Она умолкла, испугавшись собственной смелости. Преступная мысль
наконец-то вырвалась наружу, и это было в тысячу раз хуже, чем даже то
самое Грязное Слово.
- Ведьма, - прошептала мама. - Недаром сказано в Святой Книге:
"Ворожеи не оставляй в живых". Твой отец делал Божью работу и...
- Я не хочу об этом слышать, - заявила Кэрри: когда мама говорила об
отце, это всегда действовало на нее угнетающе. - Но я хочу, чтобы ты
поняла: отныне у нас все будет по-другому. - Глаза ее блеснули, и она
тихо добавила:
- Им тоже придется это усвоить.
Мама продолжала бормотать что-то себе под нос. Кэрри даже не
почувствовала удовлетворения: развязка не оправдывала ее ожиданий, и от
этого словно ком застрял в горле. Неуютное ощущение тяжести в животе не
давало покоя, и она отправилась в подвал за спрятанным там свертком.
Конечно, так лучше, чем сидеть в чулане. Слов нет. Все, что угодно,
только не этот чулан с голубым светом и удушливым запахом пота и
греховности. Все, что угодно. Абсолютно все.
Она остановилась, прижав сверток к груди, и закрыла глаза, прячась от
света тусклой голой лампочки, заросшей паутиной. Конечно же, Томми Росс
ее не любит - на этот счет она не обманывалась. Тут, скорее, какая-то
странная форма покаяния - понять это было не сложно. И откликнуться,
согласиться. Ведь она лучше других понимала, что такое покаяние, -
понимала всю свою сознательную жизнь.
Он сказал, что все будет хорошо, что они позаботятся об этом. Уж
что-что, а она-то точно позаботится. И не дай бог им устроить
какую-нибудь пакость! Не дай бог. Она не знала, от господа ее дар или от
дьявола, и теперь вдруг, когда поняла, что ей все равно, ее охватило
почти неописуемое чувство облегчения - словно упал с плеч тяжеленный
груз, который она носила всю жизнь.
Мама наверху продолжала бормотать. Только теперь уже не "Отче наш" -
теперь она читала молитву об изгнании нечистой силы.
Из книги "Меня зовут Сьюзен Снелл" (стр. 23):
В конце концов об этом даже сняли фильм. Я его видела в апреле, и,
когда вышла из кинотеатра, меня чуть не стошнило. Когда в Америке
случается что-то важное, кому-то обязательно хочется покрыть все
сусальным золотом и украсить ленточками. Чтобы можно было забыть. И вряд
ли кто-нибудь понимает, насколько это серьезная ошибка - забыть Кэрри
Уайт...
В понедельник утром Грэйл и его заместитель Мортон пили кофе в
директорском кабинете.
- От Харгенсена пока ничего не слышно? - спросил Мортон. Губы его при
этом изогнулись в этакой уэйновской ухмылке, но все равно было заметно,
что он волнуется.
- Ни звука. И Кристина перестала болтать, что ее папочка пустит нас
по миру. - Грэйл подул на свой кофе.
- Но ты, похоже, не очень радуешься?
- Пожалуй. Ты слышал, что Кэрри Уайт идет на выпускной бал?
Мортон удивленно заморгал.
- С кем? С Клювом?
"Клювом" в школе прозвали Фредди Холта, еще одного из "отверженных".
Весил он, дай бог, фунтов сто, но, увидев его, нетрудно было поверить,
что шестьдесят из них приходится на нос.
- Нет, - ответил Грэйл. - С Томми Россом.
Мортон поперхнулся и закашлялся.
- Вот-вот, я примерно так же себя чувствовал, когда об этом узнал.
- А что же его подружка? Сюзи?
- Я думаю, это она его уговорила, - сказал Грэйл. - Когда я беседовал
с ней, у меня создалось впечатление, что она очень переживает из-за
своего участия в этой истории с Кэрри. Теперь она - в комитете по
украшению зала, весела и счастлива. Словно пропустить выпускной бал для
нее ничего не значит.
- М-м-м, - глубокомысленно отозвался Мортон.
