- То есть как?
Тот рассмеялся.
- Это нужно было делать ещё вчера, - сказал Майкл.
- Знаю.
- А так они сядут.
- Да знаю я, Майк.
Майкл подошёл к холодильнику, взял банку пива, откупорил её.
Прислонился к стойке, разделявшей кухню и комнату, потягивая пиво. Он
осматривался, чувствуя первые признаки ностальгии. Через пару дней он
уедет и вернётся обратно нескоро.
Над раковиной висела голова оленя с одиннадцатью отростками рогов.
Парусиновые шторы. Ружья на полке. Мебель раздобыта у родственников и
друзей. В углу - удочки. Новый линолеум на кухне. Рюкзаки и спальные мешки
свалены в углу.
Охотничьи фотографии в дешёвеньких рамках. Нож для свежевания, который
он только вчера наточил, всё ещё лежал на кухонном столе рядом с точильным
камнем. Коробка с гильзами для патронов на холодильнике. Всё как родное.
- Я просто жду, - сказал он вдруг. - Понимаешь?
- Как?
- Я просто жду, - повторил он. - Вот это... жду именно этого. Горы.
Только здесь я чувствую себя хорошо, на своём месте. Я жду целый год,
чтобы выбраться в горы, к оленям.
Ник взял старую зубную щетку, повозил ею в жире и начал втирать смазку
в шов между подошвой и подъёмом сапога.
- Я тоже, - сказал он. - Пожалуй.
- Не может быть, - удивился Майкл.
- Да. Какого черта... я только об этом и думаю. И о Вьетнаме тоже.
Вдруг он отставил сапоги, вытер руки о бумажное полотенце, встал и взял
с полки винтовку с оптическим прицелом. Открыл нижний ящик, вынул оттуда
чистую замшевую тряпицу и начал снимать лишнее масло с ружья.
- Ты правда думаешь об этом? - спросил Майкл.
- Да. То есть, не знаю. Ради Бога, Майкл, Стивен ведь женится через
пару часов.
Не понимаю, какого черта мы тут толкуем об охоте в последний раз перед
армией.
Всё это ерунда.
Он вынул затвор и посмотрел в ствол. Затем вставил затвор обратно и
уселся, положив ружьё на колени. Посмотрел в окно:
- Мутотень.
Майкл хлебнул пива.
- Я тебе вот что скажу. Знаешь, мне бы хотелось закончить свою жизнь в
горах.
Ник повернулся к нему.
- Как? Одним выстрелом?
Майкл улыбнулся.
- Два - это слишком.
Ник снова посмотрел в окно:
- Я уж больше и не думаю об одном выстреле, Майк.
- А зря, - с напором произнес Майкл. - Оленя надо брать одним
выстрелом. Всё дело именно в одном выстреле. Попробуй сказать кому-либо об
этом. Так ведь и слушать никто не будет. - Он помолчал минуту. - Ты
действительно думаешь о Вьетнаме?
- Не знаю. То об оленях... то о поездке во Вьетнам. Не знаю. Я думаю
обо всём этом. - Ник отставил ружьё, облокотился на колени, переплёл
пальцы рук и наклонился вперёд.
- Мне нравится, как растут деревья в горах. Какие они все разные. Нудно
звучит, да?
- Я вот что тебе скажу, Ник. Не хочу охотиться ни с кем другим, только
с тобой.
Мне нравятся парни с быстрой реакцией и сноровкой. Я не стал бы
охотиться с расстегаем.
Ник рассмеялся:
- Это кто же расстегай?
- Кто расстегай? Ну как ты думаешь, кто расстегай? - Он повёл рукой к
окну, в сторону города и завода за ним. - Все они расстегаи. То есть, все
они отличные парни, Бога ради, но... дело в том, Ник, что без тебя я бы
стал охотиться один.
Серьёзно. Только один. И никак иначе.
Ник ухмыльнулся и сделал движение рукой, как будто бы отталкивая что-то:
- Ты совсем чокнулся. Ты отдаёшь себе отчёт в этом, Майк? Ты совсем уж
помешался на правилах.
Майкл только ухмыльнулся в ответ:
- Не люблю неожиданностей.
На улице прогудел сигнал. Майкл подошёл к двери:
- Это Аксел и Джон.
Ник вышел наружу вместе с Майклом.
Аксел и Джон были одеты во фраки, которые были им малы и тесны. Они
походили на Шалтая и Болтая, но покрупнее. У них были одинаковые рюкзаки,
ружья и куртки.
Они колотили по багажнику майковского "кадиллака" .
- Аксел! - крикнул Ник. - Джон, ради Бога, погодите минутку, ребята.
