- Нет, это ближайшая к ней планета внешнего пояса.
- Она обитаема?
Грианин внимательно смотрит на меня и, помедлив, отвечает:
- Там функционирую заводы мезовещества.
- Из обслуживают автоматы?
Грианин промолчал, и я понял, что больше спрашивать не следует.
Итак, мне недолго быть на свободе. Ну что ж, все равно не стоило
унывать. Время летит незаметно, с интересом изучаю шародиск. Кроме
командира, на корабле находятся еще пять человек экипажа. Наблюдая за
ними, я пришел к выводу, что это не Познаватели, а скорее всего
существа, подобные операторам Трозы. Вскоре мои предположения
подтвердились. Командир шародиска ушел в свою каюту: громадная
электронная машина вела корабль по строго рассчитанной программе и не
нуждалась в помощи пилота. Вдруг из каюты раздался так знакомый мне
перезвон "букетов" опьяняющего газа. Заглянув через некоторое время к
командиру, я увидел его извивающимся в блаженном экстазе. Та же
картина, что и на Островах Отдыха!
Вы тоже Познаватели? - спрашиваю я одного из астронавтов.
Тот непонимающе качает головой, боязливо оглядываясь на
полуоткрытую дверь командирской каюты. Тогда я плотно прикрываю дверь
каюты и подаю ему лингвистический аппарат, оставленный Познавателем на
пульте. Но он не умеет им пользоваться. Я помог ему подключить
аппарат.
- Кроме Познавателя, кто-нибудь из вас умеет управлять кораблем? -
спрашиваю я астронавта.
Он отрицательно качает головой.
- Почему?
- Я не знаю этого, - бесстрастно отвечает астронавт.
- А что ты умеешь делать?
Грианин подходит к пульту в другом конце рубки и, поочередно
нажимая кнопки, показывает на экранах все узлы и агрегаты шародиска. Я
догадался, что ему поручено наблюдать за состоянием частей корабля.
Вероятно, во всех напряженных узлах шародиска были установлены
пьезокварцевые датчики, которые безошибочно сигнализировали о
возникающих повреждениях.
- А где вы живете? - продолжал я допытываться.
- Птуин, - коротко ответил астронавт.
Значит, передо мной новый род тружеников - обитатели планеты
Птуин. Если одних Познаватели загнали на океанское, то удел других -
работа в Космосе, на планете, не приспособленной, может быть, для
жизни.
Через несколько часов Алд (так звали Познавателя) "протрезвился" и
с мрачным лицом сел за пульт. Я решил воспользоваться случаем и стал
подробно расспрашивать его об устройстве шародиска. Алд отвечал
неохотно, но точно и выразительно, не находя, очевидно, ничего
особенного в моей любознательности.
Принцип действия двигателя шародиска я уяснил довольно смутно, так
как в технической терминологии гриан было много непонятных выражений.
Насколько я понял, шародиск являлся до предела автоматизированным
кораблем. Все функции управления и контроля осуществлялись
электронно-аналитическими и счетно-решающими машинами. По принципу
действия это была гравитационная ракета, подобная нашей "Урании", но
неизмеримо более усовершенствованная. Главное ее отличие заключалось в
иных источниках гравитационной энергии: шародиск извлекал энергию из
мезовещества - неисчерпаемого носителя энергии. Грианские шародиски
были значительно меньше "Урании". Если бы потребовалось сравнение, то
я сказал бы, что их шародиск был шлюпкой, а наша "Урания" - океанским
кораблем. Шародиск, на котором мы летели, был межпланетным кораблем и
имел в длину не более пятидесяти метров (по большой оси эллипсоида).
Межзвездные и межгалактические шародиски, как сообщил мне Алд, были в
десятки раз больше и по форме приближались почти к шару. Однако даже
межгалактический шародиск был меньше "Урании" в несколько раз!
Небольшие размеры грианских кораблей объяснялись громадной
энергоемкостью мезовещества. Более половины шародиска занимал
двигатель - чудесная по своей слаженности система, превращавшая
энергию мезовещества в гравитационное или электромагнитное излучение.