- А Харгенсен... Я думаю, он посоветовался со знающими людьми и
выяснил, что мы, если захотим, действительно можем подать на него в суд
от имени Кэрри Уайт. Видимо, он решил не связываться. Но меня беспокоит
его дочь.
- Полагаешь, в пятницу вечером будут какие-нибудь неприятности?
- Не знаю. Однако у Крис много подруг, которые будут на балу. А сама
она таскается с этим беспутным Билли Ноланом, и у того тоже полно
друзей. Из тех, что уже одним своим видом пугают на улице беременных
женщин. И насколько я знаю, Крис Харгенсен вертит им как захочет.
- Ты опасаешься чего-то конкретного?
Грэйл неторопливо взмахнул рукой.
- Конкретного? Нет. Но я слишком долго уже работаю в школе и
чувствую, когда дело дрянь. Помнишь игру со Стадлерской школой в 76-м?
Мортон кивнул. Три года - слишком короткий срок, чтобы стереть в
памяти игру Ювин-Стадлер. Брюс Тревор был довольно посредственным
учеником, но потрясающе играл в баскетбол. Тренер Гэйнс его
недолюбливал, но только с помощью Тревора Ювинская школа впервые за
десять лет могла попасть на региональные соревнования. Тем не менее
Тревора отчислили из команды за неделю до отборочного матча, потому что
во время проверки, о которой было объявлено заранее, у него в шкафчике
для одежды обнаружили за стопкой книг пакет марихуаны. Разумеется,
Ювинская школа проиграла со счетом 104:48 и, соответственно, не попала
на региональный турнир. Этого, впрочем, никто уже не помнил, зато все
помнили драку на трибунах, прервавшую четвертый период игры. Начал ее
Брюс Тревор, который утверждал, что его подставили, а кончилось все тем,
что четыре человека оказались в больнице. Один из них - тренер
Стадлерской команды, которому съездили по голове чемоданом с аптечкой
первой помощи.
- Есть у меня какое-то предчувствие, - сказал Грэйл. - Что-то должно
произойти. Кто-нибудь явится с гнилыми яблоками или еще что.
- Может быть, ты ясновидящий, - ответил Мортон.
Из книги "Взорванная тень" (стр. 92-93):
В настоящее время большинство исследователей сходятся во мнении, что
телекинетические способности являются рецессивным признаком - своего
рода зеркальное отражение такой болезни как гемофилия, которая
проявляется лишь у мужчин. При этом заболевании - в свое время его
называли еще и "королевским проклятием" - соответствующий ген рецессивен
у женщин, и его присутствие никак не сказывается на их здоровье, в то
время как дети мужского пола неизменно страдают несвертываемостью крови.
Болезнь передается по наследству, только если подверженный ей мужчина
женится на женщине, имеющей соответствующий рецессивный ген. Если в
результате этого союза рождается мальчик, у него будет гемофилия. Если
же девочка, она становится носителем рецессивного гена. Надо заметить,
что в отдельных случаях мужчина тоже может быть носителем рецессивного
гена, ответственного за гемофилию. Но если он женится на женщине с тем
же "преступным" геном, их дети мужского пола будут подвержены гемофилии.
В случае королевских семейств, когда супруги выбирались из весьма
ограниченного круга лиц, вероятность передачи гена, попавшего в
родословное дерево, была довольно значительна - отсюда название
"королевское проклятие". В начале этого века гемофилия часто встречалась
также у жителей Аппалачей и, как правило, наблюдается у представителей
тех культур, где распространено кровосмешение.
В случае же телекинетических способностей носителем рецессивного гена
являются мужчины. Этот ген может быть рецессивен и у женщин, но
доминирует он только у них. Очевидно, Ральф Уайт был носителем. Маргарет
Бригхем, по чистой случайности, тоже оказалась носителем этого гена, но
поскольку нет никаких данных о том, что она обладала телекинетическими
способностями, сходными со способностями ее дочери, можно с уверенностью
утверждать, что у нее он был рецессивен. В настоящее время исследователи
скрупулезно изучают сведения о жизни бабушки Маргарет Бригхем, Сэди
Кохран - ибо, если доминантность и рецессивность телекинетических
способностей проявляется так же, как и при гемофилии, то у миссис
Кохран, по всей вероятности, они доминировали.
