церковь запрещает пользоваться презервативами? Объясни мне.
- Это же просто невежество, - сказал Педерсен. - И если ты не
понимаешь...
- Но Онана наказали не за мастурбацию, -- высоким, проникновенным
старческим голосом произнес Дорренс. - Он был наказан за отказ
оплодотворить жену своего умершего брата, чтобы продолжить его семя.
Аллен Гинзберг написал целую поэму...
- Заткнись, старый дурак! - взвизгнул Педерсен, метнув разъяренный
взгляд на Фэя Чепина. - И если ты не видишь разницы между мужчиной,
играющим своей плотью, и женщиной, выбрасывающей в туалет ребенка,
которого Господь поместил в ее лоно, значит, ты такой же дурак, как и
он.
- Отвратительный разговор, - заметила Лиза Зелл, однако, судя по
тону, ей было скорее любопытно, чем неприятно. Взглянув поверх ее плеча,
Ральф увидел, что в ограждении недостает нескольких планок, скорее всего
оторванных подростками, оккупирующими это место по вечерам. Это все
из-за таинственности. Он не заметил Дорренса, потому что старик не
находился на площадке; он бродил вокруг. Ральфу пришла в голову мысль,
что ему подвернулся удачный случай отвести Дорренса в сторонку и
получить кое-какие ответы... Вот только в результате Ральфа могло
ожидать еще большее разочарование. Старина Дор сильно напоминал
Чеширского Кота из "Алисы в Стране Чудес" - скорее улыбка, чем сущность.
- Так значит, разница? - наступал Фэй на Педерсена.
- Да! - Красные пятна пылали на пухлых щеках Педерсена.
Док Малер беспокойно заерзал на скамье:
- Послушайте, давайте оставим эту тему и спокойно доиграем партию.
Фэй и ухом не повел; все его внимание было сосредоточено на Педерсене.
- Возможно, тебе следует подумать о всех маленьких сперматозоидах,
умерших у тебя на руке, пока ты, сидя на унитазе, мечтаешь о том, как
было бы здорово, возьми Мэрилин Монро твой... Педерсен резким движением
смахнул оставшиеся фигуры с шахматной доски.
Док Малер отшатнулся назад, губы его дрожали, а широко открытые глаза
за очками в розовой оправе, скрепленной в двух местах проволочкой,
выражали испуг. - Великолепно! - крикнул Фэй. - Отличный аргумент!
Педерсен поднял кулаки в карикатурной стойке Джона Л. Салливена.
- Может, хочешь попробовать этого? - спросил он. - Давай!
Фэй медленно поднялся. Он на целый фут возвышался над лопатолицым
Педерсеном, да и тяжелее был фунтов на пятьдесят.
Ральф не верил своим глазам. Если здесь отрава проникла так глубоко,
то что говорить об остальных жителях города? Ральф считал, что док Малер
прав; Сьюзен Дэй не имела ни малейшего представления, насколько неудачна
мысль избрать полем своей деятельности Дерри. В некотором смысле Дерри
не был похож на другие города.
Ральф двинулся вперед, еще не вполне сознавая, что именно собирается
делать, и успокоился, увидев, что Стэн Эберли поступает так же. Они
обменялись взглядами, приблизились к двум старикам, стоящим нос к носу,
и Стэн незаметно кивнул. Ральф обвил плечи Фэя рукой за секунду до того,
как Стэн схватил Педерсена за левую руку.
- Не следует делать этого. - Стэн говорил прямо в оттопыренное ухо
Педерсена. - Иначе дело кончится тем, что вас обоих увезут в больницу с
сердечным приступом, а вряд ли это то, что вам нужно. У тебя, Харли, и
так уже было два. Или три?
- Я не позволю ему шутить, когда речь идет о женщинах, убивающих
детей! - закричал Педерсен, и Ральф увидел, что по щекам старика катятся
слезы. - Моя жена умерла, давая жизнь нашей второй дочери! Заражение
крови отправило ее на тот свет в сорок шестом! Поэтому я не выношу
разговоров о детоубийстве!
- Боже! - изменившимся голосом произнес Фэй. - Я этого не знал,
Харли.
Извини...
