брать запасной уровень, тогда полк связи в Голицыне и завод в Зеленогра-
де. Не поставишь же везде засады!
- Думаешь, игра не стоит свеч? - недобро прищурился Куракин.
- Брось, Миша, какая игра! Ты гонишься за пустышкой!
- Если считать пустышкой чемодан бриллиантов на три миллиарда долла-
ров...
- Да откуда ты взял этот чемодан? - разозлился Бачурин. - Три милли-
арда в сраную Борсхану? Да она вся, вместе с этими гомиками Мулаем и Ти-
лаем столько не стоит!
- Какой ты умный! - теперь вспылил шеф. - Ты помнишь трансферты в на-
чале девяносто первого? Помнишь, сколько проконвертировали мы силами
Экспедиции? Пять миллиардов долларов по шестнадцать рублей! По моим при-
кидкам, всего было переправлено вдвое больше!
- Ну и что? Безналичные расчеты, номера счетов ни тебе, ни мне не из-
вестны. Все равно что воздух прошел через руки. Подул ветерок, и нет
его...
- А это что? - Человек со звериными ушами сделал широкий круговой
жест. - Здание, мебель, штаты, финансирование и все прочее! Откуда? Из
того воздуха?
Бачурин махнул рукой.
- Чужой каравай... Помнишь поговорку? А ты раскрываешь рот на чемодан
бриллиантов... Так он тебя и дожидается! Если вообще такой чемодан
был...
- Так вот слушай, - сдерживая ярость, Куракин навалился грудью на
стол. - Когда я двадцать второго уничтожал документы, уже там, в отделе,
то нашел расписку, знаешь, обычную их расписку: "Товарищ Евсеев принял
под отчет то-то и то-то..." Оказалось, восемнадцатого августа он получил
из Гохрана ограненных бриллиантов на сумму три миллиарда долларов! А де-
вятнадцатого Карданов со своим чемоданчиком полетел в Борсхану! Причем я
дозвонился до Леонида Васильевича, спросил: может, с учетом обстановки
отменить вылет? А тот в ответ: пускай летит! Ну и полетел! А самолет
вернули! Только контроль в Шереметьеве уже был снят! А в Экспедиции ка-
вардак, и телефоны отключены! Но чемодан-то был у него в руках! И он его
куда-то запрятал, перед тем как явиться к профессору! Вот откуда я взял
чемодан с бриллиантами!
Куракин пристукнул ладонью по столу. Он пришел в возбуждение и тяжело
дышал. Мысль о том, что где-то безнадзорно лежит "дипломат" с неслыхан-
ным, даже по нынешним разбойным временам, богатством, приводила его в
неистовство.
- Но почему ты решил, что он вез бриллианты? - спокойно спросил по-
мощник. - Разве не мог тот же Евсеев, сам или с кем-то из секретарей,
прикарманить камешки и отправиться в далекие и спокойные края? Кстати,
тут он что-то нигде не мелькает!
- Товарищ Евсеев? Прикарманить? - тоном благородного негодования на-
чал Куракин. Но закончил совсем по-другому: - Конечно, мог! За милую ду-
шу! - Он снисходительно улыбнулся. - Но...
Но дело в том, что в предшествующие дни товарищ Евсеев больше ничего
в подотчет не получал!
- И что?
- Да то! - взорвался Куракин. - С чем тогда летел Карданов? С чемода-
ном говна? И почему Евсеев настаивал на его отправлении? Просто чтобы
пошутить?
- Логично, - сказал после некоторого раздумья Бачурин. - Логично. Ну
и что мы будем с этой логикой делать?
- Для начала поговорим с профессором. Его привезли?
Помощник взглянул на часы.
- Должны.
- Тогда заводи! А сам подожди у себя, чтобы не нарушать довери-
тельности...
За прошедшие годы Брониславский заметно раздался в середине туловища,
в таком случае следует шить костюмы на заказ, а он продолжал покупать
стандартные, поэтому пиджак туго обтягивал живот, складками обвисал на
плечах и балахоном болтался внизу.
- Давно не виделись, Сергей Федорович, - чуть привстал К., протягивая
через стол барственно расслабленную руку.
- Да, Михаил Анатольевич, жизнь разводит, - важно прогудел профессор.
