что-то ускользает от его понимания.
-- Нет ли в ваших коллекциях каких-либо особо ценных
предметов?
-- Нет, сэр, я человек небогатый. Коллекции мои хороши, но
большой материальной ценности собой не представляют.
-- И грабителей вы не опасаетесь?
-- Нисколько!
-- Давно вы занимаете эту квартиру?
-- Почти пять лет.
Разговор был прерван повелительным стуком в дверь. Наш
хозяин едва успел отодвинуть задвижку, как в комнату буквально
влетел американский адвокат.
-- Вот, смотрите! -- воскликнул он, размахивая над головой
сложенной газетой. -- Я так и думал, что застану вас здесь.
Мистер Натан Гарридеб, примите мои поздравления. Вы богаты,
сэр. Наши хлопоты счастливо завершились, все улажено. А вы,
мистер Холмс... Нам остается лишь выразить сожаление, что вас
потревожили попусту.
Он передал газету нашему клиенту. Не отрывая изумленного
взгляда, старик читал отмеченное в ней объявление. Мы с Холмсом
наклонились вперед и, заглядывая через плечо мистера Натана
Гарридеба, прочли:
"Говард Гарридеб.
Конструктор сельскохозяйственных машин.
Сноповязалки, жнейки, ручные и паровые плуги, сеялки,
бороны, фургоны, дровяные козлы и пр.
Расчеты по артезеанским колодцам.
Бирмингем, Астон,
Гровнер-билдинг"
-- Великолепно! -- воскликнул наш хозяин, задыхаясь от
волнения. -- Найден третий!
-- Я наводил справки в Бирмингеме, -- сказал американец,
-- и мой тамошний агент прислал это объявление -- вырезал его
из местной газеты. Надо, не мешкая, доводить дело до конца. Я
написал этому конструктору, что завтра в четыре часа вы будете
у него в конторе.
-- Я? Вы хотите, чтобы поехал именно я?
-- А вы как считаете, мистер Холмс? Вам не кажется, что
так оно разумнее? Представьте себе, являюсь я, никому не
известный американец, и рассказываю волшебные сказки. С чего
это вдруг станет он мне верить? А вы, мистер Натан Гарридеб, вы
англичанин, человек солидный, вас он, уж конечно, выслушает.
Если желаете, я могу вас сопровождать, но, признаться, завтра у
меня куча дел. Знаете что, если возникнут какие-нибудь
осложнения, я мигом примчусь туда следом за вами.
-- Понимаете, я уже многие годы не совершал таких
длительных поездок...
-- А, пустяки, мистер Гарридеб. Я все для вас выяснил. Вы
едете двенадцатичасовым поездом, в начале третьего будете на
месте. К вечеру успеете вернуться обратно. И все, что от вас
требуется, это повидать нашего однофамильца, изложить ему суть
дела и получить письменное подтверждение того, что он
действительно существует. Боже ты мой, -- добавил он с
горячностью, -- если вспомнить, что я ехал в такую даль,
добирался сюда из самого сердца Америки, то, право, с вас
спрашивают не так уж много -- проехать сотню миль, чтобы все
наконец счастливо устроилось.
-- Безусловно, -- сказал Холмс. -- Я считаю, что этот
джентльмен рассуждает резонно.
Мистер Натан Гарридеб уныло пожал плечами.
-- Ну, раз вы настаиваете, хорошо, я поеду, -- сказал он.
-- Конечно, мне трудно отказать вам в чем бы то ни было -- вам,
принесшему в мою жизнь радость надежды.
-- Значит, решено, -- сказал Холмс. -- И при первой
возможности известите меня о ходе дела.
-- Я об этом позабочусь, -- сказал американец. -- Ну, мне
пора, -- добавил он, глянув на свои часы. -- Завтра, мистер
Натан, я зайду за вами и посажу вас на поезд до Бирмингема. Нам
не по пути, мистер Холмс? Нет? В таком случае позвольте
распрощаться. Завтра к вечеру вы, вероятно, уже получите от нас
добрые вести.
Я заметил, что едва американец вышел из комнаты, как лицо
моего друга просветлело, недоуменное выражение на нем исчезло.
