залитый кровью и изуродованный неведомым сражением... Он просто
не может быть прекрасной триремой, "Короной Царгола", три дня
назад отплывшей к берегам Возашпы... Или все-таки это то же
самое судно?
Со сжавшимся сердцем бледный как полотно офицер еще раз
обвел взглядом палубу. Сомнений не было -- такие резные
позолоченные дельфины, повторяющие с внутренней стороны борта
наружное украшение, могли быть только на одном корабле. В
следующий миг взгляд отара наткнулся на приоткрытую дверь
большой каюты. На высокой створке были изображены скрещенные
меч и якорь -- эмблема королевской династии Царгола, ее
штандарт и герб.
Страшная правда громом прогремела в голове Джорна Джаваса.
На негнущихся, дрожащих ногах он пересек заваленную
трупами палубу и подошел к главной каюте. Неуверенными, слабыми
пальцами отар взялся за ручку. Тяжелая дверь оказалась не
заперта и легко распахнулась от слабого толчка. Джорн Джавас,
бормоча про себя молитвы и заклинания, заглянул внутрь, ожидая
увидеть в каюте то же, что и на палубах, ибо, если весь экипаж
сошел с ума, то как бы смог князь избежать безумия или удара
клинка какого-либо из своих матросов?
Но каюта была пуста.
Отар обыскал ее, но не нашел тела Карма Карвуса.
Медленно и неуверенно офицер вышел на палубу и вновь
направился к штурвалу и привязанному к деревянному колесу
капитану.
Адмирал был жив, хотя сначала показался отару мертвым.
Норгован Тул поднял голову и повернул перепачканное потом и
кровью лицо к Джорну Джавасу. Словно сквозь пелену тумана, он
смотрел на молодого офицера, чуть заметно шевеля губами.
-- Адмирал... вы живы? -- наклонившись к Норговану Тулу,
спросил Джорн Джавас. -- Что здесь произошло?
-- Серая Смерть... Серая Смерть... -- хрипло пробормотал
старый моряк.
Джорн Джавас перерубил мечом веревки, удерживавшие
адмирала у штурвала, и аккуратно опустил тело измученного
моряка на палубу. Затем он напоил Норгована Тула водой из своей
фляги.
-- Где принц? Где наш правитель Карм Карвус? Что с ним?
Говорите же! Говорите!
Норгован Тул из последних сил боролся с безумием. Лишь
подчиняясь его железной воле, оставшиеся в живых безумцы
взялись за весла и привели судно в порт. Верный своему долгу,
адмирал Царгола не покинул свой пост, пока трирема не вернулась
в родной порт. Но силы морского волка были на исходе. Он больше
не мог сопротивляться пелене безумия, черной тенью коснувшейся
его разума. Адмирал дико улыбнулся, оскалился. Его глаза
закатились. Джорн Джавас продолжал трясти моряка и спрашивать,
кричать. Ему нужно было знать, что случилось с Кармом Карвусом
и где он сейчас. Но из уст адмирала доносилось лишь одно слово,
чередующееся с безумными воплями, стонами и хохотом:
-- Исчез... исчез... исчез...
Когда другие офицеры царгольской стражи, преодолевая ужас,
поднялись на мостик, они увидели Джорна Джаваса, сидящего на
палубе. Голова адмирала лежала у него на коленях. Старый моряк
бормотал что-то бессвязное, время от времени принимаясь выть,
как и другие обезумевшие моряки "Короны Царгола".
Седовласый даотар положил руку на плечо Джорну Джавасу.
Молодой офицер поднял залитое слезами лицо.
-- Он что-нибудь рассказал? -- спросил даотар. -- Князь на
борту?
Джорн Джавас только горестно покачал головой.
-- Исчез... исчез, -- безнадежно произнес он.
x x x
В отсутствие Карма Карвуса старейший и занимающий самую
высокую должность канцлер Драт Хорван, барон Амагарский, взял
на себя управление городом в качестве регента.
