времени "понятия" требуют от некоторых из них что-то сделать и лично.
Говорят, что некоторые воры в законе, разъезжая на "Мерседесах" и про-
живая в многоэтажных особняках, раз в месяц спускаются в метро и на
глазах у своей "пристяжи" тащат кошельки с грошами из кармана како-
го-нибудь работяги. Такое "личное участие" сильно повышает авторитет в
глазах окружения и свидетельствует о верности традициям).
И вот что любопытно: несмотря на то, что Россия с одной стороны бы-
ла охвачена криминальным "беспределом", - а с другой - произволом
властей на всех уровнях - в нашу страну "на ловлю счастья и чинов"
ехали иностранцы чуть ли не со всей Европы. И ни разбойники, на бан-
дитствующая гвардия, ни коррумпированные власти их не останавливали.
Они приезжали в Россию XVIII века по тем же причинам, что и в 90-х го-
дах XX столетия. Страх пред ужасами беспредельной непонятной страны
отступал пред величиной возможного выигрыша. Те иностранцы, которым
повезло, становились в России генералами, адмиралами, губернаторами...
И никто не знает, сколько искателей счастья навсегда сгинуло в нашей
стране. Нет такой статистики. Остались только слухи и страшные леген-
ды. Говорят, что многие корчмы и постоялые дворы на дорогах, идущих от
Петербурга, стояли в буквальном смысле на костях убитых иностранцев.
Как правило, их грабили и убивали не тогда, когда они только ехали в
Россию - что возьмешь с голодранцев? - а тогда, когда они, разбогатев,
возвращались домой. Такие "хитрые" постоялые дворы иногда работали,
как настоящие "фабрики смерти" - в газете "Санкт-Петербургские ведо-
мости" от И июля 1730 года встречаем такую вот информацию: "Некоторый
Швеции капитан с женою и четырьмя детьми и служанкою из России в свое
отечество ехавший недалеко от Санкт-Петербурга на границе от некоторо-
го корчемщика, который может у него какие деньги усмотрел, со всеми
при нем бывшими убит и под избу в яму брошен..."
Кстати - такие разбойные трактиры и корчмы - достаточно давняя тра-
диция в России, еще в былинах об Илье Муромце встречаются похожие сю-
жеты...
Вообще в России середины XVIII века "уголовной" столицей все-таки
была Москва, а не Петербург - во-первых, Питер был "моложе", не успели
сложиться традиции, во-вторых - сами преступники старались не очень
"беспредельничать" в Санкт-Петербурге, где по причине близости цент-
ральной власти проще было "попасть под замес". Была даже такая тенден-
ция - совершив преступления в Питере - немедленно бежать в Москву, там
было и спрятаться легче и краденное сбыть. В "златоглавой" же кримино-
генная обстановка была просто кошмарной - только знаменитый вор - сы-
щик Ванька-Каин с 28 декабря 1741 года по ноябрь 1743 года сумел пой-
мать 510 разбойников, воров, скупщиков краденного, фальшивомонетчиков
и убийц, среди которых, кстати, было и несколько питерских "гастроле-
ров".
В 1748 году в Москве началась настоящая вакханалия поджогов,
убийств, разбоев и грабежей, это настолько испугало Елизавету Петровну
в Петербурге (она полагала, что поветрие может перекинуться и в столи-
цу), что вокруг императорских дворцов на площадях выставлялись пикеты
из гвардейских полков, которые должны были вылавливать разных злодеев
и разбойников, впрочем, сама Елизаветинская гвардия, как уже упомина-
лось выше, могла бы многим разбойникам и злодеям дать фору...
