себе череп? Что если...
(Что, если мы отлично проведем время, сейчас же ПРЕКРАТИ это,
Виннифред!)
Сперва Холлоранн отвел их в рефрижератор, где дыхание превращалось в
смешные, длинные, похожие на воздушные шарики, облачка. Можно подумать,
зима там уже наступила.
Гамбургеры в больших пластиковых пакетах - по десять фунтов в каждом,
дюжина пакетов; сорок целых цыплят свисали с крюков, рядком вбитых в
деревянные планки обшивки стен. Банки консервированной ветчины стояли
штабелями, как фишки для покера. Под цыплятами - десять пластов говядины,
десять - свинины и большущая баранья нога.
- Любишь барашков, док? - усмехаясь, спросил Холлоранн.
- Обожаю, - немедленно сказал Дэнни. Барашка он еще никогда не
пробовал.
- Так я и знал. Холодным вечером нет ничего лучше парочки добрых
кусков баранинки, да еще с мятным желе. Мятное желе тут тоже имеется.
Баранина облегчает желудок. С этим сортом мяса столковаться нелегко.
Джек за их спиной с любопытством спросил:
- Откуда вы узнали, что мы зовем его "док"?
Холлоранн обернулся.
- Пардон?
- Дэнни. Мы иногда зовем его "док". Как в мультфильме про Кролика
Багза.
- Да он просто вылитый док, верно? - Поглядев на Дэнни, Холлоранн
наморщил нос, облизал губы и сказал: - Э-э-э, в чем дело, док?
Дэнни захихикал, а потом Холлоранн очень ясно что-то
(точно не хочешь во Флориду, док?)
сказал ему. Он расслышал каждое слово. Ошарашенный и немного
испуганный, Дэнни взглянул на повара. Тот серьезно подмигнул и снова
занялся продуктами.
Венди перевела взгляд с широкой, обтянутой шерстяной материей спины
на сына. У нее было невероятно странное чувство, что между ними что-то
произошло - что-то, чего она понять не могла.
- Тут у вас дюжина упаковок сосисок, дюжина упаковок бекона, -
говорил Холлоранн. - То же самое со свининой. В этом ящике - двадцать
фунтов масла.
- Настоящего масла? - спросил Джек.
- Первый номер - высший класс.
- Я, кажется, не пробовал настоящего масла с тех пор, как ребенком
жил в Берлине, Нью-Хэмпшир.
- Ну, тут вам его есть и есть, пока постное масло лакомством не
покажется, - смеясь, сказал Холлоранн. - Вон в том ларе хлеб - тридцать
буханок белого да двадцать - черного. Мы в "Оверлуке" стараемся
поддерживать расовое равновесие, вон как. Знаю, знаю, пятидесяти буханок
маловато, но тут полно форм для выпечки, а свеженькое всегда лучше
размороженного, что в будни, что в праздники. Тут, внизу, рыба. Пища для
мозгов, так, док?
- Да, мам?
- Раз мистер Холлоранн так говорит, милый, - она улыбнулась.
Дэнни сморщил нос.
- Не люблю рыбу.
- Как бы не так, - сказал Холлоранн. - Просто тебе не попалась рыба,
которой ТЫ по душе. Эта рыба тебя полюбит, еще как. Пять фунтов радужной
форели, десять фунтов камбалы, пятнадцать банок тунца...
- У-у, тунца я люблю.
- ...и пять фунтов палтуса, вкусней которого в море не бывало. Мой
мальчик, когда подкатит следующая весна, ты скажешь спасибо старине... -
Он прищелкнул пальцами, словно запамятовал что-то. - Ну-ка, как меня
звать? Что-то я подзабыл.
- Мистер Холлоранн, - сказал Дэнни, улыбаясь. - Для друзей - Дик.
- Вот, точно! А раз ты мой друг, пусть будет Дик.
Пока Холлоранн вел их в дальний угол, Венди с Джеком обменялись
озадаченными взглядами - каждый пытался вспомнить, называл ли им Холлоранн
свое имя.
- А вот сюда я положил кой-что особенное, - сообщил повар, - надеюсь,
ребята, вам понравится.
- Ну, это ни к чему, честное слово, - растроганно сказала Венди.
"Кой-что особенное" оказалось двенадцатифунтовой индейкой, обвязанной
широкой ярко-алой лентой, увенчанной бантом.
