ведущую в кухню.
Он улыбнулся, глядя на нее и вспоминая их вчерашнюю встречу в парке.
Теперь даже блеск ее бриллиантов в его глазах померк. Он не удивился, если
бы они оказались простыми фионитами.
Она вернулась из кухни.
- Прошу, - дрожащей рукой она протянула ему чашку, судорожно пытаясь
не расплескать обжигающий кофе. И все же капля кипятка попала Ларри на
руку, и он вздрогнул.
- Ох, извини...
- Все в порядке..
- Нет, это я... корова... глупая... неуклюжая...
Она залилась слезами, странными для Ларри - будто оплакивала кончину
единственного друга.
Он встал и обнял ее за плечи.
- Прости, я не знаю, что со мной происходит... я никогда не была так
неуклюжа... прости...
- Ерунда, все в порядке.
Ларри механически поглаживал Риту по голове. Он прекрасно представлял
себе возникшие сложности, как личного, так и не личного характера.
Сложностью неличного характера был запах. Он проникал в квартиру
через окна и двери. Это был запах гниения, запах разложения. Запах тысячи
трупов, усиленный жарким июльским солнцем; запах, от которого невозможно
убежать, как бы ты этого не хотел.
В Манхеттене все еще работал свет, но Ларри был уверен, что во многих
других местах он погас уже давно. Прошлой ночью, после того, как Рита
уснула, он стоял на балконе и видел, что Бруклин освещен менее чем
наполовину. Часть Манхеттена тоже утонула во тьме. Не горел свет и в
Нью-Джерси...
Темнота означала нечто большее, чем отключенное электричество. Помимо
всего остального, она означала выключенные кондиционеры, без которых в
середине лета невозможно прожить. Она означала, что люди, умершие в своих
квартирах, разлагаются гораздо быстрее, а значит, и запах их трупов
становится гораздо ужаснее.
В личном плане, полагал Ларри, Рита была встревожена их вчерашней
находкой, когда они покидали парк. Сперва она смеялась, но потом как-то
мгновенно постарела и сникла.
На одной из тропинок в луже собственной крови лежал заклинатель
духов. Рядом с ним валялись его разбитые очки. Наверное, их разбил
какой-нибудь особенно злобный дух. Заклинатель больными, страдающими
глазами смотрел на Риту и Ларри. Потом его глаза закрылись, и он перестал
дышать.
С Ритой случилась истерика. Успокоившись, она настояла, чтобы они с
Ларри похоронили беднягу. Что они и сделали. И вот после этого она и
начала выглядеть, как сегодня утром.
- Не страшно, - повторил он. - Ты не обожгла меня. Вот только
маленький волдырь.
- Сейчас принесу мазь. Она в аптечке.
Рита вскочила, но он мягко придержал ее за руку и заставил сесть.
Воспаленными глазами она смотрела на Ларри.
- Ты не пойдешь за мазью, - сказал он. - Сейчас ты поешь. Яичницу,
гренки, кофе и все такое. Потом мы раздобудем несколько карт и определим
самый удобный маршрут, чтобы выбраться из Манхеттена. Ты ведь знаешь, что
нам нужно будет идти пешком.
- Да... наверное, так.
Он вышел на кухню и достал из холодильника последние два яйца. Разбив
их в чашку и разболтав вилкой, он принялся жарить яичницу.
- Куда бы ты хотела пойти? - крикнул он.
- Что? Я не...
- Куда пойдем? - громче крикнул он. - На север? Там Новая Англия. На
юг? Это, по-моему, бессмысленно. Мы можем пойти...
Сдавленный звук. Он повернулся и увидел, что Рита стоит за его
спиной, беззвучно ломая руки и изо всех сил стараясь сдерживаться, чтобы
не разрыдаться снова. Ей никак не удавалось взять себя в руки.
- Что с тобой? - приближаясь к Рите, спросил Ларри. - В чем дело?
- Мне кажется, я не смогу есть, - простонала она. - Я знаю, что это
необходимо... но ЗАПАХ...
Он подошел к окну и плотно прикрыл его.
- Вот, - сказал он, надеясь, что Рита не заметит гримасу отвращения
на его лице. - Так лучше?
- Да, - смущенно сказала она. - Гораздо лучше. Я, наверное, смогу
поесть.
