для меня, а слова Холмса и живость, с которой баронет
откликнулся на его предложение, чрезвычайно мне польстили.
-- Я с удовольствием поеду в Баскервиль-холл,-- ответил я,
-- и не пожалею потраченного времени.
-- Вы будете присылать мне подробные отчеты, -- сказал
Холмс. -- В самый критический момент -- а он неминуемо наступит
-- я буду руководить вашими действиями. Думаю, что отъезд можно
назначить на субботу.
-- Вас это устраивает, доктор Уотсон?
-- Вполне.
-- Значит, если отмены не будет, мы выезжаем в субботу
поездом десять тридцать с Паддингтонского вокзала.
Мы встали, собираясь раскланяться, как вдруг Баскервиль
вскрикнул и с торжествующим видом вытащил из-под стоявшего в
углу шкафа светло-коричневый башмак.
-- Вот она, моя пропажа!
-- Пусть и остальные загадки разрешатся так же просто! --
сказал Шерлок Холмс.
-- Но все-таки это очень странно,-- заметил доктор
Мортимер. -- Я еще перед завтраком обыскал всю комнату.
-- И я тоже, -- сказал Баскервиль. -- Обшарил все уголки.
Башмака нигде не было.
-- Значит, коридорный положил его туда, пока мы
завтракали.
Послали за немцем, но он ничего не мог сказать, и
дальнейшие расспросы тоже ни к чему не привели. Таким образом,
к серии этих быстро сменяющих одна другую и явно нелепых
загадок прибавилась еще одна. Уж не говоря о трагической смерти
сэра Чарльза, перед нами протянулась цепь необъяснимых событий,
совершившихся всего лишь за два дня: письмо, составленное из
газетных вырезок, бородатый незнакомец в кэбе, пропажа сначала
нового коричневого башмака, потом старого черного и теперь
появление коричневого.
По дороге на Бейкер-стрит Холмс сидел в кэбе молча и, судя
по его нахмуренным бровям и напряженному взгляду, так же, как и
я, пытался привести в единую систему все эти странные и,
казалось бы, не связанные один с другим факты. Весь остальной
день и вечер он провел у себя в кабинете, погруженный в густые
клубы табачного дыма и в размышления.
Перед самым обедом нам подали две телеграммы. Первая
гласила:
"Только что сообщил Бэрримор дома Баскервиль".
Вторая:
"Обошел двадцать три гостиницы сожалению изрезанной
страницы "Таймса" не нашел. Картрайт".
-- Вот и оборвались сразу две нити, Уотсон. Нет ничего
лучше таких дел, где все словно сговорились против тебя.
Тогда-то и начинаешь входить в азарт. Ну что ж, пойдем по
третьему следу.
-- У вас еще есть в запасе кэбмен, который вез этого
незнакомца.
-- Совершенно верно. Я запросил его фамилию и адрес в
Регистрационной конторе и не удивлюсь, если сейчас мы получим
ответ на мой вопрос.
Задребезжавший звонок возвестил о том, что даже превзошло
все ожидания Холмса, ибо в дверях кабинета появился рослый
детина -- по-видимому, не кто иной, как сам кэбмен.
-- Мне сказали в конторе, что вот по этому адресу
справлялись о номере две тысячи семьсот четыре, -- начал он. --
Я уже седьмой год езжу и никогда никаких жалоб не слыхал. Дай,
думаю, сам зайду, пусть мне в глаза скажут, в чем таком я
провинился.
-- Вы ни в чем не провинились, любезнейший, -- сказал
Холмс. -- Наоборот, я заплачу вам полсоверена, только ответьте
мне прямо на мой вопрос.
-- Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь! --
ухмыльнулся кэбмен. -- А что вам угодно, сэр?
-- Прежде всего вашу фамилию и адрес на случай если вы мне
опять понадобитесь.
-- Джон Клейтон, проживаю в Бороу, Тарпи-стрит, номер три.
Кэб стоит в Шипли-Ярд, около вокзала Ватерлоо.
Шерлок Холмс записал все это.
-- А теперь, Клейтон, расскажите мне про вашего седока,
который наблюдал за этим домом сегодня в десять часов утра, а
потом выслеживал двух джентльменов на Риджент-стрит.
Кэбмен с удивлением воззрился на Холмса и, по-видимому,
несколько оробел.
