Глухой стон вырвался из груди Кочерова и он бессильно опустился на
стул...
28. СВИДАНИЕ С ЧЕЛОВЕКОМ В МАСКЕ
Говорят, что время лучший целитель ран. Так было и с Кочеровым. После
взрыва безумного отчаяния, овладевшего им на первых порах разлуки с Катей,
наступил кризис. Глубокое горе сменилось тихой затаенной тоской... Время,
между тем, шло и шло... Зима сменила осень, миновали святки. Кочеров круто
изменил образ жизни: принес повинную голову своим старикам и жене, бросил
кутить, принялся за дело. Жена его, обрадованная и удивленная такой
переменой в муже, охотно помогала ему при уплате наиболее срочных долгов.
Казалось, Иван Семенович окончательно порвал с бурным бесшабашным прошлым
и превратился в мирного семьянина. На самом же деле в глубине его души
продолжало жить крепкое, неумирающее чувство любви к бросившей его
любовнице. Он знал, что она живет в Красноярске на содержании у одного
местного золотопромышленника, человека, уже немолодого, грубого и
невежественного. Кочерову удалось завязать переписку с Катей, и из ее
писем он мог видеть, что настоящая связь не особенно ей приятна, несмотря
на всю роскошь, которой окружил ее старый волокита...
В голове Кочерова созрел один план, который он и приводил в
исполнение. Он решил так или иначе заручиться полным доверием со стороны
жены, уговорить ее перевести дома на его имя, а затем, тем или иным путем
избавиться от нелюбимой жены и, сделавшись свободным человеком, жениться
на Кате. Вот какие стремления имел в душе Иван Семенович, играя роль
делового человека и образцового семьянина. Этот тонко обдуманный план
делал честь достойному ученику Егорина, выработавшему свои взгляды в
атмосфере убийств и разврата, насилия и лжи.
- Остепенился парень, перебесился, - думали про него родные.
Один только Кондратий Петрович догадывался об истинных намерениях
Кочерова, но до поры до времени молчал.
Однажды вечером, на последние дни масленицы, Кондратий Петрович решил
немножко повеселиться на холостяцкий манер. Он отправился в общественное
собрание, где в этот вечер был последний маскарад: на святках - 4 января,
и перед закрытием зимнего сезона - на масленице, проводят обыкновенно их
весело и оживленно. Народа бывает - ступа не протолчет.
Так было и на этот раз. Когда Егорин поднялся по лестнице в фойе
собрания, его сразу охватила сутолока густой медленно движущейся толпы
масок, мужчин в сюртуках и фраках, военных и студентов. Вся эта
разношерстная публика смеялась, разговаривала, перебрасывалась конфетти, и
от шарканья ног, шелеста шелковых юбок, смеха и перекрестного разговора,
стоял неясный, неумолкаемый шум. Спиртозные запахи буфета смешивались с
крепкими духами, запахом человеческого тела, пота и дешевой пудры. Было
тесно, душно, но весело.
Кондратий Петрович остановился около дверей в столовую и занялся
наблюдением проходящих масок. Каких тут только костюмов не было: начиная с
дорогих и изящных и кончая жалкими попытками создать при помощи дешевого
миткаля и цветной бумаги каких-нибудь "испанцев" или "рыбочек". В самый
разгар маскарада, когда Кондратий Петрович основательно подогрев себя
коньяком, уже намеревался зацепить какую-нибудь из масок и отправиться
ужинать, на его плечо опустилась чья-то рука. Кондратий Петрович вздрогнул
от этого прикосновения и обернулся. Сзади его стояло черное изящное
домино.
- Что тебе, маска, - пробормотал Егорин, невольно делая шаг назад,
пораженный холодным блеском глаз таинственного домино.
- Идем со мной! - тихо и властно произнесло домино, повертываясь к
выходу на лестницу.
- Он, - промелькнуло в голове у Егорина. - Он, человек в маске!
- Одевайтесь и подождите меня у выхода, - шепнуло домино, когда они
спустились в вестибюль.
