-- Отпусти меня. Я и один найду казармы.
-- А если ты удерешь, кто скажет, что не я в этом виноват?
-- Он прибежит назад к обеду. Куда он может убежать?--
сказал англичанин.
-- Он родился в этой стране. У него есть друзья. Он
бродит, где хочет. Он чабук савар (хороший ездок). Стоит ему
только переодеться, и он в мгновение ока превратится в
мальчишку-индуса низкой касты.
-- Как бы не так!-- англичанин критически оглядел
мальчика, а Махбуб повернул к казармам.
Ким заскрипел зубами. Махбуб, очевидно, смеялся над ним,
как вероломный афганец, ибо он продолжал:
-- Его отправят в школу, наденут ему на ноги тяжелые
сапоги и запеленают его в эти одежды. Тогда он забудет все, что
знает. Ну, в какой из казарм ты живешь?
Ким показал пальцем,-- говорить он не мог,-- на флигель
отца Виктора, белевший поблизости.
-- Может статься, из него выйдет хороший солдат,--
задумчиво промолвил Махбуб.-- Во всяком случае, хороший
ординарец. Как-то раз я послал его из Лахора передать одно
сообщение. Насчет родословной белого жеребца.
Это было смертельное оскорбление, нанесенное после еще
более смертельной обиды, и сахиб, которому Ким так ловко
передал письмо, повлекшее за собой войну, все это слышал! Ким
представил себе Махбуба горящим в огне за предательство, но для
себя он предвидел только длинную вереницу казарм, школ и опять
казарм. Он с мольбой взглянул на точеное лицо офицера. Но по
лицу этому никак нельзя было догадаться, узнал англичанин
мальчика или нет. Однако даже в такой ситуации Киму и в голову
не пришло отдаться на милость белого человека или выдать
афганца. А Махбуб пристально смотрел на англичанина, который
столь же пристально рассматривал дрожащего, онемевшего Кима.
-- Мой конь хорошо выезжен,-- сказал барышник.-- Иной,
пожалуй, лягнул бы, сахиб.
-- А,-- произнес, наконец, англичанин, почесывая ручкой
хлыста загривок пони.-- А кто хочет сделать мальчика солдатом?
-- Он говорит, что полк, который нашел его, и в
особенности падресахиб этого полка.
-- Вон этот падре!-- проговорил Ким, увидев отца Виктора,
с непокрытой головой спускавшегося к ним с веранды.
-- Да сгинут силы тьмы! О'Хара, сколько же у тебя
приятелей в Азии?-- воскликнул он, обращаясь к Киму, который
соскользнул на землю и, растерянный, стоял перед ним.
-- Доброе утро, падре,-- весело промолвил полковник.-- Я
слышал о вас много хорошего. Давно уже собирался заехать к вам.
Я -- Крейтон.
-- Из Ведомства Этнологической Разведки? -- спросил отец
Виктор. Полковник кивнул.-- Признаюсь, очень рад в таком случае
познакомиться с вами и считаю своим долгом поблагодарить вас за
то, что вы вернули мальчика обратно.
-- Не стоит благодарности, падре. К тому же мальчик вовсе
не собирался удирать. Вы не знакомы с почтенным Махбубом Али?--
Барышник с бесстрастным видом сидел на коне, припекаемый
солнцем.-- Познакомитесь, когда с месяц проживете на станции.
Он поставляет нам всех наших кляч. А мальчик этот заслуживает
внимания. Можете вы рассказать мне о нем что-нибудь?
-- Рассказать о нем? Еще бы!-- фыркнул отец Виктор.-- Вы
единственный человек, способный помочь мне в моих затруднениях.
Рассказать вам! Силы тьмы, да я чуть не лопнул от желания
рассказать о нем человеку, который кое-что понимает в туземцах!
Из-за угла вышел конюх. Полковник Крейтон, возвысив голос,
стал говорить на урду:
-- Ну, ладно. Махбуб Али, хватит плести мне всякие
небылицы об этом пони. Даю за него триста пятьдесят рупий и ни
одной пайсы больше.
-- Сахиб немного разгорячен и сердит после езды верхом,--
промолвил барышник, подмигивая как завзятый шутник.-- Потому он
лучше оценит достоинства моего коня. Я подожду, пока он не
кончит беседовать с падре. Я буду ждать под тем деревом.
