-- Ирэн Адлер вышла замуж, -- заметил Холмс.
-- Замуж? Когда?
-- Вчера.
-- За кого?
-- За английского адвоката, по имени Нортон.
-- Но она, конечно, не любит его?
-- Надеюсь, что любит.
-- Почему вы надеетесь?
-- Потому что это избавит ваше величество от всех будущих
неприятностей. Если леди любит своего мужа, значит, она не
любит ваше величество, и тогда у нее нет основания мешать
планам вашего величества.
-- Верно, верно. И все же... О, как я хотел бы, чтобы она
была одного ранга со мною! Какая бы это была королева!
Он погрузился в угрюмое молчание, которого не прерывал,
пока мы не выехали на Серпантайн-авеню.
Двери виллы Брайони-лодж были открыты, и на лестнице
стояла пожилая женщина. Она с какой-то странной иронией
смотрела на нас, пока мы выходили из экипажа.
-- Мистер Шерлок Холмс? -- спросила она.
-- Да, я Шерлок Холмс, -- ответил мой друг, смотря на нее
вопрошающим и удивленным взглядом.
-- Так и есть! Моя хозяйка предупредила меня, что вы,
вероятно, зайдете. Сегодня утром, в пять часов пятнадцать
минут, она уехала со своим мужем на континент с Черингкросского
вокзала.
-- Что?! -- Шерлок Холмс отшатнулся назад, бледный от
огорчения и неожиданности. -- Вы хотите сказать, что она
покинула Англию?
-- Да. Навсегда.
-- А бумаги? -- хрипло спросил король. -- Все потеряно!
-- Посмотрим! -- Холмс быстро прошел мимо служанки и
бросился в гостиную.
Мы с королем следовали за ним. Вся мебель в комнате была
беспорядочно сдвинута, полки стояли пустые, ящики были раскрыты
-- видно, хозяйка второпях рылась в них, перед тем как
пуститься в бегство.
Холмс бросился к шнурку звонка, отодвинул маленькую
выдвижную планку и, засунув в тайничок руку, вытащил фотографию
и письмо. Это была фотография Ирэн Адлер в вечернем платье, а
на письме была надпись: "Мистеру Шерлоку Холмсу. Вручить ему,
когда он придет".
Мой друг разорвал конверт, и мы все трое принялись читать
письмо. Оно было датировано минувшей ночью, и вот что было в
нем написано:
"Дорогой мистер Шерлок Холмс, вы действительно великолепно
все это разыграли. На первых порах я отнеслась к вам с
доверием. До пожарной тревоги у меня не было никаких
подозрений. Но затем, когда я поняла, как выдала себя, я не
могла не задуматься. Уже несколько месяцев назад меня
предупредили, что если король решит прибегнуть к агенту, он,
конечно, обратится к вам. Мне дали ваш адрес. И все же вы
заставили меня открыть то, что вы хотели узнать. Несмотря на
мои подозрения, я не хотела дурно думать о таком милом, добром,
старом священнике... Но вы знаете, я сама была актрисой.
Мужской костюм для меня не новость. Я часто пользуюсь той
свободой, которую он дает. Я послала кучера Джона следить за
вами, а сама побежала наверх, надела мой костюм для прогулок,
как я его называю, и спустилась вниз, как раз когда вы уходили.
Я следовала за вами до ваших дверей и убедилась, что мною
действительно интересуется знаменитый Шерлок Холмс. Затем я
довольно неосторожно пожелала вам доброй ночи и поехала в
Темпл, к мужу.
Мы решили, что, поскольку нас преследует такой сильный
противник, лучшим спасением будет бегство. И вот, явившись
завтра, вы найдете гнездо опустевшим. Что касается фотографии,
то ваш клиент может быть спокоен: я люблю человека, который
лучше его. Человек этот любит меня. Король может делать все,
что ему угодно, не опасаясь препятствий со стороны той, кому он
причинил столько зла. Я сохраняю у себя фотографию только ради
моей безопасности, ради того, чтобы у меня осталось оружие,
которое защитит меня в будущем от любых враждебных шагов
короля. Я оставляю здесь другую фотографию, которую ему, может
быть, будет приятно сохранить у себя, и остаюсь, дорогой мистер
Шерлок Холмс, преданная вам Ирэн Нортон, урожденная Адлер".
