Вчера утром был найден в своей спальне
задушенным известный Томску коммерсант и
домовладелец NN. Убийство совершено с целью
ограбления: железный несгораемый шкаф, в котором
покойный хранил ценности, оказался сломанным.
Ящики письменного стола выдвинуты; вещи перерыты.
Убийцы, очевидно, люди опытные, так как ими взяты
только наличные деньги, сумма которых неизвестна,
и оставлены именные серии, свыше чем на 36000
рублей. Предварительным дознанием установлено, что
преступники пробрались в дом через взломанную
дверь парадного хода. На этом преступлении лежит
печать загадочности. Положительно непонятно: каким
образом убийцам удалось совершить свое гнусное
дело, не разбудив никого в доме. Через две комнаты
от спальни убитого спал его приемный сын, молодой
человек. Жена покойного и его дочь, спавшие в
своей комнате, тоже ничего не слышали.
Заканчивая настоящую заметку, высказываем
горячее пожелание, чтобы перст карающей Немезиды
указал преступников!
Прочитав это сообщение, Шумков не спеша сложил номер газеты и
многозначительно крякнул. Теперь ему было понятно появление портсигара в
руках Фильки.
Покойный NN - был тот самый человек, которому принадлежал портсигар,
узнанный Шумковым.
Вот оно, что, - размышлял Василий Федорович, - стало быть, это их рук
дело! Однако, не ожидал я от своего квартиранта такой прыти! Это, должно
быть все тот, в поддевке, руководит... Парень, видно сразу, прожженный!
Шумков имел в виду Пройди-света, импонирующее влияние которого было
замечено им во время пирушки.
- Да... Дельце, можно сказать, тонкое! И взяли они думать надо, сумму
немалую! Недаром Сенька так раскутился: вина да закуски разные выставил.
Чай пришлось на его долю не одна тысяча. У покойника деньги должно быть
были бешеные. Эх, нельзя ли мне около этого дела чем поживиться!
Последние мысли глубоко засели в голову Василию Федоровичу, и он весь
день, отпуская товар, считая деньги, казался озабоченным и непривычно
рассеянным. У него созрел план, как извлечь выгоду для себя из той тайны,
которую открыл ему портсигар с инициалами...
Вернемся к нашему старому знакомому Егорину.
Два дня спустя после вышеупомянутого, Кондратий Петрович сидел у себя
в столовой за вечерним чаем и самым милым образом беседовал со своей
женой.
- Хозяин, вас спрашивают, там на кухне. - Просунулась в столовую
голова кухарки.
- Кто это такой, - отставил свой стакан Егорин, вылезая из-за стола.
В кухне около порога стоял неизвестный ему мужчина, довольно прилично
одетый. При виде Егорина он молча подал ему небольшой конверт.
В нем заключалась карточка, на одной стороне которой чернела зловещая
печать "мертвой головы", а на другой была надпись: "следуйте немедленно за
подателем сего письма."
Егорин нахмурил брови и обратился к таинственному посланцу:
- Подожди немного, я сейчас оденусь.
За то время, как Егорин вступил в шайку "мертвой головы", ему не
приходилось ни разу принимать участия в предприятиях шайки. Раза два он
ссужал своих лошадей лицам, явившимся от имени этой организации, причем
каждый раз получал известную сумму. На его попытки узнать, где находится
атаман шайки - "человек в маске", что он теперь предпринимает, люди,
бравшие у него лошадей отговаривались незнанием. Надо сказать, что за
последнее время, тот ореол таинственности, который в глазах Егорина
окружил личность главаря шайки рассеялся.
Наши читатели, без сомнения помнят, как был удивлен Егорин
таинственным исчезновением "человека в маске", при первой их встрече.
Егорин, прошедший, как говорится, огонь и воду, не верящий "ни в сон, ни в
чох, ни в птичий грай", некоторое время был склонен видеть в своем ночном
госте нечто сверхъестественное.
