Тронуть лицо она решилась не сразу, страшась, что он пошевелится или
заговорит, и напомнила себе, что это - сон. Ей казалось, что все
происходит очень давно, что она проникла в подземелье прошлого, и она
очень хотела, чтобы ее отсюда поскорее выпустили. При этой мысли она
увидела, что к ней спускается другой человек, тоже бородатый, но
удивительно юный, сильный и сияющий. Все стало путаться. Джейн показалось
почему-то, что она должна сделать реверанс, и она с облегчением вспомнила,
что так и не выучилась этому на танцевальных уроках. Тут она проснулась.
В город она пошла сразу после завтрака, на поиски "приходящей". На
Маркет-стрит случилось то, что побудило ее ехать в Сент-Энн немедленно,
поездом на 10:23. У тротуара стояла большая машина. Когда она поравнялась
с ней, из магазина вышел человек, пересек ей дорогу и заговорил с шофером.
Даже в тумане она рассмотрела его, очень уж он был близко. Она узнала бы
его везде: ни лицо Марка, ни собственное лицо в зеркале не было ей теперь
так знакомо, как эти восковые черты, пенсне и бородка. Ей не пришлось
думать о том, как быть. Тело само направилось к станции. Она боялась до
тошноты, но гнал ее не страх. Она просто не могла находиться поблизости от
этого человека. Ее трясло при одной мысли о том, что она могла до него
дотронуться.
В поезде было тепло и пусто, и ей стало легче, когда она села на
скамью. Медленное движение сквозь туман почти укачало ее. О Сент-Энн она
не вспоминала, пока не приехала; даже взбираясь на холм, она думала не о
том, что ей делать, что сказать, а о Камилле и о м-сс Димбл. В душе ее
всплывали прежние, детские ощущения. Ей хотелось к хорошим людям, туда,
где нет плохих, и это разделение казалось теперь более важным, чем все
другие.
Она очнулась, когда заметила, что здесь, на дороге, слишком светло,
намного светлей, чем в городе. Неужели деревенский туман реже городского?
Воздух был уже не серым, а ясно-белым; еще дальше она увидела что-то синее
наверху и тени деревьев внизу. Потом ей открылось безбрежное небо и
бледно-золотое солнце. Оглянувшись, она увидела, что стоит над туманом, на
зеленом островке. Он был не единственный - вон тот, к западу, этот холм
над Сэндауном, где они с Деннистоунами устроили пикник, а к северу -
большой - это почти гора, с которой и течет их речка. Джейн глубоко
вдохнула воздух. Ее поразило, что над туманом - так много земли. Внизу все
эти дни люди жили, словно в каморке, и она забыла, как велико небо и как
далек горизонт.
7. ПЕНДРАГОН
Еще не дойдя до дверцы в стене, Джейн встретила Деннистоуна, и он
провел ее в усадьбу через главные ворота, которые выходили на ту же
дорогу, но подальше. По пути она все ему рассказала. С ним она ощущала то,
что знакомо многим мужьям и женам: она никогда не вышла бы за него замуж,
но он был ей намного понятней, чем Марк. Входя в дом, она встретила свою
бывшую служанку.
- Ой, подумать только, это м-сс Стэддок! - воскликнула м-сс Мэггс.
- Да, Айви, - подтвердил Деннистоун, - и с важными вестями. Дело
сдвинулось. Мы идем прямо к Грэйс. Макфи дома?
- Он в саду, - сказала м-сс Мэггс. - А доктор Димбл на работе. А
Камилла на кухне. Позвать ее вам?
- Позовите, пожалуйста. Вот только бы мистер Бультитьюд не вылез...
- Ничего, я его не пущу. Чаю хотите, м-сс Стэддок? Все же поездом
ехали...
Через несколько минут Джейн снова сидела перед мисс Айронвуд. И
хозяйка, и чета Деннистоунов глядели на нее, как экзаменаторы. Айви Мэггс
принесла чай и уселась рядом с ними, словно четвертый член комиссии.
- Так вот... - начала Камилла. Глаза ее горели не любопытством и не
возбуждением, а истинной духовной жаждой.
Джейн огляделась.
- Айви нам не помешает, - проронила мисс Айронвуд. - Она - человек
свой.
Мисс Айронвуд немного помолчала.