-- Что ж вам рассказать, когда вы сами не хуже меня все
знаете! -- ответил он. -- Мой седок сказал мне, что он сыщик, и
не велел болтать об этом.
-- Ну так вот, любезнейший, тут дело серьезное, и если вы
станете скрывать что-нибудь от меня, то можете оказаться в
очень неприятном положении. Значит, он назвался сыщиком?
-- Да, сэр.
-- А когда он заявил вам об этом?
-- Когда расплачивался.
-- А еще что-нибудь он говорил?
-- Сказал свою фамилию.
-- Холмс бросил на меня победоносный взгляд.
-- Свою фамилию? Весьма неосторожно с его стороны! Так как
же его зовут?
-- Его зовут, -- сказал кэбмен, -- мистер Шерлок Холмс.
Ответ кэбмена буквально сразил моего друга. В жизни своей
я не видел у него такого ошеломленного выражения лица. Минуты
две он не мог вымолвить ни слова, потом громко расхохотался.
--Удар, Уотсон! Меткий удар!--сказал он.--Рапира в руках
противника, который не уступает мне ни в быстроте, ни в
точности. На сей раз он обвел меня вокруг пальца. Значит, его
зовут Шерлок Холмс, а?
-- Да, сэр, он сам так сказал.
-- Блистательно! Теперь расскажите мне, где вы взяли этого
седока и что было дальше.
-- Он кликнул меня в половине десятого утра на
Трафальгар-сквер. Говорит: "Я сыщик", и посулил мне две гинеи,
если я буду в точности исполнять его приказания и ни о чем не
стану расспрашивать. Ну что ж, от таких денег не отказываются.
Я подвез его к отелю "Нортумберленд" и остановился там. Потом
оттуда вышли двое джентльменов, кликнули кэб с биржи и поехали
куда-то сюда, на вашу улицу.
-- Вот к этому самому дому,--сказал Холмс.
-- Может быть. Это уж моего седока надо спрашивать, ему
лучше знать. Он велел мне остановиться примерно посередине
квартала, и мы прождали там еще часа полтора. Потом те двое
джентльменов прошли мимо нас, и мы двинулись за ними по
Бейкер-стрит, свернули на...
-- Это я знаю, -- сказал Холмс.
-- А как выехали на Риджент-стрит, он поднял верхнее
окошечко и крикнул: "Гоните к вокзалу Ватерлоо!" Я стеганул
свою кобылу, и через десять минут мы были на месте. Тут он дал
мне две гинеи -- не надул! -- и пошел к вокзалу. А напоследок
обернулся и говорит: "Вам, верно, любопытно знать, кого вы
возили? Шерлока Холмса". Вот как это все было.
-- Так, понимаю. И больше вы его не видели?
-- Нет, больше не видел.
-- А теперь опишите мне наружность этого мистера Шерлока
Холмса. Кэбмен почесал в затылке:
-- Не так-то это легко. Лет ему будет примерно под сорок,
роста среднего, ниже вас дюйма на два, сэр. Одет чисто, борода
черная, лопатой, а лицо бледное. Больше, пожалуй, ничего не
смогу вам сказать.
-- Цвет глаз какой?
-- Вот не приметил...
-- Больше ничего не запомнили?
-- Ничего, сэр.
-- Ну хорошо. Вот ваши полсоверена. А другую половину
получите, если разузнаете об этом человеке что-нибудь еще.
Всего хорошего.
-- Доброго здоровья, сэр. Благодарю вас.
Джон Клейтон вышел посмеиваясь, а Холмс пожал плечами и с
разочарованной улыбкой повернулся ко мне.
-- Третья нить тоже не выдержала, -- сказал он. -- Теперь
будьте добры начинать все с самого начала. Вот хитрая бестия!
Узнал номер нашего дома, узнал, что сэр Генри Баскервиль поехал
сюда за советом, углядел меня па Риджент-стрит, сообразил, что
номер кэба взят на заметку и что кэбмена разыщут, и решил
поиздеваться надо мной. Попомните мое слово, Уотсон, на сей раз
мы имеем дело с достойным противником. Я потерпел поражение в
Лондоне. Будем надеяться, что вы отыграетесь в Девоншире. И
все-таки меня это очень беспокоит.
-- Что?
-- Да ваша поездка. Дело очень нехорошее, Уотсон.
