прелестная дама. - Неделя за неделей мы заботились о бедняжке, - а его
действительно вызвали из самого глухого уголка, - и однажды он в восторге
вскричал: Матушка явилась! Моя матушка здесь! Мы, естественно, спросили
его, почему она не приходила раньше. Как же она могла прийти, - ответил
он, - если я находился в такой тьме, что она не в состоянии была меня
разглядеть!
- Все это хорошо, - сказал Мелоун, - но, насколько я понимаю вашу
идею, за всем следит некий высший дух, направник или надзиратель, который
и приводит страдальца к вам. Если он осведомлен о существовании такового,
то есть все основания полагать, что и в более высоких духовных сферах
могут знать о нем.
- Нет, - ответил Мейли, - это миссия, выполнение которой доверено
лишь ему. Приведу случай, иллюстрирующий, насколько одна сфера отделена от
другой. Однажды нас посетила некая заблудшая душа. Наши привычные визитеры
даже не подозревали, что она находится среди них, пока мы не привлекли их
внимание к ней. А когда мы спросили у заблудшей души, не видит ли она, что
окружена подобными ей, то услыхали в ответ: Я вижу свет и больше ничего.
Беседу прервал приход мистера Джона Тербейна, носильщика с вокзала
Виктория, полноватого человека с бледным и печальным лицом. Он был чисто
выбрит и одет в цивильное платье, так что кроме мечтательных и задумчивых
глаз ничто не выдавало в нем необычайного предназначения.
- Ну что, готова запись? - первым делом осведомился он.
Миссис Мейли с улыбкой протянула ему конверт.
- Мы давно ее подготовили, можете на досуге прочесть. Видите ли, -
объяснила она, - бедный мистер Тербейн впадает в транс и поэтому не имеет
ни малейшего представления о том, какие с его помощью вершатся дела,
поэтому после каждого сеанса мы с мужем составляем отчет - специально для
него.
- И каждый раз я не устаю удивляться, - сказал Тербейн.
- Я полагаю, и гордиться, - добавил Мейсон.
- Ну, на этот счет ничего не могу сказать, - застенчиво проговорил
Тербейн. - Не думаю, что инструменту следует гордиться тем, что он попал в
руки опытного мастера. Это скорее большая честь для меня.
- Милый, добрый Тербейн, - сказал Мейли, с нежностью кладя ему руку
на плечо. - Чем лучше медиум, тем он щедрее душой, - так говорит мне опыт
общения с людьми. Главное в медиуме - отдавать себя без остатка другим, а
это несовместимо с эгоизмом. Но давайте начинать, иначе мистер Чанг на нас
рассердится.
- Кто это? - спросил Мелоун.
- О, вы скоро с ним познакомитесь. Нам не обязательно оставаться за
столом, вполне можно расположиться у камина. Давайте приглушим свет, вот
так. Устраивайтесь поудобнее. Тербейн, вы можете откинуться на подушки.
Медиум, сидевший в углу дивана, тут же впал в дрему. Мейли и Мелоун
держали наготове ручку и блокнот, ожидая дальнейших событий.
И они не заставили себя ждать. Неожиданно Тербейн сел, но это был уже
не прежний Тербейн, а новая, властная личность, обладающая живым умом. Его
лицо также преобразилось: на губах заиграла загадочная улыбка, глаза стали
раскосыми и удлиненными, все черты - более выразительными. Руки он втянул
в рукава своего синего пиджака.
- Добрый вечер, - теперь он говорил решительно, короткими отрывистыми
фразами. - Новые лица! Кто же они?
- Добрый вечер, Чанг, - ответил хозяин дома. - С мистером Мейсоном вы
уже знакомы, это - мистер Мелоун, изучающий спиритизм. А вот - лорд
Рокстон, который оказал мне сегодня неоценимую услугу.
Каждое новое имя Тербейн приветствовал плавным жестом, как это
принято на Востоке, прикладывая руку ко лбу, а затем с поклоном опуская ее
вниз. Его манера держаться была исполнена достоинства и разительно
отличалась от поведения незаметного маленького человечка, который сидел в
комнате минуту назад.