- Венди, в День Благодарения вы получите свою индейку, - серьезно
произнес Холлоранн. - Где-то тут, кажись, был рождественский каплун, вы на
него наткнетесь, тут сомневаться нечего. Давайте-ка отсюда, пока все не
подхватили воспаление легких. Идет, док?
- Идет!
В холодильной камере оказалось еще много удивительного. Сотни
картонок с сухим молоком (Холлоранн серьезно посоветовал, пока будет такая
возможность, покупать мальчику в Сайдвиндере свежее молоко); пять
двадцатифунтовых мешков сахара; галлон патоки в банке; каши; стеклянные
банки с рисом, макаронами, спагетти; выстроившиеся рядами консервные банки
с фруктами и фруктовым салатом; бушель свежих яблок, от которых вся
кладовка пропахла осенью; сушеный изюм, сливы и абрикосы ("Если хочешь
быть счастливым, ешь побольше чернослива", - сказал Холлоранн и его смех
взлетел к потолку, откуда на железной цепочке свисала несовременная
лампочка в шаровидном колпаке); глубокий ларь, полный картошки; ящики
поменьше с помидорами, луком, турнепсом, кабачками и капустой.
- Ну, скажу я вам, - объявила Венди, когда они вышли оттуда. Однако
вид подобного изобилия свежих продуктов настолько угнетающе подействовал
на нее - с ее-то тридцатью долларами на съестное в неделю! - что она так и
не сумела объяснить, что же именно им скажет.
- Время уже поджимает, - сказал Холлоранн, поглядев на часы, - так я,
раз уж вы тут поселились, просто покажу, что в шкафах и холодильниках.
Так: сыры, консервированное молоко, сгущенка, дрожжи, питьевая сода, целый
мешок пирожков - ну, тех, "Застольный разговор", несколько гроздьев
бананов - но им еще зреть да зреть...
- Хватит, - сказала Венди, со смехом поднимая руки. - Мне никогда все
это не упомнить. Это выше моих сил. Обещаю держать все в чистоте.
- А мне больше ничего и не надо, - он повернулся к Джеку. - Что,
мистер Уллман уже намекнул насчет крыс в своем чердаке?
Джек ухмыльнулся.
- Он сказал, что там вполне может оказаться несколько штук... а
мистер Уотсон говорит, они и внизу, в подвале могут быть. Там, должно
быть, тонны бумаги, но погрызенных я не видел - обычно они грызут бумагу,
когда устраивают гнезда.
- Уотсон, Уотсон, - с насмешливой грустью сказал Холлоранн, качая
головой. - Видали вы большего матершинника?
- Да-а, характерец, - согласился Джек. Самым большим матершинником,
какого он в жизни встречал, был его отец.
- В общем-то его можно пожалеть, - сказал Холлоранн, провожая их
обратно к широким качающимся дверям в столовую "Оверлука". - Давным-давно
у его семьи были денежки. Отель-то построил Уотсонов дед или прадед... не
помню, который из них.
- Да, мне говорили, - сказал Джек.
- А что случилось? - спросила Венди.
- Не сумели запустить дело, вот что, - сказал Холлоранн. - Эту
историю Уотсон вам еще расскажет. Разреши ему, так он ее будет
рассказывать и по два раза на дню. Старик свихнулся на этом отеле.
По-моему, он позволил "Оверлуку" спихнуть себя вниз. У него было два сына,
и один погиб в несчастном случае, когда катался верхом на тутошней
территории - сам-то отель тогда еще строился. Было это, наверное, году в
девяносто восьмом... или девятом. Жена старика умерла от инфлюэнцы, и
остались они одни с младшим сыном. Под конец их взяли сторожами в тот
самый отель, который старик построил.
- Да, жалко, - сказала Венди.
- Что с ним стало? Со стариком? - спросил Джек.
- Сунул по ошибке палец в розетку, тут ему и конец пришел, -
отозвался Холлоранн. - Это было в начале тридцатых, перед тем, как
Депрессия прикрыла отель на десять лет. Кстати, Джек, коли вы с женой
присмотрите заодно и за крысами в кухне, я ничего против не имею. Ежели
заметите... не травите - ловушками их.
Джек заморгал.
- Конечно. Кто же травит крыс в кухне ядом?
Холлоранн иронически рассмеялся.
