висячий замок, которым была заперта дверь в следующую комнату.
Минуту спустя, он вышел оттуда, держа в руках оплетенную соломой
бутылку.
- Коньяк есть... Важно теперь выпить! - и он сделал несколько глотков
из горлышка. - Тяни! - предложил он Козырю, передавая ему бутылку. Тот
поспешил воспользоваться приглашением.
- Ну, крепкий, дьявол. Аж искры из глаз посыпались. Почем бутылка?
- Три рубля.
Начинало светать. Окна, занесенные снегом, смутно забелели. Метель не
прекращалась и надоедливо выла в трубе.
Наконец, явился и Филька. Весь запорошенный снегом, сердитый и
усталый, он, войдя в комнату, с сердцем бросил мешок с инструментом и с
озлоблением выругался:
- Все глаза повыхлестала чертова пурга! Ишь вы как греетесь! -
усмотрел Филька своим единственным глазом заманчивую бутылку.
Не ожидая ответа, он подошел к столу и одним приемом опрокинул в себя
не менее стакана коньяку.
- Что, благополучно дошел? - спросил его Сашка.
- Надо бы лучше, да некуда! - хриплым простуженным басом ответил
Филька, отворачивая полу азяма и доставая кисет. - На улице теперь ни
одной души нет! - добавил он, с наслаждением затягиваясь едким махорочным
дымом.
- Ну, теперь давайте, ребята, "дуванить" (производить дележку), -
предложил Александр, вынимая пачку кредиток.
Деньги были тщательно пересчитаны. Оказалось всего три тысячи сто
семнадцать рублей.
- Ну, а вещи? - обратился Александр к кривому верзиле.
Филька вынул золотые часы, портсигар и еще три рубля.
- Вот! - заявил он.
- Значит, деньгами 3120 рублей! - сосчитал Александр. - Из них третья
часть атаману, - продолжал он, отсчитывая нужную сумму. - На нас троих
остается 2080 рублей. Это будет по... 693 рубля... Целковый еще казенный
остается...
Козырь и Филька молчали, напрягая мозг, высчитывая свой свой
"заработок".
- Ну, я вам дам сейчас по шестьсот рублей, для ровного счета, а
остальные пусть за кассой остаются. Согласны?
- Ладно... чего там толковать! - ответил Козырь, беря свою часть
денег и бережно завертывая их в носовой платок. Филька тоже согласился.
- Что ж касается вещей, то стоимость их мы разделим после продажи! -
закончил Александр. - Я, вам, ребята, не буду повторять о необходимости на
некоторое время избегать кабаков и тому подобных мест. Сами знаете, как
это опасно теперь!
- Чего там! Об этом не сумлевайся: нешто впервой! - заметил Филька.
- А тебе, Филька, оставаться больше здесь незачем. Завтра мы поедем
на заимку: там можешь пьянствовать сколько хочешь.
- Што-ж, ехать, так ехать... по мне хошь седни! - безразличным тоном
отозвался Филька.
- Ну, я ухожу! Завтра утром я за тобой, Филипп, заеду!
Пройди-свет нахлобучил башлык и собрался было выйти из комнаты, но
его остановил Козырь.
- Вот что, Александр, ты седни вечером, коли время будет, заходи ко
мне на квартиру: надо же "дуван" запить. Квартира у меня, сам знаешь,
спокойная - бояться нечего... погуляем ночку!
Пройди-свет в нерешительности остановился.
- Право, не знаю... - начал он, но Козырь горячо повторил свое
приглашение:
- Чего там не знать! Право слово - приходи!
- Ну хорошо! Часов в шесть вечера зайду! - решил Александр и,
простившись со своими сообщниками, вышел.
Немного погодя, собрался уходить и Козырь.
- Ты тоже, Филька, приходи. Погуляем! Только... Вот што, брат, у
меня, значит, будет все по-деликатному: вроде бы на господский манер, так
уж ты того... Махорку-то свою брось, а купи папиросы! Я приглашу своего
хозяина: человек он политичный, бывалый, по "бумажным делам" судился.
- Надо ему показать, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.
- Это можно! Не бойсь - в грязь лицом не ударим. Тоже и мы видели
людей, - несколько обиженно ответил Филька.