В самом Питере, как уже говорилось, было все же поспокойнее, зато
вот в его близких и дальних окрестностях разбойники "шуровали" вовсю -
в Олонецкий уезд специально для наведения порядка был послан отряд по-
ручика Глотова, которому удалось изловить немало лихих людей. От зах-
ваченных в плен разбойников удалось узнать, что в глухом Каргопольском
лесу есть у них своеобразная база - настоящий разбойный стан. Глотов
направил было туда людей, чтобы выжечь преступное гнездо, но оказа-
лось, что его уже опередили - два молодых местных охотника, одному из
которых было 17 лет, а другому 20 случайно натолкнулись в лесу на из-
бушку, из которой вышли три человека и пригласили на огонек, пообещав
убить, если не примут охотники вежливого приглашения. Войдя в избу,
звероловы увидели целый арсенал - ружья, рогатины и поняли, куда попа-
ли. Разбойники меж тем тихонько совещались, как бы им половчее убить
охотников, чтобы те не донесли на них - и решили они провернуть все
дело в бане, куда двое и отправились. На третьего же, оставшегося в
избе, прыгнул один из юношей и заколол ножом. Схватив ружья, звероловы
побежали к бане, застрелили одного злодея через окно, а другого - ког-
да тот в дверь выскочил. Уходя, молодые охотники спалили разбойный
стан дотла - чтоб другим злодеям приюта не было... Сенат с удовольст-
вием заслушал это "приключенческое" дело и постановил отпустить смелых
юношей без наказания...
В Петербурге между тем начинали понемногу расцветать более "интел-
лигентные" виды преступлений - аферы, мошенничества, карточное шулерс-
тво, подделка официальных документов. К 1761 году тайных игорных прию-
тов, в которых орудовали шулера, стало настолько много, что потребо-
вался специальный высочайший указ о запрете играть в частных домах
"... во всякие азартные игры, в карты, то есть в фаро, в квинтич и им
подобные на деньги и вещи". Лишь в самых знатных дворянских домах мож-
но было играть на маленькие суммы в ломбер, кадрилию и пикет, в контру
и памфиль. Если полиция узнавала, что где-то идет большая игра и хва-
тала игроков на месте, то хозяева дома и все игроки обязаны были зап-
латить штраф в размере двух годовых жалований. Деньги, на которые шла
игра, конфисковывались, половина этой суммы отдавалась доносчику, чет-
верть - в доход полиции, четверть - на благоустройство больниц и гос-
питалей. Однако эти жесткие меры были малоэффективны. (Шулерство и
карточные "разводки" продолжали развиваться ив XIX веке русская кар-
точная шулерская школа становится одной из самых авторитетных и уважа-
емых в Европе - многие питерские картежники стали настоящими преступ-
ными аристократами, разъезжая по многим странам. Впрочем, об этом бу-
дет рассказываться немного ниже - А.К.)
В 1763 году на престол взошла Екатерина II, которой досталось труд-
ное наследство. Вокруг Петербурга опять было неспокойно - в основном
разбойничали беглые крестьяне, пробиравшиеся вместе с семьями в Лиф-
ляндию и Эстляндию, где надеялись получить волю и укрытие. Но по пос-
тановлению Сената на немецкий и финский язык был срочно переведен Указ
от 1754 года, запрещавший укрывательство беглых, а затем этот документ
был направлен в балтийские провинции.
Петербург уже прочно становился "мошенническим центром" империи в
отличие от более грубой разбойно-воровской Москвы. Доходило до того,
что мошеннические "разводки" стали проворачиваться на самом высоком
уровне - в вышедшей в 1871 году книге юриста Файницкого "Мошенничество
по русскому праву" приводится такой забавный пример: "...Когда депута-
ты ото всех мест России съехались в Петербург для составления уложения
законов, некто Корольков, подделав пригласительные от комиссии повест-
ки на 25 июля 1767 года разносил их депутатам и собирал за то день-
ги..." Надо сказать, что этот Корольков был фруктом достаточно ранним
- лет ему в ту пору было всегото восемнадцать. Приняв во внимание его
молодость, шокированный Сенат приговорил головастого юношу к наказанию
плетьми и ссылке в дальний гарнизон солдатом... (К вопросу о депутатах
- нынешние наши законотворцы сами "кинут" кого угодно - и в первой
"двухгодичной" Думе и в избранной 17 декабря 1995 года народ подобрал-
ся, мягко говоря, пестрый. Характерно другое - уже тогда, - в далеком
1767 году нашелся в Питере парень, который смекнул, что на депутатах
можно делать неплохие деньги)...