Аксел, пьяный, ревел:
- Не открывается!
Майкл прошёл по снегу и показал:
- Вот сюда надо бить. Сюда вот, Аксел, а не туда.
- Куда надо ударить? Ты только покажи, куда надо ударить.
- Сюда, - показал Майкл. - Бей сюда.
Аксел прищурился, отошёл назад, поднял ногу и ударил ботинком, как
гигантским поршнем, по багажнику.
Крышка откинулась.
- Ети твою в корень! - воскликнул Аксел.
- Отлично! - сказал Джон. - Жаль, что ты больше не лягаешься в команде
металлургов. - Он тряхнул головой. - Опля! То есть не то, ух...
- Точно. Верно. Ого, - выдохнул Аксел, как бы не замечая этих слов. -
Ты знаешь, я люблю машину Майка. Некоторые машины остепеняются. Но эта
машина, такая машина... она растёт. То есть, от этой машины можно ждать
чего угодно. Трудно сказать, куда пойдёт эта машина.
- Вот-вот, сказал Ник. - Вот это-то и вселяет в меня уверенность.
Майкл посмотрел на Ника долгим, трезвым взглядом. Аксел пошёл к своей
машине, из которой вылезал Стэн с рюкзаком на одном плече и ружьём на
другом. Аксел вынул банку пива из связки на переднем сиденье, резко вскрыл
её и поднял руку вверх.
- Салют! - выкрикнул он и начал хлебать пиво.
- Эй, помогите же мне кто-нибудь, - крикнул Стэн.
В отличие от других, фрак сидел на нём, как на заказ. Туфли блестели.
На цыпочках он пытался пробраться сквозь снег к "кадиллаку" .
- Тссс, - шикнул Джон. - Аксел намерен изгадить машину Майкла.
Аксел отнял банку ото рта, посмотрел на Джона, затем повернулся к
"кадиллаку" .
В банке оставалось немного пива. Он опрокинул банку и вылил остатки
пива на багажник.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, - произнёс он, припоминая
школьную латынь. - Аминь! - Он бросил банку через плечо, выпятил грудь и
забарабанил по ней кулаками. Затем фальцетом испустил великолепный
тарзаний вопль.
К фургону взбирался четырёхдверный "шевроле" . В нём сидело пятеро
девушек в бледно-голубых платьях подружек невесты. Машина вскарабкалась на
холм и остановилась как раз тогда, когда Аксел кончил вопить. К немалому
удовольствию Аксела эхо долго отражалось в горах. Как только оно стихло,
из церкви поплыл колокольный звон.
- Иииии-ааааа! - орал Аксел.
Он набросился на "кадиллак" , уцепился руками за крышу и стал биться
бёдрами в дверцу машины.
- Аксел! - спросила одна из девушек в "шевроле" . - И что же такое ты
делаешь?
Аксел широко заулыбался:
- У меня глубокая интимная связь с этой машиной.
Белокурая девушка крикнула:
- Давайте, ребята, поторапливайтесь, а то опоздаем.
- У кого гвоздички? - спросила другая.
- У меня, - ответила соседка. - Они здесь, вот тут.
Она открыла коробку из-под обуви. Первая девушка посмотрела,
нахмурившись, на Аксела:
- Ну и видик у тебя.
- Да, но зато какой чудный, - ответил он.
- Кто-нибудь, нацепите ему гвоздику.
- У кого руки свободные? У меня совсем отмёрзли.
Одна из девушек вставила Акселу гвоздику в петлицу:
- Ну и ну, - сказала она. - На этом фраке уже побывало миллион цветов.
И где ты его только откопал? Посмотри, вся петлица в дырках!
- Ети твою в корень! - гордо выпалил Аксел.
- Ник, - позвал кто-то тихо, почти шёпотом.
Ник повернул голову.
За углом фургона, в стороне от остальных и подальше от их глаз стояла
Линда. В руке она держала чемодан.
Ник подошёл к ней:
- Привет. Что ты тут делаешь?
- Привет, - она слабо улыбнулась. - У тебя ботинки промокли. - Улыбка
пропала, и она сжала губы.
- Послушай, в чём дело?
Она покачала головой, потряхивая волосами, но смотрела в сторону.
- Поговорить нужно.
- Может... может, пройдём внутрь?
- Конечно.
Ник провёл её в фургон и очистил место на кушетке.
- Что случилось?
Линда начала было, остановилась, затем глубоко вздохнула и расправила
плечи.
- Я просто хотела спросить, - тихо сказала она, тщательно подбирая
слова. - Вы с Майклом уходите в армию через пару дней, вместе со Стивеном.
