Из документальных источников мне удалось заново выбрать и полностью использовать
папирусы и египетские надписи. Несколько хуже обстояло дело с внеегипетскими
надписями. Из них мною использованы те, на которые я нашел ссылки в литературе,
и те, которые так или иначе реферированы в европейских научных periodica.
Конечно, было бы желательно просмотреть полностью собрания греческих и латинских
надписей и извлечь из них все, имеющее отношение к нашему вопросу. Но это было
бы равносильно составлению Corpus inscriptionum graecarum et latinarum ad res
iudaicas pertinentium, а для такой работы я, при нынешних условиях, конечно, не
располагал временем.
Еще хуже обстоит дело с литературными памятниками на еврейском и арамейском
языках (Библия и Талмуд). Вследствие весьма слабого знания еврейского языка,
нужные для моей работы позднейшие части Библии я принужден был изучать в
образцовом немецком переводе E. Kautzshєa и только в особенно интересных,
трудных или спорных местах я мог обращаться к подлиннику.
Но хуже всего обстояло дело с Талмудом. Пользоваться переводом я не считал себя
вправе не только потому, что не существует общепризнанного авторитетного
перевода Талмуда, подобного Kautzshєевскому переводу Библии, но еще и вследствие
обычно выдвигаемого антисемитами обвинения, будто в переводах и последних
изданиях Талмуда все наиболее "криминальные" места выпущены.
Поэтому для привлечения к делу Талмуда необходима самостоятельная работа над
талмудическим текстом, что при моей нынешней подготовке совершенно невозможно.
Если начатые мною ныне занятия дадут мне надлежащую подготовку и если внешние
условия не помешают этому, я возьмусь за особую работу о Талмуде, как об
источнике для истории антисемитизма в древности. Пока же я приводил только те
места Талмуда, которые уже освещены в литературе нашего вопроса со ссылками на
привлекших их ученых.
Что касается литературы вопроса, то и здесь имеются пробелы. Благодаря тому, что
мне удалось получить доступ к переданной ныне в Азиатский Музей Академии Наук
библиотеке покойного ныне проф. Хвольсона литература вопроса до 1909-1910 гг.
мною использована почти сполна. Хуже обстояло дело с более новой литературой.
В Азиатском Музее имеются и были использованы книги по интересующим меня
вопросам вплоть до 1920 года, но подбор их далеко не полный и оставляет желать
многого. Что же касается библиотеки моей alma mater, Петро-градского
Университета, то, к глубочайшему моему прискорбию, я лишен возможности ею
пользоваться.
К сожалению, в моем труде читатель не найдет ссылок на русскую литературу
вопроса. Сколько мне известно, вся русская литература сводится к статье Н.
Брюлловой "Антисемитизм в древности" в "Еврейской энциклопедии" (изд. под ред.
Л. Каценельсона и бар. Д. Г. Гинцбурга; II отд. - иудео-эллин-ский - под ред.
проф. Ф. Ф. Зелинского, том II, стр. 639-643). Эта статья представляет собою
краткий реферат ярко- антисемитской брошюры Stahelinєa, Der Antisemitismus des
Altertums без малейшей попытки критически разобраться в сообщаемых фактах.
Реферат сделан крайне небрежно: так, в труде Посидония Анамейского приближенные
Антиоха VII Сидета рассказывали этому царю о разоблачениях, сделанных Антиохом
IV Епифаном в иерусалимском храме; Брюллова, по- видимому, не поняла прочтенного
у Штегелина и на ст. 641 приписывает эти разоблачения непосредственно Антиоху
VII.
Далее, Штегелин говорит о мнимой еврейской монополии торговли папирусом в весьма
осторожных выражениях, слагая всю ответственность на Шлаттера. Брюллова говорит
об этом давно опровергнутом в науке (ниже, стр. 39) навете, как о непреложном
факте. Единственное собственное добавление Брюлловой: "в различных спекулятивных
отраслях торговли и государственного хозяйства евреи играют преобладающую роль"
- представляет собою не основанное ни на каких фактах дальнейшее развитие мыслей
Штегелина. Ясно, что на эту статью было неуместно ссылаться в научной работе.
