многое о метагалактианах.
Родиной метагалактиан была древнейшая планетная система с
бело-синим центральным светилом спектрального класса "А" [Звезды
класса "А" имеют температуру поверхности десять тысяч градусов.].
Вокруг него обращалось шесть планет.
Просматривая сменяющиеся на экранах картины, мы с академиком,
словно в трансформаторе времени, проследили тысячевековой путь
развития этого далекого общества. Многое нам было непонятно - слишком
далеко ушли метагалактиане по пути развития. Однако общее направление
цивилизации, эволюция общественных строев наводили на мысль, что
история разумных существ и их обществ во Вселенной должна подчиняться
всеобщим, единым законом развития.
Общественный строй метагалактиан был вершиной социального
устройства - далекая, наивысшая ступень коммунистического общества.
Рядом с ним коммунистическое общество Земли XXIII века выглядело, как
юный растущий побег перед могучим, вечно зеленым и бесконечно
развивающимся деревом.
В течение миллионолетий метагалактиане выработали простой и
гармоничный образ жизни, умеренность в пище, одежде и развлечениях,
короткий полноценный отдых в виде своеобразного электросна и
биоизлучений, равномерное чередование умственного и физического труда,
богатое сочетание самых различных видов творчества у каждого человека
- признак высокого развития способностей коммунистического труженика.
В течение многих миллионов лет цивилизации все планеты бело-синего
солнца были приспособлены для жизни или промышленного производства. На
двух планетах, расположенных ближе к солнцу, построены энергетические
станции. Они преобразовывали энергию солнца и передавали ее на другие
планеты, превращенные в цветущие сады. Невероятно высокое развитие
производства и науки, почти абсолютное господство над природой на
исходе семидесятого миллионолетия заложили прочный фундамент для
безграничного развития метагалактианского общества. Одна гигантская
лаборатория познания, храм культуры и искусства - такое впечатление
оставляли в моем мозгу картины жизни планетной системы неимоверно
далекого бело-синего солнца метагалактиан.
Напрасно я вначале опасался, что это такой же холодно-рассудочный
мир бездушных Познавателей, какой существует на Гриаде. Когда я увидел
залитые светом естественных и искусственных солнц парки и стадионы,
заполненные радостными жителями, бурлящими энергией и жизнью, их танцы
и игры, услышал выступления артистов на массовых концертах, на меня
дохнуло чем-то знакомым, родным, близким...
Особенно запомнился один концерт. Он давался на широком
естественном уступе в гористой местности. Красивейшие горные хребты,
оранжевые от покрывавшей их растительности, кольцом охватывали
огромную котловину, превращенную в парк с цветниками. Вероятно, не
менее миллиона жителей присутствовали на этом концерте. Было
празднество, над котловиной рассыпались фейерверки, а высоко в золотом
небе горели три ослепительных знака. Гигант объяснил нам их значение:
отмечался юбилей цивилизации - семьдесят пять миллионов лет!
Концентрические ряды серебристых кресел окружали уступ. Под гром
аплодисментов на нем показался вдохновенный певец. Едва установилась
тишина, как отовсюду зазвучала музыка. Поистине неземная музыка! До
этого я был убежден, что нет ничего прекраснее земной музыки. Но эта
мелодия превосходила все, что я слышал до сих пор. Тончайшая по
глубине и верности отражения чувств музыка заставила сладко и радостно
забиться мое сердце. Она задевала самые сокровенные струны души,
поднимая волну радостной жажды жизни. Это была недосягаемая вершина
искусства. Подчиняясь гипнозу музыки, я невольно закрыл глаза, весь
отдавшись наслаждению. И вот в мелодию аккомпанемента влился голос
певца - голос необычайной силы, в два-три раза сильнее, чем голоса
певцов родной Земли, на несколько октав шире по диапазону.
Вдруг я заметил, что ничего не слышу, хотя ясно видел, что певец
поет. Иногда лишь я улавливал отдельные невероятно высокие ноты. Все
повышаясь, они вдруг пропадали. Наконец я догадался: когда певец брал
верхние ноты, частота звуковых колебаний превышала возможности
человеческого слуха.
Вот мелодия снова полилась широкой волной в диапазоне слышимости.
Мне казалось, метагалактиан пел о красоте и счастье жизни, о светлой
череде дней настоящего и будущего... Но, вероятно, я не мог до конца
воспринять всю красоту их искусства. Сердце заныло непонятной, дотоле
не испытываемой болью. Никогда мне не постигнуть внутреннего мира
метагалактиан, исключительного по своему богатству и разносторонности.
Мысль мучительно билась, пытаясь проникнуть в недоступное, чуждое,
своеобразное, кажущееся даже сверхъестественным. Если бы прожить еще
десять тысяч лет!
...Власть метагалактиан над природой была почти сказочной. Полное
познание гравитационной формы движения материи позволяло им творить
чудеса. Я видел на экранах отрывок из истории освоения шестой внешней
планеты, предназначавшейся для размещения избыточного населения
планеты материнской.
До освоения шестая планета представляла собой исключительно
мрачный мир, подавлявший воображение безрадостным унынием своих
ландшафтов. Куда ни посмотришь, всюду нагромождения горных хребтов,
зловещие черные скалы и осыпи, казалось, застывшие в немом изумлении
перед жестокостью Космоса, абсолютно враждебного жизни. Межгорья и
равнины засыпаны толстым слоем зеленоватого снега, еле светящегося
отраженным светом далекого центрального солнца, яркий синеватый диск
которого с шестой планеты кажется не больше медного пятака. Эти
мерцающие снега - не что иное, как сконденсировавшиеся в условиях
межпланетного холода тяжелые газы атмосферы: аммиак, метан и другие
вещества.