Но "ларчик просто открывался". Совершенно случайно Кондратий Петрович
обнаружил в сенях, отделяющих его собственное помещение от соседней
квартиры, потайную дверь. В квартире этой, теперь пустой, жил какой-то
приезжий из России господин.
Теперь Егорину было понятно вполне, что этот квартирант был никто
иной, как член шайки.
Потайная дверь была устроена им и туда-то скрылся "человек в маске".
Во всяком случае, Кондратий Петрович не потерял веры в силы и могущество
шайки. Мысль возвратить "свои тридцать тысяч рублей" не приходила ему
больше в голову.
Теперь, получив приказание идти неизвестно куда и неизвестно зачем,
Кондратий Петрович был заинтересован: он предчувствовал что-то серьезное.
Одевшись в шубу-барнаулку с высоким воротником, сунув в карман
пиджака револьвер, Кондратий Петрович вышел на кухню.
- Я готов! Идемте! - обратился он к своему проводнику. Тот молча
поднялся с лавки и они вышли на улицу, где их ожидал извозчик.
- На Бульварную! - приказал извозчику спутник Егорина, поднимая
воротник пальто.
Было часов около восьми вечера. В воздухе было тихо и тепло... Падал
мягкий снежок... Темная даль Бульварной улицы мигала огненными точками
редких фонарей. В душе Егорина поднималось какое-то неприятное чувство
тоски и безотчетного страха.
6. САМОСУД
На углу одной из улиц пересекающих Бульварную, спутник Егорина
остановил извозчика.
- Теперь пойдем пешком! - шепнул он Кондратию Петровичу,
расплачиваясь с извозчиком.
Подождав, пока извозчик не скроется из виду, они пошли дальше в
темноту ночи. Свернули в один из глухих переулков, вошли в небольшой, весь
занесенный сугробами снега двор, посреди которого чернела какая-то
постройка. Это был тот самый флигель, в котором помещалась "штаб-квартира"
шайки, как называл ее Пройди-свет. Казалось, что все в этом флигеле
погружено в глубокий сон: ни одна полоска света не вырывалась из окон,
плотно закрытых ставнями.
Спутник Егорина осторожно постучался в наружную дверь сеней.
- Кто там? - раздалось за дверью.
- Свои... туз козырей! - ответил условным паролем стучавший.
Дверь была немедленно открыта.
- Проходите, штоль, - прохрипел чей-то голос. - Чиркни-ка спичкой,
Иван! А то впотьмах лоб, пожалуй, расшибешь.
Слабое синеватое пламя на несколько мгновений осветило внутренность
сеней: пользуясь этой краткой вспышкой света, все трое прошли во флигель.
Первая комната представляла из себя прихожую. Из нее вела лестница наверх.
- Проходите наверх! Там, почитай, все в сборе. Только за вами дело.
Нате вот вам маски - Егорину подали маску, грубо сделанную из черного
коленкора.
- Это еще зачем? - недоумевающе спросил Егорин, не решаясь надеть
маску.
- Стало быть, нужно. Что ты в чужой монастырь со своим уставом
пришел? - грубо оборвал Егорина его спутник.
Егорину ничего не оставалось более делать, как повиноваться.
- Вроде, как на святках ряженые! - произнес он деланно шутливым
тоном, поднимаясь за своим проводником по верхним скрипучим половицам
лестницы. В большой комнате мезонина сидело несколько человек,
принадлежащих судя по платью, к совершенно разным слоям общества.
Рваный, покрытый заплатами, армяк типичного "жигана" выделялся рядом
с хорошей енотовой шубой какого-то солидного господина. Все присутствующие
были в одинаковых черных масках, совершенно скрывающих лица. При входе
Егорина, некоторые из членов шайки с любопытством повернулись в сторону
его: другие же остались неподвижны, не обратив никакого внимания на приход
новых лиц.