- Ну, так приходи же. Вечерком, так - часов в шесть.
Приятели расстались.
Необходимо пояснить, что Сенька Козырь, с тех пор, как начал работать
под руководством Пройди-света, весьма и весьма поправил свои финансовые
дела. Сошелся с одной девицей, из числа своих прежних знакомых, снял
квартиру и зажил по-семейному. Безопасность его была, между прочим и в
том, что паспорт у него был чистый, документом этим снабдил его еще
Егорин. И теперь, благодушествуя в своей собственной квартире, не зная
нужду в деньгах. Козырь благ благословлял судьбу, сведшую его в то
памятное осеннее утро с Пройди-светом.
Вернувшись к себе домой часов в семь утра, Козырь застал свою
сожительницу, молодую еще недурную собой женщину, уже проснувшейся. Она
возилась с самоваром, поджидая своего дружка, крайне озабоченная его
долгим отсутствием. Цель таких ночных экспедиций, предпринимаемых Козырем,
была ей хорошо известна и она опасалась за исход этих темных дел.
- Пришел! А может, приехал? - шутливо хлопнул ее по спине Козырь. -
На вот, спрячь, куда подальше! - и он протянул ей деньги.
4. В НЕБОЛЬШОЙ, НО ТЕСНОЙ КОМНАТЕ
Глаза молодой женщины блеснули радостным огоньком. Она бережно взяла
переданную ей пачку денег и спросила:
- Сколько тут, Сеня?
Козырь промолчал и затем раздельно произнес, наблюдая впечатление,
произведенное его словами.
- Ровно... шестьсот целковых.
Ольга Егоровна, так звали сожительницу, даже онемела от
неожиданности: слишком уж большой показалось ей эта сумма.
- Вот что, Оля, - обратился к ней Козырь, - всех-то денег ты не прячь
- оставь на расходы рублей пятьдесят. Сегодня у меня вечером будут гости,
так надо будет приготовить угощение. Ты уж похлопочи, чтобы все было как
следует.
- Много гостей звал-то?
- Нет, двое товарищей придут, да хозяина надо пригласить.
- Пельмени разве сделать.
- Что ж, это хорошо! Стряпай пельмени. Ну, а пока поторопи самовар.
Напьюсь чаю, да пойду в магазины.
Полчаса спустя, Козырь, выпив наскоро два стакана чаю, оделся в
приличное пальто с барашковым воротником и вышел из квартиры.
Одноэтажный дом разделялся на две половины. В одной из них, меньшей
по размеру, жил Козырь, а другую с окнами на улицу, занимал сам хозяин -
Василий Федорович Шумков, человек с "политичным обхождением", как
отзывался о нем Козырь.
Шумков, также как и его квартирант пришел в Сибирь не по доброй воле.
В молодости он был письмоводителем у мирового судьи, где-то на юге России.
Попался в какой-то грязной истории и был сослан с лишением некоторых прав
в места не столь отдаленные. Здесь, в Сибири, он переменил множество
профессий, начиная от содержания тайного дома терпимости и кончая скупкой
заведомо краденных вещей. Последнее занятие давало ему постоянный и очень
большой доход. В этой сфере он не имел себе соперников и действительно был
достоин отзыва Сеньки: вел свое дело - "по самой тонкой политике". Кроме
этого, так сказать, неофициального занятия, у Шумкова была мелочная
торговля. Лавка помещалась в его собственном доме. Занимался он также
скупкой и перепродажей просроченных ломбардных залогов. В общем, был
человек оборотистый.
В описываемое нами утро, он стоял у себя в лавке за прилавком и
щелкал на счетах, подводя итоги своих операций.
- Василию Федоровичу! - приветствовал его Козырь, показываясь на
пороге лавки, - наше почтение!
Шумков оторвался от толстой засаленной книги, которую он называл
"мемориалом", и протянул Козырю руку.
- Здравствуй, здравствуй, Сеня! Что хорошего скажешь?
- А вот хочу тебя, Василий Федорович, на пельмени звать. Приходи
сегодня вечером и супружницу свою захвати. Гости у меня будут...
покалякаем, значит!