- К черту твое извинение! - крикнул Педерсен и вырвался из рук Стэна
Эберли. Он устремился к Фэю, поднявшему кулаки, но затем опустившему их,
когда Педерсен промчался мимо, даже не удостоив его взглядом. Он прошел
по тропинке между деревьями и скрылся из вида. После его ухода повисла
тридцатисекундная гробовая тишина, нарушаемая лишь гулом самолета.
3
- Господи, - в конце концов вымолвил Фэй. - Десять лет почти каждый
день встречаешься с парнем и начинаешь считать, что тебе все о нем
известно. Боже мой, Ральфи, я и не знал, от чего умерла его жена. А
теперь вот чувствую себя круглым идиотом.
- Не стоит так переживать, - произнес Стэн. - Возможно, у него как
раз месячные.
- Закрой рот, - оборвала его Георгина. - Достаточно пошлостей за одно
утро.
- Скорее бы приехала и уехала эта штучка Дэй, тогда все снова войдет
в свою колею, - высказался Фрэд Зелл.
Док Малер, стоя на четвереньках, собирал шахматные фигурки.
- Не хочешь доиграть, Фэй? - спросил он. - Я помню, как они были
расставлены.
- Нет, - ответил Фэй. Его голос, остававшийся ровным и спокойным во
время стычки с Педерсеном, теперь заметно дрожал. - Думаю, с меня
достаточно. Может быть, Ральф поучит тебя играть.
- Я пас, - отозвался Ральф. Он искал взглядом Дорренса. Старик снова
воспользовался проломом в заборе и теперь, стоя по колено в траве на
обочине служебной дороги с неизменной книжкой в руках, наблюдал, как
самолет выруливает к центральному терминалу. Ральф вспомнил Эда,
мчащегося по этой же дороге на стареньком "датсуне" и на чем свет стоит
поносящего медлительные ворота. Впервые за прошедший год ему стало
интересно, чем занимался Эд на территории аэропорта.
- ...чем раньше.
- А? - Ральф с усилием сосредоточил внимание на Фэе.
- Я сказал, что ты, должно быть, снова хорошо спишь, потому что
выглядишь намного лучше, чем раньше. Зато теперь со слухом туговато.
- Наверное, - согласился Ральф, пытаясь улыбнуться. - Думаю, мне
стоит перекусить. Пойдешь со мной, Фэй? Я угощаю.
- Нет, я уже позавтракал, - ответил Фэй. - И сейчас, честно говоря,
еда камнем давит на желудок. Слушай, Ральф, этот старый хрыч плакал, ты
видел?
- Да, но на твоем месте я не стал бы на этом зацикливаться, - сказал
Ральф. Он направился к дороге, широкоплечий Фэй побрел рядом с ним. Он
шел, ссутулившись и опустив голову, напоминая огромного медведя,
наряженного в мужской костюм. - Парни нашего возраста могут разреветься
из-за пустяка. Ты же знаешь.
- Возможно. - Фэй благодарно улыбнулся Ральфу. - Все равно спасибо,
что остановил меня, не дал наделать глупостей. Ты же знаешь, на меня
иногда находит.
"Жаль, что никого не оказалось рядом, когда подобное произошло между
мной и Биллом", - подумал Ральф. Вслух же он произнес:
- Мне было не трудно. Это я должен благодарить тебя. Такой поступок
добавит новый штрих к моему resume, когда я решу обратиться по поводу
высокооплачиваемой работы в ООН.
Фэй, довольно рассмеявшись, похлопал Ральфа по плечу:
- Да! Генеральный секретарь! Миротворец Номер Один! Ты без проблем
получишь эту работу!
- Несомненно. Пока, Фэй.
Ральф уже поворачивался, когда Фэй коснулся его руки:
- Ты ведь примешь участие во Взлетно-посадочном Турнире на следующей
неделе?
Ральф не сразу понял, о чем идет речь, хотя это и составляло главную
тему разговоров столяра на пенсии с того момента, как листья на деревьях
стали желтеть. Фэй организовывал проведение шахматных турниров под
названием "Взлетно-посадочный N3" начиная с 1984 года, именно тогда
закончилась его "настоящая жизнь". Призом служил огромный хромированный
кубок с короной и скипетром. Фэй, лучший игрок среди Старых Кляч (в
западной части города, по крайней мере), награждал сам себя этим кубком
в шести случаях из девяти, и у Ральфа возникло подозрение, что три раза
Фэй проиграл намеренно для поддержания интереса у остальных участников.