- Садись, где стоишь! - заметил Егорину его проводник, опускаясь
прямо на пол. Его примеру последовал и Егорин. Он, усевшись недалеко от
дверей, с любопытством окинул глазами обстановку комнаты. Голые стены,
покосившийся от времени потолок, полпечки с облупившейся штукатуркой. -
Все это гармонировало со слабым светом сальной свечи и торжественным
молчанием людей в черных масках. Получалось сильное оригинальное зрелище.
Даже спокойный, привыкший ничему не удивляться, Егорин и тот был поражен
необычностью происходящего.
- Маски эти недаром придуманы, - сообразил Егорин, - это для того,
должно быть, чтобы друг дружку в лицо не заприметили. Хитрая механика,
однако! Интересно знать, зачем это собрались мы сегодня! Какие такие дела
решать будут!
Естественное любопытство Егорина вскоре было удовлетворено.
Дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась и на пороге показалась
новая фигура. Это был стройный красиво сложенный человек, немного выше
среднего роста, одетый в коротенькую куртку из желтого верблюжьего сукна.
Лицо его было также закрыто черной маской. Он подошел к столу, стоящему
посреди комнаты, оперся на него рукой, обвел глазами присутствующих и
заговорил. При первых словах его речи, Егорин узнал в нем ночного гостя -
"человека в маске". Тот же резкий повелительный тон, тот же металлический
холодный тембр голоса...
- Товарищи! - так начал главарь шайки. - Мы собрались сегодня для
того, чтобы произвести суд над одним из членов нашей организации.
Среди присутствующих обнаружилось легкое движение.
- Он виноват в следующем: во-первых в том, что самовольно присвоил
себе вещь, принадлежащую общей кассе. Хотя это само по себе является уже
нарушением наших правил, но, имея в виду, что вещь была взята им временно,
можно было бы первую вину не считать особенно важной. Второй пункт
обвинения вытекает из первого: одно лицо, не принадлежащее нашей
организации, увидело эту вещь в руках виновного и, по печальному стечению
обстоятельств, сразу же определило, каким путем вещь эта была взята от ее
владельца. Таким образом, дело приняло серьезный оборот. Тайна организации
стала известной постороннему человеку, который захотел отсюда извлечь для
себя выгоду. Он предложил поделиться с ним барышом той ночи, когда между
прочим, был взят и тот портсигар. В случае же нашего несогласия принять
его в долю, этот человек может очень повредить нам, так как ему известны
трое из наших. Одним словом, мы, благодаря одному болвану из своей среды,
нажили себе много хлопот. Вам предстоит теперь, товарищи, решить вопрос -
как наказать виновного.
Обвинитель замолчал и пристальным выжидающим взглядом посмотрел на
остальных членов шайки.
В комнате было тихо: все сознавали важность переживаемого момента.
Обвиняемый - наш злополучный Филька, невольно навлекший на себя и
своих товарищей такую неприятность - присутствовал здесь же, и не без
трепета ожидал решения большинства. Он отлично знал, что шайка шутить не
любит, и, что суд ее будет суров.
- Надо этого человека, который то есть, доказчиком хочет быть,
убрать, пока не поздно! - раздалось чье-то предложение.
- Это правильно! Пришить его и дело с концом! - раздались голоса.
- Так... А что же мы должны сделать с виновником всей этой истории? -
вновь спросил атаман.
7. СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР
Опять наступило молчание. Никто не решился произнести слово
обвинения. Все молча косились друг на друга, подозревая в своем соседе
того обвиняемого, чья участь находится в зависимости от решения
большинства.
- По уставу нашей организации - виновный в выдаче товарищей
обрекается на смерть! - спокойным бесстрастным тоном отчеканил атаман.
Гробовая тишина служила ему ответом. Холодный пот выступил на лбу
Фильки.
- Крышка! - подумал он с отчаянием.
- ...но, принимая во внимание, - так же спокойно продолжал атаман, -