-- Мне бы очень хотелось взглянуть на ваши коллекции,
мистер Гарридеб, -- сказал Холмс. -- При моей профессии мне
могут пригодиться самые неожиданные сведения, а ваша комната --
неистощимый их кладезь.
Наш клиент просиял от удовольствия, глаза его за стеклами
больших очков заблестели.
-- Я много наслышан, сэр, о вашей высокой
интеллектуальности, -- сказал он. -- Могу хоть сейчас показать
все что угодно.
-- К сожалению, сейчас я не располагаю временем. Но все
экспонаты снабжены ярлыками и отлично классифицированы, едва ли
требуются еще и личные ваши пояснения. Что если я загляну к вам
завтра? Вы ничего не имеете против, если я в ваше отсутствие
полюбуюсь на эти сокровища?
-- Разумеется, прошу вас. Квартира будет, конечно,
заперта, но я оставлю ключ у миссис Сандерс. До четырех часов
она не уйдет, вы разыщете ее внизу. Она вам отопрет.
-- Завтра днем я как раз свободен. Будет очень хорошо,
если вы поговорите с миссис Сандерс относительно ключа. Кстати,
где помещается контора ваших квартирных агентов?
Неожиданный вопрос явно удивил нашего клиента.
-- На Эджуэр-роуд. А в чем дело?
-- Видите ли, по части архитектуры я сам немного
специалист, -- сказал Холмс, смеясь. -- И вот никак не могу
решить, к какому периоду относится ваш дом: царствование
королевы Анны? Или уже более позднее время, Георг I?
-- Георг, безусловно.
-- Вы так думаете? А я бы отнес его к несколько более
раннему времени. Впрочем, это легко уточнить. Итак, мистер
Гарридеб, до свидания. Позвольте пожелать вам удачной поездки.
Контора жилищного агентства была рядом, но оказалась уже
закрытой, и мы с Холмсом отправились к себе на Бейкер-стрит.
Только после обеда Холмс вернулся к нашей теме.
-- Эта маленькая история движется к развязке, -- сказал
он. -- Вы, конечно, уже мысленно начертали себе ход ее
развития.
-- Не вижу в ней ни конца, ни начала.
-- Ну, начало ее уже достаточно хорошо обрисовано, а конец
увидим завтра. Вы не заметили ничего странного в этом газетном
объявлении?
-- Заметил. В слово "артезианский" вкралась
орфографическая ошибка.
-- Ага, значит, заметали? Поздравляю, Уотсон, вы делаете
успехи. Но это не типографская ошибка, слово напечатали так,
как оно было написано тем, кто давал объявление. И, кстати,
артезианские колодцы более характерны для Америки, чем для
Англии. И фургоны тоже. В общем, типичное американское
объявление, но якобы исходящее от английской фирмы. Ваше мнение
по этому поводу, Уотсон?
-- Мне кажется, американский адвокат составил и поместил
его сам. Но с какой целью, решительно не догадываюсь.
-- Возможны различные мотивы. Но ясно одно, ему надо было
спровадить в Бирмингем нашего симпатичного старичка. Это вне
сомнений. Я мог бы сказать бедняге, что его гонят искать ветра
в поле, но рассудил, что лучше очистить место действия. Пусть
едет. Завтра -- завтра, Уотсон, само за себя скажет.
Холмс встал рано и куда-то ушел. К завтраку он вернулся, и
я увидел, что лицо у него хмурое и сосредоточенное.
-- Дело серьезнее, чем я предполагал, -- сказал он. -- Я
должен предупредить вас об этом, Уотсон, хотя наперед знаю, это
только подстрекнет ваше стремление лезть туда, где есть шанс
сломать себе шею. Мне ли не знать моего друга Уотсона? Но
опасность действительно есть, предупреждаю.
-- Она будет не первой, которую мы с вами разделяем, и,
надеюсь, не последней. В чем же она заключается на сей раз?
-- Дело очень не простое, рискованное. Я установил
личность адвоката из Америки. Он не кто иной, как "Убийца
Эванс" -- опаснейший преступник.
-- Боюсь, я по-прежнему плохо понимаю, что к чему.
