твердо напомнил Чарн Товис.
-- Ах да, ну конечно же! Спасибо, приятель. Ну так вот.
Пока я пытался привести его в чувство, кто, как вы думаете,
вломился в "Черную галеру"? Ну конечно же, не кто иной, как
Тарган Одноглазый, мой старый приятель. Мы с ним, бывало,
плечом к плечу в строю стояли. Вместе в кабаках дрались, и в
бою держались поближе друг к другу... Чего стоила только
высадка на острове Йофис. Мы с Турганом тогда первыми ворвались
в их городской храм...Ну вот, значит, давненько мы с ним не
виделись, а воды с тех пор много утекло. Я еще в наш прошлый
заход в Таракус слышал в "Якоре и Кортике", что Тарган теперь
дружит с самим Дурангой Тулом, ну, ты его знаешь -- один из
приближенных Красного Волка. Вот, значит, к чему я это все...
Конечно, стоило мне все это немало -- знаете, сколько жратвы и
выпивки я ему выставил? Ну да ладно, этот мой одноглазый
приятель стоил того. Он теперь, сами понимаете, кой-куда вхож и
новости раньше других узнает. Но что утаишь от старины Блая? Не
родился еще такой человек...
Прервавшись, Блай выразительно облизнул губы и уставился
на стоящую за спиной Чарна Товиса большую бутыль с вином.
-- Ну? Будешь ты говорить или нет? -- раздраженно процедил
Барим.
Блай преувеличенно громко прокашлялся.
-- Это... извини, капитан... Холод такой на улице...
Боюсь, как бы... Целый день ведь на ногах, под дождем... сапоги
промокли... В общем... Ну, приятель, не плеснешь еще
глоток-другой старине Блаю из той посудины, чо стоит за твоей
спиной... Только в медицинских целях, разумеется, вы же
понимаете... Вот и замечательно... Ну, если только самую
малость еще -- чтобы уж добить бутылку...
Делая вид, что не замечает сжавшихся в кулаки рук Барима и
его сведенных гневной гримасой скул, Блай опрокинул бутыль себе
в рот и осушил ее до дна.
-- Вот, теперь полегче будет... Так значит, о чем это я...
Ну да, конечно... Мой план сработал. А план был такой: напоить
Одноглазого...
-- Более идиотского плана нельзя и придумать. Ты сам,
напившись, кому угодно все выболтаешь. Ладно, что у тебя еще?
-- ничего особенного. Просто я узнал, что они замышляют.
Воцарилось молчание. Барим и Чарн Товис обменялись
недоверчивыми взглядами.
-- Ты..?
Блай икнул и заговорщицки хихикнул, подмигивая своим
собеседникам.
-- ну да, капитан. Все прошло, как по маслу. Старина
Одноглазый, конечно, силен в питье, но даже он на спор может
увлечься и пообещать, что выпьет половину винных запасов
Таракуса, не выходя из-за стола. А я знай себе подзадориваю
его, вспоминаю старые времена да намекаю на будущее... В общем,
раскололся он, что твой орех. Ну он и нажрался. Схватило его
здорово, прямо за столом наизнанку вывернуло, а он все требовал
еще вина...
-- Блай, а ты уверен, что твой Турган не прикидывался
более пьяным, чем был на самом деле? Он не догадался, что ты
вытягиваешь из него нужные сведения? -- нетерпеливо спросил
Чарн Товис.
Блай посмотрел на молодого офицера и уверенно покачал
пальцами перед его лицом.
-- Ну уж нет, приятель. Старина Блай уж как-нибудь
проследил за этим... мы постепенно перешли от обсуждения идеи
штурма Патанги к тому, как будет делиться добыча и какова будет
доля каждой галеры... А потом я подвел его к тому, чтобы он
предложил мне угадать, когда наш флот выходит в море... В
общем, этот парень знал то, что нам нужно, и главное было -- не
мешать ему все рассказать.
-- Ну так когда? Когда же пираты выступают?! -- закричал
Барим.
-- Завтра, на рассвете, -- последовал ответ.
-- Завтра?! Но это невозможно!
-- А вот так, очень даже возможно. Одноглазый даже
объяснил, почему. Красный Волк боится, что Карм Карвус сумел
выбраться из той пещеры. А значит, есть шанс, что он доберется
живым до Патанги и предупредит Черного Ястреба об опасности.