Но вот сюда пришел метагалактианин. Неисчислимые армады
космических кораблей всевозможных форм и размеров окружили планету.
Полчища причудливых электронных механизмов, управляемых на расстоянии,
воздвигли сотни куполообразных сооружений вокруг горных хребтов
планеты. Автоматы-рудокопы прогрызли тысячи тоннелей под скалами и
горами. Я увидел чудо, о котором раньше не смел мечтать: на приемники
куполообразных сооружений была направлена вся мощь энергостанций
внутренних планет. Купола загудели, зазмеились зелено-голубыми
молниями.
"Генераторы антитяготения", - прошептал Петр Михайлович.
И вдруг огромные хребты, покачиваясь, стали медленно отрываться от
поверхности планеты, словно пушинки, колеблемые дуновением ветра. Как
ненужный хлам, значительная часть гор была отброшена в мировое
пространство и отбуксирована затем к солнцу, чтобы, подобно лучинке,
сгореть в его огненных океанах. Оставшиеся горные массивы были
расположены так, чтобы обеспечить правильную циркуляцию ветров будущей
искусственной атмосферы планеты. Те же генераторы антитяготения,
работая в обращенном режиме, создали вокруг планеты поле тяготения как
раз такой силы, какая нужна для удержания атмосферы из необходимых для
жизни газов.
Начался новый этап оживления безжизненного мира. Химические
установки и генераторы в продолжение десятилетий перерабатывают
вещество замерзшей аммиачно-метановой атмосферы и горных пород в
кислород, азот, углекислый газ, неон, аргон и другие компоненты
искусственной атмосферы. Одновременно другие группы установок
синтезировали воду и создавали первые обширные водоемы и целые моря.
Искусственные солнца восполнили недостаток лучистой энергии от
центрального светила. В необычайно короткий срок биогенераторами была
выращена растительность, развитие которой неизмеримо ускорялось
ионизирующими излучениями тончайших ритмов, антитяготением и
микрорастворами особых биогенных стимуляторов.
Так могучий разум труженика-метагалактианина осуществил
невозможную сказку: спавшая миллиарды лет косная материя планеты
ожила, задышала, забурлила соками жизни. Механизмы наладили и движение
потоков воздуха. Через полвека работы шестая планета была подготовлена
для жизни общества численностью в два-три миллиарда человек.
- К этому прекрасному будущему и сказочному господству над
природой придем и мы! - вдохновенно сказал академик.
Одна странность скоро привлекла наше внимание: когда Уо (это было
имя гиганта, командира метагалактиан) показывал нам волшебные картины
из жизни своей далекой родины, мы заметили резкое несоответствие в
росте его соотечественников и самих гигантов астронавтов.
- Почему вы в полтора раза выше своих земляков? - спросил Петр
Михайлович. - Или вы особая раса?
С непонятной нам грустью следя за картинами на экранах, Уо
медленно заговорил:
- Да, вы почти угадали... Мы особая раса, начало которой положили
наши предки, обычные жители Авр, превратившиеся в завоевателей и
познавателей безграничной Вселенной. Они посвятили себя изучению
Космоса и в течение многих тысячелетий не бывали на родине. Мы их
потомки.
Заметив удивление на наших лицах, он поспешил разъяснить:
- Тысячелетия назад наши предки построили искусственную планету и
отправились на ней в путешествие по Вселенной. На этой планете было
все, что нужно для жизни многомиллионного общества: совершенный
круговорот веществ, искусственная атмосфера, города, парки, фермы и
заводы. Однако для удобства жизни искусственное поле тяготения на
планете было ослаблено в несколько раз по сравнению с тяготением Авр.
Поколения за поколениями жили в слабом поле тяготения, вследствие чего
накапливались незаметные количественные изменения в организмах. И вот
результат - выкристализовалась раса астронавтов-гигантов, которые уже
не могли жить в сильном поле тяготения родной планеты без специальных
приспособлений. В конце концов искусственная планета стала их второй
родиной. Мы и наши отцы уже никогда не были на планете Авр, общаясь с
родиной лишь с помощью радиотелевизионных аппаратов.
- А где же теперь ваш "корабль Космоса"? - спросил академик.
- Далеко там, - Уо махнул рукой в сторону плывущих картин. -
Планета-корабль находится сейчас в окраинных областях нашей
Вселенной... Мы же - юноши, проходящие экзамен.
- Какой экзамен?! - одновременно воскликнули мы с Самойловым.
Вместо ответа Уо передвинул диски настройки. Поплыли картины,
кое-что нам объяснившие. Крупным планом появилось удивительно четкое,
живое и красочное изображение искусственной планеты, о которой
рассказывал Уо. Она вся сияла огнями и была построена в форме
эллиптического параболоида (как бы рюмки без ножки), а не шара или
полусферы, как мы ожидали. Невообразимых размеров реактивные
двигатели, смонтированные в вершине параболоида, позволяли планете
двигаться с чудовищной скоростью, почти равной скорости света.
- Сколько же нужно энергии, чтобы сообщить целой планете
субсветовую скорость? Их каких источников она получается? - бормотал
Самойлов, словно помешанный, лихорадочно регулируя неизменный
магнитофон. - Это надо записать, запечатлеть.
Временами от планеты отделялись гигантские шаровидные корабли,
подобные тому, в котором мы находились. Пробыв несколько секунд в поле
зрения, корабли растворялись в пространстве.
- Почему корабли словно тают в Космосе? - допытывался я у Петра
Михайловича, но тот лишь досадливо отмахивался, с горящими глазами
слушая короткие комментарии Уо к отдельным картинам.
Возникло видение столицы искусственной планеты и величественной
площади, заполненной прекрасными метагалактианами. На колонне в центре