- Лорд Рокстон, - повторил он. - Английский милорд! Я знал один
лорд... Лорд Макарт... Нет, не могу выговаривать... Увы! Тогда я называл
его .чужеземный дьявол.. Чанг много видеть на своем веку.
- Он имеет в виду лорда Макартни. Все, о чем он говорит, происходило
лет сто назад. Чанг жил как раз в те времена; тогда он был великим
философом, - пояснил Мейли.
- Нет терять время! - воскликнул дух-поводырь. - Сегодня слишком
много дел! Толпа ждет. Кто-то новый, кто-то старый. Странный народ
попадается в мою сеть. А теперь я ухожу, - и медиум вновь откинулся на
подушки.
Не прошло и минуты, как он снова вскочил.
- Я хочу поблагодарить вас, - сказал он на безупречном английском. -
Я уже был здесь две недели назад. Теперь я обдумал ваши слова, и путь мой
стал яснее.
- Так вы тот дух, который не верил в Бога!
- Да, да! Но я говорил это в запальчивости. Я был тогда так
несчастен, так несчастен! О, время, бесконечное время, серый туман, тяжкий
груз раскаяния! Безнадежность! Безнадежность! А вы мне вернули покой - вы
и этот дух великого китайца. От вас я услышал первые после смерти слова
утешения.
- Когда же вы умерли?
- О! Кажется, с тех пор прошла вечность: у нас время изменяется не
так, как в мире живых. Это долгий и жуткий сон, без перерывов и перемен.
- А кто царствовал тогда в Англии?
- Королева Виктория. Я настроил свой дух на материализм, вот он и
прирос к материи. Я не верил в загробную жизнь. Теперь-то я знаю, как
глубоко заблуждался на этот счет, но поначалу моему духу было трудно
приспособиться к новым условиям.
- Вам плохо там, где вы сейчас пребываете?
- Там все так... так однообразно, и это самое тяжкое. Все, что меня
окружает, поистине ужасно.
- Но там много душ, вы там не один.
- Это так, но остальные знают не больше, чем я. Они так же злобствуют
и сомневаются и чувствуют себя при этом глубоко несчастными.
- Вы скоро покинете это место.
- Бога ради, скорее, помогите мне!
- Несчастная душа, - проговорила миссис Мейли своим нежным, ласковым
голоском, способным кого угодно к ней расположить. - Вы так страдали. Но
постарайтесь не думать о себе, подумайте о других. Помогите кому-нибудь из
них подняться, и тем самым вы поможете себе.
- Спасибо вам, милая леди, я так и поступлю. Кстати, я привел с собой
одного из них. Он слышал ваши слова. Теперь мы вместе, и, возможно,
когда-нибудь нам откроется свет.
- Хотите ли вы, чтобы мы молились за вас?
- О да, конечно!
- Я помолюсь за вас, - сказал Мейсон. - Вы Отче наш. помните?
Мейсон начал произносить слова старинной универсальной молитвы, но не
успел он закончить, как Тербейн вновь рухнул на подушки. Поднялся он уже
Чангом.
- С ним все в порядке, - произнес он. - Он уступает место другим
страждущим. Это хорошо. Сейчас - сложный случай! О! - Он потешно вскрикнул
в знак осуждения и повалился на диван.
В следующее мгновение он поднялся - с торжественным выражением лица,
сложив руки, словно для молитвы.
- Что происходит? - надменно отчеканил он. - Я желаю знать, по какому
праву этот китаец вызвал меня сюда. Возможно, вас не затруднит просветить
меня на сей счет.
- Да, скорее всего, мы сможем вам помочь.
- Когда мне нужна помощь, сэр, я имею обыкновение просить об этом
сам. В настоящее время я в ней не нуждаюсь. Все ваше поведение указывает
на то, что вы слишком много себе позволяете. Насколько я понял со слов
китайца, я являюсь невольным свидетелем какого-то религиозного обряда.
- Мы представляем собой спиритуалистический кружок.
- В высшей степени вредная секта. Крайне порочная практика. Как
скромный приходской священник, я протестую против подобного богохульства!
- Ваши узколобые взгляды связывают вас по рукам и ногам, и от этого
страдаете только вы сами. Мы хотим вас освободить.
- Я страдаю? Что вы имеете в виду, сэр?
- Сознаете ли вы, что отправились на тот свет?