Если бы у Уайтов родился мальчик, результатом стал бы еще один
носитель, и, скорее всего, передача мутантного гена на нем бы и
закончилась, поскольку ни по линии Ральфа Уайта, ни по линии Маргарет
Бригхем для их гипотетического потомка мужского пола не было сестер
подходящего для вступления в брак возраста. А вероятность того, что он
мог бы встретить другую женщину с телекинетическим геном, ничтожно мала.
Ни одной из исследовательских групп, работающих над этой проблемой, пока
еще не удалось выделить этот ген.
В свете обрушившейся на штат Мэн катастрофы никто не сомневается, что
выделить телекинетический ген - это сейчас для медицины задача номер
один. Больной гемофилией - или Г-ген - производит на свет мальчиков с
недостаточным уровнем тромбоцитов. Телекинетик же - или ТК-ген -
производит на свет девочек, которые подобно Тифозной Мэри, способны
разрушать и уничтожать просто по собственному желанию...
Среда. Время - за полдень.
Сьюзен и еще четырнадцать будущих выпускниц - комитет по украшению
зала, ни больше, ни меньше - работали над огромным панно, которое должно
висеть за двойной эстрадой в пятницу вечером. Роспись на тему "Весна в
Венеции" (И кто только придумывает эти дурацкие темы? Сью проучилась в
Ювинской школе четыре года, два раза присутствовала на выпускных балах,
и все равно до сих пор не знала. Зачем, черт возьми, вообще нужна
какая-то тема? Почему бы просто не устроить танцы, и дело с концом?)
Один из наиболее одаренных в живописи учеников Ювинской школы Джордж
Чизмар, приготовил эскиз с гондолами на водах канала в лучах закатного
солнца, гондольером в огромной соломенной шляпе у румпеля и разлитыми по
воде и по небу богатыми всполохами розового, красного и оранжевого
цветов. Слов нет, красиво. Затем Джордж перенес силуэтный набросок на
холст размером четырнадцать на двадцать футов, пронумеровал участки с
одинаковым цветом, и теперь весь комитет старательно замазывал их
мелками - словно дети, ползающие по странице гигантского
альбома-раскраски.
Хлопот, конечно, много, думала Сью, глядя на перепачканные розовым
мелом руки, но бал, похоже, будет на редкость красивый.
Рядом с ней сидела, скрестив ноги, Элен Шайрс. Она с хрустом
потянулась и застонала, затем откинула тыльной стороной ладони упавшую
на глаза прядь, оставив на лбу розовую полосу.
- Боже, и как только ты меня на это уговорила?
- Ты же хочешь, чтобы было красиво? - произнесла Сью, подражая голосу
мисс Гир, старой девы из учительского состава, председательствующей в
комитете, которую за глаза звали "усатая мисс".
- Да, но можно было записаться в комитет по подготовке меню или по
составлению программы. Чтобы не спину гнуть, а работать головой.
Теперь-то я знаю, где мое призвание. И кроме того, ты сама даже не... -
Она прикусила язык.
- Даже не иду на бал? - Сьюзен пожала плечами и подобрала с пола
кусок мела. Пальцы у нее просто ныли от непривычной работы. - Да, не
иду, но мне все равно хочется, чтобы было красиво. - Она умолкла, потом
застенчиво добавила: - Томми пойдет.
Какое-то время они продолжали работать молча, затем Элен снова
бросила мел. Рядом с ними никого не было: ближе всех работал Холли
Маршалл - раскрашивал на другом конце панно нос гондолы.
- Давно хотела тебя спросить, Сью... - решилась наконец Элен. - А то
все и так говорят, говорят...
- Да чего уж там, - Сью положила мел и принялась разминать затекшие
пальцы. - Возможно, я должна кому-то рассказать - просто чтобы не было
лишних домыслов. Я сама попросила Томми пригласить Кэрри. Надеюсь, это
поможет ей... раскрепоститься, что ли, сломать стену отчуждения... Мне
показалось, что уж по крайней мере это я должна была для нее сделать.
- А мы, все остальные? - спросила Элен беззлобно. Сью пожала плечами.