Расстояние между планетами, равное тремстам сорока миллионам
километров, шародиск покрыл за тридцать два часа, от есть он летел со
средней скоростью - триста километров в секунду. Двигатель работал всю
дорогу; вследствие этого в корабле поддерживалась нормальная сила
тяжести. Управление автоматизированным кораблем оказалось довольно
несложным делом, так что к концу путешествия я уже сам смог бы вести
шародиск.
Мы приближались к планете Птуин. "Почему не включают экраны
обзора?" - подумал я и вдруг снова стал свидетелем явления, всегда
приводившего меня в изумление: стены корабля стали прозрачными. Мы как
бы повисли в пространстве. Прямо по носу корабля в небесной бездне
сиял огромный сверкающий диск планеты. Командир шародиска и два его
помощника совершали у пульта странные ритмичные движения, переключая
серии кнопок и рычажков. По шародиску неслась многоголосая симфония,
то усиливаясь, то замирая.
- Что означает эта музыка? - спросил я у Алда.
- Я ввожу шародиск в режим энергетических вибраций, создаваемых по
экватору планеты. Экваториальный пояс энергетических вибраций
образуется генераторами-приемниками и преобразователями энергии
излучения центра Галактики. Эти вихри-вибрации непрерывно питают
заводы мезовещества, так как получение даже одного килограмма его
требует затраты громадного количества энергии, равного двумстам
биллиона киловатт. Ее источник неисчерпаем. Энергии ядра Галактики
хватит на миллиарды лет, - добавил он.
Многоголосая, хватающая за душу мелодия все разрасталась. В нее
вливались мощным потоком новые звенящие звуки, беспрерывно повышаясь.
По телу разлилась странная пугающая слабость. Казалось, что вот-вот я
начну растворяться в этой расширяющейся мелодии. На какое-то мгновение
на все тело навалилась свинцовая тяжесть и сразу отпустила.
Мелодия угасла так же внезапно, как и началась. Легкий толчок - и
шародиск беззвучно опустился на ровную площадку.
- Прибыли? - удивился я. - Так скоро?
Алд кивнул головой.
Нас никто не встречал. Я осмотрелся. До самого горизонта тянулись
грандиозные грибовидные сооружения, уступчатые здания и башни, над
которыми струились зеленые молнии. Вероятно, это и были
приемники-распределители энергии, поступающей на заводы. Грибовидные
сооружения были связаны между собой густой сетью толстых
трубопроводов. Подняв глаза, я увидел черный небосвод с крупными
немерцающими звездами: значит, планета лишена атмосферы; поэтому центр
Галактики пылал здесь ослепительным блеском, затмевая солнце.
Мы облачились в скафандры и после трехкратной выдержки в тамбурах
вышли из шародиска.
- Мы должны забрать отсюда очередную партию мезовещества, - строго
сказал мне Алд. - А ты подождешь нас в диспетчерском пункте. - И он
указал мне на полукруглый броневой гриб, находившийся от нас на
расстоянии пятисот метров. - Не пытайся скрыться. Здесь тебе это не
удастся. Мы закончим приемку и погрузку мезовещества через пять часов.
Сила тяжести на этой планете была значительно меньше, чем на
Гриаде. Поэтому я без усилий передвигался в грианском скафандре. Мы
подошли к двери диспетчерской. Алд нажал скрытую в стене кнопку, дверь
тут же сама открылась. В тамбуре мы сняли скафандры и вошли в
просторный длинный зал. На миг мне показалось, что я снова попал на
Острова Отдыха, так как ощутил пьянящий воздух морских просторов,
аромат тропических цветов. В диспетчерской поразительно точно было
воспроизведен климат далеких Островов Отдыха.
В огромном зале находились всего три Познавателя, которые с
бесстрастной важностью прохаживались вдоль рядов причудливых приборов.
