располагать, если мне хочется попытать удачи, ведь все парни немного
сдвинуты на женщинах, которые не получают удовольствия, и лезут из кожи,
словно боятся упустить большой куш. Как можно достойнее я отвечал, что,
прежде всего, я обручен, даже если... впрочем, в конце концов, это мои
проблемы... и потом, не моя вина, что она такая, а говорить со мной мож-
но бы и в другом тоне. Она извинилась и сослалась на то, что слишком
вздрючена. Я заметил, что нервы есть и у меня. Тут она снова стянула
свою майку со словами, что, по меньшей мере, это нас успокоит, а с таким
доводом согласился и я.
Когда ее бордовые джинсы и все прочее спустились к щиколоткам, я по-
думал: если она не любит заниматься любовью, то только зря портит такой
стоящий товар. Она красовалась на паласе нагишом, а я старался открыть
мини-бар, чтобы малость взбодриться. Наконец, воспользовавшись связкой
ключей как фомкой, я успешно взломал дверцу и начал приготовлять кок-
тейль собственного изобретения. Лежа поперек кровати с сигаретой в зу-
бах, она наблюдала, как я смешиваю напитки из миниатюрных бутылочек. Об-
ратив мое внимание на то, что обычный способ использовать ключ - вста-
вить его в замочную скважину, она затем не без надежды в голосе спроси-
ла, не страдаю ли я случайно бессилием. Я же был просто слишком заморо-
чен историями с Жан-Полем и Иргизом. И к тому же, ежели я сначала зай-
мусь любовью с этой девчонкой, мне, как я себе представлял, потом будет
легче ей все объяснить.
Когда я разделся и перевернул ее к себе спиной, она забормотала, что
нет, так не надо, мы же еще не слишком знаем друг друга, а я отвечал,
что именно поэтому я и желаю явить к ней уважение как к незамужней де-
вушке. Но тут мне стукнуло в голову, что она-то не цыганка, и я плюхнул-
ся ей на живот, и видел ее глаза, и это было тоже хорошо, несмотря на то
что она вежливенько поглядывала на меня, ожидая, пока я уймусь. Надо
сказать, чувствуешь себя при этом довольно странно. Я уж пускался во все
тяжкие, елозил, как мог, перемежал нежности с грубостью, но можно было
бы подумать, что я мою ее машину, а она терпеливо пережидает, посматри-
вая на меня через лобовое стекло.
- Если вам угодно, я могу и прекратить.
- Ничего, это меня не беспокоит.
- А меня вот как раз напротив.
- Ну, если мы будем продолжать хамить, то не стоило и начинать.
- Но начал-то не я первый или как?
- А что за книжку вы пишете?
Мне захотелось выказать свое мужское превосходство классным уколом
шпаги. Она же лишь хмыкнула, что это не ответ. Тогда я сказал ей, что
это разные истории о жизни человека. Это ее немножко смутило, и я смог
без помех заняться собственным удовольствием, думая о Лиле: она-то вкла-
дывала столько жара в это занятие, что теперь у меня даже выступили сле-
зы и закапали на грудь блондинки.
- Ты что, плачешь или это пот?
Я не ответил. Проглотил свои дурацкие слезы о потерянном прошлом, ко-
торое, пусть теперь я изо всех сил и стараюсь о нем забыть, все же при-
несло мне немало счастья. В некотором смысле я был доволен, что топлю
Лилу в теле этой совершенно бесчувственной девицы. Такова плата за то,
что меня предали. Я спрашивал себя: неужели мне по гроб жизни суждено
остаться таким сентиментальным? Но тут моя красавица вскрикнула: дело в
том, что, перепихиваясь с ней, я затолкал ее к самому изголовью, и она
стукнулась головой о стену. Оттуда раздался голос сонного соседа-посто-
яльца: "Войдите!"
Тут мы оба разом зашлись от хохота, и сам не пойму, что дальше прои-
зошло: может быть, что-то там у нее в нутре содрогнулось или сдвинулось,
но голову могу прозакладывать - мы оба разом вознеслись на небеса. Обх-
ватив друг дружку за бока, мы катались по простыням, обоим стало как-то
сладко не по себе, было трудно дышать, но главное - все перегородки меж-
ду нами обрушились, и мы посмотрели друг на друга, как старые приятели.
