штольни, уткнулись в завал, и все стало ясно: действительно многотонный
пласт земли осел, выдавив двутавровую крепежную балку, она и порвала
жгут проводов дистанционного управления и контроля. Симонов выматерился,
Сливин на радостях хлопнул по плечу представителя изготовителей, ремонт-
ная бригада выдвинулась на расчистку завала, а все остальные отправились
в гостиницу пить водку.
"За то, чтоб завтра закончить!" - звякнули стаканы, но тост не сбыл-
ся. Утром объявили о создании ГКЧП, озабоченный Симонов прервал испыта-
ния и вновь замуровал штольню до особого распоряжения. Но его так и не
поступило. Вначале разбирались с последствиями путча, потом начались ка-
таклизмы распада СССР, и полигон оказался в другой стране - независимом
Казахстане, который своего ядерного оружия не имел и испытывать чужое не
желал. Через пару лет, когда вывозили оборудование, Сливин побывал на
полигоне последний раз. На сопке над "изделием М" цвели маленькие желтые
цветы, дул противный ветер, норовивший запорошить глаза степной пылью,
закрывавшая вход бетонная пробка просела и растрескалась. Впрочем, кроме
него, это никого не интересовало.
Сейчас, сидя на кухне собственной квартиры, Сливин испытывал такой же
страх, как в штольне с невзорвавшимся ядерным зарядом. Но теперь страх
исходил от неприметного автомобиля, точнее от того, что было с ним свя-
зано. Те люди не потерпят отказа. Да они просто убьют его! Возможно,
взрыв машины под окнами и демонстративное убийство были призваны оказать
воспитательное воздействие. И надо сказать, цель достигнута. Отказы-
ваться Сливину не хотелось. Но и совать голову в петлю опасно. Ну, полу-
чишь большие деньги, только какой в них толк, если тебя упрячут на деся-
ток лет за решетку...
Одно дело - небольшие коммерческие сделки, а совсем другое - то, что
ему предлагают. Хотя принципиальной разницы нет. "Надо либо иметь чистую
совесть, либо не иметь никакой", - вспомнил Сливин известный афоризм. Но
с другой стороны, никогда не поздно покаяться. Если он поможет разобла-
чить тех, ему гарантируют прощение и защиту.
Конструктор вылил в стакан остатки коньяка и выцедил ароматную жид-
кость мелкими глотками. Спиртное придавало смелости еще в большей степе-
ни, чем оружие. Но по мере того, как утихал страх перед теми людьми, на-
растала тоска из-за Маши. Где она? А главное - с кем?
Маша находилась в "люксе" на двенадцатом этаже гостиницы "Космос" с
недавним гостем их дома Лечи. Несмотря на то, что они пришли сюда лишь
десять минут назад, она, совершенно голая, стояла в той же позиции, ко-
торая недавно так возбудила мужа, а Лечи, скинув только нижнюю часть
одежды, делал то, в чем мужу было отказано.
Когда чеченец позвонил и назначил свидание, Маша лишь на миг задума-
лась. По взглядам, которые бросал на нее гость, она предполагала подоб-
ную возможность. И знала, что согласится встретиться с широкоплечим кав-
казцем, столь же мужественным, сколь и обходительным. Повседневная жизнь
очень пресна и обыденна, иногда можно позволить себе расслабиться и
"вильнуть" - так они с Маринкой называли кратковременные интрижки на
стороне. Она была достаточно искушенной, чтобы допустить большую вероят-
ность физической близости, но не предполагала столь стремительного раз-
вития событий.
На нее произвел впечатление шикарный автомобиль и большой букет роз
на длинных крепких стеблях, который ослепительно улыбающийся Лечи вручил
ей, как только захлопнулась широкая дверца.
- Какая прелесть! - она зарылась лицом в темнорозовые лепестки. -
Сколько же это стоит зимой-то?
- А-а-а, - небрежно отмахнулся кавказец. - Какая разница! Что, у нас
денег нет? Есть деньги! А для красивой женщины ничего не жалко!
Автомобиль стремительно несся по обледеневшей Москве, и казалось, во-
дителя не беспокоят ни дорожные условия, ни светофоры, ни другие машины.