- Что за чушь!
- Разве вы не знаете, что вы мертвы?!
- Если бы я был мертв, то как бы я смог с вами говорить?
- Ваш дух использует тело этого господина.
- Ну, конечно, теперь все ясно - я попал в сумасшедший дом.
- Да, это действительно сумасшедший дом - для таких случаев, как ваш.
Вы счастливы там?
- Счастлив? Ну, нет. Мне даже непонятно, где я нахожусь.
- Помните ли вы, что были больны?
- Да, я был серьезно болен.
- Настолько серьезно, что в конце концов умерли.
- Определенно, вы сошли с ума!
- Почему же вы так уверены, что живы?
- Сэр, я должен дать вам несколько религиозных наставлений. Если
умирает человек, проживший праведную жизнь, то его душа обретает достойную
оболочку и соединяется с ангелами. Я же пока нахожусь в своей земной
оболочке, в месте, крайне однообразном и скучном. Хотя существа, в
компанию которых я попал, не имеют ничего общего с теми людьми, с которыми
я привык иметь дело в жизни, но и ангелами их тоже не назовешь. Так что
ваше абсурдное предположение не имеет под собой никаких оснований.
- Перестаньте обманывать себя. Мы хотим вам помочь, но вам придется
маяться в том мире до тех пор, пока вы не осознаете своего положения.
- Вы испытываете мое терпение. Разве я не сказал вам, что...
С этими словами медиум повалился на диван, а через несколько
мгновений возник в образе китайца-поводыря - с загадочной улыбкой на устах
и втянутыми в рукава руками.
- Хороший человек... Неумный человек... Скоро все поймет. Вызвать его
еще раз. А сейчас - не терять время. О, Боже мой! Помогите! На помощь!
Спасите!
Он повалился навзничь на диван, его тело вытянулось, а крики были
настолько ужасны, что все собравшиеся вскочили со своих мест.
- Пилу! Скорее несите пилу! - завопил медиум, но его крик перешел в
стон.
Даже Мейли был взволнован; остальные стояли, объятые ужасом.
- В него кто-то вселился, но я не могу понять кто. Наверно, какой-то
дух, несущий мощный заряд зла.
- Может быть, мне с ним заговорить? - спросил Мейсон.
- Давайте немного подождем и посмотрим, что будет дальше. Скоро все
прояснится.
Медиум корчился в муках.
- Господи! Почему вы не несете пилу? - кричал он. - Меня придавило!
Вы слышите, как хрустнула кость? Хокин! Хокин! Вытащите меня! Уберите
бревно! Нет, так еще хуже! Во мне все словно горит! О, горе, горе мне!
От его криков кровь стыла в жилах. Все онемели от ужаса. А через
секунду на них уже смотрели раскосые глаза Чанга.
- Что вы об этом думаете, мистер Мейли?
- Ужасное зрелище, Чанг. Что это было?
- Это для него, - Чанг кивнул в сторону Мелоуна. - Он хочет историю
для газеты. Он поймет. Время нет объяснять. Слишком много ждут. Следующий
моряк. Вот он!
Китаец исчез, а по лицу медиума скользнула живая, озадаченная улыбка.
Он почесал голову.
- Ну и дела, черт меня дери, - сказал он. - Никогда не думал, что
мною будет командовать какой-то китаеза, но он меня позвал, и вот
приходится, чтоб ему пусто было, идти без разговоров. Так вот он я. Чего
вы хотели?
- Да собственно, ничего.
- Странно. А китаеза, наверно, подумал, что вам чего-то от меня
нужно, вот и вытолкал меня сюда.
- Скорее вы нуждаетесь в нас. Вам необходимо знание.
- Это точно, я и впрямь чуток сбился с курса. Я знаю, что мертв,
потому что нашего артиллериста разорвало на части прямо у меня на глазах.
А раз он мертв, то и я мертв, - мы все, как один, до последнего человека.
А мы-то смеемся над нашим священником, потому что он, как и все мы, не
может ничего понять. Бедняга поп, черт бы его подрал, - я так думаю о нем
про себя. И вот мы все теперь бороздим дно.
- А как назывался ваш корабль?
- Монмаут.
- Это тот, что затонул, сражаясь с немецким кораблем?