Нынешней осенью Ральфа не слишком интересовали шахматы; ему и без них
было над чем подумать.
- Конечно, - ответил он. - Вообще-то я рассчитываю на приз.
Фэй улыбнулся:
- Отлично. Турнир должен был состояться в прошлый уик-энд, но я
надеялся, что если его отложить, то Джимми В. Тоже примет участие. Но он
до сих пор в больнице, так что если откладывать и дальше, наступят
холода, и нам придется проводить турнир в парикмахерской, как в
девяностом году.
- А что случилось с Джимми В.?
- Рак снова принялся за него, - ответил Фэй, затем, понизив голос,
добавил: - Не думаю, что на этот раз у него есть хоть малейший шанс
отразить нападение.
Чувство глубокого сожаления охватило Ральфа при этом известии. Они с
Джимми Вандермеером знали друг друга еще в "настоящей жизни". В те
времена оба мотались по дорогам. Джимми торговал сладостями и
поздравительными открытками, а Ральф - печатными приспособлениями и
бумажной продукцией, вдвоем они составляли отличную команду, колеся по
Новой Англии, ведя поочередно машину и позволяя себе более роскошные
удобства, чем было бы доступно одному.
Они делились также ничем не примечательными секретами мужчин,
путешествующих в одиночку. Джимми поведал Ральфу о проститутке,
стащившей у него бумажник в 1958 году, и как он затем обвел вокруг
пальца жену, сказав ей, что его ограбил попутчик.
Много поездок; много пробитых колес; много шуток по поводу одиноких
коммивояжеров и хорошеньких фермерских дочек; много бесед,
затягивающихся далеко за полночь. Иногда они говорили о Боге, иногда о
политике. В общем, Джимми Вандермеер был чертовски отличным парнем. А
потом Ральф нашел сидячую работу в типографии, и Джимми выпал из его
поля зрения. Они возобновили взаимоотношения только здесь и в некоторых
других местах, принадлежащих Городу Старых Кляч, - встречались в
библиотеке, бассейне, задней комнате парикмахерской. Когда вскоре после
похорон Кэролайн Джимми рассказал, что он вполне достойно выдержал
схватку с раком легких, Ральф припомнил, каким всегда видел Джимми:
говорил ли тот о бейсболе, ловил ли рыбу, ехал ли он в машине, в уголке
рта у него непременно была зажата сигарета.
"Мне повезло", - сказал он себе тогда. Но, по всей видимости, счастье
изменило ему. Так происходит всегда.
- Печальная новость, - вздохнул Ральф.
- Он уже почти три недели в больнице, - сообщил Фэй. - Проходит
лечение радиацией и принимает уколы с ядом, по идее убивающим рак, но на
самом деле убивающим самого человека. Удивительно, что ты ничего не
знал, Ральф.
"Конечно, ты удивлен, а я нет. Видишь ли, бессонница - дама ревнивая,
она заставляет о многом забыть. То не можешь отыскать бульонные кубики,
то теряешь ощущение времени, а потом наступает очередь и старых друзей".
Фэй покачал головой:
- Проклятый рак. Ужасно, как он может таиться, выжидая своего хода.
Ральф кивнул, затем, подумав о Кэролайн, спросил:
- Ты случайно не знаешь номер палаты Джимми? Может быть, я проведаю
его.
- Случайно знаю: 315. Запомнишь?
Ральф усмехнулся:
- Хотя бы на время.
- Конечно, навести его, если сможешь, - они его хорошенько накачивают
уколами, но пока еще он узнает людей, клянусь, ему будет приятно
повидаться с тобой. Как-то он сказал мне, что у вас есть что вспомнить.
- Ты же знаешь, как это бывает, - ответил Ральф. - Парочка молодых
мужиков в дороге, вот и все. Если нам приносили чек за обед, Джимми
всегда предоставлял оплачивать его мне. - Внезапно Ральфу захотелось
расплакаться.
- Паршиво, правда? - спокойно заметил Фэй.
- И не говори.
- Навести его. Он будет рад, да и тебе полегчает. Только не забудь о
шахматном турнире! - закончил Фэй и выпрямился, делая героическое
усилие, чтобы выглядеть и говорить как можно бодрее. - Еще раз спасибо,
что удержал меня от глупости. Знаешь, мне как-то не по себе.
- Ладно. Я же Миротворец Номер Один. - Ральф пошел по тропинке,
