разлагаться. Подводов для волнений - никаких.
2 июля Джуди, как обычно, спустилась в подвал, забыв подпереть
колышком двери. Сильным сквозняком дверь закрыло, и защелкнулся замок.
Ключса не было тоже. В подвале, возможно было не настолько холодно, чтобы
замерзнуть, но и не настолько тепло, чтобы жить. Джуди Хортон умерла, в
конце концов, в компании нелюбимых мужа и сына.
Джим Ли из Хэттисбуртга, штат Миссиссипи, попытался сменить
перегоревшие пробки и умер, убитый током.
Ричард Хоггинс, молодой негр, всю свою жизнь прожил в Детройне, штат
Мичсиган. Все его друзья и родные умерли от суперинфаркта, остался он
один.
В тот яркий летний день он сидел на тротуаре, потягивая прямо из
бутылки теплую минералку и думая об Элли Мак-Фарлан и сплетнях, которые о
ней распускают. Об Элли - и о запасе героина, который он хранил дома в
потайном месте.
Героин победил. Риччи заторопился домой. Там он трясущимися от
нетерпения руками приготовил шприц и сделал себе инъекцию. Его всегда
удивляло, как быстро действует это зелье. Спустя несколько минут он был не
в силах даже пошевелить головой. Подхваченный потоками крови, героин
мгновенно проник во все органы - и Риччи без сил свалился прямо на пол. Он
умер шесть минут спустя.
И это тоже не велика потеря.
36
Ллойд Хеннрейд сидел в тюрьме.
Вчера умер его сокамерник Траск, и теперь перед Лойдом была
неразрешимая проблема. С одной стороны, ему хотелось есть, потому что
тюремщики, очевидно, давно умерли, так как вот уже пять дней им не
приносили никакой еды. С другой стороны, он не мог заставить себя есть
мертвечину. Он старался отодвинуться от трупа Траска подальше, но его
неудержимо тянуло к телу бедняги. За этим занятием его и застал
раздавшиеся где-то в коридоре шаги.
Первым порывом Ллойда было закричать, привлечь к себе внимание, но он
тут же изменил намерение. Никто не знает, чьи это шаги. Безопаснее будет
затаиться и переждать, пока шаги стихнут.
Шаги звучали все громче... вот они замерли у двери его камеры.
Ллойд поднял глаза и увидел темное лицо Рэндалла Флэга.
- О-о-о! - удивленно протянул Флэгг и отступил на шаг. Ллойд
застонал, попытался встать на ноги, но упал и начал плакать от бессилия. -
Все в порядке, - успокаивающе сказал Флэгг. - Эй, парень, все в порядке.
- Ты бы не мог выпустить меня? - всхлипывая, пробормотал Ллойд. -
Пожалуйста, выпусти меня! Я не хочу умирать, я боюсь, пожалуйста,
мистер!..
- Бедняга! Ты похож на кандидата для съемок в Дахау.
Несмотря на звучащую в голосе Флэгга симпатию, Ллойд боялся поднять
глаза. Ему казалось, что если он вновь посмотрит на это лицо, то умрет.
Это было лицо дьявола.
- Пожалуйста! - бормотал он. - Пожалуйста, выпустите меня! Я умираю
от голода!
- И сколько же ты находишься здесь, дружок?
- Не знаю, - прошептал Ллойд, закрывая глаза руками. - Долго. - Как
же случилось, что ты до сих пор не умер?
- Не знаю...
- Не потому ли, что съел несколько кусочков ляжки того парня, что
валяется рядом?
- Что? - заверещал Ллойд. - Что?! Нет! Боже, нет! Как вы могли такое
подумать? Мистер, мистер, пожалуйста...
- Его левая нога показалась мне несколько короче правой, вот и все,
дружок.
- Я здесь не при чем, - прошептал Ллойд. Он весь дрожал.
- Как тебя зовут?
- Ллойд Хенрейд.
Ллойд попытался что-нибудь прибавить, но в мозгах был полный хаос. Он
боялся, что его могут приговорить к электрическому стулу, но то, что
происходило сейчас, было пострашней.
- Посмотри на меня, Ллойд!
- Нет, - прошептал Ллойд, крепко зажмурившись.
- Почему нет?
- Потому что...
- Продолжай.
- Потому, что мне кажется, что вы не настоящий, - прошептал Ллойд. -
А если вы настоящий... мистер, если вы настоящий, вы дьявол.