Маша почему-то вспомнила, что Василий избегал ездить в гололед, соблюдал
правила и очень боялся гаишников. Муж был элементом пресной жизни. В са-
лон не проникали звуки с улицы, даже гула мотора не слышно, словно спи-
дометр, показывающий сто десять километров, стоял на неподвижном трена-
жере, лишь имитирующем быструю езду.
- Вы так и не узнали, кто тогда устроил стрельбу? - спросила Маша,
чтобы нарушить неловкое молчание.
Лечи дернул головой, будто его ужалила оса.
- Нет! Ничего понять не можем. Недавно одного бандита убили. Лекаря,
его люди теперь на всех кидаются. Думали - они. Проверили - не они. Ни-
чего понять не можем. И милиция ничего не понимает. Главное, никто не
знал, что я к вам еду!
Маша вдруг почему-то вспомнила человека, невнятно бормочущего за му-
сорными баками. Может, это никакой не пьяный? Портативной рацией сейчас
никого не удивишь... Она задумалась - сказать или нет? Но решила промол-
чать.
- Я думаю, они не меня убить хотели, - неискренним тоном произнес Ле-
чи. - Они этого осетина убить хотели. Как захотели, так и сделали.
Даже неискушенной Маше стало ясно, что спутник врет. Появился ка-
кой-то неприятный осадок, на миг захотелось выйти из машины, нырнуть в
метро и как можно быстрее вернуться домой.
- Будем слушать музыку? - Лечи потянулся к панели и тронул какую-то
кнопку. Загремели мощные колонки. Она откинулась на спинку сиденья и
расслабилась. Неприятное ощущение прошло.
- Куда мы едем? - для приличия спросила Маша, хотя вопрос не требовал
ответа.
- В хорошее место, - отозвался Лечи.
Маша "виляла" не первый раз, а потому знала стандартную программу.
Цветы, ресторан, изысканное угощение, комплименты, волнующие ухаживания,
потом приглашение на дачу, домой, в баню и обязательный секс, ради кото-
рого, собственно, все и затевалось. Розы она уже получила, и когда Лечи
запарковался под запрещающим знаком у вогнутого черного небоскреба, Маша
решила, что в гостиничном ресторане заказан столик. Но она ошибалась.
Швейцар и два охранника в камуфляже почтительно приветствовали ее
спутника, бесшумный лифт с ощутимым ускорением вознес их на двенадцатый
этаж, где дежурная раскланялась с не меньшим уважением. Пройдя по гася-
щему шаги ковролину. Лечи своим ключом отпер полированную дверь и про-
пустил Машу вперед. Только войдя внутрь, она поняла, что никакого ресто-
рана не будет: они оказались в двухкомнатном номере. "Наверное, обед
должны принести сюда", - подумала она, снимая дубленку и проходя в гос-
тиную. Никаких следов предварительной подготовки заметно не было: ни ва-
зы с фруктами, ни шампанского, ни даже скатерти на столе.
- Знаешь что, давай поговорим как взрослые люди, - деловито сказал
Лечи, словно прочитав ее мысли. - Обычно женщину ведут в ресторан -
клубника, мороженое, ликеры... Ну и там танцы-манцы, разговоры умные, а
все для чего? Чтобы в постель потом лечь! Так, да?
Маша молчала.
- Только у меня сейчас совсем времени нет. Я даже подарок тебе купить
не успел. Поэтому ты его сама купи.
Он полез во внутренний карман пиджака и небрежным жестом бросил на
стол пачку стотысячных купюр в банковской упаковке.
- Десять миллионов хватит? Должно хватить! Только время зря тратить
не будем, начнем с главного. Раздевайся!
- Как, прямо сейчас? - ошарашенно переспросила Маша. По ее меркам де-
сять миллионов являлись огромной суммой. Она никогда не получала денег
за секс. Тем более таких денег. И никогда не выслушивала столь прямоли-
нейных, лишенных даже флера пристойности предложений.
- Конечно. А чего играться?
Лечи смотрел строго и требовательно. Он заплатил за товар и не сомне-
вался, что его получит. Другого просто быть не могло. Сейчас он уже не
улыбался, не разыгрывал галантного кавалера. Каменное лицо, холодный
блеск чуть прищуренных глаз, подрагивающие от скрываемого возбуждения
ноздри... Она находилась в полной его власти, обратного хода не было.
