И, обращаясь к Ходакову, распорядился: - Тщательно обыскать его кабинет,
хорошо проверить квартиру. Предлог: внезапная болезнь и пропажа секрет-
ных документов.
Потом перевел взгляд на Слепцова.
- Ваше заключение по этой истории.
Тот помялся, хотел пожать плечами, но, очевидно, почувствовал раздра-
жение шефа и воздержался.
- Мое мнение, что всему виной нарушения психики испытуемого. Отклоне-
ния реакций скорее всего отражение опосредованной информации: что-то ви-
дел по телевизору, что-то в кино плюс книги, газеты, чьи-то рассказы.
Дефекты сознания превращают опосредованную информацию в прямую: он восп-
ринимает увиденное и прочитанное как пережитое. В психиатрии этот эффект
называется "искаженное эхо". Если он живет в фантастическом мире, кото-
рый считает настоящим, то это все объясняет. Точнее, все, кроме прямых
линий на экране.
- А если прямые линии - это блокада памяти? - спросил Тимохин, и вы-
ражение лица говорило, что он вполне способен принять и эту версию в ка-
честве рабочей.
Не удержавшись, Слепцов в очередной раз пожал плечами.
- Я никогда с этим не сталкивался. И ничего не слышал.
- И я ничего не слышал, - кивнул Ходаков.
- И я...
- Я тоже не слышал.
- Не слышали, значит. - По взгляду Тимохина Нетрудно было понять,
что, борясь на периферии с диссидентами, церковниками и антисоветчиками,
трудно услышать о блокаде памяти.
- А мне доводилось пару раз... Глухие такие слухи... Может, утечка
информации, может, "деза", может, выдумки... Но это дело очень серьез-
ное. За ним может стоять только государство в целом. Наше или не наше -
другой вопрос. А этот тип разбирается и в спецтехнике, причем очень за-
секреченной.
- Даже если блокада существует, она маловероятна, - негромко прогово-
рил Слепцов. Было видно, что ему очень не хочется возражать начальству.
- Потому что прямые линии на вопросы о родителях... Тогда придется пред-
положить, что блокаду ему ставили дважды, причем первую - в раннем
детстве.
- Может, блокада есть, может, ее нет, - размеренным тоном начал Тимо-
хин. - Может, Лапин блокирован, может, просто псих. Может быть, его фан-
тазии есть реальная жизнь, а реальная жизнь - всего лишь фантазия. Может
быть все что угодно. Но микропередатчик под столом для совещаний не фан-
тазия, а самая что ни на есть реальность.
- Так какую версию мы будем отрабатывать? - не очень почтительно
спросил Ходаков. - Если он не связан с криминалом и не заслан к нам спе-
циально... Что он - иностранный шпион?
- Вы видели радиомикрофон в кабинете председателя? - вопросом на воп-
рос ответил Тимохин. - Кто его установил? В принципе это мог сделать лю-
бой из сотрудников. Но раньше подобных фактов не было. Стоило появиться
Лапину - вот вам радиозакладка. Совпадение? Возможно. При тестировании
ряд странностей выявлен у того же Лапина. Тоже совпадение? Может быть.
При опросе на полиграфе неискренность и прочие странности отмечены у то-
го же Лапина. Совпадение? Не исключено. Но совершенно ясно, что этот па-
рень должен стать объектом самой тщательной отработки. Так?
- Так! - кивнул Ходаков, и подчиненные тоже согласно кивнули.
- Шиян и Колосов едут на квартиру, без шума снимают его и привозят
сюда. Вежливо, культурно, без явно выраженного насилия, предлог: уточ-
нить кое-что в связи с внезапной болезнью Пал Палыча. Версия для мили-
ции: после его ухода пропали дубленка и шапка Терещенко, тот так
расстроился, что попал в больницу. Это оправдывает наши действия в слу-
чае чего...
Тимохин сделал паузу.
- А Василий Иванович отправится в психиатрическую клинику и соберет
там все что можно на нашего гостя. Вы ведь в свое время курировали эту
лечебницу?
Ходаков нехотя кивнул.
- У вас хорошая память, - по тону чувствовалось, что он не гордится
тем периодом своей работы.
- Если нет вопросов, прошу приступить к работе, - закончил совещание
Тимохин. Подчиненные гуськом вышли из кабинета.
