на мясокомбинате, оказывались уже как бы в заготконторе. На эти
излишки заготовители оформляли подложные квитанции о закупке
скота у населения и из кассы заготконторы получали по ним
деньги.
Существовало еще несколько аналогичных каналов превращения
излишков мяса в деньги: через межрайсбытбазу и через
холодильник, минуя магазины коопторга, чтобы не вовлекать в
сбыт торгашей и не увеличивать риск. Такое передвижение
"излишков" на стадии приемки скота позволяло присваивать
крупные денежные суммы.
Таков был механизм хищений в самых общих чертах. Его
удалось воссоздать по крупицам со слов экспедиторов,
коптильщиц, шприцовщиц и других рабочих цехов, не вовлеченных в
группу. Но на этом все застопорилось. На момент передачи дела
из органов милиции в прокуратуру ни один эпизод хищения не был
конкретизирован привязкой к подложным документам и,
следовательно, не доказан. Объяснялось это, во-первых, тем, что
махинации совершались на протяжении длительного времени,
начиная с 1972 года, поэтому никто конкретных эпизодов с
указанием на определенные документы назвать не мог. Во-вторых,
в производственном акте на изготовление ежедневной партии
колбасы излишки не отмечались, выход колбасы показывался по
норме, и за многие месяцы ревизия такого превышения не
установила. По сути. единственным реальным доказательством
хищении оставались все те же результаты лабораторных
исследований.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда следствие привлекло
к ревизии независимого специалиста из областного управления по
мясомолочной промышленности. Этим специалистом оказалась Тэн
Светлана Васильевна. В архиве Жлыбова находилось несколько
протоколов допроса Тэн, из которых Алексей понял, каким образом
в технологической цепочке -- от закупки скота до выхода готовой
колбасы -- удавалось создавать и утаивать излишки мяса и
превращать мясо в наличные деньги, не выходя за вертушку. Вся
преступная группа, в основном родственники, начиная от
директора Завадского и кончая заготовителем Черных, всего около
десяти человек, были внявлены, каждый со своей мерой участия.
Вина каждого была полностью доказана.
Однако протоколы допросов эксперта в конечном счете
оказались в архиве у Хлыбова. Завадский, Алексей это знал,
второй год благополучно пребывал на пенсии. Стало быть, до
правосудия дело так и не дошло. Тэн из областного управления
перебралась в район и стада мастером колбасного цеха. Правда, с
правом назначать прокурора района.
Алексей невольно усмехнулся. Странная рокировка.
Наверняка, у этой историй имеется любопытное продолжение.
Изъятые из дела документы тянули лет на восемь-десять
каждому из расхитителей. Чтобы не оказаться за решеткой и
благополучно выйти на пенсию, Завадский и компания должны были
притащить Хлыбову по чемодану деревянных, как минумум. И
поставить до конца жизни на довольствие. Похоже, так оно и
случилось. Баранью вырезку мясокомбинатовская экспедиция
доставляла Хлыбову в парном виде прямо на кухонный стол. Слухи
об этом ходили.
Словно в подтверждение догадки, в очередной раз запустив
руку, Алексей наткнулся в тайнике на увесистый падет,
заклеенный крст-накрест лейкопластырем. Он отодрал ленту и
развернул провощенную бумагу прямо на полу. В пакете,
завернутые в целлофан, лежали тугие пачки приватизационных
чеков -- сотни по три в каждой. Отдельно, тоже в пачках, акции
различных акционерных объединений и предприятий на весьма
крупную сумму. И доллары. Количество зеленых Алексей не взялея
определять.
-- Анна. Кирилловна, вам снова крупно повезло. Вы сказочно
богатая женщина.
Анна с бокалом в руке приблизилась и узким носком туфли
тронула пакет. Ее слегка качнуло в сторону, и она оперлась на
его плечо.
-- Это все принадлежит мне?
-- Думаю, да.
-- Разве я не должна сдать бумаги и деньги в доход
государства?