Ларри переложил яичницу на тарелку, наколотил растворимого кофе в
чашку, добавив сливок и сахара, как нравилось Рите (сам Ларри своим кредо
избрал расхожую шутку: "если хочешь чашку сливок с сахаром, зачем тогда
добавлять в нее кофе?"), и отнес все это на стол. Рита сидела на кушетке,
задумчиво разглядывая стереосистему. На проигрывателе крутилась пластинка
с Дебюсси.
- Кушать подано, - окликнул ее Ларри.
Она с отсутствующей улыбкой подошла к столу, села и начала есть.
- Вкусно, - пережевав кусок, заметила она. - Ты прекрасно готовишь.
Спасибо.
- Ты чрезвычайно любезна, - ответил Ларри. - Теперь слушай. Я
предлагаю вот что. По Пятой улице мы спустимся к Тридцать девятой и
свернем на запад. Доберемся через Линкольн-туннель до Нью-Джерси. Потом по
495 шоссе сможем попасть в Пассаик и... ну как тебе яичница? Не
пережарена?
Рита улыбнулась.
- Отличная яичница. - Она отправила в рот очередной кусок и отпила
кофе. - То, что нужно. Продолжай, я слушаю.
- Из Пассаика мы будем идти все дальше, на восток. Там найдем машину
и поедем. Я считаю, нам следует держать курс на Новую Англию. Конечная
цель - где-нибудь на побережье: Мэн, Киттери, Йорк, Уэллс, Оганквайт,
возможно, Скарборо или Бутбей Харбор. Что ты скажешь?
Во время своей речи он смотрел в окно и сейчас обернулся к Рите. То,
что он увидел, на мгновение ужаснуло его - как если бы она внезапно
взлетела к потолку. Она улыбнулась, но в глазах ее была смесь боли и
ужаса. Кровь отхлынула от ее лица.
- Рита? Боже, Рита, что...
- Прости... - Она оттолкнула в сторону стоящий перед нею стул, и он с
грохотом упал. Ничего не видя перед собой, Рита медленно двинулась через
гостиную.
- РИТА?
Она добралась до ванной, и Ларри услышал оттуда характерные звуки:
она извергала обратно только что съеденный завтрак. С досадой стукнув
кулаком по столу, он бросился за ней. От стоящего в ванной запаха его чуть
не стошнило. Рита сидела на поролоновом коврике, подогнув под себя ноги и
зажимая рукой рот. Ее лицо было белее мела.
- Прости, - простонала она. - Мне нельзя было есть, Ларри.
Действительно. Прости!
- Но послушай, если ты чувствовала, что это так закончится, то зачем
ПЫТАЛАСЬ?
- Потому, что ты этого хотел. А мне не хотелось сердить тебя. Но ты
все равно рассердился, верно? Ты сердишься на меня.
Его мысли возвратились к событиям прошедшей ночи. Она занималась с
ним любовью с такой фантастической энергией и изобретательностью, что
сперва, подумав о ее возрасте, он был несколько обескуражен. Когда Ларри,
успокоенный и удовлетворенный, бессильно откинулся на подушку, она еще
долго ворочалась и вздыхала и наконец, крепко прижавшись к нему,
попыталась заставить вновь предаваться любовным утехам. "ТЫ ЖЕ НЕ ОСТАВИШЬ
МЕНЯ? - шептала она. - ТЫ ЖЕ НЕ БРОСИШЬ МЕНЯ ОДНУ?"
Она была хороша в постели - лучшей женщины у Ларри еще не было. И еще
она ненасытна: после легкого завтрака она вновь потащила Ларри в кровать,
будто и не было страстной, изнуряющей ночи...
Что ж, Ларри действительно было хорошо с нею.
Но сейчас...
Неужели ему придется тащить ее на спине? Боже, он надеялся, что нет.
Какого черта? Он и о себе толком не может позаботиться, что же говорить о
ней?
- Нет, - сказал он. - Я не сержусь. И я не начальник над тобой. Если
не можешь есть - достаточно просто сказать об этом.
- Я говорила тебе... я говорила, что не думаю, что смогу...
Он метнул в ее сторону злобный взгляд. С его языка чуть не сорвалось:
Я НЕ ТВОЙ ПАПОЧКА ИЛИ ЧЕРТОВ МУЖЕНЕК! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ! ТЫ
НА ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СТАРШЕ МЕНЯ!
Рита сжалась, боясь, что Ларри сейчас ударит ее, и Ларри стало
стыдно.
- Извини, - сказал он. - Я просто невоспитанный болван.