Спустя лишь несколько минут после появления таинственного
корабля с безумной командой, в королевском дворце Царгола
собрался Государственный совет. Бледные, мрачные придворные и
высшие офицеры обсуждали происшедшую трагедию и гадали о
причинах. "Корону Царгола" обыскали от носа до кормы, но ни
единая мелочь не пролила света на тайну случившегося с
кораблем. На его борту осталась лишь часть экипажа, да и то
только мертвые и сумасшедшие. Остальные, видимо, оказались за
бортом. От мертвых мало что можно было узнать. Разве лишь то,
что они, скорее всего, погибли, покончив с собой, или пали от
рук своих же товарищей. От живых было немногим больше пользы:
ни с одним из них не удалось поговорить. Единственные
осмысленные слова, которые постоянно повторяли многие из
оставшихся в живых матросов, были:
-- Серая Смерть... Серая Смерть.
Но что означали эти слова? Все дворцовые лекари и
мудрецы-толкователи оказались бессильны вытащить из безумцев
еще хоть крупицу разумной информации.
Случившееся оставалось загадкой. Что разом свело с ума
стольких не слишком впечатлительных людей? Где Карм Карвус, что
с ним? Жив он или мертв? И если жив, то не вторит ли он сейчас
где-то леденящему душу хору воющих безумцев-матросов?
На борту триремы принца не оказалось, как, впрочем,
большей части экипажа и свиты. Куда же они могли подеваться?
Самым логичным, хотя и страшным было предположение, что, скорее
всего, в припадке безумия эти люди бросились в море или их
сбросили за борт другие безумцы.
-- "Корона" за эти дни не успела бы доплыть до Возашпы, --
мрачно произнес Драт Хорван. -- При попутном ветре туда плыть
неделю. А между нашими городами на побережье нет ни единого
городка или селения. Значит, что бы ни свело с ума экипаж
триремы, оно застигло корабль в открытом море. И если князя на
борту нет -- мы вынуждены смириться с трагическим выводом: Карм
Карвус бросился или был выброшен с борта триремы в воды Яшензеб
Чуна.
Собравшиеся, потупив взгляды, молчали. Лишь канцлер Драт
Хорван предложил, кусая губы:
-- Сейчас перед нами стоит вопрос, от ответа на который
зависят все наши дальнейшие действия. Было ли сумасшествие
экипажа "Короны Царгола" следствием природного явления, одной
из многих таинственных загадок океана, -- или же это плод
продуманного и запланированного нападения неведомого
безжалостного, жестокого и опасного противника? Опасного, ибо
он явно силен в чародействе и колдовстве.
Совет прервался, так и не придя ни к какому решению. Но
Царгол уже был поднят по тревоге. Усиленная стража заняла свои
места на стенах. Самые зоркие наблюдатели внимательно
вглядывались вдаль с высоких башен в поисках хотя бы малейшего
намека на появление врага. Если неприятель решится напасть и
штурмовать город, то Царгол приготовился встретить его во
всеоружии.
С первыми лучами солнца с одной из площадок на крыше
дворца поднялся в воздух воллер -- одно из судов Воздушной
гвардии Патанги, -- унося в небольшой кабине пилота из Патанги
и посланца из Царгола.
Маленькое воздушное судно, сделав круг над городом, словно
серебристая стрела, взяло курс на северо-восток, унося
печальную весть об исчезновении Карма Карвуса Повелителю Запада
Тонгору Могучему.
Глава 2. Кольцо Черного Сокола
На следующий день после первого удара Серой Смерти и
прибытия триремы в порт Царгол другой корабль вошел в бухту
другого порта далеко на северо-востоке от города из красного
камня.
Здесь, на берегу залива у самого устья двух рек, названных
Близнецами, возвышался огромный город Патанга, резиденция
Тонгора Могучего, самый большой и сильный город-государство из
Союза Девяти Городов Запада.
Этот второй корабль был не величественной и роскошной
королевской триремой. Это было небольшое, быстрое и маневренное
судно. Багровые паруса его жадно ловили любое дуновение
ветерка, острый нос беззвучно вспарывал водную гладь. На борту
этого корабля были живые матросы, а не трупы и не воющие
безумцы. Они столпились вдоль бортов и наблюдали за зрелищем
приближающихся, сверкающих в свете луны стен и башен Патанги.