Нельзя ли мне пожить у вас до вашего возвращения, потому что... ну, если
можно, конечно.
- Да, конечно. Ты не шутишь? Конечно.
- Я хотела бы отплатить вам обоим.
Ник опустился на колено перед ней и взял её руки в свои.
- Линда, ну что ты, Линда?
- Нет, - сказала она, покачав головой. - Я хочу отплатить тебе.
- Линда, Линда.
Она подняла глаза и посмотрела на него.
- Что? - спросила она тихим голосом.
Ник держал её руки в своих, не в состоянии выразить то, что ему
хотелось сказать:
- Не знаю.
Глава 4
Стивен и Анджела стояли лицом друг к другу у небольшого алтаря. Позади
Линда держала одну из золотых корон над головой Анджелы, а Ник держал
другую над головой Стивена.
На клиросе мужской хор исполнял русский свадебный гимн - глубокая,
захватывающая музыка, вызывавшая в памяти мотивы бескрайних степей,
сумрачных соборов, икон, ладана и грусти. Могучий баритон Джона Уэлча
увлекал за собой весь хор.
- Благословенно Царствие, - заводил священник, - ныне и присно и во
веки веков.
Во втором ряду прихода, напротив подружек невесты, Майкл, Стэн и Аксел
стояли на коленях во фраках, шевеля пальцами ног в холодных промокших
кожаных туфлях.
Позади них были ряды других прихожан, мужчин и женщин, одетых в лучшее
платье, тщательно вычищенное и выглаженное по такому поводу. Лица
изборождены морщинами, руки огрубели от работы. В выражении их лиц
сквозила жестокость людей, сумевших выжить. Но этот день и празднество
наполняли их какой-то нежностью, объединили сердца.
Священник подал одну свечу Анджеле, другую - Стивену. Ник и Линда
смотрели друг другу в глаза с робким изумлением.
Священник зажёг свечу Анджелы, повернулся и поднёс спичку к свече
Стивена.
Окруженный горящими свечами, он поднял руки и произнёс, обращаясь к
прихожанам:
- Всякому, кто творит зло, ненавидит свет и не приходит к свету, дабы
деяния его не осуждались...
Он закончил, сделал знак друзьям жениха, затем подружкам невесты. Они
подошли к алтарю, девушки окружили Анджелу, а молодые люди собрались
вокруг Стивена.
Девушки касались короны, когда священник опускал её на голову Анджеле,
а Майкл с остальными шаферами помогал короновать Стивена.
Священник пропел:
- Венчается раб Божий Стивен с рабой Божьей Анджелой во имя Отца, и
Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Он соединил руки молодых и повёл их вокруг алтаря, что должно было
означать, что союз их будет вечным. Подружки невесты и шаферы проследовали
за ними.
Завершив круг, Майкл и Линда оказались лицом друг к другу. Он заглянул
ей глубоко в глаза. На мгновенье она ответила ему, но затем засмущалась и
отвернулась.
Раскаты оркестра оглушали присутствовавших в зале. Столы и стулья были
сдвинуты к стенам, и пары кружились, выгадывая пространство, сталкиваясь
друг с другом, меняясь партнёрами и уносясь прочь. У двух столов, где
давали выпить и закусить, стояли две очереди. Средних лет и пожилые
женщины наполняли стаканы и тарелки довольно споро, но всё-таки не
поспевали. Пожилые мужчины толпились группами по углам, курили и либо
серьёзно беседовали, либо шумно и вожделенно хохотали.
Майкл одиноко стоял в стороне от танцоров с банкой пива и смотрел на
проплывавших мимо друзей: Анджелу, улыбавшуюся Стивену, Линду, мягко
прижимавшуюся к Нику, Стэна с полногрудой женщиной лет тридцати с
ярко-рыжими крашеными волосами, Джона Уэлча, тискавшего пухленькую
девушку, которая всё время хихикала, и Аксела, медвежьим объятьем
державшего белокурую подружку невесты (кажется её зовут Бесс, подумал
Майкл). Он пил пиво быстрыми отрывистыми глотками.
Как только оркестр закончил, некоторые пожилые женщины застучали
вилками по стаканам. Остальные сразу подхватили, и через некоторое время
зал уже гремел.
Всё потонуло в этом звоне.
Стивен огляделся, ухмыльнулся, обнял Анджелу, приподнял её и крепко
поцеловал.
Зал разразился свистом, топотом и аплодисментами.
Оркестр заиграл новый танец.
Майкл отставил пустую банку и вынул новую из наполненной крошеным льдом
