Как вам понравился сегодня спектакль.
- Пощадите! - еле смог выговорить Залетный.
- Как здоровье моего уважаемого друга - Кондратия Петровича?
- Богом клянусь - не по своей я воле шел... человек я маленький...
- Отчего это он не воспользовался моим приглашением и не приехал в
театр?
- Нужда заставила... простите, - бормотал Залетный, робко переступая
с ноги на ногу.
- Слушай, любезный, - резко переменил свой тон "человек в маске" -
теперь, надеюсь, и ты и Егорин будете вполне уверены, что бороться со мной
вам не под силу. Не так ли? Да, я не говорил ли Егорину, что все равно
ничего из ваших розысков не выйдет...
- Говорил... Что он думает.
- Денег ему жалко.
- Хм, денег! А головы своей ему не жалко.
- Про себя скажу, что я если прикажете, с этой минуты ваш слуга до
последнего дыхания...
- Слуг у меня, любезный, и без тебя много.
- Заслужу, постараюсь!
- Передай ты от меня Егорину мое решение: хочет он деньги иметь,
пускай вступает в мою организацию, не хочет, значит, останется в дураках.
Но за мной пусть лучше не следит и бороться со мной не пытается. Я отлично
знаю, что у него большие связи среди "фартовой" публики, но у меня тоже
есть люди. В огонь и в воду пойдут, только прикажи. Обидно ему покажется
под началом-то ходить. Зато выгодно!.. Мы с ним в союзе такие дела можем
делать, что всю Сибирь в руки возьмем! Понял?
- Я в точности передам Егорину ваши слова. Думаю, что он больше
кочевряжиться не станет, - почтительно ответил Залетный.
"Человек в маске" встал, прошелся по комнате и, после некоторого
раздумья, закончил:
- Сейчас тебя увезут обратно. Дом, где мы теперь находимся, не должен
знать никто - и поэтому тебе опять завяжут глаза. Вам не нужно искать меня
- пусть только Егорин, в случае согласия, завтра в час ночи ожидает меня у
себя в квартире. Я приду. Условным сигналом будет - лампа на окне,
выходящем к томи. Понял!
- В точности все передам...
"Человек в маске" позвонил. Явился рослый парень.
- Завяжите ему глаза и увезите его, как вам приказано, - указал он на
Залетного.
19. ИЛИ Я, ИЛИ НИКТО!
Теперь мы должны вернуться к Пройди-свету и его пленнице. Мы оставили
их, если помнит читатель, в тот момент, когда пролетка, управляемая
Сенькой Козырем, была уже у ворот дома Загорского.
- Приехали, краля моя, - повторил Александр спокойным тоном человека,
уверенного в своей победе. - Запри ворота, Панфилыч!
Пролетка остановилась у заднего крыльца...
- Распряги лошадей, Семен, - продолжал Сашка, - экипаж вкати в
каретник, а ты красавица моя, - он легко поднял на руки девушку, - пойдем
со мной!
- Здесь тебя давно ждут. И комната тебе и все приготовлено!
Девушка молчала, тяжело дышала, но уже не сопротивлялась, точно
сознавая всю бесполезность борьбы.
- Посвети мне, Панфилыч, - крикнул Александр, поднимаясь со своей
дорогой ношей на крыльцо.
Старик-дворник, успевший закрыть ворота, подошел, держа в руках
небольшой фонарик.
- Идите, идите, - пробормотал он, всходя в сени и освещая путь.
Пройди-свет быстро, точно не чувствуя тяжести живой ноши, шагал за
Панфилычем, идущим впереди. Они поднялись по лестнице, вошли в верхний
этаж и пройдя ряд пустых комнат, остановились перед запертой дверью.
- Отворяй, - кратко приказал Александр, опуская на пол порывисто
дышащую девушку. Щелкнул замок, и дверь была открыта... - Зажги огонь,
старина!
Панфилыч, ворчал что-то про себя под нос, скрылся в темной комнате,
оставив свой фонарь около порога. Прошла минута... две...
Вдруг темноту комнаты, на пороге которой стоял Александр, сменил
нежный голубой полусвет, точно кто-то невидимый, вверху под потолком,
зажег электрический фонарь, скрытый цветным абажуром.