Он не ответил.
-- А что посоветуете вы, Алеша?
-- Вы, Анна Кирилловна, законная наследница и вправе
распоряжаться на свое усмотрение.
Алексей выудил из тайника очередную папку и с головой
погрузился в бумаги. На этот раз речь шла о хищениях денежных
средств, совершаемых при заготовке леса. Дело, как он понял,
было выделено в самостоятельное Виталием Шуляком за полгода до
смерти. Сам Шуляк в это время занимался расследованием хищений
в совхозе "Северный".
В обосновательной части постановления красным карандаюом
размашисто была отчеркнута фамилия -- Вартанян. Судя по тому,
что кончик карандаша вспорол бумагу, отчеркивал Хлыбов.
Алексей постарался вспомнить, что он слышал о человеке по
фамилии Вартанян... Пожалуй, не стишком много. Бригадир
шабашников из Закавказья, одновременно числится рабочим в
совхозе "Северный". Вошел в сговор с совхозным начальством.
торговал краденой пшеницей и стройматериалами в северных
районах области. Фигура, похоже, третьестепенная, хотя фамилия
исправно кочует из одного дела в другое.
Он вновь углубился в документы: в служебную переписку,
бесконечные наряды на отпуск леса, платежные поручения,
кассовые ордера, ведомости о начислении заработной платы,
приходные и расходные документы по складу, путевые листы,
подложные доверентиости, липовые платежки, поддельные подписи,
свидетельские показания различных лик. Постепенно перед его
глазами начала вырисовываться картина тотального разбоя,
который творится в государственных лесах на территории района.
Директора трех местных леспромхозов, пользуясь тем, что
совхозы и колхозы, а также приезжие заготовители испытывают
большую потребность в деловой древесине, ввделяли им для
разработки лесные делянки. Но деньги за это взыскивали как за
уже готовую продукцию. Председатели колхозов и директора
совхозов, в частности, директор совхоза "Северный" Гирев,
вместо того, чтобы на выделенных под разработку делянках
организовать разработку древесины силами рабочих совхоза,
привлекал для этого бригаду шабашников Вартаняна и в течение
многих лет заключал с ними договора. Но шабашники из Закавказья
разработку делянок фактически не производили. Сам Вартанян
являлся скорее "коммерческим посредником". На деле это означало
следующее. Вартанян вступал в преступный сговор с должностными
липами леспромхозов различных уровней, и те за взятки продавали
им готовую продукцию, причем в объемах многократно превышающих
потребности самого совхоза. Судя по товарным накладный,
"лишний" лес уходил налево и, в частности, в Армению.
Должностные лица леспромхозов, чтобы скрыть факт
реализации готовой продукции, заполонили всю отчетность
подложными документами на якобы проводившиеся работы, как-то:
валка леса, трелевка, раскряжевка, вывозка, погрузка и т. п.
Подложные документы чаще всего оформлялись на
представителей совхоза "Северннй", направленных якобы на
заготовку. То есть, опять же на членов бригады Вартаняна. Кроме
того, членов бригады принимали на работу в штат леспромхоза и
начисляли им и на других подставных лиц заработную плату.
Начисленные незаконно деньги за "работы", которые никогда не
производились, изымали по подложным доверенностям или путем
подделки подписей в платежных ведомостях...
Алексей задумался. Соцэкономика в лице собственной
номенклатуры взрастила на свою шею беспощадного могильщика.
Виталий Шуляк вывел следствие на расхитителей и теперь мертв.
Совхозное дело, которое вел Шуляк, и дело о разбое в лесу
оказались похоронены. С другой стороны, на базе преступной
группы леспромхозовских деятелей, плюс сюда шабашники
Вартаняна, выросло и процветает акционерное объединение
"Российский лес" со своими торгово-посредническими конторами в
Москве и за границей. Деятельность объединения прикрывает
господин из Москвы, генерал-майор Свешников с подвластными ему
силовыми структурами. По сути, акционерное объединение
бесконтрольно вывозит даровую государственную древесину за
бугор, имеет карманную милицию, которая содержится за
государственный счет, то есть за счет рядового
налогоплательщика, и по бешеным ценам продает лес все тому же
налогоплательщику. Чем не Эльдорадо?