- Нет, что ты, совсем нет, - ответила Рита и заплакала.
Ларри молча смотрел на нее. Да, они попали в странную ситуацию. Они
оказались в самом водовороте трагедии, и на их глазах весь город, всю
страну засасывал этот водоворот. Его мать умерла на его глазах. Сколько
людей в городе сегодня мертвы? Сколько - живы? Ерунда какая-то!
- Попытайся не сердиться на меня, - услышал он голос Риты. - Я
постараюсь не причинять тебе больше хлопот.
НАДЕЮСЬ, ЧТО ТАК. ОЧЕНЬ НАДЕЮСЬ.
- Все отлично, - улыбнулся он и помог ей встать на ноги. - Теперь
пойдем. Нам еще многое нужно сделать. Как ты, в состоянии?
- Да, - сказала она, хотя на лице ее застыло то выражение, как тогда,
когда он предлагал ей яичницу.
- Вот выберемся из города, и тебе сразу станет лучше.
Она с надеждой посмотрела на него:
- Ты думаешь?
- Просто уверен, - ответил Ларри.
Они взяли с собой совсем немного - две смены белья и пакет с едой.
Все это Ларри сложил в дорожную сумку, найденную в ванной. После недолгих
пререканий к ним присоединили револьвер и две сотни патронов. Это был
хороший револьвер, стоящий не менее пятисот долларов.
- Ты действительно считаешь, что он нам понадобится? - спросила Рита.
В руках она держала маленький пистолет из сумочки.
- Мне кажется, лучше взять его с собой, - ответил Ларри, не желая
вдаваться в комментарии. - Твоя сумка не слишком тяжела для тебя?
- Нет, что ты. Совсем нет.
- Так всегда кажется сначала, но потом, в дороге, она покажется тебе
гораздо тяжелее. Впрочем, когда устанешь, я смогу понести ее.
- Я справлюсь, - с улыбкой заверила его Рита.
Они вышли на крыльцо. Рита посмотрела влево, потом вправо и сказала:
- Мы покидаем Нью-Йорк.
- Да.
Она повернулась к Ларри:
- Я рада. Я чувствую себя... о, будто я вновь маленькая девочка. Как
будто сейчас выйдет папа и скажет: "Сегодня мы отправляемся в
путешествие". Ты помнишь, как это бывает в детстве.
- Кажется, помню.
Она переступила с ноги на ногу и поправила ремешок сумки.
- Начало путешествия, - сказала она и тихо, так, что Ларри едва
разобрал слова, добавила, - "Дорога ведет нас..."
- Что?
- Это строчки из Толкиена, - сказала Рита. - "Властелин колец". Я
всегда считала эту вещь приглашением к приключениям.
- Чем меньше приключений, тем лучше, - хмуро сказал Ларри, прекрасно
понимая, что она имеет в виду.
Рита все еще смотрела на улицу. Неподалеку сгрудились брошенные
своими хозяевами машины, будто все жители Нью-Йорка одновременно решили
припарковать их здесь.
Задумчиво она проронила:
- Я была на Бермудах, и на Ямайке, и в Монреале, и в Сайгоне, и в
Москве. Но с тех пор как я была маленькой девочкой и мой папа водил меня и
мою сестру Бесс в зоопарк, мне не приходилось отправляться в путешествие.
Пойдем, Ларри.
Эту дорогу Ларри Андервуд не забудет никогда. Он поймал себя на
мысли, что она была не так уж неправа, сравнивая их путь с романом
Толкиена-Толкиена с его мифическими землями, путешествиями во времени, с
его полусумасшедшим, полувосторженным воображением, населившим мир эльфами
и гоблинами, троллями и хоббитами. Ничего этого в Нью-Йорке не было, но
здесь все изменилось настолько, что было невозможно поверить в реальность
происходящего. Сотни трупов на мостовых. Кошка с котятами, нежащиеся в
лучах летнего солнца на мусорном баке. Улыбающийся молодой человек с
чемоданом, встреченный или по дороге и пообещавший Ларри миллион долларов,
если ему будет позволено прямо здесь же переспать с Ритой. Миллион,
очевидно, хранился в чемодане.
Вскоре после встречи с молодым человеком (Рита все это время
истерически смеялась) они добрались до угла Пятой и Тридцать девятой улиц.
Наступил полдень, и Ларри предложил перекусить. На углу они обнаружили