Вот почему Каштар решил отправиться в поход раньше времени, не
дожидаться, пока в Таракусе соберутся все наши корабли. Сейчас
для Красного Волка самое главное -- скорость и неожиданность.
Итак, завтра на рассвете мы выходим в море... Приказ будет
передан всем капитанам сегодня в полночь посыльными Каштара.
вскочив на ноги, Барим выбежал из комнаты и помчался вверх
по лестнице. Вскоре со второго этажа послышались команды,
поднявшие с постелей уже уснувших членов экипажа.
-- Дурган, Рогир -- живее, живее! Эй, Зенд, Тангмар, ну-ка
пошевеливайтесь! Дело жизни и смерти!
-- Что за спешка, капитан? Тревога? -- послышался
заспанный голос Дургана.
-- Тревога! Через полчаса мы снимаемся с якоря, понял ты,
болван одноглазый? На рассвете флот Таракуса выходит в поход на
Патангу. Мы должны предупредить Город Пламени. И да помогут нам
в этом Горм и Шастадион! только бы успеть вовремя!
x x x
Чертыхаясь и проклиная всех богов на свете, матросы
"Ятагана" выскакивали из постелей и, полуодетые, спотыкаясь,
сбегали на первый этаж в столовую, Барим подгонял их. Не было
времени будить хозяина трактира и расплачиваться с ним. Все,
что сейчас требовал капитан от своих подчиненных -- это, не
задавая лишних вопросов, бежать со всех ног вниз по улице
Ростовщиков к причалам.
позади осталась незапертая, хлопающая на ветру дверь
"Черепа и Костей". под удивленным взглядом серебряного глаза
луны матросы, спотыкаясь и поскальзываясь, неслись по мостовым
улиц Таракуса.
первым, впереди всех, на пирс вбежал Барим Рыжая Борода;
его тяжелые сапоги громко застучали по камням портового
причала. Здесь чуть покачивался на волнах его пришвартованный
"Ятаган" с уьранными веслами и свернутыми парусами. Положенные
на стоянке в порту зеленые и красные огни горели на носу, корме
и мачтах галеры.
-- Эй, на борту! -- раздался сильный, привыкший
командовать голос Барима. -- Живо на палубу, лентяи! Кидай
сходни, снимайся с якоря!
Удивленный вахтенный матрос-зингабалец заспанными глазами
уставился на причал.
-- Это вы, капитан?
-- Конечно, я, кому ж еще тут быть! Слушай, лентяй, живо
опускай сходни и принимай на борт это песье племя! Мы отплываем
в Патангу. пошевеливайся, если не хочешь отправиться рыбам на
обед.
Перегнувшись через борт, вахтенный вытянул руку, показывая
куда-то за спину капитана.
-- Башни! Посмотрите на сигнальные огни маяков! Еще на
закате Морские Ворота закрылись, капитан. Мы не сможем выйти из
бухты.
Выругавшись, Барим обернулся и уставился, еззвучно шевеля
губами, на далекие, с трудом различимые в темноте огромные
башни маяков, возвышающиеся одна -- на острие мыса, а другая --
на самом конце рукотворного волнолома, закрывающих штормам вход
в гавань Таракуса. Сомнений быть не могло. По два огня -- синий
и желтый -- горели на обеих башнях. Синий и желтый. А это
значило, что непреодолимые Морские Ворота закрыты на всю ночь,
преграждая любому кораблю путь в бухту или из нее.
-- Одиннадцать алых небосводов! -- выдохнул капитан.
Чарн Товис, все еще не понимая, что произошло, спросил:
-- Барим, что такое? Что обозначают эти огни? Почему мы не
можем выйти в море?
Капитан тяжело вздохнул и чуть не простонал:
-- Гавань Таракуса -- почти замкнутый круг городской
набережной, оптовых причалов и доков, скал, обрывающихся прямо
в воду, и длинного волнореза. Остающийся для входа и выхода
кораблей участок очень узок, и вот этот пес -- Каштар построил
между маяками Морские Ворота, вон там...
-- Да что же это за Ворота? -- нетерпеливо спросил Чарн
Товис.