На экранах аппаратов мигали, переливались и искрились сотни дрожащих,
пульсирующих кривых. Периодически вспыхивал гигантский проектор в
центре диспетчерской, давая картину того или иного цикла производства
мезовещества.
Переговорив с Познавателями, Алд указал на меня и вышел из
диспетчерской.
Я подошел к одному из Познавателей и спросил, указывая на
сооружения, виднеющиеся за высоким узким окном:
- И это все обслуживаете только вы трое?
Познаватель долго рассматривал меня, очевидно обдумывал ответ.
Потом широким жестом указал на одновременно вспыхнувшие экраны связи.
И я увидел бесконечные подземные тоннели, по которым двигались
труженики с нездоровыми, землистыми лицами. Их глаза сверкали, как
факелы, в призрачной багровой мгле. Вероятно, мгла представляла собой
вредные испарения окружающих горных пород.
- Кто это? Неужели гриане? - невольно ужаснулся я.
- Нет! - высокомерно ответил Познаватель, и по его тону я понял,
что мои слова задели его самолюбие. - Не для того тысячи лет
Познаватели накапливали знания, чтобы самим работать на глубинных
месторождениях мезосырья. Для этого есть эробсы.
И я узнал, что в подземных толщах Птуин, на глубинах от трехсот до
восьмисот километров, раскинулись целые города, где жили труженики
Космоса - эробсы. Откуда они появились на планете? Из числа тех же
островитян, потомки которых возделывают Сумеречные Равнины?
Преодолевая душивший меня гнев, я смотрел на космических братьев
грианоидов, работавших около чудовищных механизмов. Окутанные
багровыми пыльными облаками, эробсы шаг за шагом вгрызались в горные
породы, расположенные в непосредственной близости от тяжелого ядра
планеты. Они добывали сырье для производства мезовещества.
Потом передо мной поплыли проспекты подземных городов, я увидел
космических тружеников за работой, на отдыхе, в часы досуга; тускло
мерцали осветительные лампы, ритмично пульсировал огромный аппарат
регенерации воздуха, время от времени выбрасывая на поверхность
планеты вредные газы. Но, несмотря на то, что здесь условия труда были
гораздо тяжелее, чем на дне Фиолетового океана, я тщетно искал на
лицах эробсов выражение рабской покорности. Как и у братьев
грианоидов, я видел всюду мужественные, волевые лица, глаза, полные
разума.
Я обернулся к самодовольно-бесстрастному Познавателю, лениво
взиравшему на экраны, и мне неудержимо захотелось крикнуть в его
ледяное лицо: "Варвары! Вас надо уничтожать, как ненужную плесень на
здании тысячелетней цивилизации!"
* * *
Итак, опять в Трозу. Что-то меня ждет? Алд внимательно следит за
погрузкой последних пакетов мезовещества в центральный грузовой люк
шародиска. Один такой "пакетик" весит полмиллиона килограммов, и его
грузит мощный антигравитационный транспортер. Я нахожусь в Централи
управления. Астронавты-операторы безучастно сидят по своим местам.
Они, вероятно, и не подозревают, что я посланец далекого мира, где
невозможны Познаватели. Вдруг мне приходит в голову отчаянная мысль:
захлопнуть люк и бежать.
Рука потянулась к автомату, закрывающему люк. Но тут здравый смысл
подсказал мне, что я могу погибнуть в ледяных пустынях Космоса. Ведь я
не знаю, как составлены программы электронных машин, управляющих
кораблем, я не смогу вычислить грандиозно далекий путь до Солнечной
системы. Кроме того, в шародиске нет анабиозных ванн - значит, я умру
раньше, чем достигну периферии Галактики. И, наконец, самое главное -
способен ли этот межзвездный шародиск развить субсветовую скорость?
Наверное, нет. Вот если бы это был межгалактический шародиск! Нет, все
равно я не смог бы улететь: ведь в Трозе остался Петр Михайлович!
Ладно, вернусь в Трозу. Не могу допустить и мысли, чтобы мы с
академиком дали добровольно произвести над собой гнусную операцию