Но К, видел, что важность напускная, за ней скрываются растерянность и
страх. Доктор прекрасно понимал, что неспроста через столько лет его вы-
дернули из дома и привезли сюда, напоминая о делах, про которые он хотел
забыть навсегда.
Постоянные заботы и нечистая совесть старят людей, Брониславский по-
терял роскошную густую шевелюру, зато приобрел висящие щеки и второй
подбородок, что сделало его похожим на старого бульдога. Выпяченная ниж-
няя челюсть и отвисающая губа усиливали сходство.
- У нас с вами возникли проблемы, - сразу перешел к делу К.
Брониславский насторожился.
- При чем здесь я? Я выполнял команды, идущие с самого верха! Я не
могу и не хочу за них отвечать!
Облысение его явно травмировало. Он старательно зачесывал волосы с
левого виска на правый, эта уловка не могла скрыть тыквенного цвета те-
мени, но выдавала комплекс, владеющий знатоком чужой психики.
- Пока речь об ответственности не идет. Я даже не стану напоминать
вам фамилии Пачулина и Горемыкина. Мало ли людей выбрасывается с балко-
нов!
Психиатр побледнел и сник. Теперь с ним можно было работать. Куракин
тоже неплохо знал человеческую психологию. Причем его знания носили иск-
лючительно прикладной характер.
- Речь пойдет о другом вашем пациенте, - спокойно продолжал человек
со звериными ушами. - О Максе Витальевиче Карданове. Вы с ним работали
дважды. Первый раз его звали Сережа Лапин, и ему было всего-навсего пять
лет...
- И что? У ребенка была постстрессовая депрессия, и я оказал ему по-
мощь... Обычная психокоррекция!
- По поводу первой помощи никаких проблем не появилось. А вот вторая
оказалась некачественной. - К, покрутил на пальце массивный золотой
перстень. - Похоже, он многое вспомнил. И у него могут возникнуть пре-
тензии. К вам - в первую очередь.
- Кто делает укол - шприц или врач? Так вот, я только шприц. Какие ко
мне могут быть претензии?
- Почему блокировка оказалась некачественной? - резко спросил К.
Разглагольствования соучастника, который хотел вынырнуть из дерьма чис-
теньким, его раздражали.
- Неправда, - решительно возразил Брониславский. - Все выполнено на
самом высоком уровне. Просто гарантированный срок существования модифи-
цированной личности пять-шесть лет. Его можно продлить, но для этого па-
циент должен находиться под постоянным контролем и ограждаться от потря-
сений и ситуаций, вызывающих всплески эмоций. Острые ощущения разрушают
уровень наложения - при интенсивной работе мозга блокированные участки
вовлекаются в процесс и сливаются с остальными. Я всегда предупреждал об
этом. И предыдущие кодировки прошли без осложнений.
К, с трудом удержался от комментария. Из трех предшественников Макса
один умер от белой горячки, один в пьяном виде попал под поезд и один
повесился. У профессора были своеобразные представления об осложнениях.
Впрочем, они совпадали с его собственными.
- К нему может полностью вернуться память? - Остроухого интересовали
вполне конкретные вещи.
- Вряд ли. Детский уровень потерян навсегда... А взрослый... Скорей
появятся фрагментарные картинки, особенно при попадании в знакомую обс-
тановку... Известные люди, вещи, ситуации - все это актуализирует соот-
ветствующие заглушенные воспоминания. А чем больше брешь в запасном
уровне, тем слабее оставшаяся часть.
- А снять блокаду можно? - нетерпеливо спросил К. - Вы могли бы его
раскодировать?
- Я?! Гм...
На лице Брониславского проступило выражение недоуменного изумления.
- С технической стороны это несложно, особенно когда шестилетний срок
миновал. Но с нравственной... Представляете, каково заглянуть в глаза
человеку, у которого ты отнял его "я"? По своей воле никто не пойдет на
такое!
- Все ясно, Сергей Федорович, спасибо за полезную беседу. Вас отвезут
куда вам нужно. И еще...
Направившийся было к двери психиатр застыл, будто услышал за спиной
щелчок взведенного курка.
- Готовьтесь к технической стороне процедуры. А нравственные проблемы
я беру на себя.
Так и не обернувшись, Брониславский вышел.
