летящей позе на его вытянутой руке.
Им долго аплодировали.
И когда, выйдя на аплодисменты, Зубов высоко подбросил свою
партнершу. а она, сделав в воздухе сальто, вдруг развернула наподобие
крыльев полотнище со свастикой, зал заревел от восторга и устроил
настоящую овацию.
Пройдя в артистическую с коробкой глюкозных конфет, купленных в
буфете, вайс толкнул дверь, на которой было написано на косо повешенной
бумажке: "Два Николь два". Он поклонился жирно намазанной женской
физиономии, которую увидел в зеркале, и пробормотал:
- Фрейлейн, я восхищен вашим искусством. - Иоганн положил на
подзеркальник свою коробку конфет и с улыбкой обернулся к Зубову.
Но тот встретил его улыбку невозмутимо равнодушно.
- Господин ефрейтор, - сказал Зубов, - ваши уважаемые родители,
наверное, говорили вам, что входить в комнату к незнакомым людям, не
постучав предварительно, неприлично.
- Виноват, - сказал Вайс. И находчиво предложил согласно паролю: - Я
готов постучать шестнадцать раз.
Он ждал отзыва, но Зубов молчал.
Потом Зубов спросил:
- Вы, собственно, к кому пришли, господин ефрейтор?
- Я хотел бы принести свои поздравления Николь...
- Их двое - два Николь два, - напомнил без улыбки Зубов.
- О, я хотел бы представиться главному из них, - сказал Вайс, начиная
испытывать раздражение. Он не понимал, почему Зубов с таким упорством не
отвечает на пароль.
- Главный Николь - вот, - объявил Зубов и показал глазами на девушку,
снимающую с лица грим.
Вайс подошел к ней, еще раз поклонился. Серые внимательные глаза
встретились с сердитыми глазами Иоганна.
- Так это вы, господин ефрейтор, сидели на шестидесятом месте? Вы
что-нибудь хотите мне сказать?
- Да, - подтвердил Иоганн.
- Здесь?
- Если ваш партнер не возражает, я хотел бы вас куда-нибудь
пригласить.
Зубов сказал девушке:
- Я провожу его к Полонскому.
В небольшом пивном баре они молча пили у стойки пиво, сильно
разбавленное водой.
Зубов заметил владельцу бара:
- Вчера, пан Полонский, водопровод не работал, и пиво было крепче.
- Сегодня водопровод тоже не работает, - сказал владелец бара.
- Откуда же столько воды?
- То, пан, мои слезы, - сказал владелец бара, - то мои слезы о гиблой
моей коммерции.
Вошла девушка с чемоданчиком в руке, голова туго обвязана платком.
Желтая бобриковая жакетка. Лицо еще лоснится от вазелина. Она взяла Вайса
под руку и, передавая чемоданчик Зубову, скомандовала:
- Пошли!
Свернули в переулок, где было темно и торчали кирпичные развалины.
Прижимаясь к Иоганну, девушка говорила раздельно, строго:
- Я ваша связная. У него, - она кивнула на идушего сзади Зубова, -
есть теперь свое особое задание. - Задумалась. - Полагаю, пока для нас с
вами самой подходящей "крышей" будет... - запнулась, - ну, вы за мной,
словом... ухаживаете. - Спросила: - У вас есть другие варианты?
- Нет, - чистосердечно признался Иоганн.
- Своему начальству завтра доложите о нашем знакомстве. Ну и о том,
что ночевали у меня, что ли. Так будет, пожалуй, правдоподобней.
- Что правдоподобней? - спросил Вайс.
- Ах, - сердито сказала девушка, - ну, раз артистка, какие с ней
могут быть еще церемонии! Верно?
- Да нет, вы ошиблись, - запротестовал Иоганн. - Они считают меня
очень приличным молодым человеком.
- Вообще ничего не следует слишком подчеркивать, благовоспитанность
тоже, - наставительно сказала девушка. - Во всяком случае, вам, ефрейтор.
- Хорошо, - согласился Вайс.
- Ну, ничего хорошего в этом нет. - Прижалась еще теснее. -
Запомните. Я Эльза Вольф. Фольксдойч. Мать - полька. Отец, конечно, немец,
офицер. Погиб. Я дитя любви. Родилась в Кракове. Католичка. Если спросят
про партнера - любовник. Но скоро бросит. Что еще? Все, кажется. -
Напомнила решительно: - Значит, будете у меня ночевать.