-- Да ну вас!-- расхохотался полковник.-- Вот что
получается, когда бросишь хоть один взгляд на одну из
махбубовых лошадей. Он настоящая старая пиявка, падре. Жди,
если у тебя так много свободного времени, Махбуб. Теперь я к
вашим услугам, падре. Где же мальчик? А, он ушел беседовать с
Махбубом. Чудной парнишка. Будьте добры, прикажите поставить
мою кобылу под навес.-- Он опустился в кресло, откуда хорошо
были видны Ким и Махбуб Али, совещавшиеся под деревом. Падре
пошел в дом за сигарами.
Крейтон слышал, как Ким говорил с горечью: -- Верьте
брахману больше, чем змее, а змее больше, чем шлюхе, а шлюхе
больше, чем афганцу: вот что, Махбуб Али.
-- Это все равно,-- большая красная борода торжественно
развевалась.-- Детям не следует видеть ковра на станке, пока
узор не обозначится вполне. Поверь мне, Дружок Всего Мира, я
оказываю тебе большую услугу. Солдата из тебя не сделают.
"Ишь, хитрый старый грешник,-- подумал Крейтон.-- Но он
недалек от истины. Мальчика нужно использовать, если он в самом
деле таков, каким его описывают".
-- Простите, я сию минуту вернусь,-- крикнул из дома
падре.-- Вот только найду оправдательные документы по этому
делу.
-- Если благодаря мне этот храбрый и мудрый
полковник-сахиб окажет тебе покровительство и ты добьешься
почестей, как отблагодаришь ты Махбуба Али, когда станешь
мужчиной?
-- Нет, нет; я умолял тебя помочь мне снова вернуться на
Дорогу, где я был бы в безопасности. А ты меня продал
англичанам. Сколько дадут они тебе за мою кровь?
"Забавный чертенок!"-- полковник откусил кончик сигары и
вежливо обернулся к отцу Виктору.
-- Какими это письмами размахивает толстый жрец перед
полковником? Стань сзади за жеребцом, как будто рассматриваешь
уздечку,-- сказал Махбуб Али.
-- Это письмо от моего ламы, которое он послал с
Джагадхирской дороги; он пишет, что будет платить триста рупий
в год за мое обучение.
-- Охо! Вот он какой, красношапочник-то! А в какой школе?
-- Бог знает. Должно быть, в Накхлао.
-- Да. Там есть большая школа для сыновей сахибов и
полусахибов. Я ее видел, когда продавал там лошадей. Так значит
лама тоже любил Друга Всего Мира?
-- Да. И он не лгал и не возвращал меня обратно в плен.
-- Неудивительно, что падре не знает, как распутать нити.
Как быстро он болтает с полковником-сахибом,-- рассмеялся
Махбуб Али.-- Клянусь Аллахом!-- Острые глаза мгновенно обежали
веранду.-- Твой лама прислал что-то вроде чека. Я пользовался
такими хунди при ведении мелких дел. Полковник-сахиб
рассматривает его.
-- Какое мне дело до всего этого?-- устало проговорил
Ким.-- Ты уедешь, а меня водворят в эти пустые комнаты, где нет
подходящего места для того, чтобы поговорить, и где ребята
колотят меня.
-- Не думаю. Имей терпение, дитя. Не все патханы
вероломны, если только речь идет не о конском мясе.
Прошло пять... десять... пятнадцать минут. Отец Виктор
оживленно говорил или задавал вопросы, на которые отвечал
полковник.
-- Ну, теперь я рассказал вам все, что знаю о мальчике, от
начала и до конца, и мне стало легче. Слыхали что-нибудь
подобное?
-- Во всяком случае, старик прислал деньги. Чеки Гобинда
Сахаи принимают к оплате вплоть до самого Китая,-- сказал
полковник.-- Чем лучше узнаешь туземцев, тем труднее
догадаться, что они сделают и чего не сделают.
-- Утешительно слышать это от главы Этнологической
Разведки. Что за мешанина: красные быки, реки исцеления (бедный
язычник, помоги ему бог!), чеки и масонские свидетельства. А
вы, случайно, не масон?
