они защитят его, когда он в последний раз сбавил скорость. Солдаты
сделали свое дело на совесть. Они оттащили Эвинга на обочину, и один из
них в упор застрелил его. Эвинг упал, одна нога его конвульсивно
дергалась.
- А кровь у него такого же цвета, - сказал внезапно Макфрис, очень
громко в наступившей тишине. В горле у него что-то перекатывалось. Уже
второй. Интересно, что они делают с трупами?
"Слишком много вопросов?" - закричал он на себя.
И понял, что устал.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВДОЛЬ ПО ДОРОГЕ
Глава 3
"У вас тридцать секунд, и помните, пожалуйста, что ваш ответ должен
быть в форме вопроса".
Арт Флеминг
В три часа первые капли дождя, большие и темные, упали на дорогу.
Небо вверху потемнело, стало чужим и завораживающим. Где-то хлопнул в
ладоши гром. Потом впереди врезалась в землю голубая вилка молнии.
Гэррети надел куртку вскоре после того, как Эвингу выписали пропуск,
а теперь он застегнул ее и поднял воротник. Гаркнесс, будущий писатель,
заботливо спрятал блокнот. Баркович нацепил желтую непромокаемую
шапочку.
Он выглядывал из-под нее, как старый злой смотритель маяка.
Ударил сильнейший раскат грома.
- Вот оно! - крикнул Олсон.
Пошел дождь. Временами он был таким сильным, что Гэррети ничего не
видел за водяной завесой. Он моментально промок насквозь, но продолжал
идти, подняв лицо навстречу дождю и улыбался. Интересно, видят ли их
солдаты? И что они думают?
Пока он размышлял об этом, дождь немного стих, и он снова мог видеть.
Прежде всего он посмотрел назад - Стеббинс шел согнувшись, прижав
руку к животу. Гэррети сперва подумал, что у него спазмы, и испугался
гораздо сильнее, чем когда видел Кэрли и Эвинга. Ему уже не хотелось,
чтобы Стеббинс накрылся первым.
Потом он разглядел, что Стеббинс закрывает от дождя остатки сэндвича
с яйцом, и он отвернулся с облегчением. Ну и дура мать этого Стеббинса
не догадалась завернуть сэндвичи в фольгу, хотя бы на случай дождя.
Опять грянул гром. Гэррети чувствовал возбуждение, и усталость,
казалось, смыло с его тела вместе с потом. Дождь лил то сильнее, то
слабее, пока не превратился в унылую морось. Тучи вверху стали
рассеиваться. Рядом с ним шел Пирсон, подтягивая штаны. Джинсы были ему
велики, и он уже не в первый раз их подтягивал. Он носил толстые очки в
роговой оправе, и теперь он снял их и начал вытирать о рубашку. Вид у
него при этом был растерянный и беззащитный, как у всех людей с плохим
зрением, когда они снимают очки.
- Ну как душ, Гэррети?
Гэррети только кивнул. Впереди Макфрис мочился. Он повернулся спиной,
пока это делал, и еще отгородился от других плечом.
Гэррети взглянул на солдат. Они тоже, конечно, промокли, но не
показывали виду. Лица у них были совершенно деревянными. Интересно, что
они чувствуют после того, как застрелят кого-нибудь? Наверное, это дает
им ощущение силы. Он вспомнил девушку с плакатом, ее губы, ее мягкую
попку.
Ему это придавало силу.
- Этот сзади не очень-то разговорчив, - Бейкер ткнул в сторону
Стеббинса. Красные штаны того были теперь черными от дождя.
- Точно.
Макфрис получил предупреждение за то, что слишком замедлил скорость,
застегивая ширинку. Он нагнал их, и Бейкер повторил то, что сказал про
Стеббинса.
- Он одиночка, - Макфрис пожал плечами.
- Эй, - окликнул их Олсон. Он заговорил впервые за долгое время, и
голос его звучал жалко. - У меня что-то с ногами.
Гэррети взглянул на Олсона и увидел панику в его глазах. Вся бравада
исчезла.
- А что такое?
- Мускулы как-то отмякли.
- Ничего, - сказал Макфрис. - У меня такое было пару часов назад. -В
глазах Олсона мелькнуло облегчение.
- Правда?
- Конечно, правда.
Олсон ничего не сказал, только губы его двигались. Гэррети подумал
сперва, что он молится, но потом понял, что он просто считает шаги.
Внезапно грянули два выстрела. Следом крик, и еще один выстрел.