-- Что за женщина, о, что за женщина! -- воскликнул король
Богемии, когда мы все трое прочитали это послание. -- Разве я
не говорил вам, что она находчива, умна и предприимчива? Разве
она не была бы восхитительной королевой? Разве не жаль, что она
не одного ранга со мной?
-- Насколько я узнал эту леди, мне кажется, что она
действительно совсем другого уровня, чем ваше величество, --
холодно сказал Холмс. -- Я сожалею, что не мог довести дело
вашего величества до более удачного завершения.
-- Наоборот, дорогой сэр! -- воскликнул король. -- Большей
удачи не может быть. Я знаю, что ее слово нерушимо. Фотография
теперь так же безопасна, как если бы она была сожжена.
-- Я рад слышать это от вашего величества.
-- Я бесконечно обязан вам. Пожалуйста, скажите мне, как я
могу вознаградить вас? Это кольцо...
Он снял с пальца изумрудное кольцо и поднес его на ладони
Холмсу.
-- У вашего величества есть нечто еще более ценное для
меня, -- сказал Холмс.
-- Вам стоит только указать.
-- Эта фотография.
Король посмотрел на него с изумлением.
-- Фотография Ирэн?! -- воскликнул он. -- Пожалуйста, если
она вам нужна.
-- Благодарю, ваше величество. В таком случае, с этим
делом покончено. Имею честь пожелать вам всего лучшего.
Холмс поклонился и, не замечая руки, протянутой ему
королем, вместе со мною отправился домой.
Вот рассказ о том, как в королевстве Богемии чуть было не
разразился очень громкий скандал и как хитроумные планы мистера
Шерлока Холмса были разрушены мудростью женщины. Холмс вечно
подшучивал над женским умом, но за последнее время я уже не
слышу его издевательств. И когда он говорит об Ирэн Адлер или
вспоминает ее фотографию, то всегда произносит, как почетный
титул: "Эта Женщина".
Примечания
Примечания
1 Карлсбад (Карловы Вары) -- курорт в Чехословакии.
2 Валленштейн -- немецкий полководец XVII века.
3 Шесть футов и шесть дюймов -- приблизительно 1 метр 90
сантиметров.
4 Грум -- конюх.
5 Темпл -- лондонский квартал, где сосредоточены конторы
юристов.
6 Ландо -- открытая коляска, запряженная парой лошадей.
Перевод Н. Войтинской
Артур Конан-Дойль. Убийство в Эбби-Грейндж
В холодное, морозное утро зимы 1897 года я проснулся
оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Это был Холмс. Свеча в
его руке озаряла взволнованное лицо моего друга, и я сразу же
понял: случилось что-то неладное.
-- Вставайте, Уотсон, вставайте! -- говорил он. -- Игра
началась. Ни слова. Одевайтесь, и едем!
Через десять минут мы оба сидели в кэбе и мчались с
грохотом по тихим улицам к вокзалу Черинг-кросс. Едва забрезжил
робкий зимний рассвет, и в молочном лондонском тумане смутно
виднелись редкие фигуры спешивших на работу мастеровых. Холмс,
укутавшись в свое теплое пальто, молчал, и я последовал его
примеру, потому что было очень холодно, а мы оба выехали
натощак. И только выпив на вокзале горячего чаю и усевшись в
кентский поезд, мы настолько оттаяли, что он мог говорить, а я
слушать. Холмс вынул из кармана записку и прочитал ее вслух:
"Эбби-Грейндж, Маршем, Кент, 3.30 утра.
Мой дорогой м-р Холмс! Буду очень рад, если Вы немедленно
окажете мне содействие в деле, которое обещает быть весьма
замечательным. Это нечто в Вашем вкусе. Леди придется
выпустить, все остальное постараюсь сохранить в первоначальном
виде. Но, прошу вас, не теряйте ни минуты, потому что трудно
будет оставить здесь сэра Юстеса.
Преданный вам
Стэнли Хопкинс".
