которой стоял, провожая, Полковник, и направилась к электричке.
Выждав некоторое время, Жесткоглазый сказал:
- Айда!
Полковник мыл посуду на кухоньке, как дверь вдруг распахнулась и об-
наружила Джинсово-Усатого, за которым маячили тени.
- Ну вот, папаша, - сказал Джинсовый. - Ты погулял в своей жизни. Те-
перь дай и нам. Где там подвал с брильянтами? Все по-тихому сдашь - не
тронем. Понял? Вот и отлично. Пошли, - и отступил на полкорпуса, давая
Полковнику дорогу.
Полковник медленно двинулся к выходу и, когда миновал Джинсового,
сделал резкий выпад локтем, так что Джинсовый со стоном согнулся попо-
лам. Еще удар - тому, кто на улице! Еще! Еще!
Хоть и не молод, хоть и работа вроде кабинетная, а тренирован был
Полковник неплохо, и случись противников не пятеро, а хотя бы трое!
Минуты спустя, Полковник, скрученный бельевой веревкою, лежал на до-
рожке, а пришедший в себя Джинсовый пинал его с бешеной злобою:
- П-пало! У! п-пало! Фраер вонючий! Парчушка! Ментяра! Пет-тух шоко-
ладный!
- Хватит! - осадил Жесткоглазый. - Кому сказал? Понесли, - и кивком
показал на дом.
- Значит, - спросил, когда, привязанный к кушетке, оказался Полковник
в собственном кабинете, - добром выдать ключи от подвала не желаете? Но
вы ж поймите - мы без них все равно не уйдем.
Полковник презрительно молчал.
- Мы понимаем, что это штамп, - продолжал Жесткоглазый, - что так бы-
вает только в "Вечерке" и в дурном кинематографе. Но честное слово, нам
некогда тратить время на изыски, особенно, когда клиент так строг к
стрелкам на брюках и так вдов, что вынужден сам поддерживать их в поряд-
ке, - и кивнул Джинсовому.
Тот подскочил, рванул с удовольствием на Полковнике рубаху.
- Как там? - обернулся Жесткоглазый к одному из уголовных, в глубину
комнаты. - Нашел розетку?
- Ага, - ответил уголовный, только что включивший электроутюг. - Про-
вода не хватает. Тащите его сюда.
Выступили двое других, подхватили кушетку с Полковником, понесли к
утюгу.
- Слушай, можно, я? А? Можно? - отнесся Джинсовый к Жесткоглазому
столь сладострастно, что слюни чуть не потекли изо рта.
Жесткоглазый равнодушно пожал плечами, и Джинсовый завладел утюгом.
- Сами понимаете, какой вам срок одуматься, - оборотился Жесткоглазый
к Полковнику. - Пока нагреется. А время сейчас позднее, все свет повык-
лючали. Так что напряжение хорошее!
Хоть время было и впрямь позднее, родители не спали, а вели на кухне
какой-то важный и, судя по тому, что сразу прервали, секретный разговор:
Юноша успел услышать из прихожей только последнюю отцовскую реплику:
- И ничего - понимаешь, ни-че-го! - нету в них особенного! Но сам
факт!
В ком "в них" (мы-то с вами сразу догадались, что речь идет о карасе-
вых экспертизах) Юноша не понял, да, впрочем, понимать и не интересовал-
ся, а:
- Где ты был сегодня вечером, папа? - спросил, став на пороге.
- Может, сначала поздороваешься? - робко испробовал отец воспита-
тельный тон.
- Где ты был сегодня вечером?!
- Н-ну! кк где? - несколько замялся Благородный Карась. - Где всегда.
В журнале. А потом - на заседании "Мемориала". Ты прекрасно знаешь, что
твой дед погиб в чекистских застенках!
- Где ты был сегодня еще?!
- Что это за манера? - почувствовала мать, что пора идти мужу на по-
мощь. - Ты что, допрашиваешь отца?
Но сын даже и внимания не обратил на материнское вмешательство:
- Где ты был сегодня еще?!!
Отец молчал довольно красноречиво.
- Я тебя видел на одной даче, - сказал Юноша обреченно, словно только
что потерял последний атом надежды на благополучное разрешение страшного
недоразумения.
- Как вдел? - переспросил Карась: с момента появления сына на пороге
отец понял, что дезавуирован, но о возможности инцеста догадался только
сейчас, вот от этого вот словечка: видел, - догадался, но тоже цеплялся
за непонятно на что надежду. - Что ты там делал?!