Далее, как мне сообщили, на днях выходит в свет книга проф. Тюменева: "Евреи в
древности и в средние века", но к моменту сдачи моего труда в печать мне не
удалось достать этой книги.
За отсутствием в типографии греческих и еврейских шрифтов мне пришлось все
цитаты приводить в латинской транскрипции.
В заключение считаю долгом выразить свою глубокую благодарность дорогому
товарищу Петру Викторовичу Ернштедту, хранителю Азиатского Музея Академии Наук,
за его содействие в разыскании научной литературы, за указания новейших научных
трудов по интересующим меня вопросам, за руководство в моих первых шагах по
изучению древнееврейского языка и за сообщение мне ряда весьма существенных для
моей работы фактов (на стр. 34 читатель найдет сделанное им ценное примечание).
Петроград, 15 февраля, 1922 г.
Соломон Лурье
II. Причины античного антисемитизма
Общие замечания
Выше мы видели, что объяснять античный антисемитизм какими-либо временными,
случайными причинами или причинами, лежащими вне самих евреев, совершенно
невозможно. Если везде, где только ни появляются евреи, тотчас вспыхивает и
антисемитизм (Mommsen, Rom. Gesch. V, 519), и если антисемитизм есть совершенно
"своеобразное явление", не имеющее никаких параллелей в отношении греков и
римлян к другим национальным группам (Wilcken, Zum alex. Antisemitismus, 783),
то, очевидно, следует искать причину антисемитизма в самих евреях.
Это ясно для большинства ученых; но так как антисемитизм до сих пор остается
злобой дня, боевым вопросом, то вполне естественно, что такое объяснение
антисемитизма получает оценочный привкус; ученые не довольствуются
констатированием того, что евреи в тех или иных отношениях разнятся от всего
остального древнего мира, но еще находят нужным объяснять антисемитизм тем, что
евреи либо много хуже, либо много лучше своих соседей.
Со взглядами первой группы мы уже отчасти встречались в первой части, отчасти мы
выясним их происхождение и опровергнем их ниже. Сейчас мы займемся взглядами
второй группы. Такого рода взгляды высказываются не только учеными-евреями (у
которых они и понятны, и простительны), но и учеными-христианами. Дело в том,
что в еврействе эти люди видят предтечу христианства, а так как для них
преимущество христианского мира над "языческим" - одна из первых аксиом их
исторического миросозерцания, проникнутого верой в непрерывность нравственного
прогресса, то естественно, что и еврейство, содержащее в себе зародыш
христианства, - куда "выше язычества".
Автор этой книги не видит никакого нравственного прогресса в переходе от так
наз. "языческой" эллинской религии к средневековому христианству и равным
образом не видит тех нравственных максимов, которые заключались бы в Библии, но
не были бы уже достоянием эллинистической культуры. Для него, так. обр., эта
априорная предпосылка отпадает сама собой.
Однако такие взгляды нередко раздаются в науке. Ренан (Revue de deux Mondes,
1890, p. 801) говорит: "Израилю не была предназначена (курсив мой) судьба
обычной нации, прикрепленной к своей земле; его удел был стать бродилом для
всего мира. Рассеяние было одной из предпосылок его истории; ему предназначено
было исполнять свою главную миссию будучи рассеянным".
Еще дальше идет автор книги "Das Judentum in der vorchristlichen griechischen
Welt" (Wien und Leipzig, 1897) М. Фридлендер. Исходя из (конечно, далеко не
беспристрастных) указаний еврейских писателей древности, Филона и Иосифа Флавия,
он приходит к выводу, что весь еврейский народ (не только его идейные
руководители, но и широкие средние круги) "поставил своей единственной целью
служить руководителем в нравственной жизни всему человечеству" (стр. 3-4), что
"единственным крупным промыслом, которым евреи диаспоры интенсивно занимались,
было широко поставленное обучение и обращение язычников" (стр. 23), что
"еврейская диаспора в действительности представляла собою общину апостолов,
чувствующую себя призванной стать светочем народов, каким она и в самом деле
стала" (стр. 23), что "презрение к богатству вообще было основной характерной
чертой еврейской диаспоры" (стр. 66) и т. д. И т. д. Точно так же и в объяснении
антисемитизма М. Фридлендер следует Иосифу Флавию (с.Ap. I. 125): антисемитизм
возник вследствие зависти язычников к успеху религиозной пропаганды и
нравственным совершенствам образцового во всех отношениях еврейского народа
(стр. 6, 47).