Бывший контрразведчик придвинул к себе документы Лапина. Попытка ин-
фильтрации налицо. Модификация личности - налицо. Враждебная дея-
тельность - налицо. Все остальное имело второстепенное значение. Охотни-
чий азарт овладел Тимохиным. Контрразведчики не бывают "бьющими". Потому
что профессия въедается в кровь и плоть намертво. И по сути, то, чем они
занимались сегодня, ничем не отличалось от обсуждения стандартной
контрразведынательной операции, которыми они занимались всю жизнь.
Только раньше они работали на государство, а теперь на Юмашева. И на се-
бя. Но законы подобной работы одинаковы: врага надо обезвредить. И если
нет возможности посадить его на скамью подсудимых, его следует ликвиди-
ровать. "Стереть", "спустить", "терминировать" - язык профессионалов
знает много синонимов.
- Никого не нашли! - с порога сообщил Митяев. - Проверили две машины,
да еще одна отъезжала, пришлось преследовать... Пусто! Может, где-то
поблизости квартиру сняли и засели тихохонько... Надо бы ввести сетевой
контроль, но где людей взять? Это не прежние времена...
- Юмашеву докладывал?
- Еще нет.
- Ну пошли вместе, надо же решать...
Они пошли к шефу, но тот разговаривать в помещении отказался.
- Вы же ворон ловите! - раздраженно бросил Владимир Николаевич, наде-
вая длинное приталенное пальто. - Тут, может, под каждой паркетиной маг-
нитофон вмонтирован!
- Это Терещенко прошляпил, - попытался оправдаться начальник СБ, но
Юмашев не захотел слушать.
- С тем разгильдяем все ясно, он у нас не работает! Я о тебе говорю!
- Палец с ухоженным ногтем обвиняюще уставился в Тимохина. - Что было
бы, если бы в здании ПГУ обнаружили "клопа", когда ты отвечал за внут-
реннюю безопасность? Ну скажи!
- Ясно что... Увольнение без пенсии, а то и трибунал, смотря в какие
годы, - хмуро ответил тот.
Митяев чуть отступил назад, как бы давая понять, что он тут совершен-
но ни при чем. Но Юмашев заметил эту уловку и немедленно дал ей оценку.
- И ты тоже хорош! Где же твоя разведка? Ты должен был распознать их
планы, еще когда они обсуждали их у себя!
Кто такие "они", председатель не уточнял, а начальник информационной
службы не спрашивал.
- Ладно, - успокоился внезапно Юмашев. - Слава Богу, не война. Врагов
у нас нет, чего скрывать? Только коммерческие тайны...
Митяев вытаращил глаза, а Тимохин понял все безошибочно. Понял он и
то, что шеф возьмет с собой его одного.
- Давай, Сергей Павлович, собери людей, и прочешите все здание. Нач-
ните с кабинетов - по степени важности, потом коридоры, вспомогательные
помещения, чердак, подвал, двор. Работайте хоть всю ночь, но к утру надо
закончить.
- Понял, - четко ответил Митяев.
- А я прокачусь к Матвею Фомичу. Есть одно дельце...
Пальцем Юмашев незаметно показал Тимохину, чтобы он следовал за ним.
Начальник СБ догнал шефа у машины - стандартного джипа размером с од-
нокомнатный дом.
- Оружие с собой? - прикрывая рот, спросил тот.
- Конечно. С учетом обстановки...
- Хорошо. Я не беру с собой всю ораву...
В машине они говорили на отвлеченные темы, точнее, говорил один Юма-
шев, а Тимохин вставлял междометия и соглашался. Председатель рассказал
о встрече с губернатором, о новых планах по кредитованию объектов
культуры и тому подобных, вполне обычных вещах. Разговор был рассчитан
на водителя и возможные микрофоны.
- Слушай, Саша, давай на Левый берег, голова разболелась, сил нет! -
внезапно скомандовал шеф. И устало добавил: - Хоть чистым воздухом поды-
шать...
Оставив джип возле торчащего из снега остова пляжного зонтика, Юмашев
и Тимохин двинулись вдоль покрытой льдом реки. Дул порывистый ветер,
вокруг не было ни одного человека, автомобиля и места, в котором можно
спрятаться. Вероятность прослушивания приближалась к нулю.