- В письме от десятого числа, - продолжала она, - вы пишете, что вам
приснился человек с остроконечной бородкой. Вы видели, как он сидит и
что-то пишет в вашей комнате. На самом деле его там не было. Во всяком
случае, наш хозяин считает, что он там быть не мог. Но за вами он
действительно наблюдал.
- Не расскажете ли вы всем, - попросил Деннистоун, - то, что говорили
мне?
Джейн рассказала о трупе (если это был труп) и о сегодняшней встрече
с человеком из сна. Все явно заволновались.
- Нет, подумайте! - воскликнула Айви Мэггс.
- Значит, мы были правы насчет леса! - подхватила Камилла.
- Да, это их дело, - подтвердил ее муж. - Но где же тогда Алькасан?
- Простите, - спокойно произнесла мисс Айронвуд, и все сразу
замолчали. - Сейчас мы ничего обсуждать не будем. М-сс Стэддок еще не с
нами.
- Мне ничего не объяснят? - изумилась Джейн.
- Моя дорогая, - сказала мисс Айронвуд, - не сердитесь на нас. Мы не
можем, да мы и не вправе что-нибудь объяснять вам. Разрешите задать вам
еще два вопроса?
- Пожалуйста, - согласилась Джейн чуть-чуть суховато. При
Деннистоунах ей хотелось вести себя как можно лучше.
Мисс Айронвуд выдвинула ящик и, пока она рылась там, все молчали.
Потом она протянула Джейн фотографию.
- Вы знаете этого человека? - спросила она.
- Да, - прошептала Джейн. - Его я видела во сне и встретила сегодня
утром.
Под фотографией было написано "Огастес Фрост" и еще что-то.
- И второе, - продолжила мисс Айронвуд. - Вы готовы видеть хозяина?
- Да... - нетвердо ответила Джейн.
- Артур, - обратилась мисс Айронвуд, - пойдите к нему, расскажите все
и спросите, может ли он сейчас принять миссис Стэддок.
Деннистоун встал.
- А мы пока что, - добавила мисс Айронвуд, - поговорим наедине.
Тут встали все остальные и вышли вместе с Деннистоуном. Большая
кошка, которую Джейн до сих пор не заметила, прыгнула на кресло, где
сидела Айви Мэггс.
- Я уверена, - сказала мисс Айронвуд, - что хозяин вас примет.
Джейн не ответила.
- Тогда, - продолжала хозяйка, - вам и придется сделать выбор.
Джейн кашлянула, чтобы хоть как-то снять ненужную торжественность,
воцарившуюся в комнате, когда они остались вдвоем.
- Кроме того, - говорила мисс Айронвуд, - вам нужно узнать кое-что о
нашем хозяине сейчас. До встречи с ним. Он покажется вам молодым, м-сс
Стэддок, чуть ли не моложе вас. Но это не так. Ему под пятьдесят. Он очень
много пережил, был там, где никто не был, и видел тех, кого не видел
никто.
- Как интересно... - без особого энтузиазма сказала Джейн.
- И наконец, - заключила хозяйка, - помните, он часто мучается болью.
Что бы вы ни решили, не огорчайте его.
- Если он болен... - начала Джейн, но мисс Айронвуд ее перебила.
- Простите меня, я врач, единственный врач в доме. Я отвечаю за его
здоровье. Если вы не возражаете, я вас к нему провожу.
Она придержала дверь, пропуская гостью, и по узкому коридору они
дошли до старинной красивой лестницы. Дом оказался очень большим, тихим и
теплым. После всех этих пропитанных туманом дней золотой осенний свет
особенно весело сверкал на коврах и стенах. На втором этаже, вернее - еще
на шесть ступенек выше, на квадратной площадке, их ждала Камилла. За ее
спиной была дверь.
- Он ждет, - сказала она.
- Как ему, больно? - спросила мисс Айронвуд.
- То хуже, то отпустит. В общем, ничего.
Когда мисс Айронвуд подняла руку, чтобы постучаться, Джейн подумала:
"Берегись! Не дай себя обвести! Не успеешь оглянуться, как станешь одной
из его поклонниц!.." Додумывала она это, уже войдя в комнату. Там было
очень светло, словно стены состояли из одних окон, и очень тепло - в
камине горел огонь. Все было или голубое, или синее. Джейн вздрогнула,
увидев, что мисс Айронвуд присела в реверансе, и быстро сказала себе: "Не
буду. Не могу!" Действительно, она давно разучилась.
