаторами. Сейчас де-
тонаторы отключены от собственного реле времени фугаса и замкнуты на
пульт командного пункта. "Шесть, пять, четыре..." При подрыве обычного
заряда уран мгновенно обжимается, промежутки между атомами резко сокра-
щаются, безобидная масса становится критической, начинается цепная реак-
ция. А внутри урановой массы находится немного бария в золотой оболочке
- это и есть его изобретение, "нейтронный донор", позволяющий значи-
тельно усилить нейтронный поток...
"Три, два, один..." Что будет дальше, знают все присутствующие:
сильный толчок, неземной мощи вибрирующий гул, высокий столб пыли над
сопкой, измененное на несколько минут восприятие действительности - вре-
мени, освещенности, движений, звуков... "Ноль!"
И ничего не произошло. В звенящей тишине голос руководителя испытаний
показался гласом небесным: "Повтор!" И снова ничего... Несработка! Самое
худшее, что может произойти. Потому что надо спускаться в штольню, к из-
делию, и устанавливать причину отказа. А кто знает, какие процессы идут
внутри стальной оболочки, в каком положении взрыватели, как ведут себя
свободные нейтроны... В принципе, взрыв может произойти в любой момент!
В суровые сталинские времена существовало неписаное правило: сдается
в эксплуатацию мост, запускается на него первый эшелон, а внизу, под
пролетом - все, кто имел отношение к строительству. От главного
конструктора до главного инженера. Рухнет новостройка - всем кранты!
Впрочем, им что так, что так кранты - хоть под мостом стой, хоть в каби-
нете сиди, хоть дома на диване лежи... В атомной промышленности, осно-
ванной еще товарищем Берия, строгости сохранялись дольше всего. Поэтому
конструктор не мог ждать результатов на КП и обязательно лез в штольню.
Да и кто лучше его разберется на месте - что к чему...
Пока отбойными молотками взломали бетонную пробку, дело подошло к ве-
черу, неровная двухметровая дыра чернела на сером фоне, как вход в пре-
исподнюю. Если бы все прошло штатно, там и была бы преисподняя - радио-
активная труба со спекшимися в камень стенками, смертельная для всего
живого. Вскрытие уже "заряженной" штольни столь же противоестественно,
как эксгумация захороненного покойника. Из глубин сознания неоднократно
проверенных атеистов поднимались темные волны суеверного страха, и при-
ходилось преодолевать себя, чтобы пролезть в несуществующий по коммунис-
тической идеологии ад.
Внутри пахло сыростью и притаившейся смертью. Было темно - лампочки
на протянутом под сводом проводе почему-то не горели. Шесть ответствен-
ных лиц в касках и рабочих комбинезонах, освещая путь фонарями, с усили-
ем переставляли ватные ноги. Каждый представлял, как вспыхнет впереди
адское пламя, расплавляя и корежа толстые, зигзагообразно установленные
стальные противоволновые щиты, рельсы узкоколейки, испепеляя полуметро-
вые бревна крепежа и водянистые человеческие тела. Впрочем, то, что в
штольне не было освещения, вселяло надежду: могло произойти обрушение
свода, повредившее провода. Это самый простой вариант неисправности,
устраивающий почти всех. Значит, к изделию претензий нет, конструктора и
изготовители ни при чем. А вот начальник полигона генерал Симонов вино-
ват - не подготовил штольню как надо. Но и его вина не столь серьезна,
чтобы голову снимать, завтра повторят испытание, отчитаются, на радостях
и Симонова простят...
Так и оказалось. Когда прошли метров восемьсот, почти до конца