Человек, запросто выкладывающий из кармана такие деньги, вряд ли распо-
ложен к шуткам. И не потерпит отказа. Маша вдруг увидела происходящее со
стороны: себя в гостиничном номере наедине с возбужденным кавказцем, де-
сятимиллионную пачку на столе, многозначительно глянувшую им вслед де-
журную... Если Лечи изобьет ее и изнасилует, никто, ни один человек в
мире ей не посочувствует. А столько денег... Хватит поменять наконец
старую машину или купить шикарный гарнитур кожаной мягкой мебели. В кон-
це концов от нее не убудет, она не девочка и знала, на что шла... Но как
ни успокаивала она себя, страх холодными пальцами сжимал сердце. Если бы
можно было произнести заклинание и в тот же миг оказаться дома, то черт
с ними, с деньгами. Тем более объяснить мужу их происхождение совершенно
невозможно.
- Что стоишь, как дерево? Давай раздевайся! - с пока еще легкой угро-
зой сказал Лечи.
Будто загипнотизированная. Маша вжикнула длинной "молнией" и приня-
лась стягивать узкое платье. Убедившись, что она подчиняется, Лечи снял
брюки и белые, в синий горошек, трусы. Оставшись в рубашке и пиджаке, он
жадно смотрел, как она скатывает с ног черные колготки, и тихонько ры-
чал. Скосив глаза, Маша увидела, что его внушительный половой орган уже
напряжен и готов к действию. "Хоть бы все скорей кончилось", - подумала
она. "Вилянье" выходило неудачным. Она не была большой любительницей
секса, куда больше привлекала прелюдия, атмосфера флирта и предчувствие
того, что должно произойти. Если бы кто-нибудь позвал ее просто трах-
нуться, она бы никогда не согласилась. Ну да ладно, заработать десять
миллионов тоже неплохо. Раз уж так вышло...
Сняв бюстгальтер и трусики, она неловко замерла, не зная, куда девать
руки и что делать дальше. Кровать находилась в другой комнате... Идти
туда самой или ждать, пока он ее отведет?
Пружинистым тигриным прыжком Лечи преодолел разделяющее их расстоя-
ние.
- Повернись! - не утруждая себя обычными в таких случаях комплимента-
ми и поцелуями, он нагнул Машу так, что маленькие груди легли на холод-
ную полированную поверхность стола. И будто пестик от ступы ворвался в
ее тело, стремясь истолочь в пыль все, что под него попадет. "Скорей бы,
скорей бы..." - пульсировала в мозгу единственная мысль. Она не испыты-
вала ничего, кроме стыда, раздражения и страха. "Может, за дверью другие
дожидаются... Или завезет на всю ночь к дружкам... И придушить вполне
может. Ну и вляпалась, дура!"
Когда пестик вышел из нее. Маша облегченно перевела дух, но преждев-
ременно: Лечи стал вторгаться в то место, которое создано природой не
для секса, хотя нередко используется и в таких целях.
- Нет, не надо, туда нельзя! - закричала Маша, вырываясь. У нее был
геморрой, поэтому возможность анального секса исключалась начисто. Но
партнеру было на это наплевать. Схватив Машу за волосы, он удержал ее в
прежнем положении и довел свое намерение до конца. Маша застонала. Те-
перь каждый толчок твердого, как камень, пестика причинял ей резкую
боль. Секс превратился в пытку...
Сливин, конечно, ничего этого не знал. Коньяк ослабил владевшее им
напряжение, но обида и тоска не проходили. Сейчас он думал только о Маше
и уже не боялся тех людей. В конце концов их дело предложить, а его дело
- принять предложение или отклонить. А чтобы защитить себя от мести, на-
до взять страховку. Про это он вычитал в шпионской книжке. Правда, там
не помогла и страховка - ее простонапросто выкрали, а героя застрелили
из бесшумного пистолета. Но тот слишком много знал, и его было очень
нужно ликвидировать. А что знает Сливин про тех людей? Да ничего!
Он сел за пишущую машинку, заправил чистый лист, на минуту задумался.
"Я, Сливин Василий Семенович, опасаясь за свою жизнь, хочу сообщить
следующее..."
Пальцы уверенно порхали по клавиатуре, и текст складывался как бы сам
собой.
"Три месяца назад ко мне обратились за консультациями теоретического