- Спасибо на добром слове! Приду всенепременно! Часиков в восемь,
после запора лавки! - любезно раскланялся Шумков.
- Ну, а пока до свидания! Пойтить до магазинов - вина набрать!
- А ежели что из закуски понадобится, так у меня в лавке есть:
ветчина, колбасы, селедка, консервы, если нужно! - крикнул вдогонку
Шумков.
Но Козырь не намерен был угощать своих гостей залежалыми колбасами и
ржавой селедкой. Он решил все купить в хороших магазинах.
Часа через два Козырь, нагруженный разными свертками подъехал на
извозчике к своей квартире и, расплачиваясь с последним, дал ему за три
конца рубль серебром.
- Спасибо, барин! - пробормотал извозчик.
- Гм, барин, - усмехнулся Козырь, - а и то сказать - деньги есть.
Стало быть и почет как барину.
- Ну, Ольга, - заговорил он, входя в комнату, - всего накупил:
закусок разных и вина - прямо любому купцу впору.
Первым из гостей пришел Филька. Войдя в кухню, он долго возился около
дверей, отряхивая снег и откашливаясь.
- Ну и чертило! - подумала про него Ольга, пораженная громадным
ростом и могучим телосложением Фильки.
- Раздевайся, брат, да проходи сюда, в светлую горницу, - встретил
его Козырь.
Они прошли в другую комнату, отделенную от кухни дощатой
перегородкой. Здесь все было готово к приему гостей. На большом столе,
покрытом чистой скатертью, красовалась целая батарея бутылок: тут был и
коньяк, и рябиновая, и киевская наливка.
Громадный графин водки возвышался посредине стола.
- Ну-ка, Филя, хватим по одной для начала, - налил хозяин рюмки.
- С чем поздравить-то, - прохрипел Филька, бережно беря толстыми
пальцами налитую рюмку, - с новосельем, штоль!
- С окончанием дела, - подмигнул ему Козырь.
Они выпили, и Филипп не без важности ткнул вилкой в коробку с
килькой: дескать, знай наших - тоже не лыком шиты! Вскоре пришел, верный
своему слову, Сашка.
- Эге, да вы, братцы мои, вижу я времени не теряете! - весело
заговорил он, входя в комнату и здороваясь с присутствующими.
Одет он был в красную шелковую рубашку, суконную поддевку и
лакированные сапоги. Костюм его очень шел к статной молодецкой фигуре.
- Ишь, ты как вырядился, - подумал Козырь, и присоединившись,
церемонно ответил на пожатие руки.
- Гости дорогие, прошу - угощайтесь. Кому чего любо! - и он сделал
пригласительный жест рукой...
Выпивали, закусывали, но беседа клеилась плохо. Козырь был слишком
поглощен хозяйственными заботами, а Филька вообще был не из разговорчивых.
Некоторое оживление внесло появление Шумкова и его супруги. Сам Шумков был
в длинном старомодном сюртуке. Щеки его были тщательно выбриты, а
седоватые усы лихо закручены кверху. Супруга его - толстая дебелая женщина
- куталась в дорогую ковровую шаль и производила впечатление простоватой
мещанки, какой она и была на самом деле. Шумков женился на ней по расчету
и, несмотря на все старания, никак не мог привить ей "хороший манер".
В разговоре принимала теперь участие и Ольга.
Обменявшись незначительными фразами о погоде, о дороговизне дров,
причем Василий Федорович не преминул рассказать о том, что в их местах - в
херсонской губернии - поздно ложится снег, и какие там теплые бываю зимы.
Мало-помалу вино начало развязывать языки. Оживился также и Филька:
пользуясь тем, что дамы вышли в кухню, он сразу опрокинул чайный стакан
водки.
- Не люблю из рюмок! - пояснил он.
На сцену появилась гармонь, и Пройди-свет бойко заиграл какой-то
марш.
- Я обожаю музыку, - подвинулся к нему Шумков.
5. ПОСЛАНЕЦ ШАЙКИ
На другой день после вечеринки, устроенной Козырем, утром, сидя у
себя в лавке, Василий Федорович, развернул только что принесенный номер
местной газеты, прочитал следующее:
Загадочное преступление