Капитан Воздушной гвардии заметил черную галеру, как
только она вошла в бухту. Ни единого огня не горело на мачтах
судна, что придавало ему пиратский вид. Воллер, зависнув в
воздухе, условными сигналами передал сообщение о странном судне
стражникам, несущим вахту на крыше Воздушной Крепости. Взревели
горны, посыльные вскочили в седла, и их подкованные чешуйчатые
скакуны понеслись по улицам города к Морским Воротам, поднимая
тревогу.
К тому моменту, когда одинокая черная галера подошла к
причалу, ее уже поджидала рота стрелков со взведенными
арбалетами.
-- Эй, на галере! -- закричал отар -- командир стрелков.
-- Название судна? Порт приписки? Хозяин?
В открытых бойницах и над бортами показались лица моряков
разношерстного экипажа, собранного как минимум из половины
городов Западного побережья. Был тут и ковиец с круглым, как
луна, лицом, над бровями которого протянулся глубокий давний
шрам; несколько смуглых черноволосых тарданцев и уроженцев
Кадорны -- с янтарного цвета кожей и раскосыми глазами; был в
экипаже даже один могучий синий кочевник, родом с бескрайних
равнин дальнего Востока. Половина этой пестрой команды была
"украшена" шрамами. На лбах у некоторых моряков виднелись
клейма рабов и преступников. При этом на их руках сверкали
дорогие перстни, а в ушах поблескивали золотые серьги. Не менее
ярко, и куда более зловеще сверкали их обнаженные клинки.
Вдруг матросы расступились, уступая место у борта
высоченному человеку с рыжей бородой, одетому в красную куртку,
шаровары цвета бутылочного стекла, и обутому в высокие кожаные
сапоги. На груди у него висел тяжелый золотой медальон. Из-под
густых нахмуренных бровей следили за стражниками внимательные
серые глаза. Больше всего этот человек напоминал настороженного
быка: широкая грудная клетка, мощные плечи, руки, бугрящиеся
узлами мускулов, словно толстые ветви старого дуба.
-- Это судно -- "Ятаган" из Таракуса, -- рявкнул он, -- а
я -- Барим Рыжая Борода, его хозяин.
Молодой офицер на причале процедил сквозь зубы:
-- Пираты из Таракуса -- не самые желанные гости в Городе
Пламени. Почему вы вошли в бухту без опознавательных огней,
словно подкрадывающиеся воры?
Лицо Барима Рыжей Бороды расплылось в насмешливой улыбке.
-- Чем меньше лишних глаз увидит меня здесь, тем лучше,
приятель. Но я уверен, что меня примут в Городе Пламени. Вот --
держи!
Вынув какой-то небольшой предмет из кошелька на поясе,
капитан галеры бросил его офицеру. Предмет блеснул золотом в
свете факелов. Отар поймал его и внимательно осмотрел, поднеся
к свету.
Это было тяжелое золотое кольцо. На нем было глубоко
вытравлено два знака из пиктографического письма Южных
островов. Ко-Тон и Гор Йа назывались эти символы.
Отар не верил своим глазам. Словно проглотив язык, он,
моргая, разглядывал надпись на кольце, время от времени
переводя взгляд на капитана галеры.
-- Тонгор! -- наконец выдохнул офицер.
-- Ну да, -- ухмыльнулся пират. -- Имя Повелителя Тонгора,
вырезанное на сверкающем золоте Патанги. Сын Великого Царя дал
мне эту штуковину, чтобы, когда мне будет нужно, я был бы
допущен к Тонгору.
Отар все еще не мог прийти в себя. Таких колец во всем
мире было не более десятка. Ими владели короли и принцы,
присягнувшие знамени Черного Ястреба. Действительно, обладатель
такого кольца имел право в любую минуту лично встретиться с
Тонгором.
Молодой офицер вздрогнул, стряхнул оцепенение и
отсалютовал капитану пиратов, словно коронованной особе.
-- Вы владеете Печатью Тонгора, капитан Барим. Я в вашем
распоряжении. Пойдемте, я провожу вас к повелителю.