Иоганн взмолился:
- Но я же не могу. Я обещал Дитриху, Штейнглицу и наконец, Лансдорфу
явиться вовремя. Я должен...
- Нет, не должны. Вы должны помочь мне обрести в вашем лице
армейского покровителя: соседи начали меня притеснять. Спокойной ночи, -
сказала она громко по-немецки, обращаясь к Зубову.
- Ладно, спокойной ночи, - пробормотал Зубов и ушел.
- Куда он? - спросил Иоганн.
Эльза пожала плечами.
- Ну как же так, один...
- А вас не интересует, как я здесь одна и всегда одна?
- А Зубов?
- Николь - хороший парень, но он слишком полагается на силовые
приемы. недавно он снова придумал аттракцион с пальбой.
- Извините, а сколько вам лет?
- По годам вы старше меня, по званию - не знаю - не знаю, - строго
сказала Эльза.
- А вы давно?..
- Вернетесь, зайдете в кадры, попросите мое личное дело... -
Посмотрела напряженным взглядом в глаза, добавила отрывисто: -
Докладывайте, я слушаю...
Вайс сжато повторял ей все то, что готовил для информации. Она
кивала, давая понять, что запомнила. Спросила:
- Это все?
- Нет, только главное.
- Неплохо, - похвалила она без улыбки. - Вы не теряли времени.
Молодец.
- Благодарю вас, - и вайс добавил слегка иронически: - товарищ
начальник!
- Нет, - сказала она. И напомнила: - Я только ваша связная.
- Разрешите обратиться с вопросом?
- Знаете, - сказала она, - не нужно на меня обижаться. Вы думаете, я
сухарь. А мне просто на шею хотелось броситься сначала Зубову, потом вам.
Я так долго не видела своих... Так что вы хотели узнать?
- Это вы открыли у Зубова артистическое дарование?
- Я, - кивнула она с гордостью. - Существует специальный "циркуляр
фюрера" о поддержании в народе хорошего настроения, и в связи с этим
предоставляется броня служителям искусства, "мастерам бицепса". Я отдала
Зубова под покровительство этого циркуляра. И представьте, Зубов нравится
публике. Но он очень дерзко ведет себя.
- На сцене?
- Нет.
- С вами?
- Нет, с немцами. - Добавила грустно: - Я каждый раз удивляюсь, когда
вижу его.
- Почему?
- Ну, просто потому, что он всегда уходит как бы навстречу смерти.
Появился какой-то прохожий.
Эльза стала болтать по-немецки. Вайс вслушивался в ее речь:
произношение было безукоризненным. У фонаря он еще раз внимательно
взглянул ей в лицо. Ничего такого особенного - бледное, усталое. Чуть
великоватый открытый лоб. Но огромные, казалось, самосветящиеся глаза
скрадывали белизну лба. Губы мягкие, большие, но красиво очерченные.
Тяжеловатый подбородок со шрамом. А голос! Голос у нее очень разный: то
глухой, то глубокий, грудной, то резкий, отрывистый.
Подошли к четырехэтажному невзрачному дому, вход со двора. Пахнуло
помоями. Лестница темная. Дверь Эльза открыла своим ключом. Длинный
коридор. Комната рядом с кухней - крохотная, стол, стул, деревянная
кровать, даже нет шкафа.
Сбросив на спинку стула бобриковый жакет, развязав платок, она вдруг
обрушила на плечи копну блестящих ярко-рыжих волос. Предупредила шепотом:
- Крашенные. Так вульгарней. - Приказала: - Ложитесь, спите. Я вас
разбужу. Снимите китель, я пойду с ним на кухню, выглажу. - Объяснила: -
Вещественное доказательство для соседей. -Усмехнулась иронически: - А то,
знаете, подозрительно, ни разу не приводила мужчин. Я погашу свет.
- Зачем? - спросил Вайс.
- Затем, что вы должны все-таки поспать.
Эльза вернулась не скоро. Она легла рядом с Иоганном, накрылась
жакеткой, придвинулась поближе, спросила:
- Вы хотите мне еще что-нибудь сказать?