- Знакомился с дедом невесты, - произнес Юноша вызывающе.
- Какой еще невесты?! - недоуменно вмешалась мать. - Ты снова же-
нишься?
- Погоди, Вера! - остановил ее отец. - С Иннокентием Всеволодовичем?
- А что ж тут такого страшного, папа? Ты ведь с ним, как оказалось,
тоже водишь знакомство. Наверное, даже! сотрудничаешь. Почему ж нельзя
мне?
- Я?! Сотрудничаю?! - очень искренне возмутился Благородный Карась.
- Почему?!
- Да потому что! - чуть было не выдал Благородный Карась роковую тай-
ну, но осекся, глянув на жену. - Да потому! потому что! В общем! в об-
щем, я тебе запрещаю это знакомство!
- Вот как! - усмехнулся юноша.
- За-пре-ща-ю! - закричал Карась так натужно, что голос сорвался на
визг.
- А я ничего другого и не ожидал! Привет! - и со слезами на глазах
Юноша выскочил из кухни, из квартиры, стремглав понесся по лестнице.
- Никита! - выбежал за ним отец. - Никита! Постой! Слышишь?!.
Далеко внизу хлопнула дверь парадного.
- !Да кто ж еще как не мы создали вам эту! популярность? Мы вам обыск
- назавтра все голоса трубят. Мы вас на беседу - тут же эдакий, знаете,
восхищенно-осуждающий шумок в либеральных кругах. Восхищенный, естест-
венно, в вашу сторону, осуждающий - в нашу. Вы нам по-хорошему солидный
процент отстегивать должны. И от тутошних гонораров, и от тамошних!
- Вы что, процент требовать меня пригласили? - не без иронии поинте-
ресовался Карась-Писатель.
- Бог с ним, с процентом, - махнул рукою Полковник. - Вы ведь, пожа-
луй, заведете что рекламу нам не заказывали, что мы сами, вас не спро-
сясь!
- А разве не так? - попытался перехватить инициативу Карась.
- И тк, знаете, - мгновенно ответил Полковник, - и не так, - и пояс-
нил, что имеет в виду: - Вы ведь нас провоцировали на эти обыски, вызо-
вы. Грань, однако, никогда не переступали, чтоб в лагерь там или под
грузовик. Согласен, согласен! - замахал ладошками на Карася-Писателя,
рот ему не дав открыть. - Дело это тонкое, недоказуемое. Так что процен-
тами уж пользуйтесь.
- Вот спасибо, - снова сыронизировал Карась.
- Не за что, - отпаснул Полковник.
- Ну и зачем же в таком случае?.. - обвел Карась широким жестом окру-
жающую обстановку.
- А вы не догадываетесь?
- Нет, - честно сознался Карась.
- Чего ж тогда приехали? Ну-ну, думайте, людовед! Приехали? Согласи-
лись? Значит, чувствуете за собой что-то, а? Чувствуете высшее мое право
вас сюда! приглашать?
Карась-Писатель покраснел.
- То-то же! - припечатал Полковник и, не давая подопечному остыть,
пустился дальше: - Догадались? Правильно! Вроде и доносов вы ни на кого
не строчили, и не заложили вроде никого, а вот поди ж ты: сидите тут пе-
редо мною и краснеете. Потому что не забыли, как вызывал я вас свидете-
лем по делам ваших приятелей и как правдиво и искренне отвечали вы на
вопросы. И вопросы-то, согласитесь, были пустячными. Я вам важные на
всякий случай даже и не задавал: вдруг, боялся, сорветесь. Но, однако,
чувствовали вы, наверное, что лучше бы вообще не отвечать, а? А храброс-
ти не хватило. Вот и краснеете. Чувствовали, что самим фактом согласия
беседовать тогда со мною о ваших друзьях вы уже как бы санкционировали
мое право на их арест и прочее. Угадал? Вот бы вам о чем написать! авто-
биографическую повесть!
- А я, может, и напишу, - сказал Карась после паузы. - Спасибо за
идею.
- Не знаю - не знаю, - ответил Полковник. - Может, когда и напишете.