-- Огромные цепи. Цепи, выкованные из бронзы. Каждое звено
весит полтонны. етыре огромные цепи закреплены на громадных
кольцах в башнях под маяками. Когдаони подняты, как сейчас, ни
один корабль не сможет пересечь границу залива. И кроме того,
этот пес -- Каштар оставил в каждой башне постоянный гарнизон
-- больше чем по сотне воинов. Учитывая, что высадиться у
маяков почти невозможно из-за рифов, взять маяки и опустить
Ворота становится делом более чем сложным и, уж конечно, долгим
даже для большой армии. А уж нам -- команде одной галеры -- и
думать об этом нечего. Да и никто из нас не знает, как
действует механизм цепей. А если ты все же надеешься на чудо --
добавь ко всему еще и катапульты на волнорезе. Они разнесут
неподвижный "Ятаган" в щепки, пока мы будем штурмовать один из
маяков. Нет, приятель, похоже, что на этот раз Каштар одолел
нас. Старая лиса, он наверняка догадывается, что среди
капитанов пиратских кораблей найдутся один-два шпиона или
просто отчаянная голова, которая, рассчитывая на большую
награду, рискнет прорваться вперед и предупредить гарнизон
Патанги о вторжении. Вот он и приказал перекрыть на ночь
Морские Ворота, пусть даже преградив путь возвращающимся в порт
кораблям. Он сделает что угодно, лишь бы сохранить в тайне свой
план... В общем, ребята, возвращаемся в "Череп и Кости". Ничего
не попишешь.
Чарн Товис выдавил проклятье, но понял, что поделать тут
ничего нельзя. Здравый смысл говорил, что Барим Рыжая Борода
прав.
Старина Блай печально посмотрел на море и вдруг негромко
произнес:
-- Жаль этих бедняг в Патанге. Спокойно спят себе в своих
кроватях, полагаясь на то, что бравые ребята с "Ятагана"
известят их о начале вторжения. А теперь первым известием о
войне станет появление в гавани их города черного флота
пиратов... эх...
Тяжело вздохнув, круглолицый ковианец покачал головой.
Один за другим пираты вернулись в трактир и легли спать. У
дверей "Черепа и Костей" их встретил посыльный офицер Каштара,
передавший Бариму приказ Правителя города корсаров: с первыми
лучами солнца "Ятагану" было предписано занять место в
последнем ряду строя пиратских кораблей и плыть вместе со
всеми, следуя за флагманом, в сторону Патанги.
Какие шансы оставались у Города Пламени, ничего не
подозревавшего о готовящемся нападении? Какие шансы на жизнь и
свободу были у его жителей, на которых нацелились предательские
пиратские мечи и кинжалы?
* КНИГА ТРЕТЬЯ. Против шторма *
"...Ибо это был грех Серых Колдунов, в своей гордыне и
стремлении к власти дерзнувших бросить вызов самим Девятнадцати
Богам... Они вышли за границы, поставленные человеческому
сознанию самими Богами; они создали страшное оружие, словно
вышедшее из преисподней... и потому были сметены Божественным
Гневом, а все их творения стерты в пыль..."
-- Великая Книга Колдуна Шайраши.
Глава 10. Яан из Кадорны
Стройная фигура в шелковом одеянии дернулась от боли,
сжатая железной хваткой Карма Карвуса. С изумлением князь
Царгола ощутил под своими руками не крепкие мышцы мужчины, а
мягкость женского тела. Разжав руки, он отступил на шаг назад.
-- Вы всегда так вламываетесь так в спальню к дамам, князь
Царгола? -- холодно спросила девушка. Приведя в порядок свое
платье, она повернула прекрасное лицо к пораженному принцу. К
своему удивлению, Карм Карвус понял, что перед ним не кабацкая
девка, не разбитная подружка пиратского капитана, а молодая
женщина благородного происхождения, хорошо воспитанная и полная
достоинства.
-- Прошу меня извинить, госпожа, но я не знал... Но как же
вы узнали, кто я?
Легкая улыбка чуть тронула губы все еще холодно и
неприветливо смотревшей на него девушки.
-- Когда полгорода стоит на ушах, чтобы разыскать
пропавшего пленника по имени Карм Карвус, не стоит большого ума
догадаться, что ты -- тот самый беглец. Кому еще, кроме как