- Входите, красавица! - обернулся Александр к девушке. - Эта комната
отведена вам.
Пленница смело шагнула через порог и глухо, насколько ей позволял
шарф, окутывающий всю нижнюю часть лица, спросила:
- Зачем вы привезли меня?
- Зачем привезли... а это уж ты спроси у того, для кого мы тебя
привезли, а не у нас! - спокойно ответил Александр, осматривая помещение:
все ли в порядке.
Комната была большая, обставленная богатой мебелью, застланная
пушистым ковром. В углу стояла роскошно убранная кровать. Пленница
вздрогнула при последних словах Пройди-света, сделав слабую попытку
двинуться вперед, но остановилась и молча смотрела на него, точно
переживая свое волнение.
- Так вот, голубушка, послушайте, что я вам скажу: сейчас мы вас
оставим здесь - в этой комнате. Не глупите и не пробуйте убежать. Окна
снаружи закрыты ставнями; дверь тоже будет заперта. И не кричите зря,
горлышко только свое надорвете. Все равно услышать никто не сможет. Если
вам понадобится что, то нажмите эту кнопку и явится вот сей старик. -
Александр кивнул на Панфилыча. - Приказывайте ему, что угодно! Здесь вы -
полная госпожа! А потом явится ваш барин, вот у него вы и спросите, зачем
вас сюда привезли! Дайте я помогу развязать ваш шарфик - больше он вам не
нужен.
Развязав девушку, которая в это время повернулась к нему спиной,
точно пряча свое лицо, Александр пошел к двери.
- Ну, не скучайте - барин, наверное, скоро явится! - сказал он
уходя...
Вслед ему раздался серебристый звонкий смех.
- Ха, ха, ха! Давно ли ты, Саша, друг мой сердечный, сделался
комиссионером по части живого товара!
Пройди-свет быстро повернулся, услыхав знакомый голос:
- Что такое! Кто это говорит!
Девушка стояла к нему лицом, вся освещенная светом, падающим сверху,
и продолжала звонко смеяться.
- Катя! Ты ли это! - вскрикнул пораженный Пройди-свет, узнав в своей
пленнице свою же любовницу - ту самую Катю, которая уже неоднократно
являлась в разных ролях в предыдущих эпизодах нашего романа.
- А ты думал кто! Думал, и впрямь выкрал для своего "барина" невинную
девочку! Эх, Александр, какими делами ты стал заниматься!
Пройди-свет, справившись со своим изумлением, полувосхищенно,
полусердито спросил:
- Но как же ты все это подстроила!
Катя подошла к нему и, ласково обвив его шею руками, прошептала:
- Голубь ты мой, если бы я знала тебя, не любила, то и не следила бы
за тобой... И горюшка бы мне было мало, с кем ты живешь, куда ходишь!
- Догадалась, стало быть, зачем я спрашивал про ту девчонку, - тихо
произнес Александр, слегка отстранясь от Кати.
Она заметила это движение и, видимо, обиженная, отошла в сторону.
Не много ума надо было, чтобы догадаться! Недаром ты, когда она
последний раз к нам заходила, помнишь ты тогда сидел в зале, все время на
нее глаза пялил!
- Ладно... Говори дальше!
- Что ж дальше! Потом она сама мне сказала, что видела тебя в
Никольской церкви, у всенощной. Тогда я догадалась, что ты следишь за ней.
- Приревновала, значит! - усмехнулся Александр.
Лицо девушки потемнело. Она судорожно сжала свои руки.
- Не смейся, Александр, разве ты не знаешь, как я тебя люблю! -
вырвалось из уст Кати, после некоторого молчания.
- Но все-таки я не пойму, как это вышло, что мы захватили тебя вместо
той! Ведь старуха-то была с ней.
- Мать ее была, а с ней вместо дочери пошла я... Потому что я
догадывалась, что именно сегодня ты сделаешь попытку похищения.
- Стало быть, ты обо всем предупредила их... - поднялся Александр.
- Ну да... не могла же я молчать, раз дело... Но что это с тобой?
Саша, Саша, что ты!.. - Девушка бросилась вперед и испуганно упала на
колени, протягивая руки, точно защищаясь от смертельного удара... Лицо
Александра побледнело от глубокого волнения. Глаза его горели мрачным
огнем... руки дрожали... Но он победил себя.