- Ну, что скажешь? - начал Владимир Николаевич и поднял воротник
пальто.
- А что Лыков?
- То, что и следовало ожидать. Причем я вышел от него без четверти
час, а через пятнадцать минут приехал Тахир, и он уже знал, о чем мы го-
ворили.
- В машину он ему звонил, что ли?
- Не знаю, кто кому звонил... Только поддержки ждать не от кого. Ни
Иван, ни Матвей пальцем не шевельнут.
Тимохин знал, что так оно и будет. Банк спонсировал и УВД и УФСБ,
Юмашев лично дружил с обоими генералами, но ни Крамской, ни Лизутин не
станут лезть в спор между двумя бизнесменами. Тахиров уважаемый в городе
человек, депутат, он так же встречается с генералами и другими руководи-
телями области, как Юмашев. Если положить на весы авторитет каждого из
них, неизвестно, кто перетянет - бывший рэкетир и наркоделец или от-
ветственный государственный служащий, причастный в свое время к высшим
государственным секретам. И неизвестно, у кого больше окажется друзей...
Россия превратилась в королевство кривых зеркал, понятия репутации, по-
рядочности, чести злонамеренно превращены в труху теми, кто никогда ими
не обладал. Легко продающаяся пресса в любой момент превратит банкира в
последнего негодяя, а того, второго, - в святого с нимбом вокруг голо-
вы...
- Да, не шевельнут... - согласился Петр Алексеевич.
На высоком противоположном берегу раскинулся город. Трущобные при-
донские районы - Богатяновка, Гнилостная, Надречная. Округлость Лысой
горы покрыта отселенными, но еще не снесенными полуразрушенными домами,
вытарчивающими из обледенелой земли, как корни гнилых зубов из заморо-
женной для удаления челюсти. Кое-где среди нищеты и убожества уже пос-
тавлены новые особняки современных хозяев жизни. Через несколько лет это
будет дорогой и престижный район: центр, прекрасный вид на Задонье, све-
жий речной воздух. Недаром Тахир активно отселяет проживающую там бедно-
ту и готовит зону коттеджной застройки...
Да и что могут генералы? Никакие угрозы не высказаны. Ну, предложил
фактически отдать ему банк, ну и что? Подошли двое на темном пустыре к
девушке: "Раздевайся!" За что их судить? Или поймали втроем парнишку:
"Слышь, брат, дай шапку, а то холодно... И перчатки заодно, да и куртеш-
ку - вишь, какой мороз..." И их вроде надо оправдывать: не били, не гро-
зили, ножи не показывали. Попросили по-хорошему, он и отдал. Еще и вино-
ват остался - адвокат кричит: "Почему отдавал, если не хотел? А если хо-
тел, зачем в милицию побежал?"
Сейчас придуряться легко, непонятливых легко корчить, никто ничего не
понимает. Так вроде должны с голоду помереть, ан нет - живут припеваючи
и жизни радуются.
- Что скажешь? - повторил Юмашев. Он знал, что Петр Алексеевич мужик
тертый, опытный, потому и хотел услышать его слово. А чего тут гово-
рить... Ясное дело... Тахир знает, на кого "наехал", и не боится, прет
как танк. Сейчас сильней тот, у кого больше денег, но тот, может, и по-
богаче банка. А может, на другое рассчитывает: что очко сыграет, испуга-
ются. Потому что сейчас они уперлись лбами на бревне над пропастью,
дальше только один пройдет. После того, что сказал Тахир, других слов не
произносят. Мол, извини, Владимир Николаевич, я вчера глупость сморозил,
предложил мне все отдать и по миру голым пойти, так я пошутил, ты не бе-
ри в голову...
Нет, он все обдумал и решение принял. Не выполнит Юмашев ультиматум -
получит пулю в башку. Причем не через год или два, а в понедельник или к
концу месяца. Что остается делать? Если яйца резиновые, отдавать банк.
Только завтра у тебя могут и жену попросить... А если яйца железные -
первому засадить маслину. Те, что вокруг, хоть так, хоть так придурятся:
кто, да за что, да какой хороший человек был. Кодла, правда, мстить под-
пишется, но к этому надо быть готовым... К тому же, когда главный вопрос
решится, генералы оставшегося поддержат: проведут рейд, оружие понахо-
дят, уголовные дела возбудят, да побросают неудачников за решетку. Но