Бортников прав. В подобной ситуавии у Шуляка,
действительно, не было ни малейшего шанса выжить.
Алексей оторвался от бумаг и посмотрел в сторону Анны.
Пакет с "наследством" был водружен посреди стола, две пачки с
ценными бумагами свалились и лежали забытые на полу. Сама Анна
сидела, подпирая голову руками, и незрячим взглядом смотрела
перед собой в пространство. Перед ней стояла новая бутылка
вина, уже открытая, и два бокела. Она почувствовала на себе его
взгляд и повернула голову. Алексей увидел на щеках следы слез.
-- Хлыбова жажко,-- тихо произнесла Анна.
Он кивнул. Среди перевернутых папок в глубине тайника
чтото изжелта блеснуло. Алексей пошарил рукой на дне и извлек
обойму к пистолету Макарова. Потом еще одну, и еще. Пистолета,
правда, не обнаружил.
-- Анна Кирилловна, у Хлыбова оружие имелось?
-- Да. Он привез что-то.
-- Привез?
-- Хлопковое дело, вы знаете. Хлыбов был там в
командировке. -- Анна наполнила бокалы.-- Алеша, вам не надоело
копаться в бумагах? В конце концов, это невежливо.
-- На мой взгляд, Анна Кирилловна, этот архив стоил
Хлыбову жизни. Возможно, стоил бы должности, останься Хлыбов в
живых.
-- Почему вы решили?
-- Однажды он использовал материалы архива для шантажа. И
довел клиента до самоубийства. Поскольку клиентов здесь, причем
весьма серьезных, десятка три, то они естественно,
насторожились. Кто-то, возможно, испугался по-настоящему и
решил принять меры превентивного характера.
-- Клиент, которого он довел до самоубийства, мой муж?
Алексей промолчал.
-- Наверное, я приношу людям одни...
Она не договорила. Внезапно ее глаза расширились, и Анна
шатнулась в угол, непроизвольно вскидквая перед собой руку.
Алексей буквально кожей почувствовал легкое движение воздуха у
себя за спиной. Мелькнула тень. Он резко отшвырнул назад
громоздкое кресло, на котором сидел, и метнулся в сторону, с
грохотом опрокипывая подставку возле зеркела. Под руку попал
бронзовый старинный шандал. Но когда он вскочил на ноги, держа
двумя руками шандал перед собой, то увидел в дверях только
спину убегавшего. С силой Алексей швырнул тяжелую бронзу в
дверной проем и кинулся следом, но Анна с криком повисла у него
на шее.
-- Нет! Алеша... у него нож!
Он грубо сбросил ее руки с шеи, однако Анна повисла на
нем, с неожиданной силой ухватившись за одежду, и протащилась
следом несколько шагов. Время было потеряно.
-- Да отпустите же наконец! -- рявкнул он, освобождая
рукав.-- Так-то вы помогаете ловить преступников.
Ни слова не говоря. Анна исчезла в соседней комнате и
тотчас появилась назад. В руках у нее был "Макаров". Алексей
внхватил у нее из рук пистолет и по весу понял, что магазин
пуст. Нашарил в тайнике обойму.
В это время свет мигнул, и дом погрузился в темноту.
Алексей тотчас вспомнил, где он видел распределительный щит --
в подсобном помещении, возле выхода на зады усадьбы. Значит,
преступник в данный момент там, а не поджидает где-то за дверью
или за углом.
-- Заприте дверь, Анна Кярилловна.
Впотьмах, держась за перила, он в два прыжка махнул с
лестницы, рискуя переломать ноги, и через окно веранды