-- Хопкинс вызывал меня семь раз, и во всех случаях его
приглашение оправдывалось, -- сказал Холмс. -- Если не
ошибаюсь, все эти дела вошли в вашу коллекцию, а я должен
признать, Уотсон, что у вас есть умение отбирать самое
интересное. Это в значительной степени искупает то, что мне так
не нравится в ваших сочинениях. Ваша несчастная привычка
подходить ко всему с точки зрения писателя, а не ученого,
погубила многое, что могло стать классическим образцом научного
расследования. Вы только слегка касаетесь самой тонкой и
деликатной части моей работы, останавливаясь на сенсационных
деталях, которые могут увлечь читателя, но ничему не научат.
-- А почему бы вам самому не писать эти рассказы? --
сказал я с некоторой запальчивостью.
-- И буду писать, мой дорогой Уотсон, непременно буду.
Сейчас, как видите, я очень занят, а на склоне лет я собираюсь
написать руководство, в котором сосредоточится все искусство
раскрытия преступлений. Хопкинс, по-моему, нас вызвал сегодня
по поводу убийства.
-- Вы думаете, стало быть, что этот сэр Юстес мертв?
-- Да. По записке видно, что Хопкинс сильно взволнован, а
он не тот человек, которого легко взволновать. Да, я думаю, что
это убийство и тело оставлено, чтобы мы могли его осмотреть.
Из-за обыкновенного самоубийства Хопкинс не послал бы за мной.
Слова "леди придется выпустить" означают, вероятно, что, пока
разыгрывалась трагедия, она была где-то заперта. Мы переносимся
в высший свет, Уотсон. Дорогая, хрустящая бумага, монограмма
"Ю. Б.", герб, пышный титул. Полагаю, что наш друг Хопкинс
оправдает свою репутацию и сегодня утром мы не будем скучать.
Преступление было совершено до полуночи.
-- Из чего вы это могли заключить?
-- Из расписания поездов и из подсчета времени. Надо было
вызвать местную полицию, она снеслась со Скотленд-Ярдом.
Хопкинс должен был туда приехать и, в свою очередь, послать за
мной. Этого хватает как раз на целую ночь. Впрочем, вот уже и
Чизилхерст, и скоро все наши сомнения разъяснятся.
Проехав несколько миль по узким деревенским дорогам, мы
добрались до ворот парка, которые распахнул перед нами старый
привратник; его мрачное лицо говорило о недавно пережитом
большом потрясении. Через великолепный парк между двумя рядами
старых вязов шла аллея, заканчиваясь у невысокого, вытянутого в
длину дома с колоннами в стиле Палладио по фасаду. Центральная
часть здания была, несомненно, очень древней постройки и вся
увита плющом; но большие широкие окна говорили о том, что ее
коснулись современные усовершенствования, а одно крыло было по
всем признакам совсем новое. У входа в открытых дверях мы
увидели стройную молодую фигуру инспектора Стэнли Хопкинса и
его возбужденное, встревоженное лицо.
-- Я очень рад, что вы приехали, мистер Холмс. И вы тоже,
доктор Уотсон. Но, право, если бы я мог начать все сначала, я
бы не стал беспокоить вас. Как только леди пришла в себя, она
дала такие ясные показания, что теперь уже дело за немногим.
Помните луишемскую банду взломщиков?
-- Троих Рэндолов?
-- Именно. Отец и два сына. Это их работа. У меня нет
сомнений на этот счет. Две недели назад они поработали в
Сайденхэме, их там видели, и у нас теперь есть описание их
наружности. Какая дерзость? Двух недель не прошло -- и вот вам
новое преступление. И в одном районе. Но это они, никакого
сомнения, они. На этот раз от виселицы им не уйти.
-- Сэp Юстес, значит, мертв?
-- Да. Они проломили ему голову кочергой от его же
собственного камина.
-- Сэр Юстес Брэкенстолл, как сообщил нам кучер?
-- Да, он. Один из самых богатых людей в Кенте. Леди
Брэкенстолл сейчас в гостиной. Бедная, что ей пришлось
пережить! Она была почти мертва, когда я впервые увидел ее. Вам
лучше всего, я думаю, пойти к ней и послушать рассказ обо всем
этом из ее собственных уст. Потом мы вместе осмотрим столовую.
Леди Брэкенстолл оказалась женщиной необыкновенной. Редко
приходилось мне видеть такую изящную фигуру, такие женственные