- Посмотри на меня, Ллойд!
Ллойд беспомощно поднял глаза на темное ухмыляющееся лицо, отделенное
от него решеткой. Правая рука чернокожего держала что-то на уровне правого
глаза. Взгляд на этот предмет заставил Ллойда похолодеть от страха.
Предмет напоминал черный камень, почти невидный в темноте. В центре его
была красная точка, напомнившая Ллойду ужасный глаз залитый кровью,
наполовину прикрытый и уставившийся на него.
Флэгг крутнул предмет в пальцах, и красная точка стала похожа на...
ключ. Флэгг крутнул предмет в пальцах. Глаз - ключ, глаз - ключ...
Глаз. Ключ.
При этом он напевал:
- Ключик-ключик, вот он... ключик. Верно, Ллойд?
- Верно, - тоскливо прошептал Ллойд. Он не сводил глаз с маленького
темного камня. Флэгг, как фокусник, начал прятать камень то за одним
пальцем, то за другим.
- Человек вроде тебя сможет по достоинству оценить хороший ключик, -
сказал Флэгг. Камень в его правой руке внезапно исчез и тут же появился в
левой. - Уверен, что ты оценишь. Потому что ключ нужен, чтобы отворить
дверь. Разве есть в жизни что-нибудь важнее, чем отворить дверь, Ллойд?
- Мистер, я безумно голоден...
- Конечно, голоден.
На лице чернокожего появилось озабоченное выражение, утрированное до
гротеска.
- Боже, крысе нечего есть! А знаешь, что я сам сегодня ел на завтрак?
Прекрасный ростбиф с хлебом и оливками. Звучит неплохо, а?
Ллойд кивнул головой, не вытирая бегущих из глаз слез.
- И еще ел шоколад, а на десерт... мороженое... да я, никак,
издеваюсь над тобой? Прости, дружок. Сейчас я выпущу тебя и мы где-нибудь
перекусим.
Ллойд был настолько обессилен, что не мог даже кивать. Он решил, что
человек с ключом - безусловно дьявол, или же просто видение, которое
пришло к нему перед смертью и скоро исчезнет. Хотя раскаяние на лице его
мучителя выглядело почти правдоподобно. Черный камень снова исчез. Потом
человек разжал ладонь, и потрясенный Ллойд увидел блестящий серебрянный
ключ.
- О, пресвятой Боже! - выдохнул Ллойд.
- Что, нравится? - удовлетворенно спросил негр. - Я научился этому
фокусу много лет назад в Нью-Джерси, Ллойд. В Секакусе, родном доме самых
больших свинарников в мире.
Он подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину. И это было
странно, потому что, если Ллойду не изменяла память, эти замки открывались
без ключа: они были электронными. Но Ллойд не сомневался, что серебряный
ключ сработает.
Вставив ключ, Флэгг остановился и посмотрел на Ллойда; загадочно
улыбаясь. Ллойд почувствовал, как растерянность берет в нем верх. Еще
какой-нибудь фокус?
- Не помню, представился ли я. Меня зовут Флэгг, через два "г". Рад
познакомиться с тобой.
- Я тоже, - прошептал Ллойд.
- И мне бы хотелось до того, как я открою дверь и мы пойдет обедать,
Ллойд, добиться между нами некоторого взаимопонимания.
- Понимаю, и Ллойд снова заплакал.
- Я хочу сделать тебя своей правой рукой, Ллойд. Как Святой Петр был
правой рукой Христа. Когда я открою эту дверь, то тем самым вручу тебе
ключи всего царства. Замечательно, верно?
- Да-а-а... - испуганно прошептал Ллойд. Он ничего не понимал. Теперь
Флэгг был не просто темной тенью. Он стал будто бы увеличиваться в
размерах, а его глаза засверкали в темноте красным светом. В Ллойде
поднялась волна ужаса, смешанная с чем-то, напоминающим религиозный
экстаз. Счастье. Счастье от того, что он ИЗБРАН. Ощущение, что он победил
что-то... или кого-то.
- Ты сможешь посчитаться с теми, кто заточил тебя здесь, понимаешь?
- О, как бы я хотел! - прошептал Ллойд, и весь страх в нем
моментально исчез. Осталась только тупая, бессмысленная злоба.
- И с ними, и с теми, кто захочет поступить подобным образом, -
продолжал Флэгг. - Бывают такие люди, которые причиняют только вред. Ты не
из их чиста, верно? Они считают себя выше всех на свете. Они считают, что
ты не имеешь право на существование.