- Ну, вставай... Видно, не пришел еще твой час! - тяжело вздохнул он.
- Никогда ты, Катерина, не была так близко к смерти, как сейчас.
- Разве ты ее так сильно любишь, что убить меня хотел! Так убивай...
если можешь! - Девушка гордо выпрямилась, откинув голову.
Она была прекрасна в этом порыве, как живое воплощение обманутой
любви и мрачной решимости.
- Зачем ты ломала эту комедию: дала привезти себя сюда?
- Затем, что я хотела узнать, что у тебя на уме... И если б ты
обнаружил так или иначе, что привез меня для себя, то... - голос девушки
дрогнул и перешел в глухой страстный полушепот, - я бы поступила... вот
так! - В ее руках блеснуло дул револьвера. - Помни, что, или я, или никто!
20. ПОЛНОЧНЫЙ ГОСТЬ
Залетному вновь завязали глаза и вывели его из комнаты.
- Слава богу, дешево отделался! - подумал экс-сыщик, широко вздохнув
холодным ночным воздухом, когда его вывели на двор. Здесь ожидал крытый
экипаж, на козлах которого сидел молчаливый возница, флегматически
покуривающий трубку.
- Ну, садись, что ли! - грубо проворчал конвоир Залетного. - Возись
тут с вами... тьфу!
Залетный молча повиновался приказанию. Они выехали со двора и опять
заныряли по рытвинам, часто сворачивая с улицы в улицу.
Прошло не менее как полчаса, когда экипаж, наконец, остановился.
- Вылазь и уноси ноги по добру-поздорову.
С глаз Залетного сняли повязку и довольно бесцеремонно вытолкнули его
из пролетки. Пока Залетный успел оглядеться кругом, привезшие его уже
скрылись за поворотом улицы. Залетный не сразу узнал, где он находится,
так было сильно пережитое им волнение. Он пошел наудачу прямо и, встретив
объездного, медленно ехавшего по середине улицы, спросил:
- Эй, дядя! Это какая улица будет.
Объездной остановил лошадь, пристально посмотрел на Залетного и, не
спеша ответил:
- Какая улица! Это Московский тракт будеть... аль ты не здешний?
Залетный даже свистнул от изумления.
- Вот куда завезли! Теперь до квартиры-то придется пошлепать. Ежели к
Егорину идти, - неудобно ночью весь дом булгачить. Нет, уж лучше пойду
восвояси. По крайней мере, высплюсь хорошенько! - и Залетный, поблагодарив
объездного, пустился в путь.
Треволнения, пережитые Залетным за прошлую ночь, и сильная усталость
дали себя знать. Несмотря на порядочную дозу алкоголя и шестичасовой сон,
Залетный проснулся, чувствуя себя разбитым.
- Надо, все-таки, было идти к Егорину, дать отчет о вчерашних
событиях.
Хмурый и полусонный, не отвечая на слова, на заботливые расспросы
своей любовницы, Залетный оделся, выпил на дорогу стаканчик водки и вышел
из квартиры.
Уже темнело, когда он подходил к дому Егорина. Ранние осенние сумерки
и холодный ветер, уныло гуляющий в телеграфных проводах наводил на душу
Залетного какой-то странный безотчетный страх: ему все казалось, что его
кто-то преследует по пятам, и он поминутно оглядывался.
- Дома Кондратий Петрович? - спросил он, заходя в лавку, где его
встретила жена Егорина.
- Дома... проходите вот в эту дверь. Калоши-то здесь оставьте!
- А, Артемий, друг сердечный! Ну, как наши дела? - воскликнул
Кондратий Егорович при виде входящего.
Залетный молча пожал протянутую руку Егорину, подозрительно огляделся
кругом и таинственно прошептал.
- Запри дверь-то... Как бы кто не подслушал...
- Кому тут подслушивать-то. Опричь меня, да жены во всей квартире
никого нет. Стряпка на кухне. Работника я послал в город за овсом...
Говори смело!
- Ну, Кондратий, - начал вполголоса Залетный, - скажу я тебе: сколько
мне в жизни приходилось разных передряг испытать, а такого страха, что
вчерашней ночью хватил, еще не видывал!
