все, лишь бы вернуть кольцо. Мне думается, он выронил его,
когда нагнулся над трупом Дреббера. А выйдя из дома, хватился
кольца и поспешил обратно, но туда по его собственной
оплошности уже явилась полиция, -- ведь он забыл погасить
свечу. Тогда, чтобы отвести подозрения, ему пришлось
притвориться пьяным. Теперь попробуйте-ка стать на его место.
Подумав, он сообразит, что мог потерять кольцо на улице после
того, как вышел из дома. Что же он сделает? Наверняка схватится
за вечерние газеты в надежде найти объявление о находке. И
вдруг -- о радость! -- он видит наше объявление. Думаете, он
заподозрит ловушку? Никогда. Он уверен, что никому и в голову
не придет, что между найденным кольцом и убийством есть
какая-то связь. И он придет. Вы его увидите в течение часа.
-- А потом что? -- спросил я.
-- О, предоставьте это мне, У вас есть какое-нибудь
оружие?
-- Есть старый револьвер и несколько патронов.
-- Почистите его и зарядите. Он, конечно, человек
отчаянный, и, хоть я поймаю его врасплох, лучше быть готовым ко
всему.
Я пошел в свою комнату и сделал все, как он сказал. Когда
я вернулся с револьвером, со стола было уже убрано, а Холмс
предавался своему любимому занятию --- пиликал на скрипке.
-- Сюжет усложняется, -- сказал он, -- Только что я
получил из Америки ответ на свою телеграмму. Все так, как я и
думал,
-- А что такое? -- жадно спросил я.
-- Надо бы купить новые струны для скрипки, -- сказал он.
-- Спрячьте револьвер в карман. Когда явится этот тип,
разговаривайте с ним как ни в чем не бывало. Остальное я беру
на себя. И не впивайтесь в него глазами, не то вы его спугнете.
-- Уже восемь, -- заметил я, взглянув на часы.
-- Да. Он, наверное, явится через несколько минут.
Чуть-чуть приоткройте дверь. Вот так, достаточно. Вставьте ключ
изнутри... Спасибо. Вчера на лотке я купил занятную старинную
книжку -- De Jure inter Gentes3, изданную на латинском языке в
Льеже в 1642 году. Когда вышел этот коричневый томик, голова
Карла еще крепко сидела на плечах.
-- Кто издатель?
-- Какой-то Филипп де Круа. На титульном листе сильно
выцветшими чернилами написано: "Ex libris Guliolmi Wnyte4.
Любопытно, кто такой был этот Уильям Уайт. Наверное,
какой-нибудь дотошный стряпчий семнадцатого века. У него
затейливый почерк крючкотвора. А вот, кажется, и наш гость!
Послышался резкий звонок. Шерлок Холмс встал и тихонько
подвинул свой стул поближе к двери. Мы услышали шаги служанки в
передней и щелканье замка.
-- Здесь живет доктор Уотсон? -- донесся до нас четкий,
довольно грубый голос. Мы не слышали ответа служанки, но дверь
захлопнулась, и кто-то стал подниматься по лестнице. Шаги были
шаркающие и неуверенные. Холмс прислушался и удивленно поднял
брови. Шаги медленно приближались по коридору, затем раздался
робкий стук в дверь.
-- Войдите, -- сказал я.
Вместо грубого силача перед нами появилась древняя,
ковыляющая старуха! Она сощурилась от яркого света; сделав
реверанс, она остановилась у двери и, моргая подслеповатыми
глазками, принялась нервно шарить в кармане дрожащими пальцами.
Я взглянул на Холмса -- на лице его было такое несчастное
выражение, что я с трудом удержался от смеха.
Старая карга вытащила вечернюю газету и ткнула в нее
пальцем.
-- Я вот зачем пришла, добрые господа, -- прошамкала она,
снова приседая. -- Насчет золотого обручального колечка на
Брикстон-роуд. Это дочка моя, Салли, обронила, она только год
как замужем, а муж ее плавает буфетчиком на пароходе, и вот
было бы шуму, если б он вернулся, а кольца нет! Он и так
крутого нрава, а уж когда выпьет -- упаси Бог! Коли угодно вам
знать, она вчера пошла в цирк вместе с...
-- Это ее кольцо? -- спросил я.