-- Ну да, людям вашей профессии не свойственно держать в
памяти "Ньюгетский календарь"4. Я заходил в Скотленд-Ярд к
нашему приятелю Лестрейду. У них там иной раз, быть может,
недостает воображения и интуиции, но что касается тщательности
и методичности -- им нет равных. Мне пришло в голову порыться в
их "Галерее мошенников" -- вдруг набреду на след нашего
американского молодчика? И что же, я и в самом деле наткнулся
на его пухлую, улыбающуюся физиономию. Под фотографией я
прочел: "Джеймс Уингер, он же Маркрофт, он же "Убийца Эванс".
-- Холмс вынул из кармана конверт: -- Я кое-что выписал из его
досье. "Возраст 46 лет, уроженец Чикаго. Известно, что совершил
три убийства в Соединенных Штатах. Бежал из тюрьмы с помощью
влиятельных лиц. В 1893 году появился в Лондоне. В январе 1895
года в игорном доме на Ватерлоо-роуд стрелял в своего партнера.
Тот скончался, но свидетели показали, что именно убитый был
зачинщиком ссоры. Труп был опознан, оказалось, что это Роджер
Прескотт, знаменитый чикагский фальшивомонетчик. В 1901 году
"Убийца Эванс" вышел из тюрьмы. Состоит под надзором полиции и,
насколько это известно, ведет честный образ жизни. Очень
опасный преступник, обычно имеет при себе оружие и, не
задумываясь, пускает его в ход". Вот какова наша птичка,
Уотсон, довольно бедовая, надо признать.
-- Но что он затевает?
-- План его постепенно становится ясен. Я заходил в
контору жилищного агентства. Там мне подтвердили, что наш
клиент живет в данной квартире пять лет. До него она год стояла
пустая. Предыдущий жилец был некий джентльмен по имени Уолдрон.
Внезапно он исчез, и больше о нем не было ни слуху, ни духу.
Внешность Уолдрона в конторе хорошо запомнили: высокий,
бородатый, смуглый мужчина. Так вот, Уотсон, согласно описаниям
Скотленд-Ярда, человек, застреленный "Убийцей Эвансом", был
высокий, смуглый и с бородой. В качестве рабочей гипотезы
предположим, что именно Прескотт, американский преступник,
проживал в той комнате, которую мистер Натан Гарридеб, невинная
душа, отвел под свой музей. Таким образом, мы, как видите,
первое звено уже имеем.
-- А следующее?
-- Отправимся на его поиски.
Холмс вытащил из ящика стола револьвер и протянул его мне.
-- Берите. Мой всегдашний спутник при мне. Если наш
приятель с Дикого Запада попытается оправдать свою кличку, нам
надо быть наготове. Сосните часок, Уотсон, а затем, я думаю,
пора нам будет отправиться на Райдер-стрит, -- посмотрим, что
нас там ждет.
Было ровно четыре часа, когда мы снова очутились в
любопытной квартире Натана Гарридеба. Миссис Сандерс, поденная
уборщица, собиралась уже уходить, но впустила нас, не
колеблясь: замок в двери защелкивался автоматически, и Холмс
обещал, что перед уходом проверит дверь и все будет в порядке.
Вскоре затем мы услышали, как хлопнула входная дверь, за окном
проплыла шляпка миссис Сандерс, -- теперь на первом этаже
никого, кроме нас, не оставалось. Холмс быстро осмотрел
помещение. В темном углу, несколько отступя от стены, стоял
шкаф -- за ним мы и спрятались. Холмс шепотом изложил мне план
действий.
-- Совершенно ясно, что ему было необходимо выпроводить
нашего уважаемого клиента, но так как старик никогда не выходит
из дому, "американскому адвокату" пришлось сочинить повод. Вся
эта сказка про трех Гарридебов, очевидно, только эту цель и
преследует. Должен сказать, Уотсон, в ней чувствуется
прямо-таки дьявольская изобретательность, пусть даже необычная
фамилия жильца дала ему в руки неожиданный козырь. План свой он
разработал чрезвычайно хитроумно.
-- Но зачем все это ему нужно?
-- Для того мы и сидим здесь, чтобы это узнать. Насколько
я разобрался в ситуации, к нашему клиенту это не имеет никакого
отношения. Тут что-то связано с человеком, которого Эванс
застрелил -- возможно, они были сообщниками. Эта комната хранит
какую-то преступную тайну. Сперва я заподозрил, что у нашего
почтенного друга имеется в коллекции что-нибудь очень