Нехорошее и опасное. И чем больше я о нем думаю, тем меньше и
меньше Оно мне нравится. Смейтесь, друг мой, смейтесь, но я
буду очень рад, если вы вернетесь на Бейкер-стрит здравым и
невредимым.
Глава VI. БАСКЕРВИЛЬ-ХОЛЛ
Сэр Генри Баскервиль и доктор Мортимер закончили все свои
дела к назначенному дню, мы отправились, как и было условленно,
в Девоншир. Провожая меня на вокзал, Шерлок Холмс всю дорогу
давал мне напутственные указания и советы.
-- Я не стану говорить вам, кого я подозреваю и какие
строю догадки, Уотсон, чтобы у вас не создалось предвзятого
мнения, -- сказал он. -- Мне нужны факты, изложенные
подробнейшим образом, а уж сопоставлять их я буду сам.
-- Что же вас интересует? -- спросил я.
-- Все, что так или иначе касается этого дела, в
особенности отношения между молодым Баскервилем и его соседями,
а если узнаете что-нибудь новое о смерти сэра Чарльза, то
отметьте и это. За последние дни я навел кое-какие справки, но,
к сожалению, результатами похвалиться не могу. Мне удалось
выяснить только одно: ближайший наследник, мистер Джеймс
Десмонд, действительно прекрасный человек весьма почтенного
возраста, так что это не его козни. Думаю, что мы смело можем
не заниматься им в дальнейшем. Значит, остаются только те люди,
которые составят непосредственное окружение сэра Генри
Баскервиля.
-- А не лучше ли сразу же отделаться от четы Бэрриморов?
-- Ни в коем случае! Более грубую ошибку трудно совершить.
Если они ни в чем не виноваты, это будет жестокой
несправедливостью, а если виноваты, тогда их после не
доищешься. Нет, нет! Пусть так и остаются на подозрении. Потом,
если не ошибаюсь, там есть конюх, двое фермеров, наш друг
доктор Мортимер, по-видимому, человек безупречной честности, и
его жена, о которой нам ничего не известно. Не забудьте и
натуралиста Стэплтона с сестрой -- как говорят, весьма
привлекательной молодой особой. Дальше идут мистер Френкленд из
Лефтер-холла--тоже личность неизвестная, и двое-трое других
соседей. Вот люди, которые должны находиться под вашим
наблюдением.
-- Постараюсь не осрамиться.
-- Оружие вы взяли?
-- Да, думаю, это будет не лишним.
-- Безусловно. Держите револьвер при себе и днем и ночью и
не ослабляйте бдительности ни на секунду.
Наши друзья уже успели запастись билетами первого класса и
ждали нас на платформе.
-- Нет, ничего нового, -- сказал доктор Мортимер, отвечая
на вопрос моего друга. -- Могу только поклясться, что последние
два дня слежки за нами не было. Мы все время об этом помнили, и
от нашего внимания никто бы не ускользнул.
-- Надеюсь, вы были неразлучны эти дни?
-- Да, за исключением вчерашнего. У меня так уж заведено
-- по приезде в город посвящать один день целиком развлечениям,
и вчера я был в музее Хирургического колледжа.
-- А я пошел в парк посмотреть на гуляющих, -- сказал
Баскервиль. -- И все обошлось благополучно.
-- Тем не менее это было неблагоразумно с вашей стороны,
-- сказал Холмс нахмурившись и покачал головой. -- Я вас прошу,
сэр Генри, не выходите без провожатых, иначе вам не миновать
беды. Вы нашли другой башмак?
-- Нет, сэр, он исчез бесследно.
-- Вот как? Любопытно! Ну, всего вам хорошего, -- добавил
он, когда поезд тронулся. -- Сэр Генри! Помните наставление из
странной легенды, которую нам читал доктор Мортимер, и
остерегайтесь выходить на торфяные болота ночью, когда злые
силы властвуют безраздельно.
Я выглянул из окна и увидел вдали высокую, худощавую
фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе и смотрел
вслед удаляющемуся поезду.
Мы двигались быстро, и я чувствовал себя как нельзя лучше.
Я присматривался к моим спутникам и забавлялся спаниелем
доктора Мортимера. Через каких-нибудь два-три часа земля вдоль
полотна сменила бурый оттенок на красный, кирпич уступил место
граниту, а разгороженные пышные луга, на которых рыжие коровы