-- Слава тебе Господи! -- воскликнула старуха. -- Уж как
Салли обрадуется! Оно самое, как же!
-- Ваш адрес, пожалуйста, -- сказал я, взяв карандаш.
-- Хаундсдитч, Дункан-стрит, номер 13. Путь до вас не
ближний!
-- Брикстон-роуд совсем не по дороге от Хаундсдитча к
цирку, -- резко произнес Холмс.
Старуха обернулась и остро взглянула на него своими
маленькими красными глазками.
-- Они ведь спросили, где живу я, -- сказала она, -- а
Салли живет в Пекхэме, Мэйсфилд-плейс, дом 3.
-- Как ваша фамилия?
-- Моя-то Сойер, а ее -- Деннис, потому как она вышла за
Тома Денниса, -- малый он из себя аккуратный, тихий, пока в
море, а пароходная компания им не нахвалится, а уж сойдет на
берег, тут и женский пол, и пьянки, и...
-- Вот ваше кольцо, миссис Сойер, -- перебил я, повинуясь
знаку, поданному Холмсом. -- Оно, несомненно, принадлежит вашей
дочери, и я рад, что могу его вернуть законной владелице.
Бормоча слова благодарности и призывая на меня Божье
благословение, старая карга спрятала кольцо в карман и
заковыляла вниз по лестнице. Едва она успела выйти за дверь,
как Шерлок Холмс вскочил со стула и ринулся в свою комнату.
Через несколько секунд он появился в пальто и шарфе.
-- Я иду за ней, -- торопливо бросил он. -- Она, конечно,
сообщница, и приведет меня к нему. Дождитесь меня, пожалуйста.
Когда внизу захлопнулась дверь за нашей гостьей, Холмс уже
сбегал с лестницы. Я выглянул в окно, -- старуха плелась по
другой стороне улицы, а Холмс шагал за нею, держась немного
поодаль. "Либо вся его теория ничего не стоит, -- подумал я, --
либо сейчас он ухватится за нить, ведущую к разгадке этой
тайны".
Просьба дождаться его была совершенно излишней: разве я
мог уснуть, не узнав, чем кончилось его приключение?
Он ушел около девяти. Я, конечно, и понятия не имел, когда
он вернется, но тупо сидел в столовой, попыхивая трубкой и
перелистывая страницы "Vie de Boheme"5 Мюрже. Пробило десять;
по лестнице протопала служанка, отправляясь спать. Вот уже и
одиннадцать, и снова шаги; я узнал величавую поступь нашей
хозяйки, тоже собиравшейся отходить ко сну. Около двенадцати
внизу резко щелкнул замок. Как только Холмс вошел, я сразу
понял, что он не мог похвастаться удачей. На лице его боролись
смешливость и досада, наконец, чувство юмора взяло верх, и он
весело расхохотался.
-- Что угодно, лишь бы мои дружки из Скотлецд-Ярда не
пронюхали об этом! -- воскликнул он, бросаясь в кресло. -- Я
столько раз издевался над ними, что они мне этого ни за что не
спустят! А посмеяться над собой я имею право -- я ведь знаю,
что в конечном счете возьму реванш!
-- Да что же произошло? -- спросил я.
-- Я остался в дураках, -- но это не беда. Так вот.
Старуха шла по улице, потом вдруг стала хромать, и по всему
было видно, что у нее разболелась нога. Наконец она
остановилась и подозвала проезжавший мимо кэб. Я старался
подойти как можно ближе, чтобы услышать, куда она велит ехать,
но мог бы и не трудиться: она закричала на всю улицу:
"Дункан-стрит, номер тринадцать!" Неужели же здесь нет обмана,
подумал я, но когда она села в кэб, я на всякий случай
прицепился сзади -- этим искусством должен отлично владеть
каждый сыщик. Так мы и покатили без остановок до самой
Дункан-стрит. Я соскочил раньше, чем мы подъехали к дому, и не
спеша пошел по тротуару. Кэб остановился. Кэбмен спрыгнул и
открыл дверцу -- никого! Когда я подошел, он в бешенстве
заглядывал в пустой кэб, и должен сказать, что такой отборной
ругани я еще на своем веку не слыхал! Старухи и след простыл,
и, боюсь, ему долго придется ждать своих денежек! Мы справились
в доме тринадцать -- владельцем оказался почтенный обойщик по
имени Кесуик, а о Сойерах и Деннисах там никто и не слышал.