- Джейн Стэддок пришла, сэр - объявила мисс Айронвуд. Джейн подняла
глаза, и мир ее рухнул.
На тахте лежал очень молодой человек с забинтованной ногой. По
длинному подоконнику ходила ручная галка. Слабые отблески огня и яркие
отблески солнца играли на потолке, но казалось, что все они золотят волосы
и бороду раненого человека.
Конечно, молодым он не был. Он просто был очень сильным. Она думала
увидеть калеку, а сейчас ей казалось, что плечи его вынесли бы тяжесть
всего этого дома. Мисс Айронвуд стала маленькой, старой, бесцветной, и
легкой, как одуванчик.
Тахта находилась на помосте, куда вели ступеньки. Сзади мерцало
что-то синее (потом Джейн разглядела, что это просто ковер), и казалось,
что ты - в тронном зале. Она бы не поверила, если бы ей об этом
рассказали, но за окном не было ни деревьев, ни домов, ни холмов, словно
она и этот человек - на башне, высоко надо всеми.
Боль иногда искажала его лицо, но спокойствие ее поглощало, как
поглощает молнию ночная тьма. "Нет, он совсем не молодой, - подумала
Джейн. - И не старый". Вздрогнув от страха, она поняла, что у него вообще
нет возраста. Раньше ей казалось, что борода идет только седым людям; но
она просто забыла о короле Артуре и царе Соломоне, которых так любила в
детстве. При имени "Соломон" на нее хлынуло все, что она знала о
сверкающем, словно солнце, мудреце, возлюбленном и волшебнике. Впервые за
много лет она ощутила то, что связано со словами "король" и "царь" - силу,
поклонение, святость, милость и власть. Она забыла, что немножко сердится
на хозяйку и сильно сердится на Марка; забыла свой народ и дом отца
своего. Конечно, только на минуту - она сразу пришла в себя, стала
нормальной, светской, и устыдилась, что так нагло смотрит на незнакомого
человека. Но мир ее рухнул, и она знала это. Теперь могло случиться все,
что угодно.
- Спасибо, Грэйс, - произнес незнакомый человек, и голос его тоже
походил на золото и солнце. Ведь золото не только прекрасно, но и весомо;
солнце не только играет на уютных английских стенах, - оно порождает и
убивает жизнь.
- Простите, что не встаю, миссис Стэддок, - обратился он к ней. - У
меня болит нога.
И Джейн услышала, что отвечает мягко и чисто, как мисс Айронвуд:
- Не беспокойтесь, сэр.
Она хотела беззаботно поздороваться, чтобы замять свою неловкость, но
сказала почему-то эти слова. Потом она поняла, что сидит у тахты. Она
дрожала, ее почти трясло, она надеялась, что не разрыдается и сможет
говорить, и не сделает какой-нибудь глупости. Мир ее рухнул, и случиться
могло все.
- Мне остаться, сэр? - спросила мисс Айронвуд.
- Нет, Грэйс, - ответил златобородый. - Не надо. Спасибо.
"Вот оно, - думала Джейн, - сейчас, сейчас, сейчас..."
Он мог спросить что угодно, и она могла что угодно сделать, только
сопротивляться она не могла и знала, что не может.
Несколько минут она не понимала, что он говорит - не от ярости, а от
предельной сосредоточенности. Каждая его интонация, каждый жест, каждый
взгляд поражали ее (нет, как могла она подумать, что он молод?), и она
поняла, что совсем оглохла, только когда он умолк, ожидая ответа.
- Простите, - выговорила она, надеясь, что не очень краснеет.
- Я благодарил вас, - повторил он, - за великую помощь. Мы понимали,
что здесь, в Англии, произойдет одно из самых опасных покушений на род
человеческий. Мы догадывались, что институт с этим связан. Но мы знали не
все. Мы не знали, что он играет главную роль. Вот почему ваши вести так
важны. Но они же ставят нас перед трудностью. Она связана с вами. Мы
надеялись, что вы к нам присоединитесь... станете одной из нас...
- А разве нельзя? - изумилась Джейн.