- Мистер Уллман, вот кто. Прошлой осенью его посетила эта блестящая
идея. Ну, я-то объяснил, сказал: "А ну, как все мы приедем сюда на будущий
год в мае, мистер Уллман, я на вечер открытия приготовлю традиционный обед
- а это, кстати, лосось под очень приятным соусом - и все до единого
захворают, а доктор придет и скажет, "Уллман, что это вы тут творите?
Восемь самых богатых ребят в Америке отравились крысиным ядом! Чьих,
интересно, рук это дело?"
Джек закинул голову и звучно расхохотался.
- Что ответил Уллман?
Холлоранн изнутри ощупал щеку языком, словно проверяя, не застрял ли
там кусочек пищи.
- Он сказал: "В таком случае - ловите, Холлоранн!"
На этот раз засмеялись все, даже Дэнни, хотя он не совсем понимал, в
чем состоит шутка - ясно было только, что она касается мистера Уллмана,
который, в конце концов, знает не все на свете.
Вчетвером они прошли через столовую, сейчас тихую и пустынную. Из
окон открывался сказочный вид на заснеженные западные вершины. Все белые
льняные скатерти были прикрыты кусками чистого жесткого пластика. В одном
углу, словно часовой на посту, стоял уже скатанный на зиму ковер.
На другой стороне широкой комнаты находилась дверь, створки которой
напоминали крылья летучей мыши, а над ней - выведенная позолоченными
буквами старомодная надпись: "БАР КОЛОРАДО".
Увидев, куда смотрит Джек, Холлоранн сказал:
- Коли вы любитель выпить, так, надеюсь, прихватили запасы с собой.
Тут хоть шаром покати - вчера была вечеринка для сотрудников, вот что.
Сегодня у всех горничных и рассыльных трещит голова, включая и меня.
- Я не пью, - коротко сообщил Джек. Они вернулись в вестибюль.
За те полчаса, что они провели в кухне, там стало куда свободнее.
Продолговатое помещение уже приобретало замерший, заброшенный вид, и Джек
решил, что довольно скоро они свыкнутся с этим. Стулья с высокими спинками
опустели. Монахинь, что сидели у огня, уже не было, да и сам огонь потух,
превратившись в слой уютно тлеющих углей. Венди выглянула на стоянку и
увидела, что осталась всего дюжина машин, остальные исчезли.
Она поймала себя на том, что хочет, чтобы можно было сесть в
фольксваген и уехать в Боулдер... или еще куда-нибудь.
Джек озирался в поисках Уллмана, но того в вестибюле не было. Подошла
молоденькая горничная с заколотыми на затылке пепельными волосами. - Твой
багаж на крыльце, Дик.
- Спасибо, Салли. - Он чмокнул ее в лоб. - Желаю хорошо провести
зиму. Я слыхал, ты выходишь замуж?
Она зашагала прочь, развязно виляя задом, а он повернулся к
Торрансам. - Ежели я собираюсь успеть на свой самолет, надо поторопиться.
Хочу пожелать вам всего хорошего. Так и выйдет, я знаю.
- Спасибо, - сказал Джек. - Вы были очень добры.
- Я хорошенько позабочусь о вашей кухне, - снова пообещала Венди. -
Наслаждайтесь Флоридой.
- Как всегда, - сказал Холлоранн. Он оперся руками о колени и
нагнулся к Дэнни. - Последний шанс, парень. Хочешь во Флориду?
- Кажется, нет, - с улыбкой ответил Дэнни.
- О'кей. Хочешь проводить меня с сумками до машины?
- Если мама скажет, что можно.
- Можно, - сказала Венди, - но придется застегнуть курточку.
Она нагнулась сделать это, но Холлоранн опередил ее, большие, темные
пальцы двигались ловко и проворно.
- Я отошлю его прямо к вам, - сказал он.
- Отлично, - откликнулась Венди и проводила их до дверей. Джек все
еще оглядывался - не появится ли Уллман. У стойки выписывались последние
постояльцы "Оверлука".
11. СИЯНИЕ
Прямо за дверями были свалены в кучу четыре сумки. Три здоровенных,
видавших виды старых чемодана из черной искусственной крокодиловой кожи.
Последняя необъятных размеров сумка на молнии была из выцветшей шотландки.
- Похоже, ты ее унесешь, а? - спросил Холлоранн у Дэнни. Сам он в
одну руку взял два больших чемодана, а оставшийся сунул подмышку.