А вот что вижу отчетливо, так это что воображения вашего писательского
вполне достает представить себе реакцию друзей по "Апрелю" и товарищей
по Пен-центру, - согласен, согласен! - им ли судить? - а все-таки: если
в печати вдруг обнаружится парочка ваших свидетельских протоколов! где
вы хоть никого и не заложили, однако, такие невинные подробности из
частной жизни приятелей припомнили! Тут ведь того и гляди популярность,
которую мы с вами столькими усилиями и так долго пестовали, рухнет? А вы
уверены, что книги ваши, сами по себе, достаточно значительны, чтобы по-
добное испытание выдержать? - Самое Высокое Начальство - то как раз, с
которым Полковник столкнулся нос к носу несколько дней назад - щелкнуло
клавишею, чем и прервало демонстрацию оперативной видеозаписи, и отнес-
лось к Товарищу Майору, знакомому нам по автомобилю "Волга" с задворок
поселка "Стахановец".
- Я думаю! - протянуло, - пускай. Пускай! развлекается, - и, вздох-
нув, встало из-за необъятного, как Родина, стола, размяло конечности,
подошло к окну не Самого, кажется, Главного, но уж во всяком случае Вто-
рого или Третьего в этом Гранитно-Охристом Здании Кабинета. - Настоящий
чекист! - помотало рукою в воздухе. - Даже если в отставке! Что гласит
народная мудрость? - полуобернулось к Товарищу Майору.
- Старый конь борозды не испортит, - отрапортовал без паузы Товарищ
Майор.
- Именно! - похвалило Начальство.
За окном суетилась Москва. Автомобили обтекали по кругу чугунного ос-
нователя Заведения, повернувшегося спиною к одному из своих преемников.
- То есть, - спросил Товарищ Майор, - наблюдение снять?
- Н-ну! - снова повертело Самое Высокое Начальство ладошкою. - Наве-
дайся через месяц! через полтора. Ведь что в нашем деле главное?
- Учет и контроль! - выпалил Товарищ Майор.
- Именно!
Самое Высокое Начальство покивало одобрительно и вперилось в кишащую
перед Детским Миром толпу. Постояло так некоторое время, потом поманило,
не оборачиваясь, жестом указательного. Товарищ Майор подошел, как подк-
рался.
- Вот, - сказало Начальство. - Смотри! - и повело указательным вправо
и чуть вниз, видимо, желая преподать какой-то важный не то профессио-
нальный, не то нравственный урок. Но так и не сумело облечь словами.
Товарищ Майор в некоторой растерянности смекая, на что, собственно,
смотреть, вывернул голову, привстал даже на цыпочки - тут-то и попался
ему на глаза Благородный Карась, направляющийся явно к одной из дверей
Здания.
- Вас понял, - сказал с облегчением Товарищ Майор. - Жаловаться идет.
На Иннокентия Всеволодовича.
- Кто? - тупо посмотрело Самое Высокое Начальство, отвлеченное от Не
Менее Высоких Мыслей.
- Подопечный. Тоже из вчерашних. Последний. Вы не досмотрели, на
третьей кассете.
- А-а! - не то сообразило, не то сделало вид, что сообразило Самое
Высокое Начальство. - Ну ты уж! - и в третий раз помотало кистью, а по-
том погрозило в воздухе толстым, поросшим шерстью перстом.
- Так точно! - отчеканил Товарищ Майор. - Разрешите идти?
Начальство разрешительно махнуло, вздохнуло глубоко и снова погрузи-
лось в созерцание Народа.
- Володя? - нажал Товарищ Майор в каком-то совсем небольшом, с окном
во двор, кабинетике, кнопку селектора. - Там один такой! седой! в свет-
лом костюме! в общем, догадаешься! прорываться будет. Проведешь. Только
помурыжь как следует, понял? Чтоб обосрался. Конец связи. - Нажал другую
кнопку, сказал: - Валечка? Материалы на Тищенко Дэ эН! - после чего дос-
тал из ящика стола тамиздатовскую книжку Солженицына и погрузился в чте-
ние.
Святая святых полковничьей дачи была варварски разорена: расколотые
каталожные ящики валялись повсюду, шкафы - перевернуты, и весь пол засы-
пан карточками, фотографиями, листами "дел"! Сам Полковник, измученный,
истерзанный, едва живой лежал на принесенной сверху кушетке и подвергал-
ся ласковой медицинской заботе Чернокудрой Красавицы. Даже нежные ее
пальцы, касаясь воспаленных ожогов и рубцов на полковничьем теле, не
могли не вызвать едва переносимую боль, - Полковник, однако, не стонал,
даже губу не закусывал, а только добавочно серел с лица.
Не смущаясь, что Полковник демонстративно не обращает ни на его речи,
ни на него самого ни малейшего внимания, невысокого роста, лысоватый,
обаянием ума обаятельный человечек расхаживал по подвалу и, с аппетитом