Получилось даже лучше, чем когда просто любишь, и совершенно по-новому:
два чужака, двое отверженных, на которых всем наплевать, обрели друг
друга, и я был горд, что смогу увезти ее в Иргиз.
- Поганец, - улыбнулась она. - Это какое-то жульничество.
Я прошептал, что меня зовут Азиз, чтобы не упустить минуты моего
скромного триумфа. Она расщедрилась, заметив, что так даже неплохо, и я
по чести должен был бы принять ее слова за комплимент, а потому тотчас
сказал "спасибо" и что в следующий раз будет еще лучше. Ну нет, следую-
щего раза не случится (это уже она сказала), таков ее принцип: единс-
твенный способ иметь нормальные отношения с мужчинами - тотчас ложиться
с ними в постель. Так они получают, что им нужно, и можно перейти к дру-
гим делам, например к разговору. Меня задело за живое, но я не показал
виду. Наверняка она - девушка с высшим образованием. О чем я и осведо-
мился. Ну да, она дипломированный специалист по массе таких вещей, о ко-
торых я даже не знал, как они называются. Имело смысл переменить тему.
- Почему ты наколола себе дерево?
Она едко обронила, что это меня не касается, мол, дела семейные. Нас-
таивать я не стал. Идя за ней в ванную, я спросил, как ее зовут.
- Валери.
Куда ни шло. Даже лучше, нормальнее, чем Клементина.
- Валери, а дальше?
- Д'Армере.
- Валери, мне надо с тобой поговорить.
Дальше мы замолчали. Она смотрела на меня, опершись на раковину. Пос-
кольку я все не решался, она выпроводила меня из ванной, и я отправился
пить мой фирменный коктейль, который на вкус оказался еще хуже, чем аме-
риканская бурда из кафе "Маршелли". Через дверь она резко спросила:
- Как там твое давешнее предложение?.. Что-то серьезное или только
предлог покататься на мне верхом?
Я прокричал ей, что она действительно тронутая и что в жизни прихо-
дится заниматься не одной только любовью. Она открыла мне дверь, буркну-
ла, что я милашка, и я плюхнулся вместе с ней в ванну.
- Тебе известны работы Конрада Лоренца о гусях?
Конечно, я усек, что дело здесь вовсе не в гусиной печенке, но на
всякий случай промямлил что-то невразумительное.
- Я пишу диссер по социологии. О групповой агрессивности. Работа гида
позволяет платить за курс и подбрасывает материал. И потом, ежу понятно:
коли хочешь зацепиться в Марокко, выбор профессий совсем невелик. Пены
прибавить?
- Угу. А почему не вернешься во Францию?
- Я отсюда родом. Впрочем, не о том речь. К тому же у меня нет выбо-
ра. Но все путем, не бери в голову, с моими гусями я совсем неплохо уст-
роилась. Обычно я никогда не даю промашки. Так что сегодняшний случай -
это что-то новенькое.
Я кивнул. Для меня тоже в новинку прохлаждаться вдвоем в мыльной пене
после постельной баталии и вот так дружески болтать. По-своему совсем
неплохо. Я не позволял себе ее приласкать, чтобы чего-нибудь не испор-
тить. Уперев голову мне в грудь, так что мой нос оказался в ее шевелюре,
рассеянно закручивая кончиком пальца волоски у меня на лодыжке, она выс-
лушала всю мою повесть: похищение из горящей машины, Валлон-Флери, арест
в кафе "Маршелли", изгнание из страны, оказавшееся на руку "Пари-матч",
жена гуманитарного атташе, требующая развода. А закончил я собственной
легендой, придуманной в самолете. За все время она не произнесла ни сло-
ва. Я трижды замолкал, проверяя, не спит ли, но каждый раз меня дергали
за волосок, чтобы продолжал.
В конце моей исповеди я с комом у горла спросил, согласна ли она сыг-
рать роль в моей комедии с Жан-Пьером. Ответила не сразу. Что-то чертила
большим пальцем ноги на запотевших кафельных плитках. Попросила в точ-
ности повторить то описание Иргиза, что пришло мне на язык в самолетном
кресле компании "Эр Франс".
Я закрыл глаза, чтобы припомнить точные слова: о долине, пещере, ос-
вещенной отблесками горных ледников, волшебном источнике и новой автост-
раде, угрожающей нарушить сокровенную тайну жизни сероликих людей, убе-
регавших свои доисторические нравы и обычаи от нынешней цивилизации.