Егорин молча кивнул головой и поспешил к вешалкам... Посмотрим, что
новенького скажет мне он. Наверное, что-нибудь предстоит...
- Я готов, следуйте за мной... - произнес спокойным тоном незнакомец
в пальто с поднятым воротником, совершенно закрывшим лицо, появляясь перед
Егориным. Они вышли из собрания. - Извозчика не будем брать. Пойдем в
"Россию", - заметил спутник Егорина.
В отдельном кабинете "России", куда они прошли, не снимая верхней
одежды, незнакомец потребовал подать бутылку шампанского и дождавшись,
когда его приказание было выполнено, плотно запер за собой дверь. Теперь
только он снял пальто и Егорин, по его дорогому прекрасно сшитому костюму,
по бриллиантовым запонкам манишки и белым выхоленным рукам, мог еще раз
убедиться, что таинственный человек в маске принадлежит к высшему
обществу.
- Выпьем, Кондратий Петрович! - поднял свой бокал незнакомец. - Давно
мы не имели удовольствия встречаться.
- Да, давненько, таки, - отозвался Егорин, подходя к столу...
Теперь, когда незнакомец протянул руку, чтобы чокнуться с Егориным,
их отделял друг от друга всего лишь какой-нибудь аршин расстояния, так что
Кондратий Петрович мог хорошо рассмотреть своего загадочного собеседника,
тем более, что свет электрической люстры падал как раз на голову
последнего. Таким счастливым положением Кондратий Петрович, конечно,
поспешил воспользоваться, но ничего нового не открыл: черная шелковая
маска плотно облегала лицо незнакомца, так что казалось что оно отлито из
черного гипса. Егорин на мгновение встретился с глазами мрачного
неподвижного взгляда незнакомца, так что бокал даже задрожал в его руке.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся резким ироничным смехом человек в маске. -
Вы, Кондратий Петрович, все еще не покидаете надежду открыть мне мое
инкогнито. Напрасно стараетесь! Человек, который хотя бы раз на одну
секунду увидевший мое лицо, долго не живет! Это запомните!
Невольный трепет пробежал по членам Егорина при этих словах, полных
страшного значения.
- Я позвал вас, чтобы поговорить об очень важном деле, - начал
человек в маске, разваливаясь в кресле и спокойно глотая шампанское.
Егорин подобострастно подался вперед, весь превратившись во внимание.
- По донесениям моих агентов, приблизительно через месяц мы можем
взять около трехсот тысяч рублей. Сумма, как видите, большая, но и риск
немалый! Хотя план действий будет разработан мной всесторонне. Но
рисковать все же придется. От вас я требую быть готовым на все, вполне
подчиняться моим указаниям и в известную минуту явиться к моим услугам с
двумя лошадьми в отдельных экипажах, и двумя надежными помощниками. За это
вы можете получить одну треть взятой суммы... Согласны ли вы.
- Под вашим руководством - на все согласен! - решительно ответил
Егорин.
Сто тысяч рублей уже рисовались в его воображении и заставляли забыть
о грозящих опасностях.
29. КАНДИДАТЫ НА ВИСЕЛИЦУ
Изъявив согласие на участие в предприятии, хотя и опасном, но
заманчивым по выгодности, Егорин задумался над тем, кого взять себе в
помощники. Требовалось двое. И оба должны были быть люди смелые,
решительные.
Разве Ваньку взять, - думал Егорин. - Он хоть и прикидывается теперь
тихоней, а от фарта не откажется.
Предположение Егорина оправдалось: когда он в дружеской беседе с
глазу на глаз, рассказал Кочерову о готовившемся предприятии. Не
передавая, впрочем, подробностей его, то Иван Семенович хотя и колебался
видимо, но решительного отказа не высказал...
- Ты-то подумай, - уговаривал его Егорин, - сейчас, промежду нас
сказано, ладишь ты бабу свою околпачить. Это я давно заметил уже. Скоро
тебе жену не провести: хитра шельма! Не гляди, что смиренницей
прикидывается... Скажем так даже: обделаешь ты дельце, хотя тоже хлопот
много будет, переведет она дома на тебя. Много ли тебе отчислится! А ждать
надо да камедь ломать! Нет, если ты уж хочешь деньгу иметь, да вольной
волей жить, то бей с налета. Ты рассуди: в один, может, час какую фортуну
составить можно. На худой конец тысяч двадцать на твой пай придется.