- Правильно, - сказал Ллойд. Неожиданно злость в нем приобрела новый
оттенок. Она изменилась, как прежде камень превратился в серебрянный ключ.
Этот человек явился отражением всех мыслей и чувств Ллойда. Теперь у него
будет КЛЮЧ, его новый знакомый дает ему этот КЛЮЧ. Теперь он, Ллойд,
заживет иначе. Теперь он будет иметь дело с теми, кто уцелел от эпидемии.
Это очень хорошо.
- Знаешь, чтьо написано в Библии о таких людях? - приветливо спросил
Флэгг. - О таких людях, как ты, Ллойд? На них, сказано там, заждется
земля. И да будут блаженны нищие духом, потому что их царствие Небесное.
Ллойд кивнул. Кивнул и заплакал. Ему показалось, что вокруг головы Флэгга
возник светящийся ним, такой яркий, что у Ллойда резануло по глазам. Потом
сияние исчезло... как будто его и не было.
- Пока ты не слишком умен, - сказал Флэгг, - но ты - первый. И я
чувствую, что ты вполне лоялен. Тебя и меня, нас ожидает далекая дорога.
Для людей вроде нас наступают отличные времена. Для нас все только
начинается. Все, что мне нужно - это твое слово.
- С-слово?
- Слово, которое соединит нас, тебя и меня. Скоро придут и другие -
они уже продвигаются на запад - но сейчас есть только мы. Я дам тебе ключ,
а ты мне - обещание.
- Я... обещаю... - слова Ллойда повисли в воздухе, и его голос вдруг
странно завибрировал. Он вслушался в эту вибрацию и почти осязаемо увидел
эти два слова, отраженные в мертвых глазах Флэгга.
Щелкнул замок.
- Ты свободен, Ллойд. Выходи.
Не веря, Ллойд коснулся рукой двери. Она легко поддалась.
К нему протягивалась темная рука. Ключ.
- Теперь он твой, Ллойд. Возьми.
- Мой?
Флэгг вложил ключ в руку Ллойда и сжал его ладонь... и Ллойд
почувствовал, что ключ в руке движется, почувствовал, что он ИЗМЕНЯЕТСЯ. С
воплем он разжал пальцы. Ключ исчез. Вместо него на ладони лежал темный
камень с красной точкой. Удивленный, Ллойд снова сжал ладонь, затем разжал
и начал вертеть камнем. Ключ-точка, ключ-залитый кровью глаз...
- Мой, - сам себе сказал Ллойд, крепко сжав камень в кулаке.
- Ну что, мы собираемся обедать? - спросил Флэгг. - Ночью нам
предстоит немало проехать.
- Обедать, - сказал Ллойд. - Отлично.
- И вообще, у нас еще много дела, - радостно сообщил Флэгг. - И нам
нельзя мешкать.
Они спустились по ступенькам, оставив в камере труп Траска. Флэгг
поддерживал ослабевшего от голода Ллойда под локоть. Ллойд смотрел на него
взглядом, содерджащим нечто болбьшее, чем просто благодарность. Он смотрел
на Флэгга с любовью.
37
На скамейке в конторе шерифа Бейкера во сне беспокойно ворочался Ник
Андрос. После суток бодрствования он решил дать отдых своему измученному
телу. Последней его мыслью перед тем, как заснуть, было то, что он,
возможно, не доживет до утра; ему снился темный человек, разрывающий
хрупкий барьер сна и уносящий его прочь.
Это было странно. Поврежденный Реем Бузом глаз без перерыва болел два
дня. Затем, на третий, острая боль сменилась тупой и ноющей. Глаз
застилала серая пелена, сквозь которую он едва различал движущиеся тени.
Но убивал его не глаз, а воспаленный процесс в ране на ноге.
Он не продезинфицировал рану. Боль в глазу была столь велика, что он
совсем забыл обо все. Теперь опухоль начиналась на ступне и заканчивалась
коленом. Все мышцы болели, и Ник предполагал, что наутро опухнет вся нога.
Доковыляв до кабинета доктора Соумса, он нашел там пузырек перекиси
водорода и вылил весь его на рану. Но это было равносильно запиранию
конюшни после того, как лошадь уже похищена. К вечеру нога приобрела
пунцовый цвет, а под тонкой кожей проступили пульсирующие кровеносные
сосуды, полные отравленной крови.