Тиходонск, 13 февраля 1997 года, 10 часов 40 минут, минус три, сол-
нечно, действуют оперативные планы "Кольцо" и "Перехват".
На этот раз оперативное совещание в "Тихпромбанке" закончилось до-
вольно быстро. Митяев доложил анализ ситуации. По мнению информационной
службы обстановка за последние двое с половиной суток изменилась в луч-
шую сторону. Самым свирепым мстителем за Тахира был Кондратьев. После
его гибели к руководству группировкой фактически пришел Гуссейнов, для
которого все происшедшее было только полезно, ибо расчистило путь к
власти. Новый вожак формально обозначил намерение рассчитаться с винов-
ными, но особого рвения проявлять не станет. Если доказать, что Лапин
действовал сам по себе и не имеет никакой связи с банком, вопрос о мести
отпадет и Гуссейнов охотно пойдет на примирение.
- Какие есть мнения по этому поводу? - спросил Юмашев, обводя взгля-
дом сотрудников службы безопасности и информационной службы.
- Выводы правильные, - высказался за всех Тимохин.
- Пожалуй, - согласился председатель правления. У него было хорошее
настроение и прекрасное самочувствие. - Но теперь надо найти Лапина! Как
идет эта работа?
- Дома он не появлялся, - доложил Ходаков. - Наши ребята установили,
что несколько дней он жил в "Интуристе", но десятого не пришел ночевать,
хотя номер был оплачен до утра. Пока других сведений нет.
Юмашев вздохнул. Он никогда не думал, что столь ничтожная фигура бу-
дет играть в его судьбе столь важную роль.
- Тогда по местам. Поиски продолжать, контактировать с милицией и со
всеми, с кем можно...
Присутствующие прекрасно поняли, кого он имел в виду.
Вернувшись к себе в кабинет, Ходаков сел за стол и принялся рисовать
на плотном, иссиня-белом листе дорогой финской бумаги неразборчивые узо-
ры. Первый раз в жизни ему не хотелось работать. Плести невидимые сети,
расставлять ловушки, изучать слабости людей и использовать их в своих
интересах, загонять кого-то в угол...
Кедр вспоминал Зою. Когда она надевала колготки, он зажег свет и убе-
дился, что белые ноги чисто выбриты, значит, у нее есть постоянный лю-
бовник. Тогда это его не тронуло, но сейчас сердце жгла ревность. Надо
позвонить и договориться о встрече... В былые времена она откликалась
охотно, но как будет сейчас, он не знал... Бросить к чертовой матери все
дела и укатить с ней в Эмираты? Жаркое солнце, ласковое море в февра-
ле... Никогда раньше он не мог себе этого позволить. А сейчас такое пу-
тешествие вполне реально. Кедр почувствовал, что больше всего на свете
хочет оказаться за тысячи километров отсюда, на горячем песке, возле
комфортабельного отеля, рядом с женщиной, которую, оказывается, любил и
любит до сих пор.
Прозвонил телефон, по многолетней привычке он мгновенно сорвал труб-
ку.
- Ходаков!
- Наконец-то! Вчера целый день не могла тебя застать...
- Зоя?!
- Твой Лапин приходил к нам позавчера. Искал Рубинштейна. Интересо-
вался профессором Брониславским из Москвы. Собирался ехать к нему.
Лиса всегда излагала информацию четко и лаконично.
- В Москву? - Все, о чем Кедр только что думал, вылетело из головы.
- Да, в Москву.
- Молодец!
Перед глазами все еще стояли ее гладкие белые ноги с аккуратными
пальчиками, но они отодвигались на задний план.
- Давай встретимся? - по инерции спросил Кедр.
- Когда?
Действительно, когда? Новая информация требовала срочной отработки, и
планировать сейчас ничего нельзя.
- Я тебе позвоню.
- Через шесть лет? - Чувствовалось, что она обижена. И есть за что.
Но сейчас неподходящее время для выяснений.
- Я тебе позвоню, - повторил он и положил трубку.
Через несколько минут Ходаков и Тимохин сидели напротив Юмашева, ко-
торый по ВЧ связывался с Москвой.
- Тебе что-нибудь говорит фамилия Брониславский? - спросил банкир,
когда связь установилась.
- Нет, а что? - ответил К.
- А то, что Лапин отправился к нему.