Перспектива положить в карман двадцать тысяч была заманчивой и Иван
Семенович, отбросив колебания, решил примкнуть к Егорину.
Была, не была! - мысленно успокаивал себя он. - По крайней мере,
сразу могу на ноги встать. И Катю опять взять... Правду говорит Кондратий:
нечего, у моря сидя, погоды ждать...
Заручившись согласием Кочерова, Егорин посоветовался с ним
относительно выбора второго помощника.
- Стой, брат! Я знаю! - ответил после некоторого размышления Кочеров.
- Есть подходящий человек!
- Кто такой.
- Видишь ли, в трактире у Чебукидзе я познакомился с одним молодым
человеком, тоже из грузин, Гришкой Махаладзе зовут... В Томск он приехал
места искать и сейчас без дела шатается. Парень отчаянный, на что хочешь
пойдет. Товарищ хороший - не выдаст!
- Это такой черненький, невысокого роста. Тот самый с которым мы
тогда у Орлихи гуляли... осенью, помнишь.
- Этот, самый...
- Ладно, поговори с ним. Где он теперь живет.
- У Чебукидзе. Земляки ведь.
После этого разговора прошло более трех недель. От инициатора дела -
человека в маске - никаких еще распоряжений не поступало. Егорин начал уже
сомневаться, не расстроилось ли дело, как однажды утром почтальон принес
ему письмо с городским штемпелем. Это было приглашение от человека в маске
явиться на собрание. Мы не останавливаемся на подробностях этого свидания,
потому что результаты переговоров Егорина с человеком в маске будут
выяснены позже. Получив подробную инструкцию, Кондратий Петрович оповестил
своих помощников о необходимости собраться и потолковать между собой.
Был конец марта. В воздухе уже чувствовалась весна, которая в этом
году обещала быть ранней. Ездили уже на колесах. В один из этих дней,
поздно вечером, Кондратий Петрович выехал на собственных лошадях без
кучера. Он отправился на свидание с Кочеровым и Махаладзе. Свидание это,
имеющее целью объяснить план действий, было назначено у Махаладзе,
занимающего маленькую комнату в верхних этажах трактира Чебукидзе.
Последний не был посвящен в этот заговор и поэтому предполагаемое свидание
должно было происходить в строгой тайне.
Сдав лошадь на попечение дворника, Егорин поднялся на верхний этаж. В
небольшой комнате, куда вошел Кондратий Петрович, было жарко и сильно
накурено. На столе горела свеча, воткнутая в пустую пивную бутылку. Тут же
стояла водка и неизменный шашлык, блюдо, приготовлением которого особенно
славился трактир Чебукидзе. Хозяин комнаты, безусый юноша, стройный и
сухощавый, со смуглым лицом, поднялся навстречу Егорину. Они обменялись
рукопожатием.
- Давно пришел. - Спросил Кондратий Петрович Кочерова, лежащего на
кровати.
- Засветло еще. Мы уже графин водки успели раздавить.
Кондратий Петрович присел к столу и, помолчав немного, обратился к
Махаладзе:
- Нас здесь никто не подслушает.
Тот отрицательно покачал головой.
- В соседней комнате никто не живет, а эта стена капитальная, так что
можно говорить смело.
Но Егорин, тем не менее, понизил голос до шепота.
- Садитесь поближе к столу и слушайте хорошенько, - начал он.
Те двое подвинули стулья и приготовились слушать. Кочеров нервно
пощипывал свои усики и смотрел куда-то в угол. Махаладзе был серьезен, но
очень спокоен.
- Дело, за которое мы беремся, - продолжал Егорин, - предстоит скоро.
Послезавтра. В этот день, в десять часов утра, поедут на томский вокзал
железнодорожные артельщики - жалованье на линию повезут. Сумма большая -