Он шептал ей на ухо то, что считал необходимым дополнительно передать
в Центр, от его дыхания шевелилась прядка ее волос. И вдруг девушка
засмеялась. Он подумал, что она смеется над ним: считает сведения
недостоверными или уже устаревшими. но она объяснила: "Щекотно", - и он
осторожно убрал прядку с ее уха. И когда снова зашептал, он несколько раз
нечаянно коснулся ее уха губами, но она ничего не сказала: или не
заметила, или не сочла нужным заметить. А потом пришла ее очередь
говорить, он повернулся к ней спиной, и теперь она шептала ему в самое
ухо, строго начальнически. Сегодня она, так и быть, примет устную
информацию, но на будушее он должен сам все зашифровывать. О "почтовых
ящиках" он получит указание позже. Схему располдожения баз горючего пусть
нанесет сейчас же: она может понадобиться Зубову.
- Все?
- Все! - сказала девушка.
Иоганн вытянулся и, глядя на свисающие клочья белой бумаги, которой
был оклеен потолок, спросил:
- А просто так поговорить можно?
- Чуть-чуть...
- Пристают?
- Конечно. Но у меня документ рейхскомендатуры: контактироваться с
представителями армии запрещено. Носительница инфекции.
- Какой?
- Туберкулез. А вы что думали?
- Это правда? - спросил Иоганн.
- Конечно. Всегда была здоровой, а тут открылся процесс.
- Но надо лечиться.
- После войны - обязательно. Но хватит на эту тему. - Спросила: -
медаль вместе с "легендой" получили?
- Ну вот еще! - обиделся Иоганн. - За боевой подвиг. Они дали.
- А из дома награды есть?
- Нет, только от немцев.
- Поздравляю, - сказала она. - Герой!
- Рассчитываю на унтер-офицерское звание.
- Карьерист! Еще немного - и станете генералом или штурмбанфюрером. -
Но тут же она серьезно предупредила: - Не торопитесь быстро выдвигаться, я
их знаю: завистливые доносят друг на друга. Самая большая опасность - это
быстрый успех.
- Вы рассудительны, как старушка.
- Ну, хватит, - прервала она. - Хватит! - Наклонилась и невольно
прижавшись к Иоганну, взяла со стула сигареты.
Иоганн пробормотал:
- Странно, лежу на постели с девушкой...
По ее лицу пробежала усмешка.
- Одному ухажеру я едва руку не вывернула из сустава, чтобы больше не
лез...
- А кто у вас был инструктором дзю-до? - простодушно осведомился
Иоганн.
- Здрасте, - шепот ее звучал негодующе. - Вы не в иеру любопытны. -
Сказала огорченно: - А я о вас лучше думала.
- А что вы вообще обо мне думали?
- Ничего. Просто полагала: будет более солидный товарищ. - И снова
наклонилась, погасила окурок. - Слушайте и запомните: нет ни вас, ни меня.
И ничего для нас нет и не будет, пока есть все это, - ее белая рука в
темноте как будто раздвинула стены комнатушки. - Поняли? - И уже ласковее:
- Пожалуйста...
Они еще поговорили немного.
- Пора спать, - сказала Эльза, и наступила тишина.
Он долго лежал, вжавшись в стенку, с закрытыми глазами, но так и не
уснул. Вскочил, как только Эльза дотронулась до него, чтобы разбудить.
Лицо у нее было еще бледнее, чем вчера, под глазами синие тени. Она вяло
подала Иоганну руку.
- Не знаю, как буду сегодня выступать в варьете. Я так устала!
Привыкла быть одна, а тут вдруг то Зубов, то вы. И потом снова оставаться
одной...
- Мне тоже будет потом... - Иоганн запнулся, - скучновато.
Эльза вышла проводить его.
В кухне у плиты толпились женщины. Услышав шаги, они все разом
обернулись.
Эльза вскинула руки на плечи Иоганна, прильнула к его губам, а потом
легонько подтолкнула в спину.
Иоганн машинально запоминал дорогу к дому Эльзы, приметы сами собой
вчеканивались в его сознание. Он думал об этой девушке...
В "Гранд-отеле" он взял у портье свои свертки, вышел к
контрольно-пропускному пункту, предъявил документы. Его усадили в попутную
машину, и всего с одной пересадкой он добрался до подразделения.
27