- Я устрою тебе нечто похожее в горном массиве М'Гун. Мы сунем ему
под нос местечко, где в равных долях будут и кусочек пустыни, и клочок
оазиса, и горные ледники. Тебе подойдет?
Я сказал, что да.
- А когда мы доберемся до Айяши и поднимемся на половину его высоты,
ты скажешь, что мы опоздали, по-видимому, горная лавина погребла под
камнями Иргиз, и я привезу вас обратно. Как ты думаешь, он проглотит та-
кую байку?
Я ответил, что он сам ни о чем другом и не помышляет, особенно из-за
своей Лотарингии. До утренней зари мы обсуждали все подробности будущего
спектакля, подбавляя в ванну горячей воды, а потом отправились часок
вздремнуть. Я чувствовал, что как раз вовремя попался на ее пути: чувс-
тво мести заставит ее повести моего бедолагу в несуществующий заповедный
край, чтобы хоть немного отдохнуть от гусей, привычных рекламированных
маршрутов, обязательных красот, безделушек и воспоминаний по сниженным
ценам. Мы лежали голышом, прижавшись друг к другу под прохладными прос-
тынями, и у меня не появлялось никаких желаний; то, что я испытывал, по-
ходило на какую-то нежную доверчивость, и я решил, что, может быть,
вот-вот влюблюсь по второму разу.
- Знаешь, Валери...
- Что?
Я уткнулся носом в ложбинку ее плеча, и запах ее тела вытеснил все
мысли.
- Так.
Она тихонько прижала к себе мою ладонь:
- Не забивай себе голову. Спи.
Без десяти восемь я нашел моего атташе в холле. По его лицу было вид-
но, что он провел ночь без сна; для путешествия он напялил на себя кос-
тюм геолога: высокие башмаки и бежевую хлопчатобумажную курточку с ко-
роткими рукавами, белый легионерский шарф и бейсбольную каскетку. Он
достал себе радиотелефон и, сжимая его в руке, нервно мерил шагами холл.
Завидев меня, он бросился навстречу, волоча за рукав детину боксерс-
кого вида в джелабе, и представил его как Омара, специалиста по Атласу,
согласившегося отвезти нас туда в своем джипе. Я отвел Жан-Пьера в сто-
ронку и прошептал ему, что этого не следовало делать. Так как он не мог
взять в толк, почему я заупрямился, пришлось объяснить ему, что Омар -
из народности разауи, искони слывших заклятыми врагами сероликих людей
из Иргиза. Довод попал в цель. Жан-Пьер отправился улаживать вопрос с
боксером, и тот, получив отступного, ушел, довольный удачным дельцем.
Тут я сообщил Жан-Пьеру, что отыскал для нас идеального шофера: де-
вушку из почтенного бордоского семейства, с фамилией, начинающейся на
"де" (в общем, если говорить точно, не совсем на "де": на "д" с закорюч-
кой вверху). Я убеждал его, что они быстро найдут общий язык, тем более
что эта особа знает Атласские горы назубок и даже слыхала о существова-
нии сероликих людей, хотя, впрочем, не смогла бы сама отыскать тропы в
заповедную долину. Он оставался все таким же мрачным, и я под конец счел
нужным весело добавить, что нам достаточно лишь в нужный момент завязать
ей глаза. Он поинтересовался, где она сейчас, и я ответил, что на пляже.
Тогда он вдруг забубнил, что телефонный номер занят. Я растерянно уста-
вился на него, и он, сложив телефонную антенну, пояснил: слышны только
гудки, а значит, он израсходовал всю ленту Клементининого автоответчика
и теперь до него не доходит даже голос бывшей жены, просящий передать
сообщение после звукового сигнала. Хуже для него не придумаешь: теперь
между ними все кончено - дальше тишина. Мне осталось просто прошептать:
- Но я-то здесь.
Он поглядел на меня странно внимательным взглядом, словно пытался
уяснить, какую роль я играю в его сложных семейных отношениях, а затем
снова вытянул антенну и сказал:
- Я люблю ее.
Да, как видно, ночь не поправила его дела, подумал я, а значит, самое
время шевелиться. И потащил его на террасу. Он покорно плелся, еле удер-
живая в повисших руках телефон с волочащейся по полу антенной, словно