XIX век начался в Петербурге довольно мрачно - 11 марта 1801 года в
Михайловском замке был убит император Павел 1. Он был, безусловно,
трагической фигурой в российской истории, его не любили - и он остался
в нашей памяти курносой карикатурой. Между тем он вовсе не был закон-
ченным идиотом - просто тяжелое детство и нелюбовь матери (Екатерины
II), не могли не наложить на его личность своеобразного отпечатка. О
нем говорили, что он был вполне разумным человеком в больших делах и
смешным и страшным самодуром в малых... Он делал все как бы наперекор
своей матери, и жуткая смерть его была предопределена.
Если рассмотреть чисто, так сказать, уголовный аспект его гибели -
то это было обычное заказное убийство. В заговор был вовлечен наслед-
ник - будущий император Александр 1, который неоднократно обсуждал с
графом Паниным возможность отречения Павла еще в ноябре 1800 года. Па-
нин, правда, предлагал не убивать императора, Александр с пониманием
слушал его проекты регентства... Но - и Панин и Александр не могли не
предполагать и убийства. Они были внутренне к нему готовы - об этом
свидетельствует то, что впоследствии никто из убийц не был предан су-
ду, они попали лишь в довольно мягкую опалу: руководители заговора
князь Зубов и граф Пален всего навсего были высланы в свои имения в
Курляндии. У клана Зубовых были личные причины ненавидеть Павла - Пла-
тон Александрович, как известно, был фаворитом Екатерины, и поэтому не
мог не впасть в немилость у Павла, у братьев Платона Валерьяна и Нико-
лая карьера также складывалась не самым блестящим образом. Графа Пале-
на Павел также неоднократно оскорблял. Бурлило и офицерство, хорошо
помнившее золотой век Екатерины... В общем, весь заговор был нормаль-
ным корыстным убийством, в котором все участники решали свои более или
менее крупные проблемы...
Показательно другое. Для того, чтобы убить Павла 1, заговорщики не
смогли найти толковых профессиональных исполнителей, им пришлось все
делать самим, делать неумело и суетливо - это свидетельствует о том,
что в те времена специальность профессионального киллера была чрезвы-
чайно дефицитной.
О предстоящем убийстве и перевороте знал чуть ли не весь Петербург
- по различным оценкам число заговорщиков колебалось от 30 до 70 чело-
век, заговор чуть было даже не раскрыла полиция... Сначала Павла хоте-
ли ликвидировать после Пасхи, которая в том году выпадала на 24 марта,
потом срок был перенесен на 15 марта - день, когда был убит Юлий Це-
зарь. Но все случилось ночью 11 марта. В этот вечер примерно 40 заго-
ворщиков ужинали у генерала Талызина. После 11 вечера Пален уехал в
условленное место, где его ждал князь Зубов, остальные офицеры начали
стягиваться к Михайловскому замку. Убийц вызвался провести фли-
гель-адъютант Аргамаков - толпа, человек в 30- 40, ринулась по винто-
вой лестнице замка к покоям императора. Один гусар, охранявший двери в
спальню, был зарублен князем Яшвилем, другой сбежал... Странно, что
сам Павел не последовал его примеру - он вполне мог уйти тайным ходом,
ведущим в покои его любовницы, княгини Гагариной. Вместо этого Павел
спрятался за ширму и когда заговорщики ворвались, они не нашли Павла в
спальне, но в этот момент из-за облаков вышла луна и генерал Бенингсен
увидел на ширме тень - курносый профиль императора... Платон Зубов
выступил вперед и потребовал отречься - Павел отказался. Тогда генерал
Николай Зубов сильно толкнул его, а Аргамаков ударил императора руко-
яткой пистолета в висок. Яшвиль и Мансуров (оба бывшие гвардейские
офицеры, выгнанные Павлом со службы) накинули жертве шарф на шею и
стали душить его. Павел, якобы, засунул руку под шарф и чтобы заста-
вить его вытащить ее оттуда, кому-то пришлось даже стиснуть руками
мужское достоинство императора. Когда все кончилось, в спальню вошел
граф Пален, который, якобы, подслушивал у дверей. (По другой версии
Николай Зубов ударил императора в висок золотой табакеркой, камердинер
Зубова прыгнул ногами на живот упавшего Павла, а офицер Измайловского