-- Неужели вы хотите сказать, -- изумился я, -- что эта
немощная хромая старуха выскочила из кэба на ходу, да так, что
ни вы, ни кучер этого не заметили?
-- Какая там к черту старуха! -- сердито воскликнул Шерлок
Холмс. -- Это мы с вами -- старые бабы, и нас обвели вокруг
пальца! То был, конечно, молодой человек, очень ловкий, и к
тому же бесподобный актер. Грим у него был превосходный. Он,
конечно, заметил, что за ним следят, и проделал этот трюк,
чтобы улизнуть. Это доказывает, что человек, которого мы ищем,
действует не в одиночку, как мне думалось, -- у него есть
друзья, готовые для него пойти на риск. Однако, доктор, вы, я
вижу, совсем никуда не годитесь! Ступайте-ка спать, вот что я
вам скажу!
Я и в самом деле очень устал, и охотно последовал его
совету. Холмс уселся у тлеющего камина, и я еще долго слышал
тихие, заунывные звуки его скрипки. Я уже знал, что это значит
-- Холмс обдумывал странную тайну, которую решил распутать во
что бы то ни стало.
ГЛАВА VI. ТОБИАС ГРЕГСОН ДОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН
На следующий день все газеты были полны сообщениями о так
называемой "Брикстонской тайне". Каждая газета поместила
подробный отчет о происшедшем, а некоторые напечатали и статьи.
Из них я узнал кое-что для меня новое. У меня до сих пор
хранится множество газетных вырезок, а в записной книжке есть
выписка из статей о загадочном убийстве. Вот содержание
нескольких из них:
"Дейли телеграф" писала, что в истории преступлений вряд
ли можно найти убийство, которому сопутствовали бы столь
странные обстоятельства. Немецкая фамилия жертвы, отсутствие
каких-либо явных мотивов и зловещая надпись на стене -- все
говорит о том, что преступление совершено политическими
эмигрантами и революционерами. В Америке много социалистских
организаций; по-видимому, убитый нарушил какие-то их неписаные
законы и его выследили. Бегло упомянув германский фемгерихт6,
aqua tofana7, карбонариев, маркизу де Бренвилье8, теорию
Дарвина, теорию Мальтуса и убийства на Рэтклиффской дороге9,
автор статьи под конец призывал правительство быть начеку и
требовал усиления надзора за иностранцами в Англии.
"Стандард" подчеркивала, что беззакония такого рода, как
правило, происходят при либеральном правительстве. Причина тому
-- неустойчивое настроение масс, что порождает неуважение к
закону. Убитый, по происхождению -- американец, прожил в нашей
столице несколько недель. Он остановился в пансионе мадам
Шарпантье на Торки-Террас, в Камберуэлле. В поездках его
сопровождал личный секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон. Во
вторник, четвертого числа сего месяца, оба простились с
хозяйкой и поехали на Юстонский вокзал к ливерпульскому
экспрессу. На перроне их видели вместе. После этого о них
ничего не было известно, пока, согласно приведенному выше
отчету, тело мистера Дреббера не было обнаружено в пустом доме
на Брикстон-роуд, в нескольких милях от вокзала. Как он туда
попал и каким образом был убит -- все это пока окутано мраком
неизвестности. "Мы рады слышать, что расследование ведут мистер
Лестрейд и мистер Грегсон из Скотленд-Ярда; можно с
уверенностью сказать, что с помощью этих известных сыщиков
загадка разъяснится очень скоро".
Газета "Дейли ньюс" не сомневалась, что это -- убийство на
политической почве. Деспотизм континентальных правительств и их
ненависть к либерализму прибили к нашим берегам множество
эмигрантов, которые стали бы превосходными гражданами Англии,
если бы не были отравлены воспоминаниями о том, что им пришлось
претерпеть. У этих людей существует строгий кодекс чести, и
малейшее его нарушение карается смертью. Нужно приложить все
усилия, чтобы разыскать секретаря покойного, некоего
Стэнджерсона, и разузнать об особенностях и привычках его