Они оглянулись и увидели парня в свитере и грязных белых брюках,
лежащего лицом вниз в большой луже. Одна из его туфель слетела, и
Гэррети увидел белый спортивный носок - рекомендовано пунктом 12.
Гэррети отвернулся. Прошел слух, что этот парень шел слишком
медленно.
Никаких мозолей - просто часто замедлял скорость и получил пропуск.
Гэррети не знал ни его фамилии, ни номера. Может быть, и никто их не
знал. Может, он был одиночка, как Стеббинс.
Теперь они прошли уже 25 миль. Вокруг них тянулись, чередуясь,
мозаики лесов и полей с вкраплениями домиков и дорог, где собравшиеся
люди весело махали им, несмотря на дождь. Одна старуха под черным
зонтиком стояла и смотрела на них глазами-буравчиками, не двигаясь и не
улыбаясь. На пальце у нее блестело кольцо с красным камНем. Они
пересекли заброшенную железную дорогу, ржавые перила которой поросли
травой. Кто-то споткнулся, упал, получил предупреждение и поспешил
дальше с разбитой коленкой.
До Карибу оставалось всего 19 миль, но стемнеть должно было раньше.
"Нет отдыха для проклятых", - подумал Гэррети и отчего-то рассмеялся.
- Устал? - спросил Макфрис.
- Нет. Я устаю постепенно, а ты?
- О, я готов танцевать так вечно, и никогда не устану. Мы еще повесим
наши ботинки на звезды, так и знай.
Он послал Гэррети воздушный поцелуй и отошел.
Без четверти четыре небо прояснилось, и на западе, там, где солнце
золотило тучи, показалась радуга. Лучи, идущего к закату солнца,
высвечивали каждую деталь пейзажа.
Звук вездехода был тихим, почти убаюкивающим. Гэррети позволил себе
немного вздремнуть на ходу. Где-то впереди был Фрипорт. Еще не скоро. А
у него еще так много вопросов. Весь ДЛИННЫЙ ПУТЬ - - один большой знак
вопроса.
И ответ на этот вопрос может многое прояснить. Ведь если... Он ступил
в лужу, промочил ногу и проснулся. Пирсон с любопытством поглядел на
него и поправил очки:
- Помнишь того парня, что разбил коленку на дороге?
- Да. Это Зак?
- Точно. Говорят, у него все еще идет кровь.
- Эй, Маньяк, далеко до Карибу? - спросил кто-то. Это оказался
Баркович, который уже снял свою шапочку-маяк и сунул ее в карман.
- Откуда я знаю?
- Ты ведь здесь живешь.
- Миль семнадцать, - сказал Макфрис. - А теперь чеши отсюда, малый.
Баркович злобно посмотрел на него и отошел.
- Вот сволочь, - заметил Гэррети.
- Не позволяй ему влезть под кожу, - посоветовал Макфрис. - Думай о
дороге.
- Ладно.
Макфрис похлопал Гэррети по плечу.
- Похоже, что мы будем идти так вечно, правда?
- Правда.
Гэррети облизал губы, не зная, как сказать то, о чем он думает.
- Ты слышал когда-нибудь о том, что перед глазами тонущего проплывает
вся его жизнь?
- Что-то читал. Или видел в кино, не помню.
- А как ты думаешь, с нами тут может такое случиться?
- Господи, я ни о чем таком не думал.
Гэррети помолчал немного и сказал:
- Как ты думаешь... Хотя ладно. Ну его к черту.
- Давай-давай. О чем ты?
- Как ты думаешь, увидим ли мы остаток нашей жизни на этой дороге?
То, что было бы, если бы мы не... Понимаешь?
Макфрис порылся в кармане и вытащил пачку сигарет.
- Куришь?
- Нет.
- Я тоже, - он сунул сигарету в рот, зажег ее и затянулся.
Гэррети вспомнил пункт 10: береги дыхание. Если ты обычно куришь, не
кури на Длинном пути.
- Но я научусь, - сказал Макфрис, выпуская дым и кашляя.
К четырем радуга исчезла. К ним подошел Дэвидсон, номер 8, - красивый
парень, если не считать созвездия прыщей на лбу.
- Этому Заку все хуже и хуже, - сообщил он. Когда Гэррети в последний
раз видел Дэвидсона, у него был рюкзак, но он уже его выкинул.
- Что, у него все идет кровь?
- Как у зарезанной свиньи, - Дэвидсон покачал головой. - Странно.