Если пойти по стопам этих ученых, то еврейский народ - какое-то неслыханное и
непонятное исключение в истории мира. Другие народы ведут ожесточенную борьбу за
существование, и в этой борьбе закаляется их природа и вырабатывается
национальный характер; евреи пренебрегли этой борьбой за существование, ушли от
мелочей жизни, "презрение к богатству вообще было их основной чертой" и вместо
этого, пользуясь выражением Ренана, всецело погружаются в исполнение какой-то
заранее предназначенной им исторической миссии, на вред себе и на благо
окружающим.
Самое существование такого "народа апостолов" невероятно. Такой народ, живя
среди людей с ангельскими душами, конечно, поразил бы их своим примером и в
короткий срок обратил бы их всех в еврейство, живя же среди людей черствых
сердцем, он, вследствие своей полной неприспособленности к жизненной борьбе, был
бы в короткий срок уничтожен. В действительности не случилось ни того, ни
другого. Вдобавок, такое представление никак не уживается с историческими
данными.
Несмотря на антисемитизм и нравственные гонения, евреи, как мы видели выше,
прекрасно преуспевали в практической жизни. Далее, не только пророки, праведники
и ученые, но и практические дельцы, думавшие прежде всего о том, как бы
сколотить хорошее состояньице, пользовались у евреев всеобщим почетом и
уважением, если они соблюдали известный декорум, известный минимум
благотворительности и внешней религиозности. Так, крупный откупщик-спекулянт
Иосиф Тобиад "был очень популярен среди жителей Иерусалима за свое благочестие,
мудрость и справедливость". (Jos. Ant. XII, 4, 2).
Откуда же могло возникнуть такое представление о евреях древности? Источник его
двоякий: во-первых, подобные же замечания у писателей древности "языческих" и
еврейских; во-вторых, широко поставленная миссионерская деятельность античных
евреев.
Начнем с указаний "языческих" писателей. Писатели конца IV и начала III века
Феофраст (fr. 5 R), Клеарх (fr. 7 R), Мегасфен (fr. 8 R) и другие (Diog. Laert.
praef_9; fr. 98 R) считали евреев не народом, а философской сектой. Но это
объясняется, конечно, не "апостольской миссией" евреев: в это время ассимиляция
в еврейской среде, как мы видели, еще только начиналась, и эти писатели попросту
не знали евреев.
Им было известно только, что это народ, живущий в большинстве на чужой
территории и тем не менее всюду с упорством исповедующий и проповедующий свою
религию; а так как для античного человека религия неразрывно связана с
государством, то для него и религия, не втиснутая в рамки определенного
государства - не религия, а "философия", почему и евреи, с его точки зрения, не
национальная группа, а философская секта.
Столь же малоубедительны и панегирики эссенянам, которые мы находим у Плиния
(fr. 150_73 R) и Солина (fr. 196_9 R). Эссеняне - монашеский орден в Палестине,
и, конечно, не они, а евреи диаспоры давали представление о характерном облике
еврея и были причиной тех или иных чувств к ним соседей. Конечно, и у евреев,
как и у всякого другого народа, были и достоинства, выгодно отличавшие их
(особенно в эпоху нравственного упадка эллинистического мира) от их соседей;
"таковы добродетели, признававшиеся даже врагами евреев: глубокая религиозность,
строгое повиновение закону, крайне скромные потребности, благотворительность,
привязанность друг к другу, презрение к смерти на войне, усердие к земледелию и
ремеслам" (L. Friedlander, Darst. aus der Sittengeschichte Roms. III, 515), но
было бы невозможным парадоксом утверждать, что именно эти достоинства и были
причиной антисемитизма.
Наоборот, мы видим, что древние писатели умеют совместить уважение к этим