-- Конечно, масон, клянусь Юпитером, я только сейчас
вспомнил об этом... И это лишнее основание,-- рассеянно
промолвил полковник.
-- Очень рад, что вы видите во всем этом нечто
основательное. Как я уже говорил, подобная смесь разнообразных
обстоятельств выше моего понимания. А как он пророчествовал в
присутствии нашего полковника, сидя на моей кровати! Рубашонка
его была разорвана, и виднелась белая кожа. А предсказание то
исполнилось. Но у св. Ксаверия ему всю эту дурь выбьют из
головы, а?
-- Побрызгайте на него святой водой,-- рассмеялся
полковник.
-- Признаюсь, не худо бы и побрызгать иногда. Но, надеюсь,
его воспитают добрым католиком. Одно меня смущает: как быть,
если этот старый нищий...
-- Лама, лама, дорогой мой. Некоторые из них считаются
джентльменами у себя на родине.
-- Пусть так. Но как быть, если лама на будущий год не
внесет денег? Под влиянием момента он способен выдумывать
деловые проекты, но когда-нибудь он умрет. К тому же брать
деньги с язычника, чтобы дать ребенку христианское
воспитание...
-- Но он ясно выразил свое желание. Как только он узнал,
что мальчик белый, он начал вести себя соответственно. Охотно
отдал бы я свое месячное жалованье, чтобы услышать, как он
объясняет все это в Тиртханкарском храме, в Бенаресе. Слушайте,
падре, я не хочу утверждать, что хорошо знаю туземцев, но если
он заявил, что будет платить, значит будет... живой или
мертвый. Я хочу сказать, что наследники его примут долг на
себя. Советую вам послать мальчика в Лакхнау. Если же ваш
англиканский капеллан решит, что вы опередили его...
-- Тем хуже для Бенета! Его отправили на фронт вместо
меня. Даути написал медицинское свидетельство, что я не годен.
Этого Даути я отлучу от церкви, если только он вернется живым!
А Бенет пусть удовольствуется...
-- ...Славой, предоставив вам религию. Именно так!
Собственно говоря, я не думаю, что Бенет будет недоволен.
Свалите вину на меня. Я- э... определенно рекомендую послать
мальчика в школу св. Ксаверия. Ехать он сможет по пропуску, как
солдатский сын, сирота, так что проезд его по железной дороге
ничего не будет стоить. Одеть его вы можете на деньги,
собранные по подписке. Ложа будет избавлена от расходов на его
воспитание и очень этому обрадуется. Все это очень легко
устроить. Мне придется съездить в Лакхнау на будущей неделе. В
дороге я присмотрю за мальчиком... отдам его на попечение своих
слуг и так далее.
-- Вы добрый человек.
-- Ничуть. Не надо заблуждаться. Лама прислал нам деньги с
определенной целью. Нам неловко возвращать их ему. Придется
сделать так, как он просит. Ну, решено, а? В следующий вторник,
скажем, вы приведете его к ночному поезду, отходящему на юг.
Осталось всего три дня. За три дня он особых бед не натворит.
-- У меня на душе полегчало, но эта штука?-- падре помахал
чеком.-- Я не знаю ни Гобинда Сахаи, ни его банка, который,
может статься, всего-навсего дыра в стенке.
-- Не пришлось вам быть младшим офицером, обремененным
долгами! Если хотите, я получу по чеку деньги и пришлю вам
расписку по всей форме.
-- Но вы так заняты! Это значит просить...
-- Мне это не доставит никаких хлопот, уверяю вас. Видите
ли, меня как этнолога очень интересует все это дело. Мне
хотелось бы использовать данный материал в одной работе,
которую я теперь выполняю для правительства. Превращение
полкового значка -- вашего красного быка -- в своего рода
фетиш, которому поклоняется этот мальчик, представляет большой
интерес.
-- Не знаю, как мне вас благодарить.
-- Вот что вы можете сделать. Мы, этнологи, как галки
завидуем открытиям своих коллег. Они никому не интересны, кроме
нас самих, конечно, но вы знаете, что такое библиофилы... Так
вот, никому не говорите ни слова -- ни прямо, ни косвенно,
относительно азиатских черт характера этого мальчика -- ни о
его приключениях, ни о пророчестве и так далее. Впоследствии я,