Упал, простая царапина и вот... Ему нужна перевязка, - он показал на
дорогу. - Вот, смотрите.
Гэррети пригляделся и увидел темные пятна на мокром асфальте.
- Кровь?
- Да уж не варенье, - мрачно сказал Дэвидсон.
- Он испугался? - спросил Олсон.
- Он говорит, что ему плевать, но я боюсь, - его глаза были
застывшими и серыми. - Боюсь за нас всех.
Они продолжали идти. Бейкер заметил еще один плакат с именем Гэррети
и сказал ему.
- Черт с ним, - буркнул Гэррети. Он следил за пятнами крови Зака, как
Дэниел Бун за следами раненого индейца. Цепочка пятен виляла тудасюда
вдоль белой линии.
- Макфрис, - позвал Олсон. Его голос стал еще тише. Гэррети нравился
Олсон, несмотря на его напускную грубость, и ему не хотелось видеть его
испуганным. А он был испуган.
- Что?
- Оно не проходит. Эта дряблость, о которой я говорил. Не проходит.
Макфрис ничего не сказал. Шрам на его лице казался совсем белым в лучах
заходящего солнца.
- Я чувствую, что мои ноги вот-вот развалятся. Как плохой фундамент.
Но этого ведь не может быть, правда?
Макфрис снова ничего не сказал.
- Можно мне взять сигарету? - спросил Олсон еще тише.
- Бери. Хоть пачку.
Олсон зажег сигарету, затянулся и погрозил кулаком солдату, следящему
за ним с вездехода.
- Они с меня глаз не сводят уже больше часа. У них на счет этого
шестое чувство, - он повысил голос. - Вам это нравится? Нравится,
сволочи?!
Кое-кто посмотрел на него и быстро отвернулся. Гэррети тоже хотел
отвернуться. В голосе Олсона слышалась истерика. Солдаты смотрели на
него бесстрастно.
К 16.30 они прошли тридцать миль. Солнце почти село и алело кровавым
пятном на горизонте. Тучи ушли на восток, и небо над ними было
темноголубым. Гэррети опять подумал о воображаемом утопающем, впрочем не
таком уж утопающем. Идущая ночь скоро накроет их, как вода.
Паника росла. Внезапно он испытал уверенность, что видит последний
закат в своей жизни. Он хотел продлить его, хотел, чтобы закат длился
часы.
- Предупреждение! Третье предупреждение 100-му!
Последнее предупреждение!
Зак непонимающе осмотрелся. Его правая штанина ссохлась от запекшейся
крови, потом внезапно он побежал, виляя между идущих, как футбольный
нападающий с мячом. На лице его застыло то же непонимающее выражение.
Вездеход увеличил скорость. Зак услышал это и побежал быстрее. Кровь у
него опять пошла, Гэррети видел, как ее капли падают на дорогу. Зак
взбежал на подъем и на.
Миг четко вырисовывался на фоне багряного неба черным застывшим
силуэтом. Потом он исчез. И вездеход уехал за ним. Двое соскочивших с
него солдат шли рядом с участниками все с теми же каменными лицами.
Никто не сказал ни слова. Все слушали. Долго, очень долго до них не
доносилось ничего. Только птичьи голоса, ранние майские сверчки да гдето
вдалеке гудение самолета. Потом - резкий окрик, пауза и еще один.
- Готов, - сказал кто-то.
Когда они взошли на холм, они увидели стоящий у обочины вездеход.
Зака нигде не было.
- Где Майор? - заорал кто-то паническим голосом. Это был Гриббл,
номер 48. - Я хочу видеть Майора! Где он?
Солдаты, идущие рядом, молчали. Все молчали.
- Может, он скажет нам еще речь? - продолжал кричать Гриббл. -Он
убийца! Я... Скажу ему это! Скажу прямо в лицо! - в возбуждении он
замедлил шаг, почти остановился и солдаты впервые заинтересовались им.
- Предупреждение! Предупреждение 48-му!
Гриббл на мгновение замер, потом быстро, опустив голову, пошел
вперед.
Скоро они дошли до вездехода, и он, не торопясь, пополз за ними.
В 16.45 Гэррети поужинал - протертое мясо тунца из тюбика, несколько
крекеров с сыром и вода. Он заставил себя остановиться. Воды можно
попросить всегда, но концентраты раздадут только в девять утра. А ночью
ему тоже может понадобиться еда. Обязательно понадобиться.
- Пускай это вопрос жизни и смерти, - заметил Бейкер, - но я не могу
